Северная Пальмира

      Снова шумный вокзал. Тысячи людей спешили на свои поезда, казалось, что в этот вечер всему городу приспичило куда-то ехать. Как назло, вокруг не оказалось ни одного свободного места. Скамейки заняты, столики в кафе забиты. Диана тяжело вздохнула и решила отойти, подождать поезд стоя. Она прислонилась к столбу, сжимая свою сумку покрепче и периодически поглядывая на электронное табло с расписанием рейсов.       Огромные стеклянные окна вокзала пропускали свет фонарей и фар, подъезжающих железнодорожных составов. Старинные часы на стене при входе монотонно тикали, а воздух наполнял аромат свежей выпечки и кофе. Пассажиры, которым повезло больше, сидели в креслах с книгами и газетами, остальные топтались вокруг с бумажными стаканчиками в руках. Дверь, отделяющая вокзал от перрона то и дело хлопала, создавая ощутимый сквозняк. Диана поежилась, но отходить не стала. Вечерний холод пронизывал её сквозь тонкую кофту. Тяжелая сумка оттягивала руки вниз, не хотелось ставить ее на грязный пол.       И все равно этот вечер стал одним из самых спокойных за последнее время. Последние дни у Дианы не хватало времени даже на сон. Длиннющие очереди на оформление документов, последние рабочие поручения, сборы вещей, которые как всегда, были отложены на конец. Несмотря ни на что, она почти не жалела, о том, что сделала.       Внезапно, Диана почувствовала, что она её просто ждет рейс — её окружают люди. Кто-то с цветами спешил к прибытию поезда, кто-то провожал. Тысячи лиц, тысячи судеб. Она не знала ни одного из них, но каждый из них — это отдельная история, маленький мир, который существует вне её воображения. Как тяжело приходило осознание одиночества, столько людей вокруг, а ведь никто, никто не нужен.       Её не было рядом, но факт того, что между ними будет огромное расстояние не давал Диане успокоится. Столько лет прошло, а Диана до сих пор носила на цепочке её кольцо. Столько лет прошло, а они так и не смогли избавиться от манерного общения на «Вы». Столько лет прошло, а Диана до сих пор высматривает её в толпе, в проезжающих мимо авто. Столько лет… Диана так и осталась маленькой девочкой.       Огромная разница в возрасте, непонимания со стороны Светланиного мужа, детей нисколько не смущали. Диане было правда все равно, ей казалось, что никто ни о чем не догадывается. Сама Светлана навряд ли предполагала, что за робостью и смущением скрываются огромные, настоящие чувства. Она жила со своей семьей в элитном районе города, в огромной двухэтажной квартире с панорамными окнами и евро ремонтом. У нее были двое взрослых детей, муж, обожающие ее друзья, и эта странная молоденькая девочка, которая угадывала наперед все ее желания.       Диана ни на что не надеялось. Она не хотела уводить ее из семьи, от желания близости коробило. Периодически она превращалась в параноика, пытаясь раздобыть фотографии, запомнить Светлану наизусть. При каждой встречи внутри что-то обрывалось, холодели руки и так хотелось долго говорить, но получалась какая-то каша. Диана обмирала под футболкой, сколько раз она хотела взять Светлану за руку и сказать: « — Вот я. А это… еще она моя капитуляция перед Вами».       Все закончилось, Диана сдалась. Она уехала, ушла, убежала, не смогла смириться со своим предательством. Потом она рисовала ее. Отправляла портреты по почте без обратной связи. Изумлялась, что за столько лет их ни разу, ни на миг не столкнула судьба. Диана была готова ждать вновь и вновь, пусть и не в этой жизни.       Поток мыслей прервал громкоговоритель, «Северная Пальмира» прибыла на четвертую платформу. Наконец Диана подхватила сумку и вышла из вокзального здания, шаги зазвучали ритмично на брусчатке платформы в такт ходьбе. Отражение её фигуры в стеклянных привокзальных киосках создавало иллюзию движения, словно она уже была в пути. Ударивший в лицо порыв ветра окончательно привел в чувства. Диана, поправила спадающий с плеча рюкзак, и направилась к составу. В темноте нужный вагон удалось найти с трудом. Дождавшись своей очереди, она сунула паспорт с билетом в руки проводнице. Проверив билет проводница приветливо улыбнулась и пожелав «счастливого пути» пропустила вовнутрь.       В вагоне царил полумрак. Коридор освещали лишь несколько тусклых ламп. Стараясь не шуметь, Диана медленно проходила вдоль, вглядываясь в номера купе. Новые двухэтажные поезда, как сообщалось в туристическом буклете, были оснащены кондиционером, магнитофоном и микроволновкой. «А лампочку вкрутить денег не хватило…» — подумала Диана, приближаясь к своей двери. Она потянула ручку, и в нос ей ударил запах чистого белья. Поезд еще не отъехал, в купе, как и в коридоре горел тусклый свет, мешающий рассмотреть происходящее за окном. Первая ночь обещала быть спокойной, три места пустовали. Обрадовшись, что на левой нижней полке никто не спит, Диана подняла ее и засунула под свою сумку, наконец, можно было спокойно присесть.       «Сейчас поезд тронется и я полезу наверх, расстелюсь…» — Диана мечтательно заглядывала на свое спальное место — «главное соседа не разбудить…». Она перевела взгляд на соседнюю полку и замерла. Закрутившись в одеяло, мирно посапывая, спала Светлана. Сердце бешено заколотилось, руки онемели, Диана не могла оторвать от нее взгляд, старые чувства накрыли волной, с новой силой. Она решилась, сползла на пол и медленно приблизилась к ней. Светлана нисколько не изменилась, все тот же ежик, немного отросших, пепельных волос, маленький аккуратный носик, тонкие губы. Наконец Диана решилась и дрожащей рукой поправила прядку, упавшую на лицо. Скоро рассвет…       Мой дом — это не стены осыпающейся штукатурки. Не узкие коридоры лестничных маршей. Не картины и статуэтки, не свет, проникающий сквозь шторы. Мой дом — это Вы.