***
Тяжёлый воздух сдавливал горло. Дышать было очень тяжело и остальные это видели. Джон останавливался, открывал рот, будто рыба на суше, пытаясь выцепить ещё каплю свежего воздуха. Но помочь никто не хотел. Мимо безразлично, иногда даже косо посматривая проходили люди. Парень молчал. Только тогда он заметил что стоял где-то в центре площади, вокруг лишь гладкий асфальт и куча прохожих. Но на удивление, Джон ничего не чувствовал. Ни страха, ни тревоги, их будто никогда не существовало. Ещё один спазм при вдохе заставил тело скрючиться, нужно было опереться на что-то, но из-за свободного пространства писатель упал спиной на холодную поверхность, распластавшись словно лужица. Плечи как и грудь сильно дёргались, дыхание было сбитым и больше походило на громкий хрип, и всё это происходило с человеком находившимся в толпе. Джон повернул голову. Люди перешептывались, стояли в нескольких метрах от лежащего тела сверху вниз глядя на его муки. Но вдруг знакомое лицо. Во всей этой толпе, полуживой парень заметил того, кого не ожидал и не желал в такой ситуации. Линч как и остальные бездействовал и со стороны, примерно во вторых рядах смотрел на Джона. Он был спокоен, наблюдал как незнакомец, издалека, как остальные люди которых шатен видел первый и последний раз. Их взгляд пересёкся. Журналист улыбнулся. Видя перед собой задыхающегося, не просто случайного человека, а друга, в нём ничего не колыхнулось. Ситуация не беспокоила и даже радовала. Он видел как спектр эмоций пронесся по лицу писателя. Удивление, растерянность, грусть и непонимание. Тогда Джон думал найти в себе силы позвать Егора, но не успел. Надменная, холодная до ужаса улыбка была последним что увидел парень перед тем, как мучительно провалиться в темноту. Но даже так он смог услышать до боли родной голос, бьющий словами в самое сердце: – Никто не будет переживать твою смерть. Ответственность за чью-то жизнь берёшь только ты, но это не обязаны делать другие и ты это понимаешь. Тишина. Кругом мрак. В детстве все боялись темноты, за придуманные мозгом образы которые прятались в этой непроглядной дымке. В ней нельзя двигаться, в неё можно только бесполезно вглядываться, ощущая свою беспомощность. Так и Джон. Оказавшись на грани жизни, он не мог жить, а на грани смерти - умереть, обдумывая всё произошедшее, не в силах закричать или расплакаться. Но так же, в темноту нужно уметь смотреть правильно. Закрыв глаза, даже в самой кромешной тьме можно начать чувствовать себя увереннее. Веки открывают новое восприятие темноты, и дают шанс на выход. Парень поступил так же - прикрыл глаза, и медленно выдохнул, концентрируясь на ощущениях, а не мыслях. И вот, веки снова распахнулись. Лёжа на спине, Джон увидел светящее через полуоткрытое окно солнце. Лучи ещё не были едкими, и аккуратно, словно боясь притронуться, еле согревали. Оранжево-жёлтым светом проникали в помещение и мягко обволакивали всё на своём пути, придавая предметам другой цвет. Если бы не паршивый как оказалось сон, Джон бы возможно и оценил этот утренний подарок, может быть даже набросил что-нибудь для будущих зарисовок в книгах, которые он всё равно никогда не выпустит, или зачитал бы Линчу.. точно, Линч. Слегка поднявшись на локтях, шатен повернулся в сторону другой кровати, там на удивление никого не оказалось. Вдруг в голову пришла мысль о том, что без очков он просто не увидел торчащую голову напарника. Но нет. Даже после этого журналист магическим образом не появился. Джон бы не придал этому особого значения, если бы не остаточное явление после сна. Ему не хотелось находиться в одиночестве, ещё и после не последней роли в этом кошмаре Линча. Именно поэтому он поднялся с кровати и начал его поиски. Относительно, дом был небольшим, но из-за маленьких комнаток и узких коридоров, отдельных жилых помещений было много, и все приходилось проверять. В доме было тихо, и звать по имени не особо хотелось, особенно в доме чужого человека, ведь Мария могла всё ещё спать и будить приютившего их человека не хотелось. На пути показалась ещё одна комната. Хоть интуитивно Джон понимал что Линч