Синдзи и Симон занимаются сексом

Синдзи и Симон оставили остальных, зашли в покои последнего. Перед тем, как лечь на постель, оба сходили в душ. Синдзи попросил разрешения помыть Симона, то есть натереть его мылом и всё такое. Синдзи очень нравилось растягивать преддверие. Потому что чем больше оно тянулось, тем сильнее нагревался Эрос. Симон ничего не имел против. Синдзи было очень приятно мыть мужчину, которому его предстоит поиметь. Попутно наши красивые, влажные юноши обсудили предстоящий половой акт. — Значит, я буду отдыхать — ты хочешь поиметь мою задницу. Ты не хочешь, чтобы я тебя имел? — уточнил Симон, пока Синдзи натирал ему спинку. Из-за разницы в росте Синдзи даже приходилось подниматься на носочки. — Нет, я думаю, тебе стоит меня немного поиметь, конечно… — Синдзи распустил свои волосы под душем. — Но сперва, да, сперва я хочу в тебя кончить. Симон повернулся потом к нему, Синдзи мочалкой потёр ему грудь, особенно любуясь сосками. Потом Синдзи согнул колени и озаботился тем, чтобы мочалкой потереть подошвы Симона. Симон воспринимал всё происходящее с каким-то снисхождением. Возможно, в другой ситуации он бы отказался от связи с Синдзи. Симон с научным интересом наблюдал за тем, как душа этого мальчика, смешавшая в себе эротическую манию и много чего ещё, так рвётся к нему. Они вышли из душа, оба воспользовались полотенцем. Голыми юноши прошлись по полу покоев Симона, сели на кровать. Там пока обсыхали и говорили. Симон взял бутылку, налил в себя какое-то количество алкоголя. — Я если сплю с парнями, то только под мухой. Передал Синдзи попробовать. Мальчик попробовал. Ему понравился вкус. — Похоже на наше сакэ. Синдзи поцеловал Симона, последний обнял его рукой, Синдзи поспешил повторить этот жест — и сильнее. Король планеты целовал японца, сосал ему язык, парни активно обменивались слюной, алкоголь хорошо чувствовался на губах. Эротическая мания нашла свою реализацию. Особенно нашему сексуальному трансгендеру нравилось, что будущий любовник такой высокий и так хорошо сложен! А эти плечи, эта поясница, переходящая в задницу! Бёдра! Грудь, торс, уже теперь полностью нагой, соски! Лицо! Всё это Синдзи сперва обследовал поцелуями. Он целовал пупок, припадал щекой к мошонке, тёрся лицом о гениталии, вдыхал их мужской запах, так ему доставлявший (но выраженный очень слабо благодаря недавнему походу в душ). Узкоглазый совал себе за щёки пальцы рук и обсосал большие пальцы на ногах. Синдзи нравилось, что они такие сильные. Они ощущались, как руки настоящего мужчины. Вот так тщательно Синдзи выразил свою страсть к Симону. Было ясно, почему Синдзи хотел переспать с ним один на один. На всё это ушло более четверти часа. Симон смотрел на всё это с интересом, ему, конечно, нравилось такое внимание к себе. Даже несмотря на то, что это перед ним длинноволосый юнец с торчащим членом; не смазливая девица, как он привык. Да, разумеется, половой орган пилота Евы-01 набрался кровью. Трансгендер специально взял Симона за руку и положил его сильную руку себе на член. Симон немного подрочил этот орган, благодаря чему таковой живо поднялся. — Пососи, — попросил Синдзи. — Как скажешь, — Симон встал с кровати, согнул колени, опустил голову. Синдзи раздвинул колени. Ему нравилось раздвигать ноги перед таким высоким парнем, вынужденным столь низко склоняться. Он сидел и смотрел, как Симон берёт в рот его член, сосёт. Синдзи очень понравился сам вид этого лица, в сочетании с членом, принимаемым в рот. — Да, Симон, боги дали тебе это лицо, чтобы оно познакомилось с моим членом! Ощущения в сам органе также были хороши. Пенис самого Симона немного приподнялся от сексуальных действий. Синдзи попросил Симона через