Глава 1
Плачущий кран
Ты видел во мне сексуальный объект
А я в тебе видела всего лишь директора.
Солнечный свет просачивается сквозь плохо прикрытые окна в небольшую комнату с обшарпаными голыми стенами, где паркет поцарапан кое-где, но маленького мальчика это не заботит, он сидит с поникшей головой и смотрит на свои тощие бёдра, на которых были синяки от отчëтливых отпечатков пальцев рук. Из его глаз капнули первые слезы, моча его старую белую футболку что доставала ниже поясницы. На его запястьях есть небольшие царапины и синяки. О нет, его родители не жили с ним, они уехали за границу, оставив его в дёшевой квартирке, деньги, что изредко отправляют его родители едва хватает на оплату крыши над головой, одежда его всегда была из местных сэконд-хэндов. В школу он ходил почти каждый день, по возможности. Если его живот не скрутит ужасной болью, от голода, он пойдёт в школу. Часто его вызывал к себе директор, он был очень недоволен пропусками мальчика, а по этому он играл с ним в игру, что бы простить очередной прогул. Эта игра была болезненной, она всегда заканчивалась тем, что на него натягивают нижнее бельё и потëртые брюки и говорили тошнотворно мягким тоном: «Пусть это будет нашим маленьким секретом, ты же не хочешь, что бы о наших играх узнали другие взрослые?» После его отрицательного кивка, его отпускали из кабинета. Он хромал из глухой боли в теле. Приходя домой, он всегда залезал в привычную ледяную воду и пытался стереть все последствия их игр с директором с тельца. Он тëр свою кожу до красных пятен, дабы избавиться от фантомной грази, что уже была смыта водой. Из его глаз давно пропал огонëк, а по этому и в этот раз, он не плакал когда директор его начальной школы стащил с него одежду и завязал глаза тряпицей. Его нутро разрывали, мерзкое хлюпанье вызывало тошноту, что комком застревала в горле, руки что живыми лианами заталкивали свои пальцы в его ротовую полость и перебирали его язык, сжима его и проделывал ещё больше мерзких манипуляций. Он никогда не позволял себе оставлять на торсе мальчика следы от укусов или красных засосов, нет, ему не нужны лишние проблемы. Он давно заметил милого худенького мальчика, что затуманил его разум. Он воспользовался шансом, что предоставили его частые прогулы, чтобы утолить возрастающее с каждым днём либидо. Он знал, что мальчик лишён причуды, и его лепет никто не воспримет всерьёз. Он пользовался этим. Малыш же, знал что всё это неправильно. Все эти сладкие речи о их играх и секрете, вызвали тошноту и нескончаемую волну страха смешанную с отвращением к себе. Он знал, что должен был сказать об этом взрослым, но боялся, что не содержит секрет, а его позор разойдëтся волной чумы по школе. Он плакал, приходя домой и набирал в покоцанную ванну холодную воду, залезла в неё, и плакал в унисон с краном, из которого стабильно в десятку секунд падала капелька, что разбивалась о гладь. В этот раз, директор неожиданно покинул его нутро, и выпустит его язык из плена вëртких пальцев и поставил на колени, в его тонкие бескровные губы упëрлось что то склизкое и горячее. Сердце мальчика рухнуло вниз, предположительно в землю под ногами. Его челюсть насильно разомкнули а над головой раздалось тошнотворное мурчание: «Ну же, не бойся, малышь, всё будет хорошо, ты же мне веришь?» В рот про толкнули что то, мальчик начал давиться, он захрипел. Его глотку почти разрывало от боли. Из глаз полились кристалики слëз, впитывать в ткань. Его грубо схватили за волосы и начали видеть его голову туда-сюда, каждая попытка мальчика глотнуть воздух была провалом, он скулил от боли и нехватки воздуха. Он почти задыхался, когда в его рот выстрелило солоноватых веществом, вязким по ощущениям. Его челюсть сомкнули, вытащив что то странное из него, над ним снова прозвучал голос, но более холодный по тону: «Глотай» Сглотнув жижу, мальчик закашлялся, он наконец-то получил дозу кислорода. Ему казалось, что он был таким счастливым, что ничто бы в мире с этим не сравнилось.***