вряд ли находится в ней, желание заглянуть было сильнее. Особенно на это подталкивала небольшая щёлка в двери. Кончиками пальцев шатен притронулся к деревянной дверце и уже хотел подтолкнуть для того чтобы пройти, не задумываясь о возможных запретах хозяйки на это, из-за спины донесся приказной тон: – Закрой дверь. Джон испугался чуть ли не до крика, но виду не подал. Лишь рука лежавшая на дверце каплю дрогнула, соскользнула вниз, и потянув за ручку плотно закрыла её. После чего медленно, даже слегка заторможенно повернулся и увидел в метре от себя Линча, осматривающего только что проснувшегося друга. – «Это комната Марии, не заходи. Запретила.» - уже спокойно произнёс Егор. –«Ты чего так рано? И зачем по комнатам лазишь?» - Вторая фраза прозвучала с доброй издёвкой, ведь журналист и правда застал с поличным как Джон пытался зайти в чужую комнату без ведомой на то причины. – Тебя искал, а ты людей пугаешь сонных. – Я думал ты ещё спать минимум часа три будешь, вот и не стал будить. Ушёл на кухню, кофе заварил, Марию проводил, поставил цель на день. – А время сколько? Линч достал телефон и повернув его экраном к Джону включил. Часы показывали 7:46. – Не плохо. Я думал позднее. – Удивительный у тебя режим. Пошли давай на кухню, там остаток завтрака тебе. Парни направились по коридорчику прямо. Кухня была небольшая, но уютно обставленная. Маленький столик, у которого стояло два стула. Старый советский телевизор, поросший толстым слоем пыли и на котором стояла маленькая хрустальная вазочка с цветами, по всей видимости искусственными. Посуда времён царя гороха, в общем, всё как у бабушки в деревне, это было даже милым. На плите стояла прикрытая крышкой чугунная сковородка, в которой по всей видимости и была приготовлена еда, а рядом на солнце блестела медная турка. Линч сел обратно за стол где оказывается всё время стоял ноутбук и стал работать дальше, пока Джон пытался разобраться где и что стоит. Над плитой висел ящик с посудой, у холодильника были столовый приборы. Пока Джон разбирался и запоминал, два раза ломал голову: «почему не сделать как у людей нормальных? Неужели удобно таскать всё в разные части комнаты?». На сковородке оказался не просто остаток от завтрака, а полноценный, ещё тёплый омлет с помидорами и зеленью, просто слегка отодвинутый в сторону. Джон развернулся, всё так же держа в руках крышку подозрительно зыркнул на затылок Линча, потом одумался и перевёл внимание на раковину. Рядом с ней на полотенце лежала ещё мокрая тарелка, венчик, чашечка и вилка. Джон усмехнулся перекладывая еду в свою тарелку, а потом кое-что спросил: – Когда ты говоришь проснулся? Линч продолжая смотреть в монитор задумался, затем посмотрел на часы в нижнем углу. – М-м-м.. Часа полтора назад, выспался на удивление. А чего? – Да так. Забей. Картинка сложилась. И хорошо что Егор в этот момент не видел хитрую улыбку, с которой стоял спиной к нему Джон. Он был рад что ему приготовили поесть, особенно после голодного вечера в кафе. Но сам факт, что Линч не признавал этого, хотя это стало до жути очевидным, слегка смешило. – «Ещё и вкусно.» - дополнил про себя после первого кусочка. Шатен пригнездился на соседнем стуле, посматривая на монитор ноутбука. – «Ты то как? Выспался?» - обыденно прозвучал вопрос Линча. Ведь на новом месте не всегда приходится по вкусу. Вопрос вышиб из колеи. Джон медленно и неохотно проглотил ком в горле, и в голову снова начали лезть воспоминания из этого кошмара. Странно, ведь его парень запомнил досконально. Все слова, чувства которые сидели в тот момент глубоко в душе, даже воспроизвести какие-то особенно волнующие фрагменты получалось, хотя обычно такого плана сны никогда не отличались друг от друга и все забывались спустя нескольких минут. Поделиться очень хотелось, особенно с Линчем. Но рассказывать кошмар было тяжело. Не только потому, что перед глазами снова возникала та самая темнота, а в ушах снова появлялся этот голос, но и потому, что он с раздражением чувствовало свое бессилие, свою неспособность передать его словами. Те же чувства и эмоции правильно. Линч заметил слегка