Синхронизация

      В голове Кроуфорда хаос. Беспощадный всепоглощающий круговорот обрывков воспоминаний, фрагментов будущего и прошлого. Мешанина фраз. Прежде, ещё не побывав в его башке, Шульдих был уверен, что это он тут главный псих, но с Брэдовыми тараканами тягаться было нереально. Свой гул голосов он давно научился заглушать. Велика задачка — будто тумблером щёлкнуть. А Брэд, похоже, так не умел. Осознав это, Шульдих чуть было не рассмеялся. Не так и всемогущ оказался Оракул. Сдержался, чтобы только не получить по шее. Подумал, что всегда успеет ввернуть едкий комментарий. Сколь бы сильно ни нравилось ему подтрунивать над шефом, тогда это было не к месту.       Шульдих никогда не славился умением подбирать слова и едва ли когда задумывался над тем, что скажет в следующий миг, позволяя фразам свободно слетать с языка. Если это, конечно, не было связано с миссией. Там приходилось контролировать информацию, не предназначенную для чужих ушей. Правда и большинство заданий не предполагало разговоры.       С Брэдом всё было иначе.       К нему не подкатишь на кривой кобыле с вопросом: «Эй, что за хуйня у тебя в башке?» Это вызовет агрессию — и хорошо если только вербальную. С ним нужно осторожнее. Выбрать слова и момент. И удобную позицию, чтобы не дотянулся. Думая об этом, Шульдих всё-таки не сдержал усмешку — таки заделался психологом, — и всё же получил в ответ вздёрнутую бровь Оракула. Пришлось убедиться, что ментальные блоки стоят на месте, ибо ещё слишком рано, чтобы Брэд прознал о его размышлениях. Сверкнул улыбкой, подмигнул и лицезрел шефское закатывание глаз — типичный Шульдих, что с него взять, лучше пусть причина его усмешек остаётся тайной — это точно не то, о чём Кроуфорд желает знать.       Впервые он залез к шефу в голову то ли от скуки, то ли из-за спора с Наги. А может по обеим причинам сразу. Да, точно, Наоэ утверждал, что Оракул сразу его почувствует и вышвырнет — да так, что у Шу ещё неделю мозги звенеть будут. Попасть в святая святых — голову провидца — удалось слишком легко. Но кое в чём Наги всё-таки оказался прав — башка шла кругом. Кроуфорд не заметил его присутствия, но вся эта круговерть кадров и фраз смахивала на извращённый ментальный барьер. С одной стороны, вот она, информация, — бери и пользуйся. С другой — хрен ты тут найдёшь искомое, а, если и найдёшь, никто тебе не скажет, правда это или одна из возможных версий событий. Если бы не нужно было готовиться к миссии, Шульдих застрял бы здесь на несколько часов.       Наоэ торжественно хмыкнул и получил заслуженную газировку, услышав, что Шу не удалось обойти щиты.       Он соврал намеренно. Отчасти потому что не был уверен, что это не Брэд попросил мелкого — вдруг бы тот побежал докладывать, и это бы запросто обернулось проблемой. А копаться ещё и в голове Наги после увиденного попросту не было сил. К тому же, он не был уверен, чем является этот шум на самом деле — барьером или же реальным положением дел в башке Оракула. И лучше бы первое, иначе проблемы были бы уже у них всех.       Ему требовалось время, чтобы разобраться. И много. Его нервировало внезапное беспокойство за того, кого всегда считал лишь коллегой, о ком никогда не переживал. Это же Кроуфорд — лёд и сталь. Он со всем мог справиться. Больше волнений вызывали Фарф и Наги — псих и сопляк. Кто мог подумать, что провидец тоже может оказаться нестабилен.       Всё началось с простого любопытства — свободное время Шу уделял Оракулу. Незримо, аккуратно, чтобы не спалиться. Кроуфорд умел выбивать дурь — он знал это и на своей шкуре в частности. А вторжение в личное пространство ничем иным как дурью назвать было нельзя. Впрочем, нет. Дурь — самое лучшее, о чём Брэд мог подумать. Потому что доверять друг другу до конца Шварц так и не научились. Потому что всегда был вариант шпионажа. Или он мог подумать, что Шульдих хочет дискредитировать его лидерскую позицию и сам занять это место. Будто сдалась ему эта треклятая ответственность. На деле, он и сам едва понимал, чего хочет добиться. Любопытство было идеальным оправданием. И, в целом, за него он был готов отхватить леща.       Всё-таки, какой-то тумблер у Брэда был. За время наблюдения телепат наткнулся только на два его состояния — рабочее и условно расслабленное. Условно — потому что именно в нём творился неподконтрольный владельцу этого уставшего мозга хаос. В рабочем же его голова была кристально чиста. Никаких лишних мыслей. Да даже нужных. Его тело — инструмент, знающий, что ему делать, без лишних команд со стороны мозга. Предвидение работает как инстинкт. Приказы отдаёт, не обдумывая формулировки. И не скажешь, что он видит лишь несколько секунд будущего. По ощущениям, он знает наперёд всё вплоть до частоты пульса противника. Это вызывает такой восторг, что Шульдих забывает дышать и останавливает чужую руку с направленным на него пистолетом буквально за секунду до выстрела.       