Мудрый старый гном

Прошлого около месяца с момента победы над Архимагом. Старый владыка северных земель прошёл сквозь портал и был таков. Казалось, Империи следовало вздохнуть с облегчением, но не тут-то было — из-за того, что великий император впал в безумие. Казалось, на протяжении лет его вела вперёд вера в то, что он вновь увидит Архимага, но теперь шансов на встречу с ним практически не осталось — куда бы ни попал Архимаг, стало понятно, что живым оттуда вернуться можно едва ли. Сам Могрейн поглядел на поток душ, да и сбежал обратно, приказав запечатать портал. Могрейн проводил свои дни за выпивкой, половина денег империи теперь тратилась на качественный алкоголь, который агенты императора закупали в разных странах. От скуки рыцарь казнил Гелиара, который оказался слишком уж способный, а его рога наводили на мысль, что с ним что-то нечисто, возможно он демон. По приказу Императора бесу в его стандартное вонючее пойло добавили немного яда, а когда он уснул, порубили тело на куски, а потом раскидали в разные порталы. Но и расправа над опасным агентом проклятого народа не успокоила Могрейна. Архимага это не вернула. Но Могрейн понимал, что так дальше продолжаться не может, и направился в единственное место, где ему могли помочь — к старому бородатому гному. Хартштейн жил долго, был успешен в делах, и если кто-то и мог тут помочь, то только он. — …Мда, — только и сказал пожилой банкир, выслушав рассказ императора. — Я планировал раскрыть зад Архимага! Только ради этого я потратил время, чтобы выучить Баллистику — самое бесполезное, что может изучить воин в нашем мире! Я ждал, что настанет день, когда я пойду на самую сложную осаду в своей жизни, где мне не поможет ни магия, ни тактика. Я буду штурмовать этой прочный, жилистый зад, и спустя часы стараний он покорится мне, и я окажусь внутри. — Знаешь, Могрейн, — сказал гном, — у Архимага может и знатный зад, но у меня не хуже. Я же говорил об этом, когда мы встретились. И я вполне могу пойти на… договор временной аренды. Взгляд Могрейна прояснился. — Не то, что бы мне очень этого хотелось, император. Но я поставил на твою империю, и без неё моё дело может просесть. Я не могу этого позволить. Кто мог подумать, что победителя жуткого Этерния настолько подкосит обычный зад? — От меня что-то потребуется? — Отдашь в два раза больше долгов, когда придёт время. Вернее, ты же Совершенный, так что отдавать придётся не тебе, а кого ты назначишь преемником. Поэтому не переживай слишком сильно. Империи редко переживают действительно хороших правителей… А банкиры переживают всё, — тише добавил гном. — Хорошо! Тогда Хартшейн быстро сошёл со своего обычного трона и принялся снимать штаны. Под ними ничего не оказалось — и вскоре Могрейн аж ахнул от открывшегося взора. Конечно, это был вовсе не статный архимагов зад, каким Могрейн его представлял под одеждой — долгое сидение оставило свои отпечатки. Дородный гном также накопил в заднице немалое количество жира. Но всё же это был благородный зад с красивым профилем, а две его половинки выступали как своеобразные гномьи щиты, защищая великие врата от любого вторжения. Хартштейн поиграл ягодицами, показав что в любой момент может их сжать — и перекусить ими любое орудие вторжения. Хандра оставила Могрейна, он извлёк подзорную трубу и стал изучать это произведение подземного искусства. Да, понял император, теперь понятно, почему именно этот гном стал владыкой банка-под-горой. Именно этот гном держит за символический зад весь Тенегор. — Тройная плата всