Без боли, без фальши

Ставшая местом преступления католическая церковь Святой Марии располагалась практически в самом центре города. Она представляла собой здание из красного, порядком выцветшего кирпича с несколькими высокими шпилями и небольшой колокольней. Строение было выполнено в готическом стиле, украшено множеством стрельчатых окон, декоративными узорами и сводчатым потолком. Жители Широнвилля, пациенты клиник и гости города приходили сюда, чтобы улучшить своё душевное состояние, обратиться к Богу или просто насладиться умиротворяющим спокойствием. Некоторые приходили за вдохновением, а кто-то — полюбоваться красотой священного места. Картины, изображавшие библейские сцены и более поздние христианские сюжеты, не относились к шедеврам эпохи Возрождения, но были довольно близки к ним по уровню мастерства и красоте. Помимо них, внутреннее убранство дополняли фрески, несколько скульптур и ярких витражей, а также резьба по камню, украшавшая всё — от входа до алтаря, от стен до купола. Но сегодня здесь было не так тихо, как обычно. Вход в здание окружали патрульные машины, люди в форме и пронырливые журналисты местных изданий, которые надеялись на сенсацию и интересный сюжет. Детективам пришлось буквально проталкиваться к массивным дверям, отмахиваясь от множественных вопросов и бесцеремонных комментариев. Самоубийства редко привлекали такое внимание местной прессы. Но тот факт, что за последний месяц произошло сразу три таких случая, причём два из них — в публичных местах, вызвал множество вопросов и предположений. Когда напарники и Чонгук наконец вошли внутрь, они обнаружили гораздо больше людей, чем ожидали. Здесь уже работала команда криминалистов, патрульные брали показания у испуганных монахинь и случайных свидетелей. Не было видно только судмедэксперта. Тело находилось на лавке на одном из последних рядов и было размещено так, что создавалось впечатление, будто человек просто уснул. Однако тонкая струйка крови, тянувшаяся по проходу между сиденьями, выдавала реальное положение дел. — Что у нас тут? — крикнул Пак, оглядываясь по сторонам в поисках Юнги. В этот момент из-под скамейки появилась светлая макушка помощника судмедэксперта. — Привет, Итан! Вы уже что-то обнаружили? Как он убит? — Мы… — парень не успевает договорить, так как его перебивает голос начальника. — У него перерезаны вены. Он мертв часа два-три, максимум. Мы нашли документы, это вам, — Мин выпрямляет спину с характерным хрустом позвонков и тянет детективу черный портмоне. — Этот случай выбивается из всех остальных. Все слишком… — Театрально, — закончил Тэхен, и собеседник кивнул в знак согласия. — Церковь окружила пресса. Нам нужно постараться избежать утечек информации. Чонгук! — названный отрывается от разглядывания настенной фрески с изображением Святого Франциска и поворачивается к присутствующим. — Я думаю, нужно позвонить капитану и обрисовать ему сложившуюся ситуацию. Как и всегда, составить ответ, который могли бы использовать все участники расследования на случай, если до них доберутся журналисты. И ты можешь узнать, что эти коршуны уже знают? — У меня не так много связей в этих кругах, но я постараюсь, — вытаскивая из кармана телефон, Чон начал отходить чуть дальше от основного скопления людей, чтобы не мешать им телефонным разговором. — Итак, возвращаемся к нашему делу, перерезанные вены как-то уж слишком драматично. Кто вообще сейчас убивает себя таким способом? — Ким наблюдает, как судмедэксперт поднимает тело, которое уже практически упало в пространство между скамейками. — Судя по документам, убитый — Джозеф Мур, 43 года. Мы еще что-нибудь о нем знаем? Он тоже военный? — Я не успел обследовать жертву детально. Сделал только поверхностный осмотр. Мне нужно чуть больше времени, — Юнги оглядывается, видимо, в поисках помощника. — Итан, мы должны работать быстрее! — Позови, если что-то узнаешь, — исчезнувший минутами ранее Чимин быстрым шагом приблизился к своему напарнику. — Я поговорил с патрульными. У нас есть свидетель. Тут и камеры есть, правда, они охватывают не весь периметр. С чего начнем? Где Гуки? — Гуки? — дергает бровью Тэхен. — Что-то я не припомню, как вы перешли на новый уровень отношений, — указывает за спину. — Он решает вопрос с журналистами, грех было не воспользоваться такой помощью. Так кто наш свидетель? — Сестра Маргарет, — Пак заглядывает в свой блокнот. — По ее словам, она была возле алтаря и видела, как около шести утра сюда заходил мужчина с инвалидной коляской. Но она не рассмотрела лиц и не уверена, что убитый был одним из тех людей. Поджав губы, Ким окинул зал растерянным взглядом. — Как можно не рассмотреть человека с расстояния восьми рядов? Я вот отлично вижу, что Итан продолжает пялиться на тебя. Как так получилось? — Он пялится на меня? — детектив повернулся, но не успел поймать взгляд парня, потому что получил удар по руке и резко вернул голову обратно. — Зачем ты меня ударил? — Во-первых, у нас уже три жертвы, так что не время флиртовать с зеленым пацаном. А во-вторых… — Ким не успевает договорить, так как из-за его спины появляется Чонгук. — Так что там с этой сестрой? — А, ну, она слабовидящая. Она даже не до конца уверена, что видела мужчину. Скорее, сделала такой вывод по очертаниям фигуры и одежды, — со вздохом произносит Чимина, а его друг закатывает глаза к потолку. — Удача точно не на нашей стороне. Думаю, нам стоит попытать ее с камерами. Гуки, что ты узнал? — Пока у них нет никаких подробностей. СМИ не знают, что это дело может быть связано с двумя другими, но у них очень много вопросов о причинах участившихся суицидов и мерах полиции для предотвращения подобных случаев. Я поговорил с Хосоком. Когда мы вернемся в участок, то подумаем, с каким заявлением обратиться к прессе, — младший был взволнован. Сильное беспокойство было заметно по частым покусываниям губ и участившимся прикосновениям к волосам. — У нас слабовидящий свидетель? — обеспокоенно переглянувшись, детективы кивнули. — Да как этому парню удается оставаться призраком? Первый свидетель за все время, и тот не может ничем помочь. Он что, профессиональный киллер? — Эй, успокойся, детка! Я понимаю, ты переживаешь из-за всей этой ситуации. Мы все на взводе, но это никак не поможет расследованию, — откликаясь на зов Итана, Пак начал идти в сторону жертвы. — Я осмотрюсь, а вы займитесь камерами. — Ты главное осматривай не только помощника судмедэксперта, а то делу это точно не поможет, — бурчит Чон, шагая вслед за Кимом. — Подождите! — Что случилось? — оба напарника замерли и во все глаза смотрели на журналиста. Отошедший на приличное расстояние Чимин даже решил подойти ближе. — Ты что-то заметил? — Дело не в этом. Наш свидетель — одна из сестер, верно? — получив подтверждение, младший продолжает. — Она видела, как убийца выходил или заходил? — Еще не факт, что она видела убийцу. Но она видела, как заходил мужчина с инвалидной коляской. Это было около шести утра, сестра Маргарет как раз закончила свою утреннюю молитву. А в чем дело? — Она его видела, но это не остановило его от того, что он задумал. Получается, либо он знал, что она плохо видит, либо бросает нам вызов, играет. Возможно, он хочет, чтобы его остановили, и поэтому перестает осторожничать, как прежде. — Он мог бывать здесь раньше и узнать о ее недуге. Что, если он посещал эту церковь не один раз? — продолжает мысль Тэхен. — Нам нужно изъять все возможные записи. Хорошая работа, Чонгук! — Это действительно хорошая догадка, но кто даст нам ордер на основании размытых доводов, основанных на показаниях ненадежного свидетеля? И что еще важнее, кого конкретно ты собираешься искать на этих видео? Подозрительных мужчин? Ты представляешь, сколько таких здесь бывает за день. Мы не можем проверять всех. — Это же монахини, они могут помочь нам и без ордера. Но ты прав, искать без каких-либо критериев нет смысла. А вот если у нас будет подозреваемый, это нам это может пригодиться, — Ким разворачивается в сторону, исследуя помещение церкви глазами, и жестом зовет младшего с собой. — Нам лучше самим опросить свидетельницу. Вдруг патрульные задавали не те вопросы. В течение последних нескольких часов начальник участка был вынужден отбиваться от назойливых звонков журналистов, которые просили его дать комментарий и прояснить ситуацию. Однако больше всего его обеспокоил звонок брата, который сообщил ему об обстановке на месте преступления. Телефон продолжал звонить каждые несколько минут, отображая знакомые имена корреспондентов местных газет, и это только нагнетало и без того накаленную атмосферу. Хосок несколько раз проводит по волосам и снимает трубку с аппарата для внутренней связи. — Янг! Найди мне патрульного Райса, пусть он сейчас же зайдет ко мне в кабинет. Нервно перебирая бумаги на рабочем столе, капитан предвидел крайне неприятный разговор. Он не любил отчитывать своих людей, особенно молодых и неопытных, но иногда ситуация требовала кардинальных мер. Через пять минут тишину кабинета нарушает стук в дверь. Вызванный сотрудник спокойно прошёл внутрь, дождавшись разрешения, и остановился, не доходя до стола. — Вызывали, капитан? — Вызывал, — Хосок напряженно сомкнул пальцы в замок и смотрел парню прямо в глаза. — Послушайте, патрульный Райс. Я спускал на тормозах вашу привычку жаловаться на всех и вся, но мое терпение тоже имеет границы. Если вы думаете, что я не знаю о ваших доносах на мою некомпетентность в вышестоящие инстанции, то вы сильно заблуждаетесь, — взгляд начальника стал ледяным, а патрульного мелко, но заметно