некоторое время встать. Сам Синдзи припал ртом к инструменту этого мужчины, юноша сосал у гетеросексуала или рукой дрочил себе. Синдзи очень нравилось пребывать на коленях перед такими высоким парнем и ублажать его. Возбуждение приятно омывало душу. Потом Синдзи попросил Симона лечь в позе 69. Так они какое-то время сосали друг у друга. Опять же, Синдзи получал большее удовольствие от самого процесса, нежели от конкретных ощущений. Синдзи старался рукой захватывать зад Симона и пальцем стимулировать вдовцу задний проход. От Симона он просил того же. Симон делал. Его пальцы казались более широкими и грубыми. Таким образом парни и сосали, и стимулировали анусы. — Всё, Симон-кун, — Синдзи вдоволь насосался, оторвал рот и провёл рукой по губам, — пора мне браться за дело. — Хорошо, Синдзи, как скажешь, — Симон во весь свой высокий рост вытянулся на кровати лицом к подушке, обнял подушку руками, выставил так ягодицы к Синдзи. — Я весь твой. Наш сластолюбивый мальчик с распущенными как у девочки волосами очень возбудился от таких слов. — Спасибо, Симон. Он наконец получил возможность как следует познать от души эти чудесные сокровища. Синдзи очень бережно раздвинул царственные ягодицы пальчиками, обработал языком сам задний проход, смазал, направил рукой член. — Я вхожу, Симон… вот так, — Синдзи надавил головкой члена на дырочку, совершил толчок. Ствол вошёл, благодаря обильной смазке — очень удачно. — Угу, давайте, входи, — отозвался Симон. Не было похоже, что ему это особенно нравится. Впрочем, с чего бы гетеросексуалу такое могло бы нравиться? Мерзкими были эти ощущения, похожие на попытку просраться во время сильного запора. Только здесь и сейчас этот самый запор ещё поступательно пытался пробраться внутрь кишечника, благодаря чему естество пыталось его рефлекторно извергнуть. Симон действительно вспомнил те дни, когда он был чрезвычайно мелким и его натягивал Камина под сводом мрачных подземелий и туннелей. Потому Симон, как и тогда, постарался максимально расслабиться и принять как долг то, что он должен потерпеть ради того, чтобы партнёр наслаждается. А не было никаких сомнений в том, что Синдзи наслаждается, ибо мальчик позади сразу начал разгон. Было видно, что поджарый обладатель распущенных волос очень быстро проникся процессом сношения. Толчок за толчком твердеющий фаллос разил мужское седалище. Вот здесь ощущения охватили трансгендера. Бисексуалу в целом привычно было вот так иметь юношескую попку и погружаться в экстаз с этого, но особенно нравилось ему то, что это перед ним сейчас новый молодой человек. Именно разнообразие доставляло. Нутро Симона было прекрасно. Мысль о том, что это удовольствие не взаимное, конечно, портила акт. Но пилот Евы-01 довольно быстро от этой мысли отрешился и полностью пустился в свои собственные чувства. О, как же хороши они были! Каждый толчок члена дарил такое ощущение, каковое заставляло забыть о субъективных ощущениях партнёра, перед ним лежащего. Синдзи почти что с остервенением впивался пальцами в ягодицы друга, совершал частые, полные энергии толчки в его тыл. Восторг, счастье и удовольствие охватили нашего бойца полового фронта. Синдзи глубоко затянулся этим актом. Он старался иметь Симона часто, вбивать тому кол поглубже, чтобы по самые яйца. Тут же Синдзи до конца проникся красотой ягодиц Симона. По своей сочности эти мужские булки уступали главным образом только ягодицам Каору. Синдзи сейчас казалось, что ягодицы Симона круче ягодиц Тодзи. — Ох! О-х! Хорошо!.. Ох! Славно! Ох! Спасибо, Симон! Спасибо — твоя жопа просто чудесна! Ты крут, как Тодзи! Не нужно говорить читателю, какую страсть Синдзи мог испытать к ягодицам Тодзи. При таком раскладе оргазм не заставил себя ждать — Синдзи схватил Симона за член и яйца, дрочил их ему рукой, впивался пальцами в гениталии. Это всё заставило нашего мальчика извергнуться. Синдзи чрезвычайно кайфовал, когда улавливал, как эти яйца там качаются. Сперма выстрелами полетела в недра Симона. С губ слетело в этот момент: — Ыы-а-ах!.. Каждое сокращение нутра, призванное извергнуть каплю спермы, дарило экстаз в высшей степени острый. Это был удачный оргазм и иным он быть не мог, если участь красоту ягодиц, его вбиравших дыркой между собой. Сосуд, принявший жидкость, внутри также был выше всяких похвал. — У-уф!.. Синдзи хорошо ощутил его своей чувствительной головкой. Оргазм закончился — и тот, кто его испытал, на пару секунд вообще чуть ли не покинул реальность. Синдзи отпрянул от Симона, член покинул дырочку. — Уф, Симон!.. — Синдзи нежно хлопнул ладонью по попке, — спасибо, Симон-кун, спасибо тебе большое… Синдзи испытал глубокое чувство благодарности. — Пожалуйста, Синдзи. — Симон весьма благосклонно отозвался после того, как его поимели. Что ж, ради этого он терпел. Нутро сейчас раздражала мужская сперма. — Тебе — всегда пожалуйста. Синдзи сейчас продолжил играть с ягодицами, он раздвигал и сдвигал их, попросил Симона выдавить из себя его сперму. — Камина такого не делал. — Я не Камина — мои вкусы извращены. Синдзи лёг, раскрыл рот, принял именно себя на язык светлые капли из тёмной дырочки любовника. — Да, вижу, твои вкусы достаточно мерзкие, — в голосе Симона не звучало отвращения, высокий любовник просто прокомментировал это как данность. — Да, — Синдзи всё проглотил, испытал горечь собственной спермы, извлечённой из прямой кишки мужчины, — мои вкусы могут показаться отвратительными по общественным представлениям. Но именно поэтому они мне нравятся. Меня возбуждает то, что противоречит общественным нормам. Мне нравится противопоставлять себя общественным представлениям о нормальности. Синдзи смотрел в лицо Симона: — Тебя удивляют мои вкусы? — Знаешь, да, они, мне кажется, не самые обычные… — подумал Симон. Потом наделил его своей оптимистичной улыбкой, которую любил изображать на публику. — Но я не испытываю отвращения к такому духу, Синдзи. Ты не делаешь ничего плохого. Даже если бы тебя заводило поедание моего дерьма, я бы с удовольствием испражнился тебе в рот. — Нет, есть я его не хочу. Меня больше интересует исследование своей психики… Нет, меня радует то, что ты такое говоришь — ты готов испражниться мне на лицо. Да, возможно, мы когда-нибудь попробуем то, о чём ты сказал, но потом, не сейчас. Сейчас я не хочу, — Синдзи прислушался к своим желаниям, к тому, что ему хочется и к тому, что ему не хочется. — Симон, сейчас меня больше всего заводит твоя задница, — это Синдзи чувствовал определённо. — Я обязательно возьму тебя ещё пару раз. Ладно? Синдзи ровно лежал, чуть шевелил только пальцами ног и на лице красивого юноши господствовало какое-то буддийское умиротворение — вот что наступило после извержения семени в такое классное нутро! — Наслаждайся сколько хочешь, — Симон развернулся к нему своим седалищем, снова выставил ягодицы, — тебе я дам право, когда угодно просить меня об этом. Я сделаю это просто из благодарности за твоё сочувствие и за то, что перед тобой я могу открыть сердце, Синдзи. Душу чрезвычайно грели такое слова. Синдзи кивнул и улыбнулся в ответ. Японец сейчас отказался от зада — завил, что сейчас надо отдохнуть. Потому парни легли в одинаковой манере. Они повели не спешный, но и не очень серьёзный разговор. По итогу которого Синдзи захотел сосать член Симона. После оргазма был период расслабления, он завершился новой активацией определённых зон мозга. Потому Синдзи возбудил