Никаких иллюзий

… — Не смотри, — прохрипел Гэлеон. — Не надо, умоляю тебя… Иэрне закусила губу и опустила голову, разодранная одежда обнажала грудь, рассеченную алой полосой сверху вниз. Видеть это было мучительнее всего, и он стискивал зубы от бессилия. Только когда огромный орел стремительно ринулся вниз, на Иэрне, Гэлеон закричал. Все его тело напряглось, словно он хотел вырваться, броситься к ней… Он не понимал, что произошло; грозовая тень коснулась Танцующей-с-Луной, увлекая ее… куда? Она не шевелилась. Гэлеону казалось, что там, под разодранной черной одеждой, другая — ярко-алая, зловеще красивая. Он подумал — Иэрне уже умерла, но внезапно она приподняла голову, и он еще раз увидел ее лицо. Губы беззвучно шевельнулись, но Гэлеон понял. Голова Танцующей-с-Луной бессильно упала на грудь. «…Я подожду тебя…» Тебе не придется ждать, долетел голос — мертвым шепотом песка. Никому не придется… (Черная Книга Арды - Н. Васильева)

Сначала перед глазами полыхнуло белым, потом по белому плеснуло алое. Иэрнэ висела в цепях, залитая кровью, голова опущена, одежда разорвана и под одеждой тело в крови. Огромный орел ударил клювом снова , и ее плоть разошлась легко, как и ткань, наружу потекли сизые петли внутренностей… — Не смотри, — Гэлеон прижал к себе любимую, закрывая ей глаза, она прижалась к нему, пряча лицо у него на груди. — Ну, ну, — сказал их спутник, качая головой, — Это, в конце концов, ее образы. Все это, в первую очередь, в ее голове. Надо же, какая сильная защита. Иэрнэ вскинулась от его слов, словно пытаясь взглядом испепелить этого, в темных одеждах, со слишком правильным, неживым лицом. — Защита? Вот это ты называешь защитой? На следующем полотнище после сияюще-белой вспышки можно было увидеть самого Гэлеона — окровавленного, висящего на цепи. На одной, потому что вторая рука была оторвана в локте и розовел в неживом здешнем свете обнаженный сустав. — Конечно. Чем страшнее действительность, тем ярче защита. — Вы уничтожили наш народ, привезли нас в вашу страну как пленников, казнили… - гневно произнес Гэлеон. — Ну да, ну да, и прямо сейчас вы висите на белой скале и орлы выклевывают вам всякие вкусные части тела. Как вы можете прямо сейчас это ощущать, не так ли? Гэлеон замолчал. На полотнище перед ним Иэрнэ из последних сил приподняла голову, ее губы слабо шевельнулись — несмотря ни на что, она была еще жива. Рядом с ним Иэрнэ — совершенно целая — гордо смотрела на их собеседника. Так же гордо, как она смотрела на чужаков с мечами, вторгшихся в их селение. Спутник, провожатый ли, хозяин ли этого места, двинулся дальше, откидывая полотнище - то, с кровью, кишками, оторванной правой грудью Иэрнэ и располосованной грудной клеткой Гэлеона, и следующее явило им образ их дома — деревянные резные стены в огне, чужаки наступают, кто-то в ужасе прячется от них в доме, а дом горит, и никого уже не спасти, и Иэрнэ танцует с мечом, отражая тяжелые удары — ей это удается, а вот рядом с ней падает Эльно-земледелец, разрубленный от горла до паха, грудная клетка раскрывается, как ужасный цветок, открывая тайную алую и белую середину. Алое — кровь, белое — кость… — И черное - всякая иная пакость, которая может оказаться в живом организме. Стоило бы еще учесть запах дерьма, но такой детализации я от вас даже не ожидаю, — сказал спутник. За этим полотнищем взгляду Гэлеона и Иэрнэ открылась каменная арка — наверное, проход в какой-то внутренний двор. Какой может быть внутренний двор в этом месте, где не различить стен, потолок призрачен, а путь перекрывают полотна со страшными изображениями? Кажется, самый обыкновенный. Каменные стены, небольшой водоем — края выложены камнем же, и повсюду красные цветы с узкими изгибающимися лепестками. И среди цветов — еще один из тех, с неживыми, слишком правильными лицами, улыбается, вольно обрывая лепестки и бездумно бросая их в воду. — У них красивые грезы, брат, — сказал он их проводнику, — все-таки Отступнику иногда удаются поразительные штуки. — Отступник главным образом умеет красиво врать, и именно из-за его вранья им приходится прибегать ко всему арсеналу этих своих красивых… хорошо, назовем это грезами. Это наше прошлое, а не грезы, думал Гэлеон, он упрямо держался за эту мысль так же крепко, как за руку Иэрнэ. В любом случае, мы здесь ненадолго, мы уйдем путем Звезды. Главное, подождать друг друга по ту сторону этой жизни, чтобы идти вместе. Между тем их проводник продолжил говорить: — …возвращать в реальность, и главное, лечить от самоубийственной иллюзии про этот их Путь Звезды. — Путь - не