be my self-destruction

от минхо пахнет весной и дешевыми сигаретами, а джисон оказывается падок на саморазрушение. минхо - это тихая гавань, в которой мелкие волны бьются о подножие души, плескаясь во все стороны и превращаясь в душистую пену. это безмятежное бедствие, охватывающее языками пламени все живое и обгладывая их так, будто это и есть его истинная сущность. минхо - это противоречие живого и мертвого, выходящее за толстые рамы общепринятых правил. и джисон правда не понимает, как ему удается пахнуть весенней свежестью, когда лишь один вид напоминает промозгшую зиму - не щадящую кончики пальцев и облизывающую каждую частичку души. прямо как побитая собака, изголодавшаяся по чужому теплу. минхо сидит около стены, облокотившись на ту острыми позвонками. его кадык нервно подергивается, а руки дрожат от холода, привлекая к себе непрошенное внимание янтарных глаз. ветер играется со смольными волосами и яро облизывает бледные щеки, вызывая табун мурашек по телу. он лишь сильнее натягивает рукава кофты на покрасневшие костяшки и тонет в своей любимой черной толстовке, зарываясь в нее с носом. джисон хочет его укутать в себя. дать залезть под кожу и зацепиться за тепло, потому что он - горячее солнце. - не хочешь спуститься? ты дрожишь, - хану страшно видеть минхо таким. таким маленьким на этой огромной крыше, в этой огромной толстовке, под этим огромным мерцающим небом. оно накрывает минхо с головой, прячет и не хочет делиться своей маленькой драгоценностью. - мне не холодно, - снова врет, трясясь как маленький озябший котенок. джисон поджимает губы и отворачивается. он смотрит вдаль и видит, как огни ночного города меркнут под светом звезд. бледный лунный свет разрастается сорняком, захватывая их двоих в свои томные объятия и отделяя от света уличных фонарей. один думает громче другого, заполняя все пространство собой, и хан правда пытается держать себя в руках, потому что минхо слишком обжимательный в такие моменты. где-то совсем близко до одури пахнет весной. минхо - это не просто клубок боли, это полноценный оголенный нерв. - обещал ведь быть честным со мной, - минхо устало переводит глаза на джисона, что сидит сбоку и нервно кусает губы, - я же вижу, ты не в порядке, хо. - я в порядке, когда ты рядом, - его руки тянутся за собственную шею, раздирая недавно зажившие ранки, - веришь? джисон подсаживается ближе, касаясь плечом чужого, до ужаса хрупкого и оледеневшего. он берет чужие руки в свои и прячет под свой теплый и колючий свитер, давая возможность коснуться горячего живота. его пальцы нежно пересчитывают костяшки, разгоняя кровообращение и грея собственным теплом. кожа на руках начинает плавиться и минхо обжигается, но покорно терпит. боль любит минхо сильнее, чем кто-либо другой. - не верю, - хриплый смешок вырывается из потрескавшихся губ, заставляя капелькам крови выйти на свет и обнажить пару ярких бусинок. - я знаю, - голова обессилено падает на чужое плечо, - прости, твой хен такой дурак. - мой хен нуждается в тепле, - он оставляет чужие руки греться под свитером, а сам пальцами зарывается в черную смоль, перебирая шелковистые пряди, - я готов отдать тебе все свое тепло, хо. ты заслуживаешь намного больше, чем можешь себе представить. я.. - не говори, - он жмется ближе и ведет носом по чужой шее, вдыхая слабый запах мяты и порошка, - не нужно. - твой нос замерз, грейся, - хан прикрывает глаза и шепчет, - пожалуйста, минхо. забирай все. - мне кажется, - темные глаза ловят чужой взгляд из полуприкрытых ресниц, - я уже. без остатка. он оставляет робкий поцелуй на линии челюсти, заставляя джисона задохнуться в смеси агонии и непонятных ему чувств. холодные губы выстраивают тернистый путь, захватывая каждый миллиметр медовой кожи и оставляя на нем частичку себя. он невесомо касается точеного подбородка и смотрит прямо в глаза, успевая рассмотреть в чужой радужке частицы звездной пыли. дрожащие руки ловко выныривают из под свитера и находят себе место на затылке, сжимая пшеничные пряди в кулак. джисон не уверен, что сейчас он находится в этой реальности, а не за пределами их вселенной. - ты пахнешь весной, - он облизывается и опускает взгляд на покрасневшие губы, - только моей весной. он сам тянется руками к чужой шее и целует, сминая губы своего хена до посинения.