передёрнуло. — Ваша привычка искать виноватых не делает вам чести, однако я все равно продолжал давать шанс на исправление. Несколько раз именно вы становились причиной утечек конфиденциальной информации, стремясь опорочить своих коллег. — Да я никогда! — Райс дёрнулся вперёд, но остановился, припечатанный тяжёлым взглядом. — Молчать! — резкий удар по столу оглушил обоих. — Все мои выговоры и весьма корректные предупреждения воспринимались как упреки и становились поводом для очередных рапортов. Но я больше не намерен терпеть ваши выходки. С сегодняшнего дня вы не допускаетесь ни к одному действующему расследованию, ваша работа ограничится выпиской штрафов за неправильную парковку. — За что?! Вы не можете так поступить! Я ничего никому не передавал! Это незаконно! — Может да, а может — нет. У вас достаточно косяков, чтобы обосновать мое решение. Пока вы не научитесь быть частью команды, работать с коллективом и быть его опорой, а не тормозящим фактором, я не изменю своего решения. В нынешней ситуации мне не нужны люди, способные одним неосторожным словом поставить расследование под удар. Разговор прерывает громкий стук в дверь, Янг просунул голову в небольшую щель, заламывая брови. — Капитан, там на линии мэр. Он не мог до вас дозвониться, поэтому позвонил на номер дежурного. Он требует соединить с вами. — Хорошо. Переключай на меня, — Хосок мрачнеет еще сильнее. — Вы свободны, патрульный Райс. — Я не согласен! Я буду жаловаться! Это противоречит уставу! — Ничему это не противоречит. Выйдите за дверь. — Даже если так, вы все равно предвзято ко мне относитесь… — Вон, я сказал! — яростно крикнул капитан. — Живо! Патрульный вышел за дверь, с грохотом ее захлопнув, после чего Чон берет две секунды на то, чтобы перевести дух и выпустить весь воздух из легких. Резко выдохнув несколько раз, он, наконец, снимает трубку. — Какого хрена, Чон Хосок! Я пытаюсь до тебя дозвониться битый час! — раздался в трубке раздражённый голос мэра. — Прошу прощения, господин мэр. Журналисты атаковали все телефоны, и я… — попытался оправдаться Хосок. — Надо же! Почему продолжают появляться новые трупы? Твоя хваленая команда не способна с этим разобраться? — При всем моем уважении, господин мэр, полиция работает над делом в полной мере. Между случаями не было очевидной связи. То, что это возможно, серийное убийство, стало известно только после появления сегодняшней жертвы. Но пока мы не подтвердили связь третьего самоубийства с последними двумя. — Серийное убийство? Только этого нам не хватало. При всем моем уважении, ты, капитан Чон, сильно распустил своих людей! Что вы планируете делать с ажиотажем в интернете? Люди начинают бояться за своих родных! — Мы составляем обращение, с которым я выступлю в ближайшее время. Пока у нас недостаточно данных, чтобы давать какие-либо комментарии. — Недостаточно данных? Послушай меня, Чон Хосок, твой участок получает все необходимое финансирование. При моем содействии все ваши прихоти выполнялись по первому требованию, а сейчас, когда возникла сложная ситуация, ты мне тут про недостаточное количество данных толкуешь? Я знаю, что ты метишь на повышение. Хочешь дослужиться до шефа полиции? — в трубке слышны озлобленные и язвительные нотки. — Я способен одним звонком уничтожить всю твою будущую карьеру, и я это сделаю, если ты не распутаешь это дело в ближайшее время! Я все сказал! — следом за этими словами раздались продолжительные гудки, свидетельствующие о том, что звонок завершён. — Черт! — Хосок уронил голову на стол и зарылся пальцами в отросшие волосы. — Черт! Черт! Черт! — одним резким движением он сметает все со своего стола. — Нужно собраться. Мне нужно успокоиться. Детективы закончили работу в церкви только во второй половине дня. Они опросили прихожан и единственного свидетеля, чтобы узнать, знает ли она человека, чьи документы были найдены у убитого. Однако это не принесло результатов. Тэхен и Чонгук все же смогли раздобыть записи с камер видеонаблюдения, хотя, как оказалось, угол их обзора не самый удачный. Они следят в основном за церковным имуществом, а не за входом и залом. Когда они прибыли в участок, Чон сразу отправился в кабинет своего брата. — Хоби, я понимаю, что эта ситуация очень сложная и для тебя, и для города, но ты должен сохранять холодный ум, — младший стоял возле стола и внимательно смотрел на брата, который постоянно перекладывал вещи с места на место. — Ты лицо этого участка, а значит, должен быть собранным и уверенным, чтобы на тебя равнялись и все остальные. Пока твои люди выглядят такими же потерянными, как и ты. Если журналисты продолжат давить, то они начнут выдавать лишнее. Мы должны взять ситуацию под контроль. — Я все это знаю, — старший подрывается с места и в который раз за день зарывается пальцами в растрепанные волосы. — Но ты не понимаешь всю катастрофичность ситуации. Если сейчас выяснится, что третья жертва тоже военный, это подтвердит теорию о серийном убийце, нацеленном именно на эту группу граждан. Ты можешь на секунду представить, как это отразится на репутации города? К нам приезжают военные со всей страны, чтобы восстановиться и начать новую жизнь, а не закончить ее на лавке в церкви с перерезанными венами. — Эй! — Чонгук кладет ладони на плечи брата и ободряюще растирает мышцы большими пальцами. — Мы во всем разберемся. Мы поймаем этого ублюдка. Он наглеет, а значит, будет совершать ошибки. Мы найдем зацепки, — младший приглаживает взъерошенные пряди и возвращает руки на плечи. — Я набросал для тебя речь, пока мы ехали сюда. Если сейчас подтвердится военное прошлое Джозефа Мура, то лучше сразу сообщить людям о том, что связь между жертвами обнаружена. Они могут сложить два и два, а еще хуже будет, если эту информацию кто-то сольет. Мы расскажем о том, что следствие проверяет обнаруженные зацепки, и попросим сохранять спокойствие. Также попросим всех родственников и сотрудников реабилитационных центров уделить особенное внимание тем, кто подходит под портрет потенциальных жертв убийцы. Это лучшее, что полиция может сделать в данных обстоятельствах. Ты справишься! Не зря ведь ты стал одним из самых молодых капитанов в нашем штате. — Спасибо, Чонгуки, — Хосок обнял брата, и тот положил подбородок ему на плечо. — Не знаю, чтобы я делал без тебя. — Делал бы всё, что нужно. Как и всегда. Ты был моей опорой и поддержкой много лет. Я рад, что могу стать ею для тебя в такой непростой момент. А сейчас приведи себя в порядок, надень на лицо свою самую серьёзную маску и сообщи всем о дальнейших действиях. А мы продолжим копать. В дверь постучали, и братья отошли друг от друга, размыкая объятия. — Войдите, — тихо сказал капитан, возвращаясь в кресло. Тэхен зашел внутрь, аккуратно прикрыв стеклянную дверь. — Что у тебя? — Мы пробили личность по базе. Джозеф Мур, 43 года, как и следовало ожидать, он военный. Не местный, лечился в одном из наших центров реабилитации, жил недалеко от него. Мы позвонили в клинику, там все потрясены случившимся. Он быстро шел на поправку после ранения ноги. Сказали, что наш убитый старался много гулять. Когда он не появился утром на процедурах, они подумали, что он просто слишком увлекся своей прогулкой. Такое уже бывало. Они не знают, есть ли у него друзья или товарищи, но семьи у него нет. Юнги обещал первые результаты через пару часов. Чимин с патрульными уехал на квартиру, где жила жертва. Может, там они что-то найдут. — Хорошо. Точнее, плохо, но он не меняет свой почерк, и прослеживается четкая система во времени убийств. Это уже что-то. Тэхен, собери всех наших. Мне нужно сделать объявление относительно взаимодействия с прессой. — Хорошо. Будет сделано, капитан, — детектив уже подошел к двери, но, взявшись за ручку, повернулся на начальника. — Ты справишься. У нас нет права на ошибку, все это понимают, — Чон старший мягко улыбнулся в ответ. Его всегда забавляло то, с какой легкостью Пак и Ким переходят на неформальное общение. Они считали его другом, и Хосок соврет, если скажет, что это не взаимно. — Итак, — младший снова сжимает плечи брата. — Мы продолжим работать. Я верю в тебя, а ты верь в своих людей. После речи капитана, которая содержала вводные по общению с прессой, мотивирующие слова и не скрытые угрозы на случай утечки информации, младший Чон и Ким вернулись в кабинет и традиционно устроили собрание у доски. — Почему мы постоянно топчемся на одном месте? За столько дней у нас не появилось ни одного подходящего подозреваемого. Сомнительный могильщик из первого дела так и не объяснил причину неожиданно возникшей перцептивной слепоты, но, судя по нашим данным, он не имеет никакого отношения к двум другим случаям. Чимини проверил: у Хендерсона есть алиби на время смерти второй жертвы. Дочь и зять из второго дела тоже не подходят. Возможно, у них и был мотив убить Нэйта Уилсона, но зачем еще два трупа и такая театральщина! Ничего не сходится, блять! — разгневанный Тэхен тыкал в запись о призрачном мужчине, которого упоминал сосед. — Остаётся только он. — Этот сосед и сам какой-то мутный тип. Кроме него никто не видел этого мужчину. Не знаю, может, это вообще чей-то любовник, а может, плод воображения нашего свидетеля. Мы его проверяли, он никак не связан с военными? — Я не нашел никаких связей с нашей жертвой или с первым убитым, но теперь у нас есть еще один случай. Я займусь этим. Как у тебя обстоят дела с поиском источников газа? — Все клиники в Широнвилле и его округе прислали ответы на наш запрос. Большинство сейчас не используют севофлуран, но те, кто все же применяет препарат, не выявляли случаев исчезновения образцов. В основном их обеспечивают крупные компании, работающие на рынке более десяти лет. Несколько мелких поставщиков тоже не заявляли о кражах. Минздрав контролирует распространение этого газа, поэтому проверяет все организации на предмет добросовестного исполнения обязательств по хранению. Никто не стал бы продавать его незаконно, а тем более частному лицу. Это значило бы 100% потерю лицензии на торговлю лекарственными препаратами. Так что у поставщиков и клиник в этом вопросе по документации все абсолютно прозрачно, — Чонгук медленно листал записи, которые делал во время своих поисков. — Я нашел несколько объявлений в даркнете, но, как ты понимаешь, там не идет речь об именах или ответах. Мы же не можем назначить три встречи незаконным поставщикам и допрашивать каждого? — Почему? — удивляется Ким. — У нас на руках три трупа и ни одной стоящей зацепки. Нам нужно хоть что-то. Спроси у Хосока, и, если он даст добро, организуем подставные покупки. — Хорошо, я могу это сделать. Но мы все еще не знаем мотива и почему преступник имитирует самоубийства. Может, ключ именно в этом? Мне кажется, речь идет о серийном убийце с конкретной целью, а не о бытовых преступлениях. — Вероятно, так и есть. Сложно искать объяснение поступков таких психов. Скорее всего, военные были выбраны как самый удобный вариант жертв. В большинстве случаев у них нет ни семей, ни друзей, ни подружек. Этих людей никто не ищет, и их самоубийства вполне объясняются тяжелыми обстоятельствами жизни и длительной депрессией. Да и мотива у серийных убийц тоже может и не быть вовсе. Но если он выбрал таких удобных жертв, зачем сделал их смерти настолько противоречивыми? Догадывался ли наш преступник, что еще с первой жертвой у полиции возникнет загвоздка? — Тоже хороший вопрос. Зачем он привлек внимание к своим преступлениям? Какая у всего этого цель? Но есть и плюсы: теперь мы знаем, как он, вероятно, доставил первое тело на кладбище. Коляска — очень удобный способ. Никто не обратит внимания на человека, который в городе, полном пострадавших военных, катит коляску с одним из них. — Черт! Я не понимаю, в каком направлении нам нужно работать. Пока поищу, есть ли связь между третьей жертвой и двумя предыдущими. И я хочу проверить, возможно, в полицейском архиве есть подобные дела. Вдруг этот опыт у убийцы не первый. — Звучит как план, а я продолжу работать с зацепками на газ. Они расходятся каждый к своему столу, и на время в офисе повисает тишина. Чонгук понимает, что ситуация становится действительно серьезной. Сейчас было не время поддаваться панике и всевозможным домыслам, но что, если они его не найдут? Что, если число жертв продолжит расти? Как предотвратить новые преступления, если они только и делают, что перелопачивают горы бессмысленной информации? Ким прав, у них за все время не было ни одного достойного подозреваемого, и если пресса узнает об этом, то их накроет волной народного негодования. Больше всего младшего беспокоило положение брата, который, вероятно, станет козлом отпущения как для властей, так и для всех жителей города. Но как его защитить? Журналист хватает телефон со стола и спешно выходит за дверь, пройдя мимо дежурного прямиком на улицу. Потеребив в руках мобильный, Чон принимает единственное верное в этой ситуации решение и набирает номер. — Приветствую, Рид! — О, Чонгук! Не ожидал, что позвонишь так скоро. Мне уже сказали, что ситуация приняла неожиданный оборот. Статья выйдет просто потрясающая, — голос редактора на том конце провода звучал оживленно. — Почему ты звонишь? — Собственно, по этой причине и звоню. Я отказываюсь от написания текста об этом расследовании. Я могу предложить тебе большой аналитический материал о самоубийствах военных, но без упоминания тех случаев, которые произошли в Широнвилле. Это все. — Неужели Чон Чонгук испугался на всю страну рассказать о том, что его родной брат и его люди допустили три убийства, а сейчас не способны справиться с расследованием? — в трубке раздался язвительный смешок. — Я-то думал, что объективность — твоя лучшая черта. — Послушай, Рид. Ты можешь думать обо мне что угодно, но не смей приплетать сюда Хосока. — А то что? Ты думаешь, я не найду людей, которые с большим удовольствием покопаются в этой истории? — Можешь даже не пытаться. Любой, кто приблизится к этому делу, вылетит из участка, как пробка из бутылки. Не наживай себе новых врагов. — О, это что, угроза? Звучит не слишком убедительно. — Возможно и так, но помни: у меня много связей, и моя специализация — раскрывать грязные делишки. Хочешь быть следующим объектом в моей истории? Валяй. Я много знаю о тебе, твоих источниках и покровителях. Мне даже не нужно напрягаться, чтобы поведать всему миру о твоих достижениях, — голос журналиста был понижен настолько, что он почти рычал в трубку. — Я очень тебе не советую. — Оставь свои советы при себе. У тебя за плечами тоже есть парочка заманчивых секретов. Не так ли? — Чонгук широко распахнул глаза и отрешенно моргнул. Он пытался успокоить неожиданно возникшее волнение и понять, о чем этот придурок говорит. — Как мир отреагирует на них, Чон? Хотя зачем нам весь мир, если нужно всего лишь дать наводку правильным людям. — Пошел к черту! Я тебя предупредил! — журналист нажал кнопку завершения звонка и сделал пару рваных вдохов. Этот мудак ничего не сделает. Он точно знает, чем ему это грозит. Ким все сильнее закапывался в распечатках, а его телефон уже горел от количество всевозможных звонков. Тем временем брат капитана пытался взять эмоции под контроль и начать работу по организации трёх подставных встреч с теневыми торговцами. Он понимал, что такие открытые провокации связаны с большим риском, но сейчас речь шла о защите имиджа всего города, поэтому выбора не было. Через пару часов из квартиры третьей жертвы вернулся Чимин. — Как и стоило ожидать, мы не нашли там ничего интересного. Это место почти копия квартиры Нэйта Уилсона, только нет такой стерильной чистоты, — уставший Пак завалился в кресло и прикрыл глаза. — Никаких намеков на хобби, друзей, семью и вообще какие-либо светлые чувства. Мрачно, печально и до боли в сердце одиноко. Серьезно, может провести какую-то акцию в городе и подарить таким людям хотя бы рыбок? Страшно подумать, до чего может довести человека звенящая тишина и отчаяние. — Ну, мы и не рассчитывали получить там какие-то ответы. Соседей опросили? Они не видели подозрительных людей? — Опросили. В этом районе только подозрительные и ходят. Но чтобы кто-то заходил конкретно к нашей жертве, никто не видел. Да и его они видели не слишком часто. Он уходил ранним утром и обычно возвращался глубокой ночью. Соседка через стенку, дотошная старушка, вчера слышала, как Джозеф Мур вернулся домой около часа ночи. Она уверяет, что спит очень чутко, и очень удивилась, узнав, что ее «ужасно шумный сосед» неслышно покинул квартиру. — Интересно, — Тэхен нарисовал на доске черную линию и начал отмечать на ней время и события. — Юнги подтвердил заключение, приблизительное время смерти — около шести утра. По словам нашего свидетеля, именно в это время она и видела человека с коляской. Служители церкви не сразу обратили внимание на странного посетителя, их внимание привлекла только струя крови, вытекшая из-под сидения. Получается, наш убитый вчера поздно ночью вернулся домой, а уже через восемь часов его нашли мертвым на лавке в церкви. — Давай не будем строить всю теорию, опираясь на невероятный слух этой бабули. Но пока возьмем час ночи за отправную точку случившегося. Мы не знаем, когда и как Мур покинул квартиру, и был ли с ним наш убийца, — Чимин потянулся к кнопке включения рабочего компьютера с таким тяжелым вздохом, что он, казалось, отражал всю усталость американской полиции. — Я видел, ты написал мне примерный план работы. Пока криминалисты проверяют улики, я возьму на себя перепроверку связей между всеми нашими жертвами. Один хрен, вся информация на моем столе, — указывает он на бесчисленное количество папок. — Но сначала я схожу за кофе. Много кофе. Пак снова выплыл из кабинета, а его напарник вернул все свое внимание телефону. Детектив решил пригласить всех, кто хоть как-то фигурировал в этих трех делах, на повторные допросы под предлогом уточнения некоторых деталей. Тэхен только заканчивал первый разговор, когда Чимин вернулся с тремя стаканами ароматного напитка, поочередно вручая их присутствующим. — Звонил Итан, — младший всеми силами пытался сохранить безразличное выражение лица и не закатить глаза в очередной раз. Он только поднял взгляд на Чимина, а вот Ким заинтересованно дернул бровью. — У Юнги что-то для нас есть. Он вызывает к себе. ТэТэ, пойдем все вместе? — Я останусь. У меня еще есть информация, которую нужно проверить, и пара звонков. Идете вдвоем. Пожав плечами, Пак повернулся к журналисту и начал активно двигать руками, намекая, чтобы тот вставал. Мол, времени нет и они должны поторопиться. — Не боишься трупов, детка? — наконец говорит он, проглатывая кофе и сверкая игривым взглядом. — Я могу подержать тебя за ручку. — Тогда почему не держал предыдущие разы на местах преступлений? — не ожидавший ответного флирта Чимин растерянно раскрыл рот и начал быстро моргать. Что это сейчас такое было? — Предложение неактуально, но спасибо за заботу. Младший широко улыбнулся и пошел в сторону двери, чтобы отправиться в морг. В этот момент Пак, судорожно соображая, пытался вспомнить, видел ли он хоть раз за все это время эту прекрасную и искреннюю улыбку. А если видел, то почему не сохранил в памяти? — Ну ты идти собираешься или как? — голос Тэхена вывел его друга из транса. — А! Да, да. Мы скоро вернемся. Здание морга находилось недалеко от участка, всего в двадцати минутах ходьбы. Чонгук и Чимин шли неторопливо, наслаждаясь тёплым весенним ветерком. Они успели допить кофе и обсудить то, что детектив обнаружил в квартире третьей жертвы. Когда они вошли внутрь здания судмедэкспертизы, первое, что почувствовал Чонгук, как в нос ударил какой-то странный запах. Здесь было прохладно, но не пахло спиртом или другими обеззараживающими средствами, этот запах можно было бы назвать свежестью, если бы не место. Чон неожиданно поймал себя на мысли, что ожидал чего-то более омерзительного. А учитывая репутацию главного судмедэксперта, возможно, даже чего-то походившего на преисподнюю. Они прошли по коридору прямиком в небольшой пустой кабинет, в котором царили чистота и порядок. Младший был готов дать голову на отсечение, что это офис Юнги. Уж слишком дотошно все было структурировано. На столе лежали горы бумаг и папок с большим количеством стикеров, рядом стоял стеклянный шкаф, полки которого были забиты рассортированными по цветам скоросшивателями. Помимо документов, здесь было очень много книг, научных журналов и грамот на стенах. Но что бросалось в глаза, так это отсутствие каких-либо предметов для украшения интерьера — всё соответствовало стилю Мина. Они прошли дальше. Чимин с усилием открыл распашные двери с металлическими вставками, за которыми как раз обнаружился Юнги со своими помощником. Они стояли над накрытым простыней телом, пока судмедэксперт надиктовывал парню какие-то наблюдения. — Еще раз приветствую! Мы пришли, что у вас? — Стоять! — крикнул мужчина в ответ и чересчур резко сорвался со своего места. — Вы что, в клуб пришли? Вышли оба! — Что? — испугался не на шутку Чонгук, когда его начали пихать в спину. — Что случилось? — Халаты, защитные маски, перчатки! — Юнги быстро вытолкнул посетителей за дверь. — Это стерильная лаборатория! Вы что, даже бахилы не надели? Итан, принеси этим олухам все необходимое. — Боже. Да сколько можно. Только ты так над этим трясешься, — причитал Чимин, пока принимал из рук помощника защитную одежду. — Опять эти балахоны. — Вот теперь заходите. Кстати, Чип, а где твой Дейл? — хихикнул Юнги со своей же шутки, хотя остальные продолжали молчать. Младший вообще пребывал в небольшом ступоре из-за такого теплого приема. — Ты, я смотрю, во всю используешь навыки Гаечки? — продолжил судмедэксперт, подмигивая детективу, на что Чонгук возмущенно раздул ноздри. — Ну ты глянь, какой он милашка. А еще он тоже бывает полезным. Правда, Гуки? — Пак улыбнулся так широко, будто не он сейчас рисковал получить по зубам. — Вам по пять лет? Вы вообще понимаете, что флиртуете и шутите, стоя прямо над трупом? Я, возможно, вас удивлю, но у нас вообще-то серьезное дело с тремя жертвами, — Чонгук выбрал тактику воззвать к совести и пристыдить. — Мистер Мин, вы позвали нас только для этого? — Нет, — Юнги поджал губы. Судя по виду судмедэксперта, ему и правда было стыдно за допущенную вольность. — И можно просто по имени. А позвал я вас вот зачем, — он приоткрыл простыню, вытаскивая из-под нее руку со следами лезвия. — Посмотрите на эти порезы. Они многое нам рассказали. Более того, мы узнали кое-что важное не только о жертве, но и об убийце. — И что же? — поторапливает Пак. — Я вижу только раны на руке. Пока не впечатляет. — Присмотрись. Края ран неровные, а внутри отчетливо заметны небольшие углубления, — мужчина поднес конечность ближе к увеличительному стеклу. — Их сделали правой рукой, чтобы направление соответствовало руке жертвы, но хватка была нетвердой. Я могу предположить, что наш убийца — левша. Правая рука не является его ведущей, и поэтому в порезах остались небольшие углубления в местах, где он, видимо, прохватывал нож поудобнее. — Это поможет сократить список подозреваемых. Хорошая работа, Юнги, — Чимин поднял ладонь, собираясь отбить судмедэксперту «пять», но его проигнорировали. — Хотя списка пока нет, так что это нужно держать в голове на будущее. Чонгук, когда вы будете изучать записи камер из церкви, обрати внимание на тех, кто использует левую руку, — младший оторвал взгляд от руки жертвы, кивнул и снова вернул все внимание побелевшей кисти. — И еще один важный факт. Наша жертва тоже левша, — Юнги смотрел на Пака и Чона, на лицах которых отражалась необходимость пояснения. — Мышцы на доминирующей руке всегда развиты у людей чуть лучше. И у нашей жертвы это левая рука. Однако довольно давно у него на левой было ранение, и, по всей видимости, часть вещей он приловчился делать правой. Со временем рана перестала влиять на двигательную функцию, поэтому он вернулся к использованию левой руки. Я думаю, когда он приловчился выполнять часть повседневных вещей правой, то иногда использовал ее машинально. Но человек не выберет не ведущую руку для совершения самоубийства — это осмысленное действие. И это натолкнуло меня на мысль, что, возможно, убийца не так хорошо знал жертву. Он мог видеть его пару раз или беседовать с ним, но он не знал, что его ведущая рука — левая. — А вот это уже важно, — Чонгук слушал так внимательно, что даже рот приоткрыл, но захлопнул его, как только понял, как нелепо это выглядит со стороны. — Получается, наш преступник выбирает случайных людей. Которых, скорее всего, видел вообще впервые в жизни. Не факт, что он общался с ними больше одного раза и общался вообще. — Возможно, и так, — кивнул судмедэксперт. — Я взял пробы из легких, завтра к утру мы узнаем, есть ли в них следы газа. Это все. — Подожди! — Чимин чуть не подпрыгнул на месте, будто вспомнил что-то невероятно важное. — Юнги, как действует этот газ? — Распыляется близко к лицу и начинает действовать в течение нескольких минут. Через 30 секунд человек начинает чувствовать дезориентацию и довольно быстро засыпает на час или два. Следов на коже не остаётся, но газ оседает в легких. — Час или два… — задумывается детектив. — Тогда почему… — Почему время смерти у всех раннее утро? — продолжает его мысль младший. — Как убийца попадал к незнакомым людям в дом среди ночи? Мы ведь не нашли следов взлома. Он мог выбрать любое другое время, более удобное. Мне кажется, это имеет для него важное значение. — Именно. Мы знаем, что квартиры всегда были отправной точкой. Уайт был в домашней одежде, Мур вообще был повешен на собственной балке, а Мур точно возвращался домой, мы знаем это со слов его соседки. Странно приглашать малознакомого человека к себе поздней ночью. Только если вы не познакомились накануне и ваша беседа не была настолько приятной, что вы решили продолжить ее в более удобном месте. — Есть еще один момент, который мы не учли, — загорелся мыслью Чонгук, а остальные уставились на него с немым вопросом. — Как он доставлял тела к местам преступлений, если время настолько ограничено? — Точно! Вряд ли бы он катил коляску с Джозефом Муром по улице в пять утра с риском, что его жертва может проснуться, — уловил мысль Пак. — На машине от церкви до дома жертвы ехать не меньше двадцати минут. Пешком, да еще и тяжелой ношей, путь увеличился бы втрое. А значит… — Значит, вероятнее всего, у нашего убийцы есть машина. Младший так засиял из-за появления новых зацепок, что не заметил, как с каждым шагом двигался все ближе к Паку. Опомнился он лишь в тот момент, когда в нос ударил приятный запах духов старшего. Такой мягкий, но так ему подходящий. Он отшатнулся обратно, резко и быстро. Детектив тоже подвис, потому что за все время совместной работы они впервые были так слажены. Он поймал себя на мысли, что Чонгук становится еще красивее, когда в его больших черных глазах виден азарт. А еще от него пахнет свежестью и чистотой, но не такой, как в этом холодном и безжизненном месте, а приятной, которая ассоциируется у всех с домашним уютом. Но, к своему удивлению, он уловил легкие нотки и чего-то цветочного. Сладкие запахи были совсем не под стать человеку-буке. Пак понял, что молчит непозволительно долго. Он стряхивает наваждение и возвращается к теме их разговора. — Ты отлично оправдываешь свое звание, Юнги. «Гений» — очень скромно, но в тоже время неопровержимо. Отличная работа, эта информация точно сможет нам помочь, — Чимин отходит от стола, возле которого они стояли, чтобы позвонить напарнику и рассказать ему о том, что они узнали. Чонгук в это время подходит ближе к судмедэксперту. — Юнги, у меня есть к тебе одна просьба. — Что случилось? Хочешь фотографии? — мужчина берет в руки целую стопку снимков с места преступления. — Что? — изумился Чон. Кто вообще захочет такие фотографии? Он уже хотел вернуться к своей просьбе, но взгляд цепляет верхнее изображение в руках мужчины. — Это наше орудие убийства? — Да. Странный нож, я впервые вижу такой. — А я нет. Длинное, уточненное к краю лезвие с округлой рукояткой. Именно такими ножами пользовались афганцы. В основном такие экземпляры ушли в прошлое, но некоторые все еще делают свои ножи именно такой формы. Этот явно самодельный. — Ого, какие познания, Чон-младший, — удивляется Мин. — Нужно проверить, связан ли Мур с войной в Афганистане. Вдруг это что-то значит, — Чонгук достал свой блокнот из кармана пальто и сделал пометку размашистым почерком. — А вообще, я хотел попросить тебя поддержать Хосока. Я знаю, вы с ним хорошие друзья. Он говорил мне о том, что вы общаетесь, — Юнги внимательно смотрел на младшего брата своего друга и видел, что тот действительно переживает. — Сейчас все находятся под большим давлением, но ему