Альтернатива смерти

Друзья мои, раздора и дуэли, В романе нашем наступает время. Кто победитель здесь, кто падший? Посмотрим на героев наших. Опершись на плотину, Ленский Давно нетерпеливо ждал; Меж тем, механик деревенский, Зарецкий жернов осуждал. Идет Онегин с извиненьем. Ленский стоит, ждёт, походит Евгений, рядом (с нетерпением) Зарецкий Ленский: «Но где же — где ваш секундант?» (с изумлением) Онегин: «Мой секундант? Вот он: мой друг, monsieur Guillot. Я не предвижу возражений На представление мое: Хоть человек он неизвестный, Но уж конечно малый честный». Зарецкий губу закусил. Онегин: «Что ж, начинать?» Ленский: «Начнем, пожалуй» И пошли за мельницу. Пока вдали Зарецкий наш и честный малый Вступили в важный договор. Враги стоят, потупя взор. Враги! Давно ли друг от друга Их жажда крови отвела? Давно ль они часы досуга, Трапезу, мысли и дела Делили дружно? Ныне злобно, Врагам наследственным подобно, Как в страшном, непонятном сне, Они друг другу в тишине Готовят гибель хладнокровно... Не засмеяться ль им, пока Не обагрилась их рука, Не разойтиться ль полюбовно?.. Но дико светская вражда Боится ложного стыда. Плащи бросают два врага. Зарецкий отмерил шаги, развел врагов. Каждый взял свой пистолет у Зарецкого. Зарецкий: «Теперь сходитесь». Начинают двигаться на встречу друг другу, медленно и ровно, Евгений первый медленно поднимает пистолет, затем начинает целить Ленский, жмурят глаз, Онегин выстрелил, Ленский роняет пистолет, кладёт на грудь руку и падает, Онегин к нему подбегает, садится над ним, зовёт кричит Его уж нет. Младой певец Нашел безвременный конец! Дохнула буря, цвет прекрасный Увял на утренней заре, Потух огонь на алтаре!.. Приятно дерзкой эпиграммой Взбесить оплошного врага; Приятно зреть, как он, упрямо Склонив бодливые рога, Невольно в зеркало глядится И узнавать себя стыдится; Приятней, если он, друзья, Завоет сдуру: это я! Еще приятнее в молчанье Ему готовить честный гроб И тихо целить в бледный лоб На благородном расстоянье; Но отослать его к отцам Едва ль приятно будет вам. Зарецкий: «Ну, что ж? убит» Онегин с содроганьем отходит и людей зовет. Друзья мои, вам жаль поэта: Во цвете радостных надежд, Их не свершив еще для света, Чуть из младенческих одежд. Быть может, он для блага мира Иль хоть для славы был рожден; Его умолкнувшая лира Гремучий, непрерывный звон В веках поднять могла. Поэта, Быть может, на ступенях света Ждала высокая ступень. Его страдальческая тень, Быть может, унесла с собою Святую тайну, и для нас Погиб животворящий глас, И за могильною чертою К ней не домчится гимн времен, Благословение племен. А может быть и то: поэта Обыкновенный ждал удел. Прошли бы юношества лета: В нем пыл души бы охладел. Во многом он бы изменился, Расстался б с музами, женился, В деревне, счастлив и рогат, Носил бы стеганый халат; Узнал бы жизнь на самом деле, Подагру б в сорок лет имел, Пил, ел, скучал, толстел, хирел, И наконец в своей постеле Скончался б посреди детей, Плаксивых баб и лекарей. Альтернативная концовка 1. Смерть Онегина. Мы показали, что бы было, Останься Ленский наш в живых, И если б пулю не схватил он По глупости летов младых. И если б, будучи поэтом, Недолго в мире бренном этом, Он вырос и остепенился, Порывы юные оставил И всем подобно изменился, И стал капусту бы сажать. Таких примеров знаем много – Зарецкий тот же, наш герой. Они скучны и нам не новы, Онегин нам нужней живой. Но если бы в дуэли жертвой Евгений пал от пули меткой, То тот бы, верно, горевал, И тут же б оду написал: Ода: О друг мой, милый мой Евгений, Судьба жестоко развела, Этим треклятым пистолетом Отняты лучшие года. О баловень судьбы, о гений, Тебя наверно ждет она, Кто тебе юность отдала, Чьих ты герой ведений. Ты пал несчастной жертвой чести, Ты на восходе вознесен, И в моем сердце будешь вечен, Прими же мой земной поклон. Развеет ветер на рассвете Твоей души несчастный звон, Твой взгляд при жизни был так светел, Коль солнце вышло из-за тьмы. Тебя любили все, и речи Твои лились, словно стихи. Тебя народ забыть не в силах, Ты - с честью умерший герой, Тебе цветы снесут к могиле, И будут плакать над тобой. Что день грядущий нам готовит? Кто за тобою вслед пойдет? Кто пулю в грудь, тебе подобно, словит? И чья звезда с твоей взойдет? А что же милая Татьяна? Татьяна: «Как мне удар сей пережить? Ведь мне и жизни не представить Без грамотных речей высоких, Без взглядов быстрых и глубоких, Как чувства мне свои оставить? Как друга милого забыть? Из-за моих волнений робких Из-за слезы, что не сдержать, Евгений на балу представил, Что волен с судьбами играть. Терпеть себя то не заставил Владимир - друга застрелил.» Татьяну чувства молодые Одолевали, погубили, И светлый мир боле не мил. И, как положено в романах, Сентиментальных с заграниц, Решила: «боле мне не жить, И к милому уйти, так рано, Пав жертвой жизненных интриг Застреливает себя пистолетом, которым убили Онегина. Герой несчастный, что погиб бы, Не смог бы ей себя раскрыть, Не стал в её глазах фальшивым, Бессмысленно бы мог прожить. Не зря романа он герой, Неоднозначный и другой. Про Ленских нет у нас романов, Они лишь в них попасть хотят, Но неизменно позже станут Зарецкими одними в ряд. Евгению судьба иная Нужна, чтоб замысел раскрыть Глубокомысленный романа. Лишь он объёмен, многолик, На грани лирики и жизни Связующим звеном стоит. Так почему же Ленский бедный Был должен зря так умирать? Что, коль ни Ленский, ни Евгений Не будут пулю выпускать? Альтернативная концовка 2. Никто не умер. Гильо приходит с письмом. Гильо: «Vous avez une lettre de votre maître.» Письмо: Ты друг мой, Ленский, я по правде С тобой стреляться не хочу. Весь этот пафос ни к чему, И ты не хочешь, это знаю, К чему дурачиться, ответь? Не проще ли обняться крепко, Забыть обиды, глупость эту, Никто не должен умереть. Ошибся я, и я наказан, По воле светского суда, И опозорен навсегда. И пусть в твой дом мой путь заказан, Я верю, мы ещё друзья, Ведь не сильна вина моя, Чтоб целить пистолеты тут же, И, как заклятые враги, Друг другу отнимая души, Забыв приятельские дни. Но так и быть: я сам себе Противиться не в силах боле; Все решено: и я виновен, И предаюсь моей судьбе. Зарецкий: Ха, опозорен! Уклонился! Вот надо ж, нынче молодёжь. Ни честь не берегут, ни совесть, Сказал «всегда готов», и что ж? Вы слышали, Онегин сдался, И на дуэль не стал идти. Онегин нынче испугался И в свет дороги не найти. Сосед Евгений ваш, бесчестный, Он от дуэли убежал. Он трус, с ним не имею дела, И вам бы не рекомендовал. Письмо Владимиру прислал, И в чувствах, словно баба, Как его любит, описал. Вот так Зарецкий наш известный, Такой педант и дуэлянт, Онегину не дал бы места Быть уважаемым в кругах. Но вскоре всё бы улеглось, Забыт бы был позор бесчестья, Уехать может не пришлось, С Татьяной бы остался вместе. Быть может, был бы шанс у них Когда-то стать счастливой парой, Из девичьих французских книг, И всё бы было, кто же знает? Она б не знала, кто он есть, Что он пародия, фальшивка, И кабинету не суметь Быть ей изученным, как книжка. То был бы не Евгений вовсе, Евгений честью дорожит, Позор ему страшнее точно Чем друга пулей положить. У нас, друзья мои, не так, У нас роман – роман в стихах, У нас герой меняться должен, И рост ему всегда положен. И умер если бы Онегин, Роман бы не увидел свет, И если б оба они жили, В том тоже смысла много нет. Дуэль в романе нам важна, Её исход такой как есть И сделал персонажей теми, Какими мы их видим здесь. Дуэль как точка невозврата, Дуэль, меняющая всё, Её другие результаты Мы рассмотрели, и итог, Не зря Онегин жив остался, От рук его друг Ленский мёртв. Онегиных таких мы юных Раскроем Ленского ценой, Чтобы не зря роман писался, Поэта Пушкина рукой.