затянувшееся молчание на вопрос. Отвлёкся от экрана и развернулся на стуле, ожидая пока тот расскажет. Он понимал - Джона что-то тревожит. Но надежда была на его собственное решение, рассказывать об этом, или нет. Единственное что Егор произнёс наталкивающим, было: – Говорят, если сон плохой рассказать, то не сбудется. Джон скептически относился к таким поверьям, поэтому правильно сформулировав вопрос, озвучил его: – «Ты когда-нибудь жалел о нашем знакомстве?» - Джон как всегда не хотел признаваться с том, что его беспокоит. Задал вопрос практически не относящийся к теме, но в то же время очень подходящий. Егор удивился. Парень подумал что это задачка с подвохом, шутка, но Джон был серьёзен. В таком же случае ответ нашёл довольно быстро. – Я заставлял так думать? – Просто ответь. – «Джон,» - Линч выдержал короткую паузу. – «ты лучший, нет, правда лучший человек с кем я когда-либо знакомился. Столько всего произошло, столько новых событий, историй, впечатлений благодаря тебе. Я ведь не полез бы и в половину того говна в которое мы лазили с тобой. Не факт что до сих пор жив был бы с учётом работёнки. Для моей семьи ты стал другом, а для меня - частью семьи.» - Егор старательно подбирал фразы, не хотел ущипнуть за больные переживания Джона, боялся подпитать их ещё сильнее. – «Если этот вопрос ты задал с целью уточнить насколько «обременяешь» меня, хотя мы друг друга стоим, то вчера я всё ясно объяснил. Но могу повторить, если хочешь.» Тогда Линч искренне улыбнулся глядя на Джона. Улыбка эта была тёплой, уютной, совершенно не похожей на ту, которую он видел во сне. И точно не ту, которую когда-либо увидит на яву. Егор сильно успокоил переживания напарника, и тогда тот задал резонный вопрос самому себе: «Старался бы он так, если бы было наоборот?». Действия стоят намного больше слов. А когда ты веришь словам не потому, что они звучат обнадеживающе и красиво, а потому, что знаешь, что они точно будут воспроизведены в жизнь - дорогого стоит. Даже если жизнь теряет смысл с каждым днём всё больше, в ней будет Линч, который раскрасит её, не даст зачахнуть как одуванчику в огромной клумбе других роскошных и красивых цветов. Это было настолько нежно, что даже холодное сердце Джона чуть-чуть оттаяло, несмотря на своё отвращение к таким темам. Он знал что ему стоит быть сильным и уверенным во всём что будет и может происходить. Но когда рядом тот, кто готов искренне помогать и внимательно слушать, хочется рассказать всё как есть. Это даже заставило его задуматься насколько Линч был чутким на его счёт. Но Егор снова первым прервал тишину. – «Я тут..» - Замялся – «график нам составил.» Вступил Джон: – График? – Узнал я адреса семей погибших. Но есть проблема. Проговаривая последнюю фразу, журналист повернул экран ноутбука к писателю, перед этим нажав на пробел. Экран загорелся и шатен увидел длинное сообщение от некой «Кристишки». Ник вызвал непроизвольный тяжёлый вздох, но главным было не это, а содержания текста. Если кратко, в нём говорилось о том, что все из четырех жертв были с каким-то родственниками в Эртиле, но увы, половина после похорон разъехалась из-за животного страха. Кто-то думал что это проклятие и оно будет расползаться словно зараза по близким, что естественно было глупостью, но многие верили. Кому-то было просто тяжело находится там, где умер кто-то из близких. А кто-то боялся ходить по улицам где бродит настоящий монстр. Единственная из части семей кто остались в городе, была мать одной из погибших. После похорон дочки, та не смогла сбежать из родного дома. С ней они были совершенно одни у друг друга. Воспоминания о Софии, так звали дочь, не могли оторвать её от гнезда как мать. Поговорив с ней по телефону, та сказала что готова дать ещё одни показания Линчу, лишь бы найти убийцу. Джон дочитал и отодвинулся от экрана. Егор же в свою очередь просто кивнул, закрывая ноут и кладя его в сумку. Доедая же свой уже остывший омлет, Джон спросил: – Кто в здравом уме поставит себе ник «Кристишка» в телеграмме? У тебя все знакомые такие? – Не начинай пожалуйста. Между прочим, эта девушка нас позвала