половой член друга. Японец с распущенными волосами теперь сосал этот предмет, игрался с ним, а также давал Симону снова сосать себе. Симон, как мог, ласкал ртом хозяйство Синдзи в то самое время, как последний продолжительно работал с копьём самого Проходчика. Член у Симона, понятное дело, был куда больше, чем у Синдзи, и потому японцу было особенно приятно работать с такой штукой. У Синдзи всё внутри наполнялось теплом и энергией, приятно зудело от копчика до самых пяточек при мысли о том, как нутро принимает в себя такой инструмент. Синдзи отказался вставлять в себя эту штуку лишь потому, что желал ещё больше обрабатывать её ртом. Так Синдзи прилагал значительные усилия, потом особенно обрадовался, когда добился оргазма. Да, потребовались большие усилия, чтобы заставить Симона извергнуться, но Синдзи всё же смог: Проходчик издал тихий звук, брызги полетели из его нутра. Синдзи с большим удовольствием проглотил в себя полученный продукт, когда горькое и раздражающее рот семя вырвалось из уретры. Синдзи после этого с чувством глубокого удовлетворения взглянул на весь торчащий твёрдый фаллос любовника. — Спасибо, Синдзи, — поблагодарил Симон, кажется совершенно искренне испытав наслаждение от извержения семени в рот нашего трансгендера, чьё японское лицо действительно казалось для иностранца чем-то бесполым, — ты — славный хуесос! — Я хочу стать самым лучшим хуесосом во вселенной! — посмеялся Синдзи. — Сосать члены — это очень приятно! Синдзи через некоторое время снова взялся за седалище. Симон перед этим попросился в туалет, на что Синдзи отказал другу: — Синдзи, — сейчас наш нижний партнёр почувствовал, что проход не до конца свободен, — думаю, я хочу в туалет… — О, это как раз то, что мне нужно… Симон, ты упоминал дерьмо… — с Синдзи позитивным и хитрым выражением давал сейчас жопе Симона привыкнуть к нахождению члена. — Синдзи, ты хочешь, чтобы я насрал тебе на лицо? В этот раз вперемешку с твоей спермой? — предположил вариант Симон — его это смущало и ему было немного смешно, судя по тону. — Нет, Симон, я не хочу, чтобы ты срал, — Синдзи уже посылал толчки, не спросив, привык ли Симон к нахождению у себя в кишке инородного тела. — Я хочу, чтобы ты создал максимальную тесноту для моего члена. С боков на меня давит твоя кишка. Я хочу, чтобы спереди на меня давило твоё говно. — Синдзи набирал скорость толчков, желая почувствовать то, про что говорил. — Я люблю анал, иногда так практикую, это очень приятно… Поэтому я рад, что ты хочешь в туалет по-большому. Симон посмеялся. — Вот значит как? Синдзи тоже засмеялся. — Да, Симон-кун! — Ну… хорошо, — Симон сосредоточился на том, чтобы уткнуться содержимым своего кишечника в член Синдзи. Всё это было так себе для пассива. Нутро явно хотело, чтобы из него исчезли инородные тела. Симон буквально нутром ощущал это всё, как крайнее извращение. Но он считал себя должным отплатить Синдзи. И так, как это было единственное, что он мог отплатить Синдзи как личности, то Симон решил вытерпеть. Он дал слово, что Синдзи может пользоваться его задним проходом, когда хочет. — Во-во, молодец, Симон!.. — Синдзи как раз почувствовал головкой очень сильное давление дерьма Симона. Кал, во всяком случае кончиком члена, ощущался очень твёрдым — как раз таким, каким надо, чтобы создать максимальную тесноту во время поступательных толчков. Синдзи старался запихнуть своим концом кал Симона как можно глубже в его кишку. Это всё послужило поводом для горячей улыбки на лице актива. Синдзи видел перед собой затылок, спину Симона, она переходила в его замечательные ягодицы, которые он снова имел, познавал, э таким грязным образом. Вот так Синдзи довёл себя до второго