* * *
Саша действительно сказал Яше, что он заебался, сославшись на то, что в автобусе хер поспишь нормально с его-то ростом. Но это была лишь половина правды, вторая половина заключалась в том, что Саша заебался от вечно ошивающегося рядом с ним Шуры Балунова. Это была не усталость от раздражения, нет, Шура перестал Сашу бесить сразу, как перестал доебываться до каждого его слова. Ну ладно, почти сразу. Саша действительно долго злился из-за разбитого носа. Спасибо хоть очки целыми остались. Но потом какое-то время он чувствовал себя рядом с Шурой максимально расслабленно, точно зная, чего можно от Шуры ожидать, пока тот не решил приобнять Сашу за талию. Тогда Саша испугался. Он испугался тепла, разливающегося от руки Шуры по всему телу, испугался мурашек, которые, щекоча, пробежали по коже, испугался желания остановить время... И да, именно поэтому посмотрел на Шуру как долбаеб, из-за чего тот сразу же отдернул руку, но Саше казалось, что он до сих пор ощущает это прикосновение. Вот обо всем об этом Саша заебался думать рядом с Шурой и краснеть каждый раз, когда они встречались взглядами. Ему нужно было побыть наедине с собой, привести мысли в порядок, и вот наконец-то в туре представилась такая возможность. Саша сидел один в двухместном номере на кровати у окна и вместо наведения в башке порядка продолжал себя накручивать. Казалось, в его голове в секунду проносилось не меньше миллиона мыслей, хотя, конечно, на самом деле их было меньше. Но все о Шуре. Саша не мог согласиться со своим внутренним я, которое орало что-то типа «ты влюбился», но и игнорировать очевидные факты у него не получалось. Он пытался вспомнить все самые плохие моменты, связанные с Шурой, но их как будто и не было, а те, что всё-таки всплывали в памяти, вызывали лишь ехидную ухмылку и какое-то тепло внизу живота. Саше очень нравилось, как Шура дерзко и легко мог себя преподносить: всё, от манеры говорить до одежды было в нем завораживающим и притягательным. А когда он смотрел на Сашу снизу-вверх, что происходило почти всегда, хотелось выть от желания увидеть этот взгляд еще ниже, где-то на уровне своего члена. Вот это уже было мерзко, ладно просто теплые чувства испытывать, их Саша испытывал ко многим своим друзьям, взять того же Князя, но он никогда не представлял, как Князь ему сосет. А вот как это делает Шура очень даже представлял, и от этих образов у Саши предательски встал член. – Да бля-а-ать! – почти что проскулил Саша, ощущая, как в джинсах стало тесно. Касаться себя не хотелось, все эти мысли ощущались грязно и неправильно. Было очень больно признавать, что он если и не полностью, то частично всё-таки гей. Саша не плохо и не хорошо относился к геям, он просто знал, что они есть и среди людей и даже среди животных, но ему самому почему-то очень не хотелось быть среди них. Это было отвратительно страшно, страшно до сбивающегося дыхания и подступающих слез. Что именно его пугало, Саша не понимал, но плакать это уж точно как-то по-пидорски, поэтому он решил взять себя в руки и сделать с этой паникой хоть что-то. Первое, что приходило в голову – сходить в душ и сразу лечь спать. Может, это все действительно от недосыпа и накопившейся усталости, может утром все пройдет. Саша стянул футболку и принялся расстёгивать ширинку, горько ухмыляясь своим мыслям. Пройдет оно, как же. Спустив с себя штаны, Саша облегченно вздохнул и в одних трусах, которые все еще оттягивал стояк, направился в сторону душа. Не часто им доводилось останавливаться в номерах с такой роскошью как душ, но сегодня видимо был удачный день. И в номере удалось в одиночестве поторчать и в душ вот сходить, который просто обязан был смыть все тревожные мысли. Саша потянулся к ручке двери в санузел, но кто-то дотянулся до входной двери раньше и со скрипом открыл ее. Это был Шура.* * *