сюда и скинула мне дело на просмотр. Думает что дело пахнет не обычным богохульным убийцей, а чем-то покруче. – Вообще согласен. Не думаю что такие зверские преступления могли бы остаться даже без подозреваемых. С условием церковных наклонностей. – Или же наоборот. – В плане? Джон как раз домыл посуду, и вытерев руки прошёл обратно к Линчу, ожидая его объяснений. – Потом узнаем. В таком же случае нам нужно зайти к вдове и к батюшке. – А к нему то зачем? – Единственная церковь в городе. Нужно спросить о странных посетителях. – Думаешь знает? – Лучше попытаться. Нас ждут. – Ну, не получится узнать что-нибудь, так хоть грехи отмолишь. Только Джон хотел захихикать, как получил смачный и крепкий подзатыльник от Линча, после которого шатен быстро убежал по коридору в комнату, приводить себя в порядок. – Какой же придурок. И улыбнувшись своим словам, Егор ушёл следом за ним.***
Днём вид на домики и весь деревенский пейзаж был ещё прекрасней. Кругом пели птицы, ветер колыхал листья, из которых создавался целый хор, тёплая погода, летнее солнышко уже припекало, так как время близилось к одиннадцати. Первым вышел Джон, дабы завести машину, за ним же, примерно разницей в минуту, вышел Линч, настраивая камеру. Писатель сел за руль, повернул ключ, в то время как Линч уже во всю рассказывал причину путешествия зрителям. Куда, зачем, по какой причине. – В общем, сегодня мы должны лично узнать как можно больше информации об убитых. Возможность получить немного больше чем мы имеем, довольно большая. И мы с Джоном это прекрасно понимаем, поэтому и действуем уверенно. Вдруг камера повернулась на рулевого. – «Эй, мистер серьёзность, помаши в камеру.» - Линч снова начал шутить над сосредоточенным вождением Джоном. Дорога была неровной, земляной и пыльной, поэтому отвлекаться было нельзя, отчего возникла одна идея. – Линч, достань пожалуйста с заднего сиденья воду. Пить хочу ужасно. – У тебя же под креслом всегда бутылка. – Не могу отвлекаться. Делать было нечего. Камера осталась на полочке, а сам Егор стал отстёгиваться, чтобы нормально дотянуться до задних мест. Но как только это произошло, Джон резко крутанул руль влево, заезжая в какой-то переулок. Вот от такого манёвра непристегнутого парня поволокло в сторону с громким и неожиданным «Мать твою ж!». Сначала влепился в водительское кресло, а потом во что-то.. другое. Голова оказалась в неожиданно странном положении, где-то справа на кресле Джона, буквально утыкаясь тому в бедро. Рука легла сверху, где пальцы тоже упирались, только уже примерно к рёбрам. Только он хотел встать, как рука Джона спустилась с руля и прижала того предплечьем обратно к «месту наказания». – «Ты фефо тфофишь?!» - голос звучал глухо и непонятно. Подбородок прижимался к кожаному креслу, отчего говорить было трудно. – Это тебе за всё унижения в дороге. Теперь до пункта назначения ты так поедешь. Заебал. Теперь на управлении осталась только левая рука, ведь правая занимала ответственную позицию на удержание. Линч упал в очень неудобное положение, и долгое нахождение в нём начало действовать на шею. Слава богу коробка передач находилась чуть правее Егора, поэтому тот не приземлился туда и ничего не ушиб. Зато лежавшая на ляжке кисть очень помогала дёргать и тыкать периодически бок Джона, но увы, получалось не часто, из-за того, что Линч боялся создать аварийную ситуацию, и плюсом после таких нападений, шатен делал контратаку, удерживая положение Линча не просто предплечьем, грубо говоря, расслабленно держа руку, а пальцами. Он перемещался и начинал удерживать заднюю сторону шеи словно мячик для волейбола. В особых случаях, большим и средним пальцами массировал боковые стороны, что было не больно, но щекотно. После каждого такого случая, Линч неосознанно вжимался всё сильнее, лишь бы рефлекторно избежать этого, но Джон только и ждал этих телодвижений. Ему нравилось как брюнет реагировал на прикосновения, и на секунду даже задумался что в этом есть что-то садистское, но хуже не стало. Егор же начал думать в другом свете. Он заметил настолько была сильной, и одновременно осторожной хватка. Невольно