Страдальческая любовь

Львиносвет, известный воином, или же воителем, как кому будет угодно, одного из величайших лесных племён — Грозового племени, имеющий братца-целителя, Воробья, в прошлой жизни Воробьиное Крылышко, погибшую героически в бою сестрёнку Остролистую, бывший вместе с ними приёмным сыночком нынешней предводительницы Беличьей Звезды и бывшего предводителя, называемого в простонародии Ежевикой, родным же сыном сестры первой упомянутой кошки, ныне тоже мёртвой, целительницы Листвички, нарушившей Воинский закон, само собой известно, какой, ведущий как-то роман с кошечкой из чужого племени, точного имени не припоминается, имеющий в паре соплеменницу Пеплогривку, которая переродилась в Пепелицу, целительницу во времена Огнезвёзда, в беспокойстве бежал по навевающему довольно-таки романтическую атмосферу из-за своего, собственно, внешнего вида, лесу, страдая в тот же момент от внутреннего пожирающего лживого, на самом деле, ощущения, находясь в поисках своей второй половинки. По-возможности, по внешнему виду уже отныне нашего главного героя, имевший до этого силу, связанную с неуязвимостью в абсолютно любом бою, нечего кошачьей особи было страшиться, присутствующая вместе с дерзостью, мужеством, существовавшие до этого, независимо от вышеупомянутой силы, нельзя было говорить, что он мог испытывать какие-нибудь внутренние болезненные ощущения. Но просто из-за бывшего дара вряд ли кто-либо замечал какие-то чувства, ощущения, эмоции, якобы означающие слабость, может быть, сам Львиносвет не видывал что-то такое у себя самого, потому что перед ним стояла совершенно другая миссия, а на данный временной промежуток обладатель мужского пола раскрывался с другой стороны, да. Возможно, в плане любви, романтики, которая, казалось бы, присутствовала в жизни абсолютно каждого соплеменника, обыкновенно повторяя один и тот же сценарий — любовные похождения сначала, после шли детишки, потом повторялось всё вновь, - с золотистой шерстью бывал слишком чувствительным. С Пеплогривкой он ощущал себя достаточно комфортно, из-за любовного чувства больше ничего не видел. Главным образом, сейчас выступало у воителя беспокойство за переродившуюся Пепелицу. Золотистый беспокойно дышал, прямо-таки задыхался — не зная, где конкретно находится любовь в этом лесу, куда он вместе с ней попал в разное время и в разные места, тот ощущал предчувствие мнимой смерти, приближающиеся, находящаяся рядом, бывавшая в нём самом. Внезапно дыхание воина поменялось, - оно сменилось на более радостное, чувствовалось счастье, несмотря на то, что остаток от прошедших переживаний в виде задыхания всё ещё оставался. Тот приоткрыл рот, улыбаясь в предвкушении увидеть полностью тоненькое, худенькое тельце любимой Пеплогривки. Ушастый мял тёмно-розовые, такового же самоцвета, только лишь светлее, лепестки, напоминающие о человеческом Дне Всех Влюблённых, или же Святого Валентина, некоторые из них, находящиеся на почти голых деревьях, начинали опадать, легко падая на землю, укутанную излишне этими лепестками, создавая ощущения одной-единственной нежности, которую мог на данный момент чувствовать хвостатый. Красивая, обладающая тёмной серой полосатой шёрсткой, любимица не только Львиносвета, но и ещё кого-либо из местечка обитания, Пеплогривка вышла на свет, выбежала откуда-то издалека, также счастливо улыбаясь, излучая «полнейшее любовное счастье». Бывшая целительница, имеющая сейчас статус воительницы по добровольному желанию, очень сильно любила своего золотистого, ранее имевшего дар, который предусматривал могущество наибольшее, чем у Звёздного племени, избранника. Хоть в их «страдальческих» любовных отношениях существовали некоторые разногласия, которые не решались сразу, создавали в них разлад, но всё равно «любовные болезненные ощущения» возвращались в изначально просуществовавшую точку, каковая могла просуществовать у слишком многих. Но только кто-то не прислушивается к истинным любовным чувствам, ощущениям, эмоциям, при этом уходя к «избраннику» или «избраннице», потом может стать «поздновато», если захочется вернуться к «истинности» и «искренности». Подбежав к воителю упоминаемого великого Грозового племени, несмотря на смешение «кровяной жидкости», но то не особо-то и важно, дымчато-серая обладательница женского пола, по-нежному, с толикой того состояния, когда соскучился по важному, дорогому кому-либо, чему-нибудь, радости, счастья известных, мягко потёрлась щекой об щёку обладателя мужского пола. На такое действие она получила полнейшее согласие, даже несмотря на испытывающиеся моральные, душевные страдания одного из наших главных героев до сих пор, о чём та не могла узнать вовсе. Завершив приведённый