Брэд смотрит неодобрительно, но в его голове по-прежнему звенящая пустота. А вот враг в панике. Кому придётся по нраву, оставшись в одиночестве против четвёрки психов, быть не в состоянии контролировать собственное тело? Шульдих смакует эту чудовищно несопоставимую разницу чужих разумов. Страх, ворох мыслей, предчувствие смерти, ненависть, разочарование. Шестёрка. Ноль нужной информации. И Брэдова тишина. Он редко проникал в головы нескольких людей сразу — сложно, да и не так интересно. Игры тет-а-тет всегда нравились ему больше. Но Оракула он и не пытался контролировать. Просто был с ним на одной волне. И потому вспотевшие пальцы уже вскоре нажали на курок, вышибая мозги незадавшемуся убийце. Шульдих хмурится — не успел отключиться от угасающего сознания. Чужая смерть отдаётся пульсацией в висках. Теперь от мигрени ещё долго не избавиться. Но дело сделано. Пора возвращаться.       Без нравоучений Кроуфорда не обходится, но рыжий был к ним готов. Более того, Брэд определенно знал — видел, — чем всё закончится. Потому и разговор выходит коротким. Даже Наги удивляется тому, что Шу не вступает в перепалку, как это обычно бывает. Брэд поглядывает с подозрением, но он всё ещё в рабочем режиме, а мыслями делиться не спешит.       Шульдих и сам понимал, что ведёт себя странно. Страннее обычного. Куда-то делась импульсивность, желание перечить. Даже чужие мысли звучат лишь отголосками без его попыток их заглушить. И путь домой проходит в молчании. Спокойном и размеренном, а не давящем и тревожном.       Как только Кроуфорд выходит из рабочего состояния, Шульдих ощущает это на своей шкуре. Чёртова синхронизация. Ему хочется заставить Брэда снова включиться в работу, но приходится лишь сжать челюсти и уйти к себе, оправдавшись мигренью. Это невероятно сложно, потому как внутри всё клокочет. Хочется что-нибудь сломать, взорвать кому-нибудь башку, заставить пройтись по проводам или железнодорожным путям перед несущимся поездом, разорвать голыми руками на части. Превратить человека в кровавое месиво… Он осёкся, тряхнул головой. Слишком похоже на мысли Фарфарелло.       Брэд. Нужно сосредоточиться на Брэде.       В голову провидца он забирается, как и прежде, слишком легко. Что это? Беспечность? Почему Кроуфорд позволяет ему такое? Будто к себе домой зашёл — без приглашения, без стука, ещё и на столе чай с плюшками стоит. Шу не знает, откуда взялось такое сравнение, — у паранорма неоткуда взяться дому, чтобы сравнивать. А эта лёгкость его бесит. Не дай бог поблизости от базы окажется вражеский телепат. Тогда Кроуфорд подставит их всех. Или же ему действительно позволяют?       А если так, Брэд сам напросился.       Он бесцеремонно врывается в поток чужого сознания. Внимательно вслушивается в обрывки диалогов, пока ещё не зная, что ищет. В основном это разговоры с Эсцет — ничего особенно важного в силу уже устаревшей информации, но при этом Шу понимает — реальные разговоры. Их содержание он знал со слов Брэда задолго до того, как здесь оказался.       Мозг Оракула полнился обрывками фраз, услышанных в бою. Он хорошо запоминал всё, сказанное врагом. Шульдих улавливал и собственные слова, и Вайсс. И множество незнакомых голосов. Отчего-то Кроуфорд не фиксировал в памяти собственных слов. Даже жаль. Он часто говорил дельные вещи, Шу бы послушал.       Один голос выделялся на фоне других. Шульдих помнил голос, но не владельца. Зато Кроуфорд, похоже, помнил слишком хорошо. Фраза повторялась ощутимо часто в сравнении с остальными, проходящими фоном. Как если бы Брэд раз за разом сам повторял её про себя. Вероятно, так и было. И Шульдих даже понимал, почему.       «Провидцы долго не живут». Эта тревожная мысль билась в его голове как птица о золотую клетку. Тревога нарастающим комом накатила на телепата. Он знал Брэда достаточно хорошо, чтобы понимать, что это не просто случайные слова, где-то услышанные. Это серьёзная проблема, которую Оракул будет скрывать до последней секунды. Предостережение. Хоть и звучит довольно безумно. Это же бред. Провидец, который не в состоянии предвидеть собственную кончину. Звучит как что-то невозможное. Он всегда выходил сухим из воды. Пара царапин, пара несерьёзных ранений вместо смертельных. В смысле «долго не живут»?! С таким даром он доживёт до седин и глубоких морщин.       Он даже не заметил, что мигрень исчезла. Просто в какой-то момент не смог продолжать копаться в чужих мозгах и решил, что пришло время выйти из комнаты.       