Балу не ожидал увидеть Сашку сразу с порога да еще и в одних трусах, которые симпатично оттягивались стоящим членом. Зрелище было впечатляющим и из-за своей неожиданности забавным. Балу растянул губы в хитрой улыбке: – Ты так рад меня видеть? – Нет, – Саша тут же скрестил руки на груди и выпрямился, как будто он не занимался последний час самоненавистью, и его ни разу не смущало стоять перед объектом своего обожания в таком виде. – Я просто всегда готов от тебя защищаться. – Ты думаешь, я испугаюсь стояка и убегу? – прыснул Балу, еле сдерживаясь, чтобы не заржать в голос. Саша был благодарен Шуре за то, что тот воспринял происходящее как что-то смешное, а не отвратительное. Хотя это не особо помогло самому перестроиться на шуточную волну и отпустить ситуацию. Саше хотелось сквозь землю провалиться, ну или хотя бы спрятаться в душе, дверь в который он так и не успел открыть. – Я очень на это надеялся, знаешь... – Саша раздраженно потер переносицу, – а что, разве не противно, когда рядом с тобой у другого мужика стоит? Это были мысли, которые Саша не хотел озвучивать, но почему-то не смог промолчать. Как будто он хотел услышать от Шуры подтверждение тому, что да, это стремно и вообще пиздец, спрячь всё-таки этот стыд подальше от меня, желательно съебись в толчок и подрочи уже. Но Шура его ожиданий не оправдал: – Да на меня у всех стоит, – Балу пафосно откинул челку с лица и, наконец-то оторвав взгляд от трусов, поднял его и посмотрел прямо на Сашку. Это был пиздец. Балу дал себе мысленный подзатыльник за то, что раньше этого не заметил и шутил тупые шутки. Сашка выглядел так, будто сейчас разревется. Ну, может, конечно, не прям разревется, но в глазах, отражая свет из коридора, блестела влага, брови были сдвинуты, а губы поджаты. Балу громко прокашлялся и, протягивая Саше уже частично пустую бутылку коньяка, спросил: – Неразделенная любовь? – для создания более доверительной обстановки Балу жалостливо сдвинул брови, но это не возымело никакого эффекта. – Бля, Шура, иди нахуй, а? – огрызнулся Саша и, хлопнув дверью, скрылся в душе.* * *
Холодный душ помог прийти в себя, жалко, что всего лишь физически. Саша очень надеялся, что Шура уже испарился из комнаты, когда открывал дверь. Но и тут он не оправдал ожиданий. Балу развалился на той же кровати, на которой пятнадцать минут назад сидел Саша и, закинув руки за голову, внимательно изучал потолок. Только увидев эту картину, Саша вспомнил, что их вообще-то вместе поселили, а значит Шура никуда не уйдет. – Свали с моей койки, – пробубнил Саша, подходя к сумке и выуживая оттуда чистые трусы. – Че эт она твоя? – с улыбкой промурлыкал Балу, расслабленно потянувшись на кровати, и наконец-то обернулся на Сашку. На несколько секунд, казалось, Балу забыл, как дышать: на Саше было только полотенце, обвязанное вокруг бедер, а по телу струйками стекала вода, накапавшая с мокрых волос. Было неожиданно красиво. Ну как неожиданно, вполне, блять, ожидаемо красиво, а неожиданно было то, что Балу не справился с самоконтролем, и его сердце заколотилось с бешеной скоростью. Желание прикоснуться к Сашке, смахнуть лишнюю влагу и почувствовать тепло разгоряченного тела – и не только тех его частей, которые было видно – захлестнуло его снова в такой неподходящий момент. Балу громче, чем хотелось бы, сглотнул и резко отвернулся, чтоб Сашка точно не смог прочитать его мысли, – я тут уже лежу, хочешь, садись рядом. – Спасибо, обойдусь, – Саша натянул трусы и, выпутавшись из полотенца, бросил его Шуре в лицо. – Свали давай! – Ах ты, сука! – взвизгнул Балу, возвращая скомканное полотенце ответным броском. Он целился в лицо, но Саша это предвидел и смог увернуться. Полотенце, хлюпнув, шлепнулось на пол. – На драку нарываешься! – Нихуя! Это ты нарываешься! – Да что я, блять, сделал? – Балу, приняв вертикальное положение, возмущенно скрестил руки на груди и уставился на такого же наигранно возмущенного Сашку. Их взгляды пересеклись, и они одновременно заржали. Отсмеявшись, Шура потянулся за коньяком и начал разливать его по предварительно подготовленным стаканам, а Саша всё-таки уселся рядом. Первый стакан они выпили в тишине, каждый думал о своем, и молчание ощущалось немного неловким. Первым заговорил Балу: – Так че там у тебя? Ну, с девчонкой. – Ничего. – Да ладно тебе, ты главное не расстраивайся, одна не дает, так другая даст. И в ванной дрочить не