Остролистая

      Остролистая. О чем он думал, вспоминая это имя? Он думал о благородной, доблестной воительнице. Об отчаянной и смелой кошке, которая любила свое племя даже после всего, что случилось. Которая не забывала о своей семье, тянулась к земле, покрытой влажной листвой, к воздуху, которым дышали Грозовые коты, такие же, как она; которая помогала им несмотря ни на что и оставалась невидимой мессией, когда неожиданно в племени наступал голод или нехватка лекарств. Но она не вернулась домой. Она осталась с ним. И он не мог точно сказать, жалел ли об этом или же был самым счастливым котом на свете. В тот момент, когда все могло вернуться на круги своя, Остролистая предпочла Листопада. Он уговаривал её вернуться в племя, уверял, что ее не отвергнут, что она не предатель, но, похоже, ей было плевать. Она предпочла его любовь, не зная, во что ввязалась. Листопад это прекрасно осознавал, боялся последствий, но не останавливал. Не хотел. Да, он не хотел заканчивать. Хотел того же, что и она. Хотел заботиться о ней, ловить ей мышек на завтрак, которых она так любила, гулять с ней по изученным годами тёмным холодным путям, а потом вместе отдыхать на подстилке, прижимаясь пушистыми боками друг к другу, чтобы согреться. Как ни странно, согреться не могла ни она, ни он. Она ни разу не спрашивала об этом, а он не говорил и боялся того момента, когда все закончится. Она догадалась обо всем сама. Неудивительно, ведь они жили долгие годы вместе, и Остролистая ни разу не застала того, как Листопад ел или болел. К тому же, время беспощадно шло, Остролистая потихоньку старела, а он так и оставался молодым котом с холодной шерстью и множеством тайн. Было утро, когда она застала его за ловлей рыбы и, не мешкая, спросила в чем дело. Тогда он не ответил прямо и сказал, что она знает. И она знала, но хотела услышать правду из уст самого Листопада. Ему не хватало смелости произнести это вслух. Она была с ним рядом до последнего своего вздоха. Ее не отталкивало то, что она узнала, напротив, она стала для него даже ещё ближе. Они стали ещё больше проводить вместе времени, хотя казалось, куда ещё больше, ещё чаще спать вместе на одной подстилке, разговаривать по ночам, нежно тереться носами, стараясь запомнить каждое прикосновение — теплое, живое и холодное, мёртвое, но не менее обжигающее своей искренностью, — и мурлыкать друг другу на ушко, утешая от болезненных воспоминаний. Он слишком привык к этому, чтобы отпускать. Она боялась конца. Листопад был рад, что смерть Остролистой оказалась спокойной. Она не погибла в яростной драке, ее не растерзали хищники, не поразила болезнь. Просто в один момент она заснула и больше не смогла проснуться. Он навсегда запомнил тот миг, когда она в последний раз посмотрела ему в глаза, и запечатал его в своём сердце. Он похоронил ее в лесу на нейтральной территории, которая находилась недалеко от территории Грозового племени. Она заслуживала большего, но он постарался сделать все, что было в его силах. Он приходил к ней каждый день, а каждую ночь глядел на небо, зная, что Звёздное племя забрало свое дитя, хоть Остролистая и сильно сомневалась, что такую предательницу, как она, примут звезды. Болезненный ком в горле душил, но Листопад не мог жалеть. Она была лучшим, что случалось в его жизни. Так же, как и всегда, он и сейчас сидел возле могилы своей возлюбленной. Была холодная осень, несильный дождик лениво моросил с неба, ветер заставлял содрогаться живую плоть и кровь, а Листопада только иногда водить ушами, прислушиваясь к завываниям и посвистыванию стихии. Остролистая была там, где ей и место. Она приходила к нему только во снах, но этого было достаточно для того, чтобы сердце не выло каждую секунду так же, как неистовствовал ветер. Она была на своём месте, как и он. По-другому быть не могло. Он прикоснулся носом к могиле и прикрыл глаза. «Спи спокойно, моя душа».