Брэд ужинал в одиночестве. Наоэ набросал салат в тарелку и хомячил под мерный стук клавиш, копошась в сети. Фарфу эта зелень была как слону дробина — ему мяса подавай, можно и непрожаренного, но в сегодняшнем меню такого не водилось, потому и не ел вовсе. Шульдих вообще не знал, где его черти носят. И, честно признаться, был донельзя этому рад. Недавние перехваченные мысли психа явно говорили о том, что он запросто мог уйти в загул в поисках грешных душ. А Кроуфорд… Его лицо, как и всегда, оставалось непроницаемым. Зная, какая дичь творится в его башке, Шу смотрел на него пристально, надеясь, что хоть один мускул дрогнет, выдавая беспокойство. Ничего. От этой безмятежности мутило.       Он взгромоздился на стол, возвышаясь над Оракулом, и бесцеремонно залез пальцами в его тарелку. Брэд и ухом не повёл — привык к выходкам рыжего телепата. Хотя мог бы и затрещину прописать. Шульдих бы не обиделся. Даже рад был. Но бесчувственная маска на его лице только всё портила. Хотелось перевернуть эту несчастную тарелку ему прямо на брюки, увидеть огонёк ненависти во взгляде, способный прожечь до самой души — вернее, того, что от неё осталось. Сдержался. Но целенаправленно продолжал воровать еду из его тарелки и вытирать пальцы о собственные штаны, с ненавистью глядя на Брэдову салфетку, заправленную за воротник.       «Ты действуешь мне на нервы».       Врёт, паскуда, и даже не краснеет. Шульдих слишком долго пробыл в его мозгах, чтобы распознать ложь и научиться различать оттенки эмоций мыслепередачи. В глубине души Кроуфорд был рад компании. С годами его потребность в одиночестве снизилась до критической отметки, а потребность в общении начала набирать обороты. Наверняка он и до Наги докапывался по той же причине.       «Это выражение моего почтения повару».       «Положи в свою тарелку и почитай сколько влезет».       «В твоей вкуснее».       «Заноза в заднице», — услышал он приглушённую мысль, которую Брэд явно пытался скрыть.       «И всё-таки ты меня любишь».       Закинув ногу на ногу, всего в паре сантиметров от Оракула, он сцепил руки в замок на колене, ожидая ответной реакции.       Кроуфорд… улыбнулся.       Тонкие губы изогнулись — непривычно, с трудом. Он явно забыл, если вообще знал, как это делается. Усмешки и ухмылки сопутствовали им многие годы, но искреннее проявление эмоций было практически невозможно, исключая разве что ненависть.       Брэда хватило ненадолго. Будто эта улыбка вымотала его сильнее полноценно проведённой миссии. Но в голове его стало тише.       Аккуратно сложив салфетку, Оракул поднялся из-за стола, легонько хлопнув Шульдиха по ноге, мешающей пройти, и скрылся за дверью своей комнаты. Ни слова не сказал. Да и что тут скажешь? Прежний Брэд мог ответить язвительно, сказал бы: «Люблю, когда ты язык себе в задницу засовываешь». Улыбка же вызывала диссонанс.       Шу затянул резинку в волосах, унёс посуду в раковину. Шум воды успокаивал, а сама она текла столь же плавно и размеренно, как и Брэдовы мысли. Если точнее, образы. Внутреннего диалога у пророка не было. Он умудрялся считывать информацию и обрабатывать её где-то глубоко на подкорке. Но шум и вправду сбавил обороты. Кадры больше не проносились перед глазами на бешеной скорости, голоса звучали тише. Даже то назойливое напоминание о недолгой жизни отошло на второй план и больше не заставляло сознание трепетать от ужаса.       — Ну и зачем? — Наоэ недовольно нахмурился, отпихивая рыжего от раковины и ставя в неё пустую тарелку.       Шульдих понял не сразу, забывшись в собственных мыслях. После вспомнил — мыть посуду — прерогатива Наги.       — Кроуфорд убьёт тебя за такой расход воды. Ещё и мне из-за тебя влетит.       Но Шу знал точно — не убьёт. Однако, задумался. Быть может, Оракула просто ёбнул кризис среднего возраста? И его самого зацепило — слишком глубоко залез к нему в голову. В этом была толика смысла.       Брэду снилась смерть. Не своя. Снились прошлые жертвы и, вероятно, будущие. Шульдих не мог с уверенностью сказать, что это предвидение. Фантазии, возможно. Или элементарные проделки мозга, что б ему было неладно. Нет, смерти Кроуфорд не боялся. Все они понимали, что рано или поздно она настигнет их. Возможно, даже жаждали её где-то внутри. В этой бесцельной жизни это было бы логическим концом. Но явно не стремились ускорить её приближение. Точно не Оракул. Потому странные сны оставались загадкой для Шульдиха. И почему он раньше не замечал? Неужто и правда что-то с барьерами? Мог ли Брэд раньше внимательнее за ними следить?       Ему хотелось подойти поближе. Через прикосновение гораздо проще создать связь. Возможно, ему бы удалось успокоить беснующийся разум шефа. Но дверь была заперта. По сути, вскрыть — невелика задача, но он не хотел подставляться. Так тоже сойдёт.       Он бесшумно опустился на пол, откинул голову на Брэдову дверь, и погрузился в мир чужого бессознательного. В тишине выстрел прозвучал подобно грому.       