придется, – со знанием дела хихикнул Балу, подливая в стаканы алкоголь. – Я не дрочил. – Да это нормально, че ты. Вон, помню ко мне как-то Миха прибежал, взмыленный какой-то, ну на панике, и начал тарабанить, вот, говорит, пиздец, у меня на Вишеса встал! – Балу перевел взгляд со стакана на Сашку и, видя, как тот ухмыльнулся и еле заметно приподнял брови, продолжил. – Значит, я, говорит, пидор получается, Шур, вот этот предатель взял и встал на мужика! Смотри! А я смотрю и реально, штаны нехило так оттопырены. А у него хуй побольше твоего будет, – на этом моменте Саша подавился и закашлялся, но Шуру это совсем не смутило, – ну я ему знаешь, че ответил? Я говорю, что нет, Гаврил, ты не пидорас, хотя даже если так, то че разводить-то? У тебя, говорю, на его талант и харизму встал, это ж обычное дело, когда ты восхищен кем-то, а тело это вот так выражает. Так что, Гаврил, никакой ты не пидорас. – И че, он поверил? – заржал Саша и, расслабленно улыбаясь, посмотрел на Шуру. Казалось, алкоголь начинал давать в голову, и Саша позволил себе откинуться к стене, прислонившись плечом к плечу Шуры. От этого прикосновения вспышкой по всему телу рассыпались мурашки, и стало очень уютно. – Прикинь! – Балу слегка поерзал на кровати, чтобы занять положение повыше и поудобнее и лучше видеть Сашку. – Он сразу повеселел и пошел в толчок, а когда вышел был весь раскрасневшийся и довольный, стал дальше своими делами заниматься. – Ладно, я понял, в следующий раз, когда у меня встанет на парня, я подрочу, – сказал Саша, уже в принципе не особо задумываясь о том, как это прозвучит, все казалось забавным, даже косвенное признание в том, что на парней у него вставало и раньше. Сейчас только Шурины слова про пидорас и пидорас, че разводить-то, вертелись в голове по кругу и наталкивали на новые мысли. А ведь действительно, нахуй надо было так себя накручивать, ну встал у него на Шуру, ну и что? Никто ж от этого не умер, а Шура вон сидит рядом, байки травит, и заебись ему рядом с Сашей. А Саше рядом с ним. Саша еще немного съехал вниз, так что мог уже положить на Шурино плечо голову, что собственно и сделал. – Может я и пидор, но че разводить-то... – Ты-то? – Балу удивленно вскинул брови. – Тоже что ли на известных музыкантов дрочишь? – Ну, вот ты известный музыкант? – А я-то тут причем? – Балу резко подпрыгнул, заехав Саше плечом в ухо, и отстранился. Сейчас очень хотелось заглянуть Сашке в глаза, как будто в них могло быть подтверждение тому, что Балу всё понял правильно. Тому, что ему только что признались если и не в любви, то в сексуальном влечении точно. И признался не абы кто, а тот, о ком Шура сам давно думал в таком контексте. Раньше времени радоваться не хотелось, хотелось услышать что-то более конкретное. Но Саша только выругался, потирая ушибленное место, и молча уставился на Шуру. Саше снова стало страшно, и теперь он узнал этот страх – страх быть отвергнутым. К Саше опять вернулись все мысли о том, какой он мерзкий и неправильный, а беззаботная атмосфера испарилась. Вот нахуя спрашивается он это спизданул, нахуя расслабился, и вот что теперь говорить? Ну знаешь, Шура, у меня стоит на тебя, поэтому и спрашиваю? Как, блять, можно было так нелепо всё испортить? Шутки шутками, но в реальности Шуре, конечно, будет неприятно такое, сука, внимание. Настолько, что даже рядом, видимо, сидеть противно. «Вот бы сквозь землю провалиться», – подумал Саша и отвел взгляд. А через мгновение почувствовал прикосновение чужих губ к своим.* * *