сложнее в разы. Пожалуйста, ты же гений. Я думаю, ты точно найдешь способ, как его приободрить. — Конечно, я поговорю с ним. Не переживай так сильно, он справится, — мужчина кладет руку на плечо журналиста и приободряющее сжимает. — Да, с таким пиздецом он, вероятно, встречается впервые, но он сильный и самый настойчивый человек из всех, кого я знаю. Все будет хорошо. — Хорошо, спасибо. И у меня есть еще одна просьба. — Что у тебя там? — вот теперь Мин был заинтересован. — Приструни, пожалуйста, своего помощника. Он больше заигрывает с детективами, чем работает, — судмедэксперт кивнул, сжав губы в тонкую линию, чтобы сдержать смех. — Не время сейчас, когда такая ситуация. Лучше ему взять себя в руки. — Кто-то ревнует? Малыш Чон попал в крепкие сети Пак Чимина, м? — у Юнги в глазах плясали смешинки, а Чонгук покраснел, казалось, вместе с одеждой. — Я не…! — Так, Юнги, мы больше тебе не нужны? — Пак закончил разговор по телефону и приблизился к ним. Судмедэксперт в ответ отрицательно качнул головой, сияя своей десневой улыбкой. — Тогда мы вернемся в участок. Сообщи, когда получишь результаты анализа легких. — Будем на связи. Юнги уже давно отвык от нормального общения с детективом, но за последние дни они пересекались несколько раз, и Пак не отпустил ни одной пошлой шуточки. Мину до сих пор было интересно, что же избивало его от флирта на грани убийства. Но, как оказалось, самое главное он, как всегда, прошляпил. Чонгук и Чимин уже почти вышли в распашные двери, когда из-за их спин донеслось тихое: «До свидания, детектив Пак». Обернувшись, детектив мило улыбнулся парню, не проронившему ни слова за все время их присутствия. — Пока, Итан. Чон тоже обернулся, но для того, чтобы бросить на Юнги выразительный взгляд, призывающий к действиям. Мужчина на это только ухмыльнулся. Он точно знает, что повлияло на детектива-приставучку, и, похоже, это взаимно. Тем же вечером Юнги пригласил Хосока в бар недалеко от участка, чтобы поговорить, как и просил его младший Чон. Капитан зашел в заведение быстрым шагом, нашел глазами рыжую макушку и, не меняя скорости, подошел к столу. Он резким движением отмахнулся от подошедшего официанта и устремил на Мина злой взгляд. — Зачем ты позвал меня в этот бар? — голос начальника участка выдавал его сильное раздражение. — Хочешь, чтобы нас сфотографировали журналисты, и уже завтра мы украсили первые полосы местных газет? Я прям вижу эти заголовки: «В городе орудует серийный убийца, а капитан участка наслаждается выпивкой в захудалом баре». — Ты преувеличиваешь, — Юнги хоть и не был согласен с тем, что говорил его друг, но все же оставил свой стакан, бросил на стол пару купюр и поднялся со своего места. — Хорошо, тогда давай немного пройдемся, и потом ты вернешься к работе. Они вышли на улицу и начали идти в случайном направлении. Участок был в другой стороне, дом судмедэксперта тоже, но ни одного из них это не волновало. — Послушай, Хоби, — Юнги понизил голос почти до шепота. — Я знаю, ты сейчас испытываешь огромное давление. На тебя одновременно набросились и власти, которые стремятся побыстрее прикрыть неприятную историю, и журналисты. Этим только дай повод покопаться в грязном белье. Но ты должен знать, — мужчина сделал глубокий вдох, наполняя легкие холодным воздухом. — Ты уже сделал все, что от тебя зависит. Невозможно прыгнуть выше своей головы. Мы знакомы с тобой больше десяти лет. Я знал тебя тогда, когда ты только закончил полицейскую академию и решил поступить на юридический факультет, чтобы стать ещё большим профессионалом в своем деле. Ты уже тогда понимал весь объем ответственности и проявлял выдающиеся лидерские качества. Прекрати недооценивать себя. Прекрати думать, что мог сделать лучше и больше. Вы все зовете меня гением, и ты всегда говорил, что доверяешь моим мыслям и рассуждениям, так поверь и сейчас. Все твои сотрудники работают в полную силу, вы предприняли все необходимые шаги. Большее сделать просто невозможно. Мы раскроем это дело, как и сотни предыдущих, и ты с гордостью выплюнешь отчет тем, кто сейчас обвиняет тебя в некомпетентности. Этот парень не господь бог, он ошибается, и мы используем это в нашу пользу. Не бери на себя ответственность за то, что не находится в твоей власти прямо сейчас. Остановись, пока это не сломало тебя. Остановившись посреди улицы, Хосок тяжело вздохнул и повернул лицо с заметными следами усталости на друга. Он понимает, что Мин прав, но сейчас столько ответственности лежит на его плечах. Он впервые так сильно растерян. Но его брат тоже прав, он должен взять себя в руки, чтобы стать опорой для своих людей. Это то, что в его силах и, пожалуй, единственное, что он еще не предпринял. — Спасибо, Юнги, — капитан притянул друга в объятия. Тот не любил обниматься, но понимал, что Хосоку это необходимо, поэтому с легкостью обнял в ответ. — Правда, спасибо. Мне нужны были эти слова. Мы поймаем его, ведь он всего лишь человек, пропитанный ненавистью, а ловить таких — это наша работа. Утро нового дня детективы и журналист, ставший уже полноценной частью команды, впервые не встретили у доски. На сегодня у них точно был намечен план работы. Тэхён должен был допросить могильщика и соседа второй жертвы, а его напарник — поговорить с Грейс и Тревисом Браун. После этого они собирались вместе заняться поиском загадочной машины. Младший продолжал переговоры и назначал встречи потенциальным продавцам газа. Его брат еще вчера одобрил эту операцию. Если они и не выйдут на того, кто продал незаконный товар их преступнику, то хотя бы прикроют контрабанду газа, способного усыплять людей, не оставляя следов. Это тоже неплохой результат. Около одиннадцати часов, примерно через час после прихода первого свидетеля, в кабинет быстрым шагом зашли оба детектива и капитан. Он, по всей видимости, наблюдал за одним из допросов. Все трое были порядком взволнованы, а растерянный Чон никак не мог понять, что же такого успело произойти. — Вы расскажете мне, что произошло? — Чонгук встал из-за стола и подошел ближе к доске, у которой все остановились. — Вы узнали что-то про убийцу? — Не совсем. Могильщик узнал нашу третью жертву, — Пак видел, как глаза младшего округлились, а губы сложились в форме буквы «О». — Эй, детка, не удивляйся так сильно. Твои милые глазки сейчас выпадут, так широко ты их открываешь. — Прекрати называть меня и части моего тела милыми. Иначе я впечатаю свой очень миленький кулак в твое крайне милое личико. Договорились? — заметно раздражаясь, Чонгук протянул вперед руку, как бы забиваясь, что еще один раз, и он точно врежет детективу по лицу. — Ага, договорились, — приподняв одну бровь, Чимин сжал ладонь и легонько провел по тыльной стороне большим пальцем. — Какие мягкие у тебя руки. Считаешь мое лицо крайне милым? В комнате несколько секунд повисает гнетущая тишина. Растерянный брат капитана бегал глазами по присутствующим и, кажется, пытался понять, когда назвал лицо Пака миленьким. Повисшую неловкость прервал Хосок. — Мы вам не мешаем? — уточнил он, прокашливаясь. — Нет! — рявкнул Чонгук. — Да! — со смешком выдал детектив одновременно. — Вы закончили? — Ким смотрел на этих двоих немного осуждающе. У них тут наконец хоть какое-то движение в деле, а они отношения выясняют. Хосок хмыкнул, на что его младший брат стыдливо опустил глаза. — Отлично. Возвращаемся к нашему открытию. Могильщик сказал, что несколько раз видел Джозефа Мура разгуливающим по кладбищу. Он запомнил его, потому что наш убитый часами ходил и смотрел по сторонам, иногда с кем-то общался. Бывало, он задерживался на кладбище до самой ночи. Поэтому он и попал в поле зрения нашего свидетеля. — Это привело меня к мысли, что кладбище — это своеобразные охотничьи угодья для нашего убийцы, — выглядевший еще минуту назад виновато Чимин снова оживился. — Он использовал точно такую же тактику. Заговорить с человеком в форме о былых временах — это неудивительно для такого места, — Тэхен одобряюще кивнул, подтверждая, что он тоже подумал именно об этом. — Он слушал истории жертв. Втирался в доверие тех, кто искал возможность излить душу, и таким образом находил тот фактор, который становился для него решающим. Это объясняет, почему люди пускали его в свой дом. Но он же не мог убивать всех подряд, а это значит, что между убитыми все-таки должна быть хоть какая-то связь. — Именно, Чимини. Я тоже подумал об этом. Скорее всего, он говорил и с другими, однако они ему по какой-то причине не подошли. Но я также задумался о том, как нам проверить эту теорию? — Ким вопросительно посмотрел на всю компанию. — Есть идеи? — Нам поможет могильщик, — выпалил Хосок, а остальные уставились на него. — Что вы так смотрите? Вы можете поехать на кладбище вместе с ним, и он покажет вам тех, кого видит довольно часто. Я думаю, что таких людей там немало. Но это и хорошо, ведь высока вероятность, что с ними уже говорил наш убийца. Возьмите еще охранника, возможно, он тоже сможет помочь в этом деле. — Предположим, — Ким устремляет на начальника взгляд, полный сомнений. — Я всё ещё не понимаю, как мы выясним, что именно убийца подходил и говорил с этими людьми. Что, если это были такие же военные, как Джозеф Мур? Этот список может стать бесконечным. — Скорее всего, убийца задавал очень много вопросов, — тихо произнес младший, но это не осталось незамеченным. — Ну смотрите, такие люди, как Джозеф Мур, скорее всего, будут просто слушать историю, которой с ними готовы поделиться. О товарищах, о войне, о том, как проходили подготовку или обучение. Убийца же ищет конкретную деталь, которая