иллюзия, - возразила Иэрнэ, но проводник лишь отмахнулся: — Иллюзия, конечно. К тому же очень вредная, пусть и не главная. Сидящий среди цветов - он в светлых одеждах, в то время как их проводник в темных - бросил в воду еще горсть лепестков, они поплыли по неподвижной глади воды, а потом разом утонули, словно вода их проглотила. И вдруг предложил: — Может, разбудить их, брат? — Травматизация будет невероятно сильна, - покачал головой их спутник, и впервые за все время Гэлеон почувствовал - он не равнодушен к ним и не иронизирует, он искренне им сочувствует. Почему-то это было так же страшно, как алая кровь на белой скале. — Зато ничего ужаснее с ними уже не случится, а я и время лечим все. Гэлеон и Иэрнэ стояли, прижавшись друг к другу, как дети, и делали вид, что им не страшно, чтобы не пугать друг друга еще сильнее. Все вокруг казалось им не совсем реальным — внутренние покои странного замка за их спиной, внутренний дворик с цветами цвета крови… ничего, это ненадолго. — Вы слишком громко думаете, - сказал проводник. — Но должен вас уверить — это надолго. Вам в этом мире еще жить и жить. — Мы уйдем путем Звезды и не останемся в вашей власти, - ответил Гэлеон, и услышал в ответ взрыв холодного смеха — чистого и яркого, и совершенно холодного, словно рассыпались ледяные бубенцы. Смеялись оба чужака, и оба — без тени улыбки. — Нет никакого Пути Звезды. Наш старший брат не обладает подобной властью, а врет-то, врет. Кстати, и вот этой атаки меченосцев на деревню тоже не было. Ну, про скалу вы сейчас и сами все понимаете, — отсмеявшись, ответил наконец тот чужак, что в светлых одеждах. “То есть как не было?” Гэлеон был уверен, что только подумал об этом, но не произносил вслух, но его собеседникам было кажется, все равно, на мысли отвечать или на слова. Впрочем, они просто снова рассмеялись. Снова зазвенели по камням ледяные колокольчики. “Тогда что же было?” — Ну, дитя, ну ты же кузнец, ты не чужд огню и металлу, ты должен понимать. Наш глупый брат, наш неразумный Отступник - Стихия Мира, так ведь и мы тоже. Что бывает, когда Стихии выходят на войну? “Что?” - подумал Гэлеон, и тут же разум мастера начал подсказывать ему ответ. Ответ этот был так очевиден, но… Иэрнэ закричала. Иэрнэ закричала во всю силу легких, вырвала руку из руки Гэлеона, закричала еще раз, расцарапывая ногтями свое покрытое слезами лицо, вдохнула, чтобы закричать снова - но тут собеседник в светлых одеждах оказался возле нее, плеснул широкими рукавами, скрыл ее складками платья и вдруг она исчезла. Гэлеон лишь бесполезно взмахнул руками, ловя воздух там, где она только что была. — Храбрая женщина, — сказал темный спутник. — Женщины всегда храбрее. Но и возрождать ее теперь дольше. — Где она? — Гэлеон метнулся к темному, вцепился в его одежды, пытался встряхнуть его, но одежды таяли в пальцах, как обрывки облака. — Она проснулась, — усмехнулся тот, в светлом. — Как-то сумела сама. Точнее, очнулась на краткий миг. Видишь ли, дитя, вы там, у себя, умираете. Должно быть, она хотела перед смертью увидеть все так, как оно есть. Женщины такие любопытные. Гэлеон отшатнулся - может быть, если броситься назад, под призрачные своды, удастся найти… Но сзади уже не было арки - только каменная стена. — Я хочу к ней. Вам ведь все равно, так отправьте меня к ней, — потребовал он, нет, попросил, в шаге от того, чтобы умолять. — Ах, мастер Гэлеон, — впервые темный спутник назвал его по имени. — Я не могу. Вы там не рядом. Но потом вы снова окажетесь здесь, и, когда придете в разум, то, конечно, встретитесь. — Мы уйдем за пределы этого мира. Нас ждет бесконечный путь. Темный спутник взглянул на того, в светлом. — Видишь? Как он их убедил. Какую мощную иллюзию наложил. Мне бы в голову не пришло. — Ну так сейчас я его разбужу. Один миг — и кончено. Представь, я — и в роли разрушителя иллюзий! И под ледяной смех чужаков Гэлеон потерял равновесие, схватился руками за воздух и открыл глаза. Вокруг был огонь, и сперва он не почувствовал боли, лишь с удивлением смотрел, как горят и обугливаются его руки. Память догнала, как волна лавы - не было никаких воинов с мечами, никто не танцевал с клинком. Не брали пленных. Горы сдвинулись, земля раскрылась трещинами, из трещин выплеснулся огонь, и сам воздух перестал дарить жизнь и наполнять легкие, а начал обжигать. Иэрнэ, где… — он хотел оглянуться, но не успел ничего увидеть — глаза уже сгорели. Он успел лишь закричать. И кричал всю оставшуюся жизнь. Жизни оставалось на один короткий миг — и на все время мира, бесконечное, полное боли. Пока не пришла смерть.