Балу правда хотел дождаться, когда Сашка ему ответит. Но чем больше он на него смотрел, тем отчетливее понимал, что снова видит то же самое выражение испуга на Сашкином лице. То же самое, которое увидел, когда-то приобняв его за талию. В голове начали крутиться шестеренки, все вдруг стало вставать на свои места. Появилась догадка о том, что Сашка тогда испугался не самой тактильности, а своей реакции на нее. А значит сейчас он испугался того, что Балу все понял и теперь пошлет его куда подальше. Ну, может, конечно, все не совсем так, но если хотя бы часть правды в этих догадках есть, то, наверное, Балу готов сделать первый шаг. Балу считал, что неплохо умеет разбираться в людях и поэтому поставил на свою интуицию все и, подавшись слегка вперед, накрыл Сашкины губы своими. Это можно было сравнить с нырянием в реку, дна которой не знаешь – всегда есть вероятность напороться на какую-нибудь корягу. Но у этой реки дна не оказалось. Балу подхватило течением и понесло. Рука Сашки вплелась в волосы, и он притянул Балу к себе, углубляя поцелуй, неловкий, со вкусом сигарет и коньяка, но такой чувственный и нужный. Выныривать из реки не хотелось, Балу растворился в ощущениях и не заметил, как рука машинально потянулась к Сашиному телу, огладив шею и грудь, спустилась на живот и застыла. «Можно ли зайти сейчас дальше или там уже та самая коряга?» – пронеслось у Балу в голове, и он, поняв, что случайно сравнил Сашкин хуй с корягой, хихикнул в поцелуй и разорвал его. Продолжая нависать над Сашкой, Балу любовался тем, как его щеки покрылись румянцем, из слегка приоткрытого рта вырывалось сбитое дыхание, а в глазах читалось желание продолжить и больше никогда не останавливаться. – Классно целуешься, Сашка, – прошептал Балу и, прикоснувшись к его щеке, обвел большим пальцем нижнюю губу. – Я... Да, ты тоже, – смущенно ответил Саша и, взъерошив Шурины волосы, убрал руку. Саше казалось, что он действительно провалился сквозь землю, но только вместо ада под ней оказался рай. – Кажется, мне снова надо в душ. – Зачем? – не понял Балу, но направленный вниз Сашкин взгляд очень хорошо всё объяснил. Балу посмотрел в том же направлении – на чистых трусах виднелось мокрое пятнышко от выделившейся смазки. И так высокая самооценка резко скакнула еще выше, а вместе с ней и смелость. Отпустить Сашку в душ он всегда успеет, но вот сделать то, о чем фантазировал не одну ночь, возможности может больше и не представиться. – Думаю, в душе мне будет не очень удобно тебе дрочить, – ухмыльнулся Балу и, не церемонясь, запихнул руку Сашке в трусы. – Блять, Шура, – выдохнул Саша и ещё сильнее залился краской, но оттолкнуть не попытался. То, что Сашка позволил прикоснуться к себе там, было фантастикой. А ощущать в руке чужой член было странно, но не противно. Если не считать того, что у Саши он был длиннее и чуть-чуть потоньше, чем у Балу, то разницы особо и не было. Балу на пробу провел пару раз вверх-вниз и, получив тихий одобрительный вздох, сделал так ещё несколько раз. По телу пробежали мурашки, и собственный член начал давить на ширинку джинс. Стянув с Сашки трусы, Балу переместился к нему на бедра, с которых открывался прекрасный вид на приподнявшегося на локтях голого и смущенного Сашу. Он завороженно смотрел на Шуру, его дыхание сбивалось, и Саша не мог поверить в происходящее. То есть Шура его не просто не послал, не просто сказал что-то типа безразличного «ну, бывает», нет, Шура сделал то, на что у Саши никогда бы не хватило смелости, сделал первый шаг. Смотреть на Шуру снизу-вверх было потрясающе, хотелось полностью ему отдаться, разрешить делать вообще все, что он только пожелает. От этих мыслей Саше стало невыносимо жарко, его член слегка дернулся, и из уретры стекла новая капля предэякулята. Размазав по головке выделившуюся смазку, Балу решил, что этого будет недостаточно, и аккуратно сплюнул в ладонь. Парой резких движений он размазал слюну по стволу и начал экспериментировать, то сильнее, то слабее сжимая член. Было страшно что-то сделать не так, потому что дрочить себе это одно, там можно не церемониться, а что ощущает другой человек можно понять только по его реакции. Поэтому Балу внимательно смотрел, как Саша тяжело дышит, и ждал. И как только Балу решил уделить больше внимания уздечке, пройдясь по ней и слегка царапнув ногтем, с Сашиных губ наконец сорвался такой долгожданный, хоть и приглушенный стон. То ускоряя, то замедляя темп, каждый раз задевая самое чувствительное место, Балу выбивал из Саши стоны ещё и ещё, пока тот не схватил его за запястье. – Шур, я сейчас кончу, – проскулил Саша. – Блять, – только и смог сказать Балу, спрыгивая с Саши и дрожащими руками расстегивая ремень. Суетясь, он стянул