Шу не сразу понимает, что это происходит лишь в голове пророка, и громадным усилием воли заставляет себя оставаться на месте, а не вскакивать в поисках несуществующего врага. На плечи наваливается усталость — это всё влияние Брэда. Вот бы тот удивился, насколько тонко чувствует его телепат. Ещё одна отнятая жизнь. Кроуфорд ведёт счёт. А вот это уже необычно. Присмотреться бы к нему в реальности в такие моменты, если удастся пробиться сквозь рабочую тишину… Мир меркнет на миг, а в следующую секунду Оракул превращается в машину для убийств. Перед ним Эсцет, вся верхушка, все подчинённые. В их пустых глазницах нет ничего, что могло бы остановить этого берсерка. Закончились патроны? А к чёрту, катана тоже сойдёт. Очередной убитый унёс оружие с собой, упав с обрыва? Не проблема — вот эта стальная труба очень даже хорошо крошит черепа. А некоторые вполне заслуживают смерти от голых рук. И счётчик крутится, зачитывая всё новые и новые жизни. Шульдих чувствует его насыщение, сбитое дыхание, неровный пульс. Быть может, это вовсе не кошмары, а Брэд так расслабляется? Интересный способ, надо будет попробовать.       Его прошибает словно разрядом тока, когда напротив Оракула он видит себя. С когда-то белого, а ныне ярко красного костюма срываются капли крови, внушая ужас. Копия телепата хищно ухмыляется, обнажая белоснежные зубы. Таким, значит, его представляет Брэд. Шульдиху интересно, что будет дальше, но Кроуфорд медлит. Просто смотрит. А копия — эта несчастная подделка — что-то говорит. Провоцирует. Слов не разобрать. Не то слишком далеко, не то сам Брэд их не слышит. Где-то в отдалении раздаётся тиканье часов — счётчик требует новых жертв. Звук нарастает, заставляя сдвинуться с места. Шульдих понимает, что следует за Кроуфордом по кровавым следам. Как на привязи. Тишина взрывается безумным хохотом рыжей копии, когда Брэд останавливается в метре от него, опуская руку на кобуру, словно запамятовав, что магазин пуст. Впрочем, он запросто сможет разукрасить ему лицо и незаряженным пистолетом.       Оракул напряжён. Он не хочет этого делать, но что-то извне заставляет его направить ствол на телепата. Подделка скалится, делает шаг вперёд, и обхватывает пистолет тонкими пальцами, облизывает дуло. Шульдих кривится, стоя за спиной провидца. Для него загадка, тайные ли это желания Кроуфорда или его представления об истинной натуре своего подчинённого.       — Слишком вульгарно, — срывается с языка помимо его воли.       И это ошибка. Он обнаруживает своё присутствие. Копия меркнет, заставляя Брэда обернуться. Счётчик замирает, словно с любопытством ожидая дальнейших действий своего обладателя. Виски пульсируют от неожиданного затишья. Словно перед бурей.       — Тебя задевает собственное отсутствие вкуса?       Голос Кроуфорда звучит как сквозь толщу воды. Обычно он не говорит со своими сновидческими жертвами, оттого так непривычно слышать его в своём сознании. Но что-то изменилось. Шульдих чувствует его смятение.       — Скорее, твоё искажённое восприятие меня.       Брэд медленно поднимает руку к не шелохнувшемуся телепату, касается щеки, оставляя красные разводы на лице, и наклоняется к уху:       — Будь ты хоть чуточку лучше, я бы не смог тебя убить.       Улыбка непроизвольно растягивает губы. На какую-то долю секунды Шу думает, что у него ещё есть шанс построить Брэдовых тараканов в шеренгу и заставить маршировать, а после чувствует, как узкий клинок вонзается под рёбра.       Чудовищно реальная боль заставила его вынырнуть из чужого сознания, разорвать ментальную связь и лихорадочно залезть пальцами под футболку в поисках раны. Чисто. Но боль не отпускала. И щека горела огнём там, где совсем недавно были пальцы Брэда. Тяжело дыша, он не знал, как подняться. Если Оракул проснулся, если запомнил всё, что произошло в его сне, Шульдих рисковал получить порцию уже реальных ран.       — О, Шу. Ты чего здесь?..       Будь он чуточку лучше, он бы расцеловал Наоэ за столь своевременное появление. Будь чуточку хуже, влепил бы затрещину за то, что опять пол ночи проторчал в компе. Ладно хоть сообразил говорить вполголоса.       — Просто помоги мне добраться к себе.       — Тебя всё-таки достали на миссии? — шепнул Наги, взваливая чужую руку себе на плечо.       Знал бы он реальную причину, назвал бы кретином. И был бы стопроцентно прав. Шульдих кивнул, нервно сжимая пальцы на боку. Чертова фантомная боль.       — Спасибо, малец. Только Брэду не говори. У него и без того полно забот.       — Тоже мне, нашёл стукача, — фыркнул Наоэ, сгружая обессиленное тело на кровать. — Разбуди, если что-то будет нужно.       — Завтра буду как огурчик, — вяло осклабился телепат, провожая его взглядом.       Вместе с закрывшейся дверью по комнате расползлась тревога. Чем бы это ни было, Шульдиху не понравилось. Он выставил максимальное количество щитов, подвластное измученному сознанию, как если бы в одиночку шёл против лучших телепатов Эсцет. На самом деле, он боялся, что снова синхронизируется с Брэдом, как только уснёт. Страх был редкой эмоцией в этих краях и оттого ощущался в разы острее прочих. Страх был слабостью, а слабости нельзя показывать. Ему нужна была тишина, желательно, от собственных мыслей тоже. Вот бы научиться Брэдову рабочему режиму…       И снова Кроуфорд занял его мысли.       