Маленькая квартирка в захолустном районе встретила привычным запахом затхлости и разочарования. Мальчик уставился на фотографию в повреждëнной рамке, как впервые: на ней стоит женщина, она красива и холодна, лицо её выражает безразличие к происходящему моменту, рядом с ней маленький мальчик, он худенький и низкий, так что не понять, сколько ему тут лет, может четыре а может семь. Его лицо пустое, он смотрит в объектив камеры с плескающимся разочарованием в глазах. Мальчик под пристальным безразличным взглядом фотографии съëживается. Он спешит в ванную. Кран неприятно скрипнул, вода начала стекать вниз. Мальчик заворожëнно смотрел за струëй, пока ванная не наполнилась до половины. Сняв испачканную школьную форму, он оставил её на небольшой тумбочке, что скромно стояла в углу. Нырнув в воду, мальчик съëжился, на этот раз от холода. Его зубы застучали как зубы щелкунчика из старой сказки. Руки казалось, окаменели, они почти не гнулись, так что старая мочалка то и дело падала в воду. Красные пятна вновь расцвели бутонами на теле. Его рот был промыт, буквально, с мылом, хоть рвотный рефлекс давал о себе знать, он благодарен этому, ведь та жижа вышла из него и сейчас растекалась с желчью в перемешку на полу. Она была полу-прозрачна, она белая и отвратительная. Мальчик скривился будто увидел самое мерзкое на свете, он отвернулся, окунувшись лицом в воду. Его сознание затянуло будто бы сахаристой нугой, что отделяло его сознание от ужаса, глаза из зажмуренных расслаблялись. Резко выдернув лицо, он жадно захватывал ртом воздух. Какой же он игоист. Он ведь не подумал о родителях, и не важно что они были бы рады, что он наконец сдохнет, они наверное опечалятся, что они зря тратили деньги, оплачивая квартиру для трупа. Он не подумал о директоре, он опечалится, что он не играет с ним в игру, и пусть мальчик даже обрадуется, что он больше не почувствует боли, что бы отработать прогулы. Мальчик смотрел, как кран капает, кап-кап, кап-кап-кап. -Видимо, ему т-тоже грустно.» аккуратно подставив руку под холодные капельки, мальчик приложил ладонь к крану, но капли просачивались сквозь, слегка взгрустнув, он убрал ладошку и с неё полились мутноватые струйки. Личико мальчика слегка нахмурилось, он перестал использовать попытки перестать кран плакать, возможно, у него просто выдался плохой день? Грубое полотенце царапает спину, но мальчик упрямо растирается им, что бы хоть на пару минут ощутить тепло внутри себя. Но лишь получает ещё красных пятен. Его взгляд упал на лужу, что вырвалась из его рта, она растеклась по полу, её нужно убрать, вдруг нагрянет кто в гости, хотя, кого он обманывает, в последний раз, его посещал только сосед, просящий на так громко рыдать, и он послушался его. Мальчик чувствует себя таким уставшим, но живот скручивает неприятной болью, точно, он ведь ничего не ел сегодня, да и вчера его едой был дешëвый батончик из ларька. Он питался скудно, ведь деньги взять попросто неоткуда, а работать он пойти не может, маленький он ещё для этого, как бы это прискорбно не было для него. Но взгляд всё ещё цеплялся за капельки что летели вниз и разбивались о облупленную краску ванны. Кап-кап-кап.Глава 2
Красочные сны
Дом — это место с четырьмя стенами и полом, потолком сверху и красивой входной дверью.