станет для него решающей, поэтому, вероятно, он задавал больше наводящих вопросов. Все четверо понимали, что все это вилами по воде писано. Возможно, они потратят такой ценный ресурс, как время. Возможно, снова ошибутся, но они готовы сделать все возможное. Даже воспользоваться такой призрачной зацепкой. — Итак, мы обсудим тактику опросов на завтра сегодня вечером, — объявил Хосок, собираясь уходить из кабинета. — Продолжайте работать со свидетелями. Чонгук, привезли улики с места преступления, ты хотел что-то повторно осмотреть. Детективы, бросив вопросительный взгляд на младшего, тоже направились к выходу. Чонгук только отмахнулся и продолжил прожигать взглядом монитор своего ноутбука. Прогнав навязчивые мысли из головы, он вновь возвращает все внимание работе. Ему нужно закончить со своими задачами сегодня, а завтра подключиться и помочь команде с опросами. Вечером фантастическая четверка собралась в кабинете начальника, чтобы подвести итоги суматошного дня. — Из отчета Юнги следует, что в легких Мура обнаружен севофлуран в той же концентрации, что и в двух предыдущих случаях. У нас есть официальное подтверждение, что в городе орудует серийный убийца военных. — Я прошерстил полицейскую базу на предмет похожего почерка или портрета жертв, но не нашел ничего похожего в других городах и штатах, — Ким нервно барабанил длинными пальцами по столу. — Ясно, — капитан делал небольшие пометки на чистом листе, чтобы составить промежуточный отчет для разгневанного мэра. — Что еще показали твои допросы? Удалось найти какие-то дополнительные зацепки? — Допрос могильщика больше никаких результатов не принёс. На последние две смерти у него прочное алиби. Его дочь в больнице, врачи подтвердили, что он проводит все ночи там. Я попросил его помочь нам завтра с постоянными посетителями кладбища. Он, конечно, согласился, но сказал не сильно уповать на его память. Что-то мне подсказывает, что он прав. Я сказал ему, что первый убитый тоже регулярно бывал на могиле своего товарища, но он его так и не вспомнил. Да и территория этого места довольно большая, он не мог видеть всех. И мы все еще не знаем, как он не увидел тело, но сейчас это уже не играет большой роли. — Нам нужно использовать любые зацепки. Завтра посвятите день опросам, если могильщик так и не сможет вам помочь, подключайте свое профессиональное чутье. — Я тебя понял. Хорошо. Есть еще кое-что, — Тэхен перевел взгляд на младшего, так как это была их общая догадка. — Я повторно допросил того мутного соседа. Он не знает остальных наших жертв и явной связи между ними нет. Его жизнь вообще, по всей видимости, никак не пересекалась с военными. По крайней мере, я таких случаев не выявил. Также у него есть алиби на время третьего убийства. Он занимается регулярными перевозками мелких грузов. Около шести утра того дня он ехал по трассе в сторону Джерси, его зафиксировали камеры на местной заправке, — детектив пожал плечами. — Работники заправки отправили мне записи даже без ордера. Он точно был там. — Понятно. Это была хорошая догадка, но, увы, мимо, — журналист прекрасно понимал, что вероятность удачи крайне мала. Обидно, что в реальности установить убийцу не так просто, как в сериалах. — Я занимался записями камер, которые мы изъяли в церкви. Пока я отсмотрел только 200 часов, но мне удалось найти двенадцать человек, которые, по моим наблюдениям, являются левшами. Трое из них — женщины, так что остаётся только девять мужчин. Качество записей оставляет желать лучшего, но я всё равно предлагаю показать эти фото могильщику и тем, кого мы завтра будем опрашивать. Вдруг что-то всплывёт. — Хорошо. Что у вас с поставщиками газа? — Мы с детективами Чен и Медден назначили на завтра три сделки с теми, кто торгует севофлураном в небольших объемах. Я лишь выступил переговорщиком. Вероятность успеха очень маленькая, газ мог быть куплен давно или в другом штате. Если ты хочешь узнать больше об операции, то тебе лучше уточнить у них. Я не вдавался в подробности. — Мне тоже кажется, что эта история с поставщиками — полный тупик. Но попытать удачу стоит, чем черт не шутит. Ты повторно осматривал улики, нашел что-нибудь? — Меня заинтересовало орудие убийства. По нашей информации, Джозеф Мур не бывал в Афганистане, только в Сирии, а значит, он никак не мог оказаться обладателем афганского ножа. Только если это не подарок. Я хотел посмотреть на этот клинок поближе и поискать отличительные черты. Так как он самодельный, на него могли нанести какую-то гравировку или что-то еще. Но ничего не обнаружил. Я предполагал, что орудие убийства мог оставить убийца, но из заключения криминалистов следует, что на рукоятке нет никаких отпечатков, кроме нашей жертвы. — К слову, про отпечатки. Меня очень смущает, что ни в одной квартире, которые мы считаем первоначальным местом преступления, нет ни единого постороннего отпечатка, — Пак доставал из двух папок под рукой листы с отчетами. — Нигде ни единого следа. Вряд ли он приходил к людям домой, спокойно сидел в перчатках, и это никого не смущало. Я уже даже не знаю, что думать об этом парне. Может, у него сожжены пальцы? — Я видел такое только в сериалах, — нахмурился Хосок. — Мне тоже в голову не приходит ни одной здравой мысли по этому поводу. Возможно, он тщательно все за собой убирал? Или просто был настолько осторожен, что ни к чему не прикасался. Не знаю. Чимин, у тебя есть что-нибудь новое? — Ничего определенного. Я также показал фото наших жертв семье Нэйта Уилсона. Они их ожидаемо не узнали. Но они мало знали о его жизни в принципе. Я проверил их прошлое — кроме того, что отец Грэйс военный, никакой связи с этой сферой у них нет. Ну и них обоих есть алиби на время остальных убийств. Но справедливости ради, они вообще не похожи на маньяков-убийц. Я повторно изучил те записи, которые мы изъяли возле кладбища после первого случая. На них даже отдаленно не видно ворот и подъезжающих к ним машин, они снимают только тротуары и входные двери заведений. Я запросил видео с дорожных камер и начал их смотреть, но в нужных нам местах их, разумеется, нет. Поэтому я пока проверяю все автомобили, которые направлялись в сторону мест преступлений в наш промежуток времени. — Время идет, а у нас все еще нет никаких четких зацепок. Это плохо, очень плохо. Завтра будет уже третий день, и если мы правильно выяснили цикл, нам лучше поторопиться, — капитан устало растирал глаза и жестом показал присутствующим, что они могут идти. — Чонгуки, ты уже так влился в нашу работу. Смотри, так и до звания детектива недалеко. Порядком вымотанный тяжелым днем младший слабо улыбнулся, тоже поднялся со своего места и хлопнул брата по плечу. Чонгук подметил, что Хосок сегодня выглядел намного свежее и спокойнее. Возможно, Юнги и правда гений или просто очень хороший друг. Погода совершенно точно была не на стороне детективов, так как с самого утра начался мелкий дождь и поднялся ветер. Это значительно снизило шансы встретить на кладбище тех, кто станет для них источником информации. Они опросили несколько человек, на которых им указали могильщик и охранник. Конечно же, не обошлось без упования на чутье. Тэхен вообще считал подозрительным каждого второго. Это сильно увеличило время опросов и проверок. С подачи Чонгука они также повторно прошлись по заведениям, сотрудников которых опрашивали в первый раз, попытка — не пытка. К концу дня они были промокшие, измотанные и с тонной информации на руках. Каждого из троих не отпускала мысль: а что, если они сегодня уже говорили с убийцей? Что если их вопросы заставят его изменить тактику? Это сложно. Слишком сложно. Они так и не вернулись в участок, решив завтра с чистой головой и в сухой одежде приступить к структурированию всех данных, которые удалось собрать. Уже поздно вечером Чонгук получил сообщение от брата о том, что две подставные покупки были проведены успешно. Третий поставщик на встречу не пришел. Детективы уже вели допросы, и если эти люди знают хоть что-то, то завтра у них будет чуть больше информации. Но это все завтра. Новый день, а значит, новая встреча у белой доски. Чонгук никогда не опаздывал, а поэтому уже в 9:00 вошел в кабинет и был удивлен тем, что всегда опаздывающий Пак сидел за своим столом и что-то активно печатал. Его напарник тоже был на месте, но это не было необычным явлением. Хоть он и рассказывал Чону про свою бурную молодость, казался он совершенно обычным, без понтов и закидонов. Хотя их с лучшим другом шутки и порой просто непонятные никому приступы истерического смеха вызывали вопросы. Собравшись снова у своеобразного алтаря, они подвели короткие итоги вчерашней вылазки. Записав все догадки и собрав воедино все данные, они распределили обязанности, чтобы справиться с информацией быстрее. Через пару часов работы Чимину казалось, что его мозг готов лопнуть в любую секунду, так много всего он старался удержать в голове. Имена, истории, лица, связи — сейчас все рисковало перемещаться в единый ком и взорваться, как перекаченный воздушный шарик, но волновало детектива не это. Он поднялся со своего места и без слов вышел в коридор. Прошел до самого выхода и подумал, что прогулка за кофе поможет ему освежить мысли и провериться. Сегодня, как назло, было довольно тепло. Похоже, весна все же вспомнила, какая погода ей свойственна. Хорошее время, чтобы немного пройтись. Он вернулся в кабинет через двадцать минут с тремя бумажными стаканами. Первым он подошел к столу Кима. — Держи. Подумал, что тебе это пригодится, — он игриво подмигнул лучшему другу, но тот только сильнее