оргазма, каким вскоре разразился. Да, его чрезвычайно возбудило столкновение с известным тёплым веществом внутри кишечника друга! Синдзи от этого разразился ещё более сильным оргазмом, чем в прошлый раз. Казалось, в этот раз нутро Синдзи особенно сильно и остро пронзают ощущения. Потому как эти закрома извергаются до самых своих глубин, чтобы поддеть и выбросить наружу всякий остаток семени. Синдзи особенно доставила та мысль, что он сажает своё семя в этот чернозём. — «Для детородного семени, от которого может появиться потомство, нет лучшего места, чем человеческий кал в этой кишке. Посмотрим, сможет ли он вырастить там так, как внутри материнской матки?» Синдзи после этого умопомрачительного оргазма потребовалось очень осторожно извлечь свой инструмент. Опустим подробности того, в каком состоянии этот предмет находился. Читатель уже понял, что оргазм нашего героя не был бы столь приятным, коли не дерьмо и мысль о том, что детородное семя сгинуло в нём. — Ну наконец-то!.. У-уф! — Симон показался измученным, из-за чего у Синдзи даже возникло чувство стыда — ведь он мучил друга ради своего удовольствия. Это чувство дало о себе знать сразу после того, как закончился оргазм и закончилась и спала страсть. — Синдзи!.. Ты!.. У-уф!.. Как хорошо, что ты наконец покинул меня! Ты меня!.. — Прости, Симон! Прости меня, пожалуйста, — Синдзи сразу испытал желание попросить прощения. У него возникло даже желание сказать, что он больше так не будет. Однако он сразу напомнил себе о том, насколько же хорош зад Симона. И потому не следует по-пусту так говорить. Ведь рано или поздно, когда страсть вернётся, он захочет ещё раз овладеть этим седалищем. — «Ещё несколько раз в него обязательно нужно засадить своих пиздюков. Рано сматывать удочки». Это желание просить прощение на самом деле было чем-то очень поверхностным — глубоко внутри себя Синдзи не испытывал ни раскаяния, ни желания прекращать подобную политику. Он считал себя в праве, раз они договорились, раз он, Синдзи, этого точно хочет, на таких условиях эксплуатировать седалище своего любовника. Синдзи сел сейчас на пятки и думал обо всём этом, отдыхая от плотских радостей. — Ничего страшного, Синдзи. — Симон лежал перед ним. — Разве я тебе не говорил, что настоящий мужчина должен терпеть? Они оба посмеялись над этим. Симон поспешил сходить в туалет. Друг-натурал точно не держал какой-то обиды, во всяком случае того совершенно не чувствовалось, а Синдзи был уверен, что, благодаря своей чуткости, сможет уловить даже малейшую обиду, и потому Синдзи твёрдо решил и дальше пользоваться сим замечательным седалищем — пока дают. Через некоторое время Синдзи сосал рот Симона, его язык, снова целовал титьки, с большим удовольствием припадал к мужественной груди Проходчика. Кроме этого нашему японцу очень нравилось показывать любовнику свои прелести, ему очень нравилось, что Симон так близко знаком с ним, полностью голым. Синдзи долго дрочил Симону, чтобы спровоцировать его эрекцию. Проходчик лежал, положив руки за голову, чуть двигал пальцами ног и несколько флегматично глядел на то, как его член снова пребывает за щекой любовника. — Синдзи, если хочешь, чтобы у меня хорошо стояло, то предоставь мне женские прелести. У тебя их достаточно в гареме, — наконец сказал Симон. — Нет-нет, Симон-кун, — Синдзи упорно дрочил член мужчине, — в том-то и дело, что сейчас я хочу, чтобы у тебя перед глазами были только мои прелести — мужские прелести. Симон немного иронично улыбнулся: — Как хочешь, Синдзи. Меня мужские прелести не очень привлекают. Я если занимаюсь сексом с мужчинами, то только в компании женщин. Для разнообразия. Но ты, Синдзи, красивый парень, так что на тебя у меня