Куриный бульон

Вообще-то Зависть была эмоцией довольно доброй. Не то, что бы она была готова варить своих друзей. Но Гнев предложил попробовать — так почему бы и нет? Подопытной в этот раз оказалась Хандра. Может, она случайно попалась под руку, а может, Гнев всё продумал, но, похоже, она была не против. По крайней мере, не сопротивлялась. — Короче, смотри. Варим мы куриный бульон. — Кирпич, похоже, своё дело знал. — Вот ты ножницы портновские у Брезгливости стащи и обстриги нашу курицу, да потщательней, а то я не люблю бульон лохматый. Я пока воду вскипячу. Зависть активно закивала и отправилась в комнату к ещё одной своей «сестре». Вообще-то она почти всех считала братьями или сёстрами, но это уже лирика. Ножницы лежали на столе. Подпрыгнув и сперев их, девчонка направилась обратно. — Стой! Куда? Окрик заставил её вздрогнуть и уронить прибор. Брезгливость стояла сзади, уперев руки в бока. — Для чего тебе ножницы? — Мы там, э-э, курицу варим! Надо её обстричь! — Придурки? Кто ж курицу стрижёт! Её надо обжечь на газу, всё и спалится! Кивнув, Зависть бросила ножницы и сбежала. Брезгливость проводила её взглядом. «Вот чудаки» — пронеслось на миг у неё в голове. — А сестрёнка сказала, что обжигать надо! — Вбежав на кухню, Зависть уставилась на Гнева огромными глазами. — Включай газ! — Обжигать — так обжигать. — Он пожал плечами и включил конфорку на полную мощь. Хандру слегка приподняли и поставили головой к огню. Правда, её волосы не горели, а, кажется, как-то коптились — почернели, да и стало здорово пахнуть палёной шерстью. После того, как вся шевелюра на голове коллеги обуглилась, Гнев наконец погасил плиту. — Она, кажется, вся в саже. Иди, вымой, что ли. Кивнув снова — и как голова не отвалилась? — Зависть волоком потащила Хандру к раковине. Включила воду, опустила голову подружки поглубже. Башка у неё, надо сказать, была горячая, ужасно грязная, и руки быстро испачкались. Да и не только руки — по раковине тоже подтёки пошли. — Ну вот! — Пропищала бирюзовая эмоция. — Она не отстирывается! Сажи на ней слишком много! — Глупости. Три сильнее — не может же она вся состоять из сажи! Погоди-ка. Он вышел, и принёс из ванной большой кусок хозяйственного мыла. — На, давай. Намыливай! Вообще-то намыливала Зависть довольно здорово, но «курица» всё не оттиралась. Грязь стекала уже, наверное, с полчаса, но чище не становилось. В конце концов эмоция перешла на лицо коллеги — та жмурилась и отплёвывалась, но, кажется, виду не подавала. — Ну и ладно. Положим так. Будет бульон горелый. Пихай! Общими усилиями Хандра оказалась запиханной в кастрюлю. Тут в кухню вошла Брезгливость. — Ну и что у вас тут за разгром? Бульон куриный? Бульон… Солили? — Потом. — Гнев вытер лоб. — Когда сварится. — Потрошили? — Потом! — Пискнула Зависть. — Когда сварится! Брезгливость заглянула в кастрюлю. Потом посмотрела на горе-поваров. И снова в кастрюлю. — Так, а ну-ка, кыш с кухни! Ишь, чего удумали! — Она выключила газ, бесстрастно опустила руку прямо в кипяток и вытащила несчастную Хандру из кастрюли. — Курица! И даже каплю мозгом не подумали! Долго она ругалась. Где-то, наверное, с полчаса. Хандре пришлось здорово обстричь волосы. Но что-то хорошее в этом всём всё-таки было. По крайней мере, ей больше не надо так часто мыть голову.