нахмурился. Он взял стакан в руки, сделал первый глоток, и произошло то, чего Чонгук совершенно не ожидал. Детектив скривил лицо, изображая на нем вселенскую боль, а после высунул язык и начал обмахивать его руками. Младший удивленно смотрел на развернувшуюся картину и ожидал объяснения странной пантомиме. — Это что за адское пойло, Чимини? — невнятно протараторил Ким, все еще держа рот открытым. — Это чай? Травяной чай? Ты что удумал? — ТэТэ, я знаю тебя лучше, чем ты сам. Вчера мы целый день провели под дождем в сырой одежде, а ты плохо переносишь переохлаждения, — Пак с нежностью посмотрел на друга. — Я следил за тобой все утро. Твои глаза болят, ты часто моргаешь. Не нужно быть гением, чтобы понять, что ты их закапываешь каждый час, чтобы никто не увидел, какие они красные. Но, мой милый друг, тебя всегда выдают уши. — Да как ты! Их не видно! Я все утро в зеркале рассматривал. Я уверен, что их не должно быть видно. — А их и не видно, но ты постоянно зачесываешь волосы назад, тут-то ты себя и выдал, — Чимин прошел по кабинету и поставил другой стакан на стол Чона. — А ты, малыш, не простудился после вчерашнего? — Я в порядке, — Чонгуку стало немного неловко от такого появления заботы. Настолько, что он пропустил это «малыш» мимо ушей. — Тэхен, ты правда себя плохо чувствуешь? Может, тебе лучше отлежаться один день. Мало того, что ты себя мучаешь, еще и нас заразишь. — Да не болею я! Чимин, прекрати. Сейчас не время для этого. — ТэТэ, тебе напомнить, что мы уже однажды это проходили. Я тогда провел возле твоей постели четыре дня, а следом слег и сам. Тогда я тоже тебе говорил: «Тэхен, отлежись», «Тэхен, у тебя температура». Ты только отмахивался, а что в итоге? М? Забыл? Так я напомню, ты грохнулся в обморок посреди задержания. Хорошо, что это были подростки, которые разрисовывали стены. Сейчас речь идет о том, что твоя халатность может стоить кому-то жизни, — тихо лепетал Пак, а младший только поддакивал. — Тэхени, ТэТэ, — детектив медленно приблизился к другу и положил свою ладошку на его лоб. — Что и стоило доказать. Ты заболел. Зачем обманываешь меня? — Потому что это совершенно не вовремя, я не могу все бросить и уйти на больничный. Весь участок на ушах, город в панике, а я должен спокойно лежать и смотреть сериалы от Netflix? — Ким хоть и был раздражен, все равно тянулся к руке, которой Пак гладил его по голове. — Я не могу уйти. Только не сейчас. — Ты же знаешь, что будет дальше, верно? — Чимин зачесал вьющиеся волосы друга ему за уши, которые и правда горели ярко-красным цветом. — Если ты продолжишь отнекиваться, то я предам кодекс дружбы и позвоню твоей маме. Как думаешь, сколько ее беспокойных звонков ты выдержишь? Я ставлю на три. Но она ведь не остановится на сегодня. Она будет звонить тебе всю неделю, чтобы узнать, как ты. А если я правильно преподнесу информацию, то она уже к вечеру будет на пороге твоей квартиры. Так? Ты готов к урагану под названием «госпожа Ким» или сойдемся на моих условиях? — Чертов шантажист, — закатил глаза Тэхен. Он точно знал: с Паком невозможно спорить. У него всегда самые убойные аргументы. Журналист наблюдал за взаимодействием друзей со стороны и не мог понять, что он чувствует по этому поводу. У него тоже были друзья, но он никогда не был с ними настолько близок, чтобы знать и чувствовать другого человека насквозь. Рядом всегда был брат, но и с ним не возникало такой крепкой эмоциональной связи. Хосок всегда готов помочь и поддержать, выручить в трудную минуту, но они редко проявляют нежные чувства друг к другу. Чонгук отчетливо понимал, что за всю жизнь он не встречал людей, которые заботились бы о нём так сильно и берегли бы его. Осознавать это было неприятно. Да, родители его любили, но он всегда хотел быть независимым. И вот сейчас он неожиданно для себя осознал, что ему действительно не хватает любви. Пока Чон был погружён в свои невесёлые мысли, Пак облокотил голову напарника на себя и перебирал ему волосы. Тот устало прикрыл глаза и все же держал в руках стакан с чаем. Краем уха младший уловил, что речь шла все еще об условиях сделки. — … ты оставишь это дело мне. Я задержусь настолько, насколько нужно, — Чимин приложил палец к губам лучшего друга, когда тот только собирался ему возразить. — Я знаю, что ты хочешь сказать. Можешь даже не начинать. Шантаж. Помнишь, ТэТэ? — Чимини, ты просто не справишься с такими объемами работы. Чонгук, ты сможешь задержаться, чтобы помочь ему отсмотреть видео с дорожных камер? — Дайте мне буквально пару минут, мне нужно решить один вопрос. Но я думаю, что смогу остаться. Чон взял свой телефон со стола, поднялся и быстрым шагом направился в сторону двери. Неожиданно она распахнулась, и он почти столкнулся с Хосоком, который собирался войти. — Чонгуки, отлично. Я как раз искал тебя. Мы можем поговорить в моем кабинете? — Конечно, что-то случилось? — Я все объясню. Пойдем. Старший Чон шел быстро и молча, Чонгук следовал за братом и не мог понять его состояние. Он был то ли зол, то ли раздражен, а его беспокойные руки видывали сильное волнение. — Хоби, что происходит? Почему ты так напряжен? — Чонгук, присядь, — младший кивнул и резко сел на ближайший стул. — Чонгук, я сейчас кое-что тебе скажу, а потом попрошу. Пожалуйста, прислушайся ко мне. — Да скажи уже. Что происходит? — Мы пробили отпечатки и оружие одного из задержанных вчера парней. Оказалось, он состоит в одной из крупнейших банд нашего штата — «Диких». Ты хорошо знаком с ней, ведь не так давно копал под ее главаря. Мы выяснили, что сейчас они торгуют всем: от дешевой наркоты до промышленных химикатов. А знаешь почему? — Хосок был сильно обеспокоен и никак не мог остановить мельтешение по комнате. Сказать, что младший пребывал в шоке — значит не сказать ничего. Разве такие совпадения — не сериальные стереотипы? — Эта встреча состоялась, потому что ты разворошил гнездо и они, как могут, толкают на рынке все возможное. Твое расследование… — Ты знаешь? — Чонгук растерянно моргнул и сжал руки в кулаки. Он не хотел, чтобы его брат был в курсе этой истории. — Но как? — Представь себе, знаю. Я надеялся, что ты остановишься на том, что уже нашел. Но сегодня, после обнаружения связи этого парня с бандой, я связался с редактором, для которого ты писал материал, и узнал, что продолжаешь копать. — Хосок, я знаю, что ты мне скажешь, но это моя работа… — Гуки, послушай меня, ты должен прекратить. Сейчас. Не светись и никуда не лезь. Они уже знают, что их шавка задержана, теперь они, скорее всего, выясняют, как же так получилось. Если они выйдут на тебя, если поймут, что ты продолжаешь вмешиваться в их дела, это может иметь необратимые последствия. — Я понимаю, но… — Не понимаешь! Нихрена ты, блять, не понимаешь! Какие тут могут быть «но»?! — капитан повысил голос, переходя на крик, но вовремя опомнился. — Я долгое время закрываю глаза на твои разгромные материалы и специализацию. Однако сейчас речь не только о твоей безопасности, об этом ты подумал?! Эти люди — убийцы без жалости и принципов. Ты понимаешь, что это может ей навредить? Почему ты продолжаешь думать только о себе? — Я тебя понял, — младший опустил взгляд в пол. Он понимал, что брат прав. Ему нужно научиться думать о последствиях. Он амбициозен и привык добиваться своих целей, но сейчас должен жить по-другому. — Хорошо, я отступлюсь. Я свяжусь с редактором и скажу, что зашел в тупик, — побежденно сказал он. Он снова посмотрел на старшего, лицо которого выражало недоверие услышанному. — Ты знаешь, я не бросаю слов на ветер. Пусть «Дикими» занимаются твои люди и полиция штата, я не стану вмешиваться. Второй парень тоже не помог нам, верно? — Нет, он как раз не слишком компетентный. Видимо, он занимается этим совсем недавно и решил попытать удачу, поэтому и продавал в таких небольших объемах. Мы первые его покупатели, так что это тупик. — Понял, тогда мы будем искать зацепки в тех данных, что у нас уже есть, — Чонгук поднялся со стула и уже собирался уходить, но волнение его родного человека никак не давало покоя. — Верь мне, Хоби. Я обещаю, что сдержу слово. Старший смотрел на спину удаляющегося парня и наконец опустился в кресло. Откинувшись на спинку, он выдохнул, плечи расслабились, а пронзившее все тело напряжение начало спадать. Оставалось только надеяться, что младший действительно осознает все риски и не станет лезть на рожон, сдержав свое обещание. Усилиями Чимина, Чонгука и даже подключившегося к спору Хосока Тэхена удалось заставить поехать домой. Его отправили отлежаться и немного подлечиться, чтобы завтра он снова мог быть в строю. Несмотря на то, что Пак и младший Чон остались в кабинете вдвоём, там царила исключительно рабочая атмосфера. Они даже не разговаривали, поскольку каждый был погружён в работу с головой. Изредка один из них поднимался со своего места, чтобы добавить какие-то заметки на доску, взять что-то с соседнего стола или просто размять затекшие мышцы. И на этом все. Оба пропустили и обед, и ужин, сосредоточившись на изучении всех имеющихся улик. Периодически поглядывая на растрепанного детектива, Чонгук понимал, что тот не находит себе места. Он мельтешил, дёргался и постоянно что-то ронял, ругаясь при этом, как сапожник. Часы на стене показывали первый час ночи, но оба парня продолжали сидеть за своими столами и даже не двигались. За окном было очень темно и тихо, а в слабоосвещенном кабинете полицейского участка слышалось только шуршание бумаги, щелканье компьютерной мышки и звук нажатия клавиш на клавиатуре. С хриплым стоном, который неконтролируемо