поднимается в конце концов, как видишь. Правда твоя внешность с узкими глазами несколько необычна. Она кажется мне бесполой. Синдзи чрезвычайно приятно было слышать такое от любовника. — Спасибо, Симон-кун, — радовался наш распутник. — Я — бигендер, иногда я чувствую, что я девочка, иногда — что я мальчик, потому мне нравится выглядеть бесполым. Член Симона уже стоял. Синдзи намазал его смазкой, уверенно насел на этот орган наездником. Наконец такой крупный боевой кол погрузился во влагалище Синдзи. В этот момент Синдзи ощущал себя девушкой, потому думал о собственном анусе как о влагалище, а о простате — как о клиторе. Лицом к Симону, потом обратной наездницей, Синдзи отдавался этому жеребцу, видя в себя исключительно девочку с маленькой грудью. Потом попросил Симона как следует взять его. Синдзи обхватил подушку, Симон вошёл в него сам, имел с колен. Синдзи хотел, чтобы в него кончили. Он старался спровоцировать этот оргазм захватом кишки. Симон видел перед собой кого-то бесполого с длинными волосами, потому смог почувствовать перед собой девушку. Кончать в такую оказалось так приятно, как если бы он кончал в обычную девушку. Сперма Симона вышибла во «влагалище», благодаря чему доставила в первую очередь психологическое удовольствие принимающей стороне. Синдзи очень нравилось, что его «бесполое» тело послужило сосудом для принятия в себя детородного семени. — Благодаря мне эти семена никогда не взойдут, — Синдзи сверкнул улыбкой. — Это так приятно, что я послужил причиной, по которой эти дети не родятся. Их не будет. Я чувствую, как моя задница отнимает человеческую жизнь. Так приятно — наслаждаться властью над жизнью человека с помощью анального секса! Вот почему извращённый секс приносит мне двойное удовольствие! Обожаю всё извращённое! Японец с большим удовольствием раскрыл ягодицы, выбросил из себя капли семени. Потом лёг на спину, наш голубоглазый обладатель длинных волос дрочил себе член. Он снова поднял член Симона, сел на него, двигался наездником до тех пор, по капли собственной спермы в третий раз за ночь не вырвались со смесью боли и удовольствия на живот Симона, одна капля угодила прямо в пупок. Синдзи испытал главным образом наслаждение благодаря выдавливанию содержимого своей простаты. — Я очень чувствительный к этому, — переводя дыхание, трансгендер оторвался своей дыркой от члена. Румянец украшал щёчки мальчика, похожего на девочку. — Это мой самый любимый способ совокупления. — Да, я вижу в тебе… девочку. За такие слова Синдзи сразу после этого поспешил поцеловать Симона в губы. Всё — оба голых красавца сходили в душ, на этот раз омылись очень быстро, потом вернулись и вытянулись на кровати, лежали почти без движений. Теперь они только слегка двигали ступнями ног. Оба лежали на спине, достаточно потные, приятно удовлетворённые, смотрели в потолок. Синдзи очень нравилось вот так после секса долго лежать со своим любовником или своей любовницей. Синдзи любовался мужскими прелестями Симона, пока они просто находились в покое, пребывали в своей наготе, открытые для взора. Синдзи с самого начала уделил внимание не только члену и ягодицам, но и всем иным прелестям, в первую очередь лицу и торсу, особенно мужским соскам на этом торсе. Их Синдзи несколько раз облизывал и сейчас ему нравилось просто смотреть на них. — Симон, — Синдзи теперь отчётливо обнаружил эти желания внутри своего сердца. — А? — Я хочу, чтобы ты несколько дней, возможно, неделю, занимался сексом только со мной, либо с теми, с кем я хотел бы заниматься сексом с тобой на пару. Я обещаю, что потом, когда я буду удовлетворён, я не буду тебя больше беспокоить. Я уверен, что найду себе к тому времени других мужчин, ну, или