вспомнился танец пьяного писателя с Лили. Девушка тогда чуть не упала, но Джон успел среагировать и подхватить, сделав из этого часть танца. Тогда казалось будто в тисках шатена было до жути неудобно, но оказавшись в тех же самых условиях, Егор понял что всё очень даже неплохо. Боли он не причинял, но убежать из капкана тоже не давал, хотел позлить самолюбие журналиста. Особенно чувствовал это когда говорил что-то наподобие: – О-о-о, Линч, не знал что любишь когда над тобой доминируют. Властные девушки думаю такое оценят по достоинству. К тому времени журналист уже смирился со своей судьбой, мирно и спокойно дожидаясь приезда к нужному дому, во всю размышляя что сделает с писателем на выходе. Джон же прекратил свои нападки когда понял что заложник больше не сопротивляется, но ладонь не убрал. Представил каково держать на тебе вес руки когда сзади больно впивается кость. Единственные исключения составили переключения передач, тогда приходилось освобождать руку и двигать рукоятку. И вот долгожданная остановка. Линч тут же подскочил и опустил голову, потирая бедную шею повидавшую настоящий ужас. – Я тебя урою, садомаз бешенный. Заглушивший в то время ласточку, шатен лишь засмеялся глядя в сторону лежавшей всё это время на полке камере. – Будешь пересматривать и расцеловывать эти пятнадцать минут удовольствия. Линч не оценил шутку друга, закатил глаза и забрав камеру, медленно, направился к подъезду дома который был указан в письме. Джон рванул следом, даже не выключив навигатор на креплении. А домофона не было, стояла лишь деревянная и очень ненадёжная дверь, поэтому пройти было лёгкой задачей. Встреча не заставила долго ждать. Спустя полчаса, напарники уже сидели на кухне миловидной квартирки. Дверь неуверенно отворила пожилая женщина в сорочке, поверх которого был повязан халат. Она была худенькой и болезненно бледной. Смерть единственной дочери не прошла бесследно. Сначала она не хотела впускать незнакомцев, но достав удостоверение журналиста и рассказав от кого они пришли, та уже ставила чайник и пригласила к столу. Узнать что-то стоящее не особо вышло. Большее количество времени женщина пыталась остановить льющийся поток слёз. Оказалось что София умерла на прошлой неделе, около пяти дней назад. Девушка так и не вернулась со школы. С учётом что вся серия происходила с совершенно разными людьми, при этом идентичным способом расправы, спрашивать про подозрительных личностей конкретно этой девушки, было глупо. Да и по рассказам матери, дочка у неё ангелочком была. Одиннадцатый класс оканчивала. Лето, пора экзаменов. Девушка должна была сдать общество в резервный срок, из-за досрочного завершения прошлого, по состоянию здоровья. У Софии были проблемы с лёгкими, фиброз если быть точнее. И единственной её мечтой было окончить школу и поступить на бюджет как того хотела, даже с учётом недолгой жизни. Но в нужный день она не появилась. Тело было найдено в кустах у выезда из города. Зрелище было отвратительным. В разгар лета на мёртвую тушу сползлось куча насекомых: мухи, черви, мошки тоже составляли большую часть. Кисти, как и стопы были прибиты маленькими колышками к земле, руки расправлены в разные стороны. Голова повёрнута чуть в сторону. А раньше белая, после пропитанная кровью рубашка, разорванная в клочки, свисала на землю, окрашенную уже к тому времени в коричнево-бордовый цвет. Передняя часть тела была распорота очень неаккуратно и рвано. Разрез шёл от ложбинки шеи вдоль по прямой до пупка. Нижние рёбра были сломаны, а самое интересное, что во всём этом извращенстве были вытащены лёгкие. Убийца проделал это с хирургической точностью, не забрав ничего лишнего. В конце рассказа и жестоких подробностей женщина разревелась окончательно. Парни тяжело переглянулись. Они и представить не могли как тяжело матери, потерявшей своё дитя остаться совершенно одной, наедине с горем и ходившим на воле убийцей. Линч сидел и пытался успокоить женщину от нарастающей истерики. Джон же с полностью серьёзным и холодным видом наблюдал и слушал весь разговор от начала до конца. Хоть о подробностях убийства