вырвался из груди, младший выпрямил сгорбленную спину и прогнулся сильнее. Всё тело ломило от долгого сидения, глаза пекло, а организм явно требовал новую порцию кофе, поскольку предыдущие пять стаканов почему-то перестали действовать. Чонгук повернулся, чтобы проверить, не заснул ли подозрительно притихший Пак, но стал свидетелем крайне забавной картины. Детектив держал в зубах кислотно-зеленый маркер и внимательно изучал какую-то бумагу. Его пальцы были вплетены в волосы, на голове царил полный беспорядок, а на лице виднелись несколько цветных полос. Улыбнувшись уголками губ забавному виду всегда сексуального Чимина, журналист тихо вышел из кабинета, чтобы сделать очередную порцию кофе и немного проветрить голову. Пока он бродил по порядком опустевшему полицейскому участку и бесшумно передвигался по комнате отдыха, размешивая в кружке коричневую жижу, которую тут называли громким названием «кофе», он несколько раз набирал хорошо знакомый номер. В ответ слышались лишь длинные гудки, а после включался противный автоответчик. Чон уже начал раздражаться отсутствию ответа, но его взгляд зацепил время в правом углу экрана. «Уже довольно поздно, наверное, она просто уснула», — подумал парень и перестал атаковать чужой телефон бесчисленными звонками и сообщениями. Он также тихо вернулся в их кабинет и застал Чимина с телефоном в руках. Детектив хватал свой мобильный каждые полчаса, что-то быстро печатал и, получив несколько оповещений, успокаивался минут на тридцать. Чон аккуратно поставил кружку недалеко от настольной лампы на столе Пака, получив в ответ полный благодарности взгляд и усталую улыбку. — Как Тэхен? — Ему лучше. Температура почти спала, а головная боль прекратилась. Он собирается завтра вернуться. — Я еще днем заметил, как ты сильно заботишься о нем. Это очень мило и трогательно. — ТэТэ — это моя семья, которую мне подарила судьба. Я не позволю ему вредить себе. — Ваши отношения просто невероятные. — Знаешь, Гуки, их сложно объяснить, а еще сложнее понять. Но самое правильное определение — семейные. Могу поспорить, что Тэхен рассказал тебе свою версию нашей истории, когда выдал мое прозвище, — Чонгук в ответ на эти слова поджал губы, все еще испытывая стыд. — Скорее всего, он сказал тебе, что я помог ему. Стал кем-то вроде старшего брата, вытянул его из подросткового максимализма. Так ведь? — младший кивнул, подтверждая предположение Пака. — Он всем это говорит. Это правда — я действительно сильно повлиял на него, но ТэТэ сделал для меня гораздо больше. Ему просто нужен был человек, который умеет слушать и видеть его настоящего. Стать ему другом совсем несложно, нужно всего лишь быть таким же открытым, как и он сам. Однако для меня он заменил почти целый мир: семью, друзей и коллег. Он дал мне то, что я не мог годами получить от своих родных, а позже и от общества: любовь, поддержку, понимание, защиту. И сейчас я говорю о любви не в пошлом смысле, а о той, которая заставляет чувствовать боль другого человека и ради которой ты пожертвуешь всем, не задумываясь ни на секунду. — Это… Я понимал, что вы близки, но то, что ты говоришь, это и правда намного глубже любого подходящего слова. Хорошо, что в твоей жизни появился такой человек. Я очень рад за тебя, Чимин. — Спасибо, — смутился детектив. Он и сам не знал, почему так разоткровенничался, но, видимо, атмосфера и сильная усталость давали о себе знать. — У нас еще много работы, продолжим? — Конечно, — Чонгук отпил немного из своей кружки, чтобы скрыть улыбку, и вернулся за свой стол. Когда они планировали задержаться, то совершенно не ожидали, что в четыре часа утра оба будут еще работать. Младший опустил голову на сложенные поверх стола руки и был готов заснуть прямо здесь, сидя на неудобном деревянном стуле. Им определенно нужно поехать домой, чтобы хоть немного поспать, освежиться и привести себя в порядок. — Чимин, я думаю, нам надо заканчивать. Поехали домой, мы сможем поспать пару часов, — невнятно проговорил Чон. Он зевнул так сильно, что на глазах проступили слезы. — Да, я тоже так думаю. Мне будто под веки песка насыпали. Я всем телом чувствую, как много сегодня сидел, — Пак потянулся вверх и, поднявшись, начал искать что-то на своем столе. — У нас есть пара хороших наблюдений за сегодня, завтра посвятим в них ТэТэ. — Он решил все-таки выйти? — Его разве удержишь? Даже если я посажу его на замок, он сбежит через окно. Плавали, знаем, — детектив забавно улыбнулся каким-то своим воспоминаниям. — Чимин, — подал голос Чонгук, Пак поднял голову и встретился взглядом с большими черными глазами, в которых отражался свет небольшой настольной лампы. — Ты отличный друг. — Любовник из меня еще лучше, — милая улыбка детектива сменилась пошлой ухмылкой. Он не был готов обнажать душу и чувствовал себя неловко за проявленную слабину, поэтому решил вновь играть на своем поле. — Хватит, Чимин. — Что хватит? — Хватит прятаться за этой маской пошлости и сарказма, ведь настоящий Пак Чимин не такой, — Чон склонил голову к плечу, будто сканировал собеседника взглядом. — Что мне нужно сделать, чтобы ты прекратил это представление? — Расскажи, какой, по-твоему, настоящий Пак Чимин? — детектив тоже склонил голову к плечу. — Настоящий Пак Чимин — верный друг, — Чонгук загнул длинный палец и сделал небольшой, но осознанный шаг в сторону детектива. — Прекрасный человек, — еще один маленький шаг. — Хороший полицейский, — он смотрел прямо в глаза и продолжал идти. — Он добрый, веселый, нежный, — между ними практически не осталось свободного пространства. Все это время Пак неотрывно следил за каждым движением младшего и боялся пошевелиться. — Он умеет любить и хочет быть любимым, — Чон делает последний, самый короткий шаг, упираясь носками своих туфель в ботинки напротив. Они впервые находились так близко, что могли почувствовать дыхание друг друга. Замерший на несколько мгновений Чимин медленно поднял голову выше, практически сталкиваясь с Чоном носами. Чтобы заглянуть в глаза, ему нужно было поднять взгляд, который сейчас упирался в искусанные, но такие мягкие на вид губы. Детективу казалось, что Чонгук затаил дыхание и никак не мог решиться сделать что-либо еще. Приложив немало усилий, старший поднимает взгляд выше, прямо в темные бездонные глаза. Пак мог поклясться, что не видел на чужом лице ни страха, ни сомнений. Младший смотрел в ответ с теплотой, он слабо улыбался, из-за чего вокруг глаз появились ужасно милые складочки и маленькие морщинки. Чимин впервые наглядно увидел, что означает фраза «улыбка глазами». — Как странно. Почти то же самое я могу сказать и о настоящем Чон Чонгуке, — завороженный красотой младшего, Пак медленно поднял руку и провел кончиками пальцев по губам напротив. — Так, может, мы вместе снимем маски и начнем сначала, без всей этой фальши? Эти слова ударили Чонгука прямо под дых. Он совершенно об этом не подумал. Чимин ведь не знает его, не знает ничего о его жизни. Как он может требовать от Пака искренности, когда сам ни разу не был до конца откровенен? Младший начинает растерянно бегать глазами, изучая изящные черты и впитывая каждую мелочь прекрасного, несмотря на заметную усталость, лица. — Уже поздно. Нужно успеть домой, — сглатывая противный ком в горле, Чон отшатнулся назад и за несколько шагов вернулся к своему столу. Он схватил с него ключи от машины и телефон и поторопился к двери, боясь столкнуться взглядом с растерянным детективом. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — ответил Чимин в закрытую дверь. Собирая вещи и покидая участок, Пак старался не думать о том, что произошло. Его чувства были растоптаны, а самолюбие сильно задето, но, несмотря на это, он никак не мог понять, почему его слова так испугали младшего. Уже по дороге домой детектив задумался о том, что он вообще знает о брате капитана. Тот ведь практически ничего о себе не рассказывал, если так подумать, то они вообще ничего о нем не знают. Вернувшись в пустую и холодную квартиру, обессиленный Чимин сразу приземлился на диван. Он промычал от того, как приятно расслабилась спина, и, прикрыв глаза, уткнулся в мягкую декоративную подушку. Он понимал, что по-хорошему стоило бы пойти в душ и лечь спать на удобную постель, но двигаться совершенно не хотелось, а веки наливались свинцом, так и норовя закрыться. Поднявшись с дивана только благодаря помощи вселенной, детектив лениво стягивал с себя одежду по дороге в ванную, оставляя за собой шлейф, как в типичных любовных мелодрамах. Настроив подходящую температуру, он встал под теплые струи, которые приятно обволакивали напряженное тело, и наслаждался ощущениями. Он расслабился так сильно, что немного вздрогнул от громкой мелодии, которая эхом прокатилась по тихому пространству. Раскрыв стеклянные двери и наполняя комнату паром, он на ощупь нашел свой телефон на небольшой стойке возле душевой кабины. Экран оповещал о звонке от контакта «Чонгук», и из-за этого у детектива на секунду прихватило дыхание. Почему младший решил позвонить среди ночи после того, что произошло в кабинете? — Что такое, детка? Жалеешь, что упустил свой шанс? — Пак выбирает самую привычную для себя тактику общения. — Чимин, ее нет, — голос на том конце звучал тихо, будто потеряно. — Кого, милый? Ты наконец обнаружил пропажу совести? — Чимин, ее нет, — теперь было слышно, как Чон всхлипнул. — Ее нет. — Чонгук, о чем ты? — взволнованно уточнил Пак. Он прижимал телефон к уху сильнее, чтобы услышать, что происходит на том конце провода, и быстро накидывал разбросанную одежду на влажное тело. — Где ты? — Ее нет.