Чёрт.       Добром это не кончится.       Наутро Наги сообщил, что Оракул уехал. Забрал Фарфа и скрылся в неизвестном направлении. Шульдих выдохнул с облегчением. Ему определённо не помешает передышка от мозгокопания. Но он всё равно испытал долю тревоги, не зная, где ошивается шеф. Возможно, Брэд ошибся, и он всё-таки стал чуточку лучше. Отныне ему не всё равно. Раньше он бы с удовольствием завалился в какой-нибудь бар, нашёл себе симпатичную мордашку на одну ночь и до самого утра исполнял бы чужие грязные желания, не испытывая ни малейших угрызений совести по поводу копания в чужой голове. Потаённые желания Кроуфорда заставили его задуматься, стоит ли игра свеч. Чего он добился этой синхронизацией? Лучшего понимания пророка? Чёрта с два. Эмоции не в счёт, это базовый уровень. Просто раньше ему не было интересно вникать, что там чувствуют его самые близкие люди. А вот мотивы, поступки, мысли… В этом он не продвинулся ни на шаг.       Боль в боку отдавалась ещё пару дней. Это призрачное ранение раздражало, но зеркало упорно твердило о том, что ранение лишь у него в голове. Лишь кожа покраснела оттого, что он, не переставая, натирал «рану», пытаясь унять пульсацию. Таблетки, очевидно, не помогали.       Сам Шульдих будущего не видел, и оттого напряжение нарастало с каждой минутой. Вспоминал пресловутую мысль о недолгой жизни и гадал, вернётся ли Кроуфорд сегодня. Поэтому, когда дверь распахнулась, ещё раз выдохнул с облегчением.       Сходу он лезть не стал — позволил Наги осуществить попытку допроса. И сам Брэд позволил мелкому то же самое. Правда, ограничился скупым ответом, что они отбывали по работе, в которой не предполагалось участие оставшихся здесь паранормов. С виду ничего не изменилось. Только взгляд Оракула показался Шу непривычным. Он не пробивал насквозь, не скользил мимо, будто его обладатель вовсе не замечал того, на что смотрит. Напротив. Он задерживался на всём, что видит. И даже на себе Шульдих почувствовал этот непривычно долгий взгляд. Такой, будто видит впервые. Захотелось даже пошутить, не подменили ли его где-бы-там-он-ни-был. Но уж что-что, а подмену он бы ощутил. И мозги Брэду тоже никто не промывал. С этим бардаком никто бы не справился.       Ох…       Он снова синхронизировался. Даже не пытаясь. Но, как бы его это ни бесило, в голове Кроуфорда ему было комфортно, даже с учётом этой бешеной скачки кадров. Пришлось выйти, чтобы проветрить голову, но добрался только до ближайшей закусочной. Холодный ветер быстро загнал его обратно, зато с двумя увесистыми пакетами фастфуда.       Брэда он обнаружил в гостиной в компании, за неимением лучшего собеседника, бутылки односододового виски. Привычки жрать после миссии у Оракула не водилось, так что наверняка они с Фарфом вернулись голодными, а холодильник за эту пару дней опустошили два проглота. Значит, пил на голодный желудок. Шульдих невольно задумался, случайно ли получилось, что его прогулка завершилась покупкой еды. Потому что, к его удивлению, Брэд с благодарностью принял протянутый бургер. А на столе дожидался второй наполненный стакан.       Кроуфорд был пьян. Пары секунд в его сознании хватило, чтобы самому дойти до той же кондиции. Это могло обернуться катастрофой, но обратный путь был завален сошедшей лавиной недосказанности и недоверия.       — Прекрати смотреть на меня, как на психа, — усмехнулся Брэд, осушая очередной станок стакан.       — Почему «как»? — вторил ему Шульдих, всасывая длинную палочку картошки фри подробно спагетти.       — Мой контроль будет получше твоего.       — Давай ещё письками померяемся, у кого больше.       Оракул рассмеялся, да так, что даже Наги выглянул из комнаты, проверить, всё ли в порядке. Шу легонько кивнул ему, чтобы скрылся за дверью, и не мешал старшим вести их взрослые разговоры.       — Хрен я на такое поведусь, Шульдих.       — О, поверь, у меня есть козыри в рукаве.       — Удиви меня.       Телепат наклонился к нему и заговорщически поманил. Чёртов Брэд с его вискарём. Из-за этой связи собственное опьянение казалось минимум в три раза сильнее обычного. Из последних сил стараясь держать себя в руках, Шульдих сфокусировался на его переносице, но сдался под беспечным взглядом.       «Провидцы долго не живут».       Он не стал говорить вслух. Мало ли, какие тайны скрываются за этой фразой, а у того же Наги уши длинные. Небось просьба скрыться с глаз долой только раззадорила его любопытство.       Молчание Кроуфорда растянулось на вечность. Алкоголь притупил восприятие, и Шу с трудом различал его эмоции. Но всё же вычленил из этого ледяного спектра страх. С ума сойти.       — Лучше бы тебе объясниться.       — Нет, Брэд. Лучше расскажи всё сам, пока я не надумал лишнего.       Попытка закрыться была тщетной. Шульдих с лёгкостью преодолел барьеры, врываясь в его голову вихрем, сносящим всё на своём пути. От неожиданности Брэд запустил рабочий режим, избавляясь от постороннего шума, но сегодня уже сам телепат был его источником, и все его эмоции хлынули на пророка горной рекой.       «Чего ты хочешь?»       «Правды, Брэ. Я не собираюсь хоронить тебя из-за слов какого-то кретина».       «Можешь просто сжечь».       «Отвечай», — громогласный рык в безмолвной пустоши сознания. Подчинение. Шульдих не планировал этого. Его собственная проекция пошатнулась, и он был бесконечно рад тому, что реальное тело сейчас сидит. Он определённо пожалеет об этом. Не сейчас, так когда протрезвеет.       «Этот кретин — мой наставник», — начал Брэд, тяжело вздохнув и садясь на иллюзорный пол. «Все эти способности — не только дар, но и проклятие. Буквально. Знаешь, что общего у провидца и телепата?»       «Оба используют мозги».       «Грубо говоря, да. А в чём отличие?»       «Хватит загадки загадывать, Брэд».       «Ладно. Ты бы всё равно не отгадал. Наша сила — это опухоль. Попади кто из нас на операционный стол, запросто мог её лишиться под рукой опытного нейрохирурга. Смешно, да? Возможно, ты бы подсознательно спасся, почуяв опасность, заставил бы того, кто решился посягнуть на твою голову, воткнуть скальпель себе в глаз. Думаю, Наги бы свернул ему шею. Даже будучи без сознания. Просто защитная реакция силы. В моём случае всё бы закончилось довольно печально. Или наоборот. Мне бы просто удалили то, что якобы мешает жить. И я бы стал обычным человеком».       «Звучит бредово, но допустим. И это главное отличие?»       Шульдих опустился рядом с ним, скрестив ноги. Наблюдать за безмолвным и вместе с тем столь бурно эмоционирующим Оракулом было вновинку. Хотелось запечатлеть в памяти каждый миг.       «Нет, Шу. Отличие в том, что телепат при осознании своих сил сходит с ума, но со временем учится контролировать способности».       «Скажи ещё, что у пророков иначе. Постоянные видения, непонимание, где то, что уже произошло, а что только грядёт…»       «Телепат, способный блокировать бесконечный поток чужих мыслей, держит под контролем и свою опухоль. Провидец, научившийся видеть только то, что нужно ему, ослабляет над ней контроль, позволяя всё больше расползаться в своей голове. У меня нет других вариантов — ты узнал эти слова именно в моём сознании, а значит видел весь этот хаос. Мой контроль слабеет с каждым днём. Однажды ты просто найдёшь меня с текущей по подбородку слюной. Тогда опухоль победит. В тот день просто пристрели меня».       «Ещё чего!»       «В таком случае, можешь сделать это прямо сейчас».       «Чтоб тебя, Брэд! Позже поговорим — на трезвую голову».       Он вырвался из сознания Кроуфорда резко, так, что обоим будто по голове молотом шарахнули. Целенаправленно. Ему хотелось втемяшить в эту дурную башку, что та херня, которую тот сейчас нёс, ненормальна. Едва ли удалось, но хотя бы боль Брэд должен был почувствовать. Его суицидальные мысли приводили в замешательство. Слишком уж это казалось похожим на внушение. Внедрённая программа ещё на стадии обучения — смерть неизбежна, смерть достанет тебя, как бы хорош ты ни был. Не может такого быть, чтобы сей уникальный мозг позволил себя подчинить какой-то опухоли. Да и была ли она? Невольно захотелось попасть на МРТ, убедиться, что каждое сказанное Оракулом слово — чушь собачья. И его туда же затащить. Не найдут там врачи никаких новообразований. И если и найдут — будут молчать в тряпочку. И снимки поддельные дадут — двух абсолютно здоровых людей, никакими паранормальными способностями не обладающих.       Отчего только Кроуфорд в курсе столь важной информации? Кто бы позволил сообщить такое одному из цепных псов? Слишком лояльный наставник? Тоже пророк? Что ж, если он не гниёт в земле, Шульдих обязательно отыщет его, кем бы он ни был, и спросит, отчего тот до сих пор жив, если провидцы долго не живут.       — Тебе настолько нравились побои всякий раз, когда ты лез, куда не просят? — грустно усмехнулся Брэд, откинувшись на спинку кресла. — Если тебе каким-то чудом удастся что-то изменить, я стану прежним.       — Мудак ты, Кроуфорд. Был, есть, и останешься. Тут нечему меняться.       Оракул не стал спорить, только снова потянулся к бутылке, краем глаза заметив скользнувшую в коридор рыжеволосую тень.       Неделя прошла в напряжённом молчании. Наоэ, как шуганый кролик, шарахался то от одного, то от другого, каким-то чудом понимая, что лезть с расспросами к обоим сейчас не стоит. Спустя пару миссий, полных презрительных взглядов на шефа, Шульдих устал. Это было глупо и отдавало юношеским максимализмом, из которого он давно вырос. Чем руководствовался Брэд, он не знал, но предполагал, что всё-таки умудрился задеть его за живое своими последними словами.       