они узнали, но оставался ещё один вопрос, на который Егор хотел получить ответ. – «Валентина Михайловна,» - именно так звали хозяйку дома. – «Извините меня пожалуйста за то, что продолжаю эту тему, но хотелось бы ещё кое-что узнать.» Джон внимательно посмотрел на Линча, сам не вмешивался, лишь снимал. Женщина подняла мокрые глаза на журналиста и промокнув их очередной раз платочком, кивнула в его сторону, давая понять что готова слушать. – Возможно это будет странно, но ваша дочь была верующей? Послышался ответ: – «Не сказать что верующая до фанатизма.. но свечку за здравие, успешную учёбу, любовь ставила периодически. Во время Пасхи и на службу ходили вместе.. доченька, Господи, золотце моё..» - новый фонтан слёз не заставил себя долго ждать. Линч кивнул напарнику, и тот сделал то же уйдя в прихожую. – Валентина, извините ещё раз, примите мои искренние соболезнования, вы сильная и со всем справитесь. Но нам надо идти. Мы получили информацию и постараемся воспользоваться ей по максимуму, дабы найти убийцу. – «Егор, я вас умоляю, всей душой своей и душе Господе, помогите нашим людям. Спасите нас от горя.» - Женщина плелась за Линчем, пока Джон стоял на выходе уже обутый и готовый уйти в любую секунду. – «Я обещаю, мы сделаем всё возможное. Берегите себя. Если что-нибудь ещё важное вспомните, вот моя визитка.» - Егор протянул свою визитку журналиста в слегка подрагивающие руки вдовы, ребята попрощались с ней и в след услышали как бубнила куда-то в пустоту: – Святая праведная старице Матроно, моли Бога о них. А та перекрестилась три раза, поклонилась и скрылась за дверью. Парни спустившись сразу залезли в машину. Линч достал свою камеру, снова включил и обратился к Джону: – Всё снял? – Всё. – «Значит так,» - начались разглагольствования по теме происшествий - «что мы узнали из рассказа? София была верующей, Валентина Михайловна не сразу признала, но в конце было понятно в кого..» - Линча всегда напрягали излишне верующие люди, но осуждать не мог. Ведь религия выбор каждого, и насколько в неё погружаться тоже индивидуальное решение. Джон легко продолжил мысль брюнета. – Они может и верующими были, но это мало что даёт. Встреча с батюшкой и так намечена. Расспросим про посещения, наверняка молодых он должен знать. Это пока отложим на фон, сейчас сгоняем. Больше меня напрягла информация про фиброз. По предварительным данным, у меня сложилась картина чёрного рынка, но как можно продавать заражённые органы? Ведь пропали только лёгкие, единственное что было в ужасном состоянии по болезни из рассказа. Фиброз ведь даже не лечится, он становится просто куском тканей. Даёт ли нам это что-то про личные мотивы? Отсутствие улик наталкивает меня на ещё одну очень невесёлую мысль - это не просто псих-фанатик. Он бы не действовал так легко и тихо. Линч сразу понял о чём говорил друг. – Думаешь это всё кто-то из существ? – Верно. – Джон, ты ведь понимаешь что круг существ огромен, и найти кого-то с таким набором факторов очень и очень трудно. Легче каждого из жителей этого города опросить, чем накопать что-нибудь про паранормальное в этом случае. – Ты ведь можешь. В дневнике точно что-нибудь будет. Линч недолго думая, сразу согласился. – Уговорил, проверю. Просто потому что доверяю твоим выводам. Писателю было трудно сдержать улыбку. Буквально засиял. Если бы Линч отказался проверять сам, то делать это пришлось никому иному как Джону, но ориентироваться в дневнике кому-то кроме самого Егора, было очень сложно. Когда в Токио шатену пришлось дописывать новые факты про призраков, а точнее про возможности Каяко и Тошио, во второй раз найти нужную страницу было трудно; всё было в разнобой. И свободные страницы были буквально после каждого названия существа, а тут проверять нужно было каждое слово в поиске зацепок. Читать весь дневник ради того чтобы «проверить», парню было в лом. А тут такой подарок в виде слов друга. Даже стыдно как-то стало. Он так изворотливо, а Егор прямо, с честностью. После разговора, Джон вдарил по газам и парочка поехала к главному возможному на данный момент свидетелю. Прямиком в церковь.***