приветственный жест, ушастый, оторвавшись от щёчки голубоглазой, причём избранница обладала тёмно-голубыми глазами, не говоря не слова, а лишь беспокойно мурлыкнув, с промелькнувшей в тоне голоса грустью, повернув головушку в сторону, пригласил таковым образом хвостатую прогуляться, занимаясь попутно чем-то, связанным с любовью, тем, чем занимаются обыкновенно влюблённые. Конечно, тот получил согласие кивком Пеплогривки. Двигаясь потихоньку в правую сторону, воин шёл немного отдалённо от воительницы, словно боясь приближаться к ней, будто шло отторжение неизвестно от чего; ушастая не была чувствительной к подобному, в современном человеческом «мирке» это называется эмпатией, хоть кошка не обладала идущим вместе с отсутствием сострадания, вроде как, нарцисстическим расстройством личности, если оно вообще существовало у кошачьих особей. Вдалеке виднелись берёзы, прикрывающие вход дальше, но,всё же, можно было среди них свободно пройти; проскочив сквозь образованную, так сказать, лазейку, парочке открылось намного большее пространство, где имелось свободно веселиться, валяться, бегать, - делать, в общем-то, всё, что кошачьей душеньке будет угодно, собственно. Походив маленько по округе, имевший всемогущество в боях решил сначала прогуляться немного по округе с избранной Звёздным племенем в том смысле, что дали Пепелице вторую жизнь, после немножко поиграться с ней, попрыгать на деревьях, проявлять любовь, естественно,для него здесь было уж обязательно. Появилось желание повернуться избранному к любимой, но та уже сама сделала своё дело: не дождавшись инициативы от избранного, любимая решила напрыгнуть, повалить его на землю, так же укутанную тёмными, светлыми розовыми, нежными лепесточками, мягкими лапками, без выпущенных когтей, так же мягонько давя на незащищённый, пушистый живот Львиносвета (на таковое действие получила лишь достойное этого дела довольное мурлыканье, кстати); внезапно скинув с себя кошку, Львиносвет встал, будто бы не бывал сейчас точно беспомощным котёночком перед «сильнейшей» матерью, «детской, младенческой либо навеки защитой». Не ожидавшая того удивлённая голубоглазка, попутно возмущаясь, испытывая в то же времечко, как ни странно, печаль, всё равно вступила в такую игру: побежав в противоположную сторонку, полосатая зарылась в горке вышеупомянутых лепестков, хоть и не смогла полностью спрятаться, ведь бывал видимым хвостик (кажется, воительница по правде, правдивости своей искренне испугалась). Золотистый не заставил себя долго ждать: хоть казалось, что тот схватит её за хвост, он, наоборот, зарылся в листья, найдя мордочкой другую кошачью, любимую, мордочку; взглянув на появившуюся морду с розовым носиком, Пеплогривка, испуганно крикнув, выпрыгнула из своеобразного укрытия, в целом, тогда начав ожидать кота. Обладатель мужского пола подошёл к голубоглазой, с тёмными полосочками на шерсти, добродушно улыбаясь, вновь начиная довольно мурлыкать, а после решил выполнить одну из частей заготовленного плана: ловким, быстрым бегом котик бывший «могущественнее звёзд» взбежал на дерево, призывно мяукая, то бишь призывая Пеплогривку последовать за ним. Та подозрительно подошла к деревцу, наблюдая с прищуром за сидящим, как будто выжидающим котом - впрочем, правда стояла за ней, - прыгнув на спину обладательнице женского пола, таким образом кот заставлял залезть на дерево; сдавшись и послушавшись, «Пепелица» медленно залезла на дерево, с удовольствием затем глядя свысока на кажущиеся далёкой землю. Новое действие не заставило себя долго ждать: с шипением слетев с толстой ветви, посмотрев на «целительницу», Львиносвет властно призывал повторить то же самое. Раздражённая воительница предстала перед парочкой, которой до сих пор ничего не надоело совершать, нервно подрагивая хвостиком и находясь в ожидании очередных надоевших действий. Ушастый представлялся сейчас бестией, которая не может себя контролировать вообще, ожидать можно было что угодно, только ничего спокойного; лишь удивлённо кошка почувствовала прикосновения родного и чужого носика одновременно, увидела изогнутый хвост, который теперь переплетался со своим хвостом, неожиданно для самой себя. Тогда же кошечка любовно замурлыкала, удостоверившись в неправдивости своих догадок. Больше «влюблённых голубков» ничего не интересовало, и на том история заканчивается. Как ни странно, история любви этих двоих, да и сама любовь, не слишком-то подходят под описание здоровых, доверительных отношений, либо же у каждого существовал свой тип привязанности, определяющий их любовь. Но, кажется, никому это не мешало, все в полной мере были довольны, выглядит ещё интересно, если вообще можно об этом говорить.