Квартирка встретила мальчики привычным холодом и пустотой, что была почти что болезненной. Она словно ещё больше сжималась, прижимая тело к полу и сковывая невидимыми цепями. Но мальчик привык к этой угнетающей атмосфере, да, ему было очень страшно было одному первое время. Но он привык к этому, он забивался в уголок и утыкался головой в колени, он часто так делал когда его родители. Неважно. Его тело вновь болело, но сильнее обычного. На этот раз директор решил попробовать кое что другое, так как он в чём-то провинился. Он не знал в чём именно, но если директор увидел это, значит он и вправду был виноват. Помимо директора в кабинете был ещё кто-то, его голос был грубее и глубже, он опустился на колено перед мальчиком и сказал всё тем же тонном слова, что заставили малька сглотнуть вязкую слюну: «Ты же не против, что накажет тебя мой хороший друг, верно? Ты очень сильно огорчил меня, и заслуживаешь наказания. Ты ведь понимаешь, что пока мой друг не скажет, что преподал тебе урок ты не выйдешь отсюда, так ведь?» Мальчик чуть не показал дрожь, что прошла от кончиков пальцев до кончиков волос, ему впервые было так страшно. Директор поднялся и о чëм-то переговорил с мужчиной, и, напоследок потрепав мальчика по голове, ушёл. Мальчика почти сразу грубо прижали к столу, где всё предусмотрено было убрано, в его нутро ворвались так же бесцеремонно, только на этот раз, мальчик вскрикнул от боли, размеры этого мужчины были почти колоссальными. Мальчик думал, что его разорвëт напополам. Его рот зажала грубая ладонь, что вдавливалась в его кожу. Этот мужчина не стеснялся уродовать белый лист кожи своими зубами и губами, что заставляло мальчика брыкаться и мычать от боли. Из его глаз лились слëзы, но они в питывались в повязку из какой-то тряпки. Его острые зубы подобно пиявке впивались в кожу, протыкая, оставляя красные кровоточащие следы. Мальчик поëжился, сегодня он ушёл на пол часа позже остальных, это настроило его ещё сильнее. Вода, уже привычно холодная, начала вылизывать его кожу, словно бы обжигая, но и замораживая. Мальчик всхлипнул, из красных глаз вновь потекли струи слëз падая в мутную воду. Кран плакал вместе с ним, капельки воды рассеивались рябью в воде и оставляли место для другой и вновь это происходило по кругу. Мальчик потерял счёт времени, он сидит в ванне наполненной слезами и водой уже может несколько минут, а может и часов. Он так устал, что не заметил, как его веки сами собой прикрылись а тело окутало такой желанной нугой, что обволакивали собой и укрывала от всех бед на свете. И он увидел сон, сон что был так прекрасен. Он видел как его мама готовит на кухне, это не было его пристанище, а просторная и тëплая квартира, ней приятно пахло цветами и чем-то сладким, отец сидит за столом и пьëт кофе. Глаза матери не холодные, а такие нежные как безоблачное небо тëплой весной, на её лице сияла нежная улыбка. Лицо отца было как обычно серьёзно, но не было таким устрашающе жëстким, а наоборот расслабленно, такое домашнее, что мальчик невольно заулыбался. Он опустил взгляд на свою одежду, на нём не было старых поношенных вещей, а аккуратная рубашка и брюки, они были новыми и приятными на ощупь, его руки не казались такими тощими и бледными, они были слегка румянные и изящными, такими аккуратными, без резких линий, что он невольно залюбовался. Но пробуждение было столь жестоким, оно вернуло его вновь, в жестокий и холодный мир, где нет рядом мамы и папы, нет чистой одежды и нет хорошего питания. Мальчик поднял перед собой руку и скривился. Сморщенная от воды тонюсенькая ручка с редкими линиями костей, что обтягивала тонкая болезненно белая кожа. Его пальцы слегка посинели от холода, и мальчику всё же пришлось встать. Ледяная вода скатилась бусинами с тела, и он накинул на себя грубое полотенце, заворачиваясь как можно плотнее. Ноги ступили на холодный пол, и он вздрогнул. Шлëпающие шаги приблизились к тому, что мальчик называл «спальня» Но назвать это спальней язык не поворачивается, одинокий потрëпанный футон, маленький деревянный столик в углу и небольшая полуобвалившеяся полочка для одежды. Тяжело упав на футон, мальчик кутается в старое, но сохранившее тепло, одеяло. Желудок вновь больным клокотанием прилип к позвоночнику, он прижал острые колени к себе, ему казалось, что нет-нет и он точно окачурится от голода и холода. Он так устал, он бы рад был позвонить кому нибудь, да вот только, друзей у него не было, а родители хоть и делали интонацию более эмоциональной, но мальчик понимал, что родителям он не нужен.