Возобновить связь оказалось плёвым делом. Разрозненный шум преследовал Оракула и, казалось, только усилился с их последнего разговора. Шульдих решился. Пусть даже Кроуфорд не оценит, Шу мог исправить его кривые мозги.       Он начал с восприятия. Позволил каждому Брэдову воспоминанию пройти сквозь себя. Каждой мысли, каждой брошенной фразе, осевшей в голове. Вытащил самое потаённое. Годы обучения, годы работы. По крупицам восстановил почти забытое детство. Кропотливая работа принесла плоды очень скоро — в черепной коробке Брэда наконец появилось самосознание. И в этот миг Шульдих понял. Оракул целенаправленно игнорировал своё существование. Этот извращённый ум решил, что, стоит ему избавиться от самого себя, уйти из реальной жизни окажется проще. Его никто не надоумил, он просто решил, что так будет лучше.       Чертовски хотелось прерваться и взглянуть в лицо Кроуфорда, когда тот осознает, что его уничтоженное Я возродилось из пепла. Но нужно было продолжать. Шу не знал, сколько у него времени, и готовился в любой момент быть вышвырнутым прочь. Должен же Брэд хоть как-то противиться вмешательству в собственный разум? Или его мастерство достигло такого уровня, что даже Всевидящий этого не ощущает?       Следовало для начала разобраться с мешаниной в памяти.       Воспоминания подчинялись неохотно, словно пазл из очень схожих кусочков, которые при ближайшем рассмотрении оказывались совершенно не совпадающими. Не было никакой инструкции. Жаль. Шу бы не помешал путеводитель по этим запутанным мозгам. Если бы только Брэд не упрямился, дело пошло бы гораздо быстрее, но он, похоже, давно для себя решил, что смерть — вполне разумный и заслуженный конец. Однако сдаваться было слишком рано.       Бросив попытки выстроить всё в хронологическом порядке, он начал обратный отсчёт. Отыскав самого себя в чужой памяти, Шульдих принялся за работу. Было проще ориентироваться, зная хоть какие-то исходные данные. И это возымело эффект. Кусочки не складывались по двум причинам. Брэд терялся во времени, соединяя в единый клубок прошлое и будущее, реальность и вероятность. А его попытки вырезать самого себя из воспоминаний создали эффект нереальности вкупе с тем, что телепат вернул всё на круги своя. Вот только теперь в одной голове смешивались фрагменты двух точек зрения одних и тех же событий. В этом плане у Шульдиха было неоспоримое преимущество — с его-то башкой не было таких бед. Стоило только объединить два элемента, дело пошло легче. Воскрешённый Кроуфорд гармонично вписывался и перестал отторгаться разумом владельца, постепенно обрастая присущими ему чертами даже без влияния извне. Шу удовлетворённо потянулся, погружаясь глубже. С каждым подходящим кусочком памяти становилось легче. Мозг Брэда наконец включился в работу, самостоятельно подгружая недостающие данные. И упорядочившийся хаос увлёк вторженца в потрясающую эвфонию своевременности.       Удовлетворение щекотало кончики пальцев — такого удовольствия Шульдих не испытывал ни от лучшего алкоголя, ни после долгих постельных прелюдий. Настоящий экстаз. Он умудрился прожить ещё одну жизнь, пропустить через себя каждый миг, испытать весь эмоциональный спектр другого человека. Схоже с наркотическим опьянением. Едва ли это сработало, будь на месте Оракула незнакомец. Всё же, ментальная привязанность и желание помочь играли важную роль. Однако, он понимал, что едва ли рискнёт ещё раз повторить этот опыт. Чтобы подобраться к кому-то настолько близко, нужно было и человека подпустить к себе максимально близко. Посему выходило, что Брэду он доверял гораздо сильнее, чем мог себе представить.       Завершая связывать воедино последние воспитания, Шульдих оглянулся на общую картину. Прислушался и внезапно не услышал ничего. Белый шум на фоне вяло текущих воспоминаний. Спокойствие в кроуфордовой голове. Синхронизация, систематизация, стабилизация. Формула оказалась проста как дважды два.       Гордо вскинув голову, он произнёс в пустоту:       — Ещё раз заговоришь о смерти, и я верну всё как было.       Это не было пустой угрозой. Но сейчас у него не хватало сил даже думать о том, насколько реально это провернуть. Он чертовски устал.       — Очнулся! — пронзил раскалывающуюся голову крик Наги.       Хмурясь, он поднёс тяжелую руку к лицу. Тело едва слушалось, веки оказались неподъёмными. И память слегка шалила.       — Шу?       — Живой я, живой. Что за кипиш? — хрипло ответил он.       — Стихийное ты бедствие! — обиженно воскликнул мелкий. — Ты что вообще последнее помнишь?       Своё блуждание по сознанию Кроуфорда Шульдих помнил прекрасно. Но не рассказывать же об этом Наоэ. Однако губы непроизвольно растянулись в улыбке.       — Я, между прочим, не подписывался быть нянькой троим взрослым лбам, — Наги фыркнул, сердито двинув кулаком ему по рёбрам. Не со всей дури, но и этого оказалось достаточно, чтобы заставить его открыть глаза.       Троим. Фарфарелло — это понятно. Раз. Он сам, временно вышедший из строя. Два. А третий…       — Что с Брэдом? — встрепенулся Шульдих, подскакивая на кровати. Боль от резкого подъёма затопила сознание, будто его несколько дней пытали. Усилием воли он отключил восприятие собственного тела, и боль прошла, но само оно ощущалось как железный механизм, который давно не смазывали.       — Сиди, — сверкнул очками из дверного проема Кроуфорд. — Нормально всё с Брэдом. Наги, оставь нас.       «Готовь жопу, рыжий», — пожелал тот на прощание и закрыл за собой дверь.       — Весело тебе было?       — Не понимаю, о чём ты, — пожал плечами телепат, подтягиваясь на кровати. Раз уж сказано не рыпаться…       — Не понимаешь? Твои эксперименты довели тебя до комы.       Шульдих замер. Это было… неожиданно. Он подозревал, что его выходка могла занять много времени и отнять много сил, но чтобы настолько…       — Как долго? — остекленевший взгляд сверлил дыру в собственных пальцах, нервно теребящих покрывало.       — Шесть дней, — ответил Оракул, садясь в кресло напротив. — На четвертый зацепило и меня.       Блядь.       Стали понятны слабость мышц и острое желание пить. И предостережение мелкого.       — Нечего сказать? — Кроуфорд подкинул бутылку воды в воздухе и, открыв, издевательски отпил из неё.       «Тебе правда нужны мои оправдания?»       «Дай мне повод оставить тебя в живых».       «Ты тонул, Брэд. Варился в котле дерьма, которое копил годами. Мог бы просто сказать спасибо».       «С каких пор ты решил прибирать за другими?»       «С тех самых, когда понял, что ты смирился со смертью».       — А ещё называешь себя Властелином Разума, — рассмеялся Кроуфорд, протягивая ему открытую бутыль.       — Что…?       — Ты докопался до моего самого главного страха и посчитал его смирением. Ты ошибся и возомнил себя богом. Ты правда думал, что сможешь меня починить?       — Я не думал, Брэд. Я правда это сделал. Я прожил всю твою жизнь, собрал по крупицам всё, что ты целенаправленно уничтожал, восстановил порядок из созданного тобою хаоса. Мне не за что оправдываться.       — А я и не просил. Просто хотел убедиться, что ты в порядке.       Кроуфорд беспокоился — насколько умел. Шу потянулся к нему неосознанно, мысленно. Почувствовал, что можно. Прежде он никогда не спрашивал разрешения, а тут словно получил приглашение. Разум Брэда был открытой книгой. И убаюкивающее спокойствие объяло беспокойного телепата тёплым одеялом.       «Когда ты отключился, я запаниковал. Пытался предвидеть, но тщетно. Боялся, что это атака извне. Но это был ты. Сам того не зная, ты заблокировал мой дар. Я предупредил верхушку, чтобы не рассчитывали на нас в ближайшее время. Нам случалось работать без тебя, но без предвидения и в неизвестности я не готов был рисковать. Предупредил Наги, чтобы позволил всему идти своим чередом, если вдруг случится что-то ещё, когда ощутил изменения. А после — два дня тьмы. Я очнулся без прежних тревог, с облегчением. Единственным беспокойством оставался ты. Боялся, что ты не очнёшься. Но дар вернулся. И я видел разговор с тобой. Оставалось ждать».       «Только я прибрался, как ты снова решил устроить беспорядок?» — Шульдих недовольно покачал головой.       «Ты всерьёз думал, что эта уборка заставит меня никогда больше не предвидеть?»       «По всей видимости, я недостаточно хорош для работы нейрохирургом».       «Будь ты хоть чуточку лучше, поджарил бы мне мозги», — Брэд не сдержал улыбки. — «Однако, есть кое-что, до чего ты не добрался. Один диалог, который мог дать тебе ответы на все вопросы».       «Я знал, что ты не так прост, как кажешься. Расскажешь?»       «Легко. Неписаное правило Эсцет — в команде провидца всегда должен быть телепат. Другие наемники могут работать любым составом, но пророку нужна поддержка. Телепат универсален. Я с самого начала знал, что ты мне нужен. И всеми силами старался препятствовать этому. Представлял твою реакцию на просьбу покопаться в моих мозгах в первые годы и приходил в ужас. Проще было поддаться хаосу».       «То есть, всё это время ты знал, что рано или поздно двинешь кукухой, но был слишком горд, чтобы попросить о помощи».       «Получается так».       — Поцелуй меня в задницу, Брэд Кроуфорд.       Шульдих демонстративно отвернулся к окну, натягивая одеяло по шею.       — Перебьёшься.       «Больше не затягивай. Мне не улыбается координировать твоих тараканов. А ты и так торчишь мне неделю жизни».       — Каких ещё тараканов? — озадаченно спросил Кроуфорд, но ровное сопение Шульдиха было непонятным ответом.       Где-то на грани сна и яви телепат услышал заветное «спасибо» и уснул с удовлетворённой улыбкой.

Синхронизация завершена.