женщин, потому отвлекусь на них. Синдзи лежал на боку и в открытую говорил такое. Он испытывал чувство собственности, желание обладать Симоном, желание вообще взять его в свой гарем и доставать его того, когда ему захочется. Симон же приподнял бровь. — Я думал, ты захочешь секса с Йоко, с Джокин или, раз тебе больше нравятся парни, с кем-нибудь из мальчишек Йоко. Я тебе так понравился? — Да, Симон, ты мне так понравился, — он откровенно отвечал он. — Люблю тебя. — Ладно, так уж быть, — Симон понял, что неприятные ощущения в месте пониже спины ещё будут его ждать. — Я окажу тебе эту услугу. Я бы не стал этого делать, не будь это именно ты, Синдзи. Мне нравится, что с тобой я могу поговорить обо всём, что меня беспокоит. — Угу. — Конечно, я не обсудил с тобой всего, Синдзи, но я намерен это сделать. — Хорошо, Симон, я выслушаю тебя обязательно. Я расскажу тебе обо всём, что я по этому поводу думаю и чувствую. Если в моём сердце будет что-то такое неприятное, то я не буду от тебя этого скрывать, Симон. Я расскажу тебе всё, что думаю о тебе. — Да, хорошо. Я устал от лжи и от ношения маски перед другими, потому более всего хочу честности. — Симон немного подумал, прямо ему об этом сказал. — Синдзи, я люблю тебя за то, что ты ценишь честность в отношениях между людьми. И ты знаешь ей цену. — Конечно я знаю цену, — Синдзи посмеялся, — я прекрасно понимаю, что если бы люди без контроля рассказывали друг другу о том, что они действительно думают или даже только чувствуют, то это сразу ввергло бы мир в хаос и уничтожение. В сердцах у людей так много скверны и грязи… Знаешь, даже простить себя за такое, принять себя любимого, это не всегда легко, а уже принять другого — ещё сложнее, — подумал Синдзи. — Это ещё сложнее, принять и простить другого человека, когда ты видишь, сколь много всего такого за душой. — Да, Синдзи, это уж точно, — согласился Симон. — Я всё думаю, каким был настоящий Камина. Что он обо мне думал. Насколько искренними были его слова. Насколько он соответствовал тому, что было у него внутри. Он точно не был таким, каким казался, иначе бы его Спиральной энергии хватило для победы. Ему был бы не нужен я. — Возможно, если Камины уже нет в живых, не стоит о нём думать? — это было первое, о чём сказал ему Синдзи. — Возможно, — Симон зевнул, — но я не могу перестать о нём думать. Я сам в кризисе, так что мне остаётся только думать о Камине. Он был тем, кто помог мне выйти из прежнего кризиса. Сейчас я сомневаюсь в Камине, очень сильно сомневаюсь в самом себе. Я бы не сомневался, если бы мои принципы привели меня к успеху, но они привели меня к личному поражению. Оно настолько причиняет мне боль, что я не могу быть рад победой всеобщей. Умом я понимаю, с точки зрения общества Ния ни чем не лучше и не хуже Киттана I, Зоши, Маккена, Баринбо, Дзёгана, Айлака и всех прочих моих друзей и товарищей, павших в бою с Антиспиралью — вечная память героям Гуррен-Дана и всей Земли! Да упокоит Спиральная сила их души!.. Ния хотела, они все хотели, чтобы мы, Гуррен-Дан, и все люди на нашей Земле, жили за них. Я это всё понимаю. Но мне больно. Я не могу унять свою боль. Я заперт в себе самом с этой болью. В конце концов я боюсь, что эта боль вытеснит из меня всё остальное. ... Симон повернул лицо к Синдзи и говорил ему это, глядя в глаза, а Синдзи всем своим видом давал понять, что слушает очень внимательно каждое слово. — Ладно, уже поздно, — Симон тут закончил. Синдзи до того лежал на боку, сейчас он лёг на спину и посмотрел в обратную сторону от Симона, в окно, где темнело. — Да, давай… Спать. — Да, давай. Симон голосовой командой погасил свет, оба голых парня, протягивающихся через ложе, закрыли глаза.