джинсы с трусами и, оставив их валяться на полу, снова уселся на Сашку. – Блять, давай вместе. Балу придвинулся ближе так, чтобы их члены соприкоснулись. Взгляд помутнел, с губ сорвался низкий стон, перебиваемый таким же Сашкиным. Облизав губы, Балу обхватил оба члена и сдавил ладонь. И тут же сверху легла Сашина, как же стало тесно и жарко. Балу начал задавать темп, медленно, дразняще, задерживаясь наверху и сильнее сжимая снизу, резко ускорялся и снова замедлялся. Саша повторял его движения, по всему телу разливались волны удовольствия, и без того большое напряжение росло, сомкнутые в кольцо пальцев члены терлись друг о друга, и так было пошло, но пиздец красиво и хорошо. Так хорошо, что это начинало превращаться в пытку. Очень приятную пытку. В голове было непривычно пусто, только фоновое ощущение чего-то запретного и от того не менее сладкого заполняло Сашу чувством вседозволенности вперемешку со стыдом. Оно приятно щекотало нервы и срывало все тормоза. Сил терпеть уже не было, сбившись с Шуриного темпа, Саша перехватил инициативу. Балу не протестовал, он и сам уже был на пределе. И когда Саша, сделав несколько резких движений, прогнулся в спине и запрокинул голову, Балу понял, что сейчас. Он пару раз вскинул бедра, сам уже толкаясь в сжатый кулак, и кончил одновременно с Сашей. Оргазм накрыл резко и очень ярко, горячая сперма забрызгала Сашин живот и стекала по рукам. Балу чувствовал себя опустошенным и чертовски счастливым, хотелось наплевать на все и просто завалиться на Сашку сверху, припасть к его груди и слушать стук сердца. Но поцеловать хотелось сильнее. Запустив чистую руку в Сашкины волосы, Балу потянул его на себя. – Саш, Сашка, посмотри на меня, – прошептал Балу, ласково перебирая пальцами волосы. И Саша посмотрел восторженно и как-то виновато. Пиздец. Балу кажется никогда в жизни еще не чувствовал столько нежности ни к одному человеку. Сашкины волосы растрепались, по виску стекала капелька пота, глаза блестели, а губы были все искусаны из-за чего стали более яркими, видимо, Сашка всё-таки очень старался не стонать слишком громко. «Надо его будет отучать от этого...» – про себя усмехнулся Балу и поцеловал. Напористо, мокро, глубоко, язык, облизывая истерзанные губы, уже по-хозяйски проник внутрь, а Сашка покорно всё принимал. Ему нравилось когда так, когда не спрашивая, Шура делал все, что хотел, даже если бы он сейчас наклонил Сашу ещё ниже и попросил слизать остатки спермы с его члена, Саша не смог бы отказать. От этих мыслей Саше снова стало трудно дышать, и мурашки новой волны возбуждения пробежали по спине. Простонав в поцелуй, он отстранился. Шурины глаза бешено сверкнули, он хотел оставить за собой последнее слово, поэтому резко подался вперед и ещё раз облизнул Сашины губы, а потом, как и хотел изначально, завалил его на кровать. Теперь измазанная в сперме футболка липла к потному телу, дыхание приходило в норму, Балу ощущал себя очень расслабленным, хотелось что-то сказать, но он совершенно не знал что. И так ведь все понятно? – Пиздец охуенно, – озвучил мысли сразу обоих Сашка, обнимая Балу за плечи и прижимая к себе. – Да-а, – промурлыкал тот, ткнулся носом Сашке в шею, и еще тише добавил, – люблю тебя походу. – А я думал, что талантом восхищаешься, – Саша заржал и перевернул их так, чтоб Шура оказался под ним, а сам навис сверху и поцеловал в краешек губ. – Ой, да пошел ты! – тоже засмеялся Балу и, отпихнув Сашку, уселся на кровати, выпутываясь из грязной футболки. Сняв ее, Балу развернулся к валяющемуся на спине Сашке и начал аккуратно стирать уже подсохшие пятнышки спермы с его живота. Когда Балу закончил и откинул футболку на соседнюю кровать, он снова упал на Сашку. Они, не сговариваясь, решили, что душ подождет до завтра и, укрывшись одним одеялом, заснули. Под утро их ждали разборки из-за ужасно маленького для двоих одеяла, объятия, поцелуи, разговоры, взаимные подколы, очередной концерт. Жизнь продолжила течь как раньше, но теперь их ждала ещё не одна ночь вместе в маленьком гостиничном номере, и оба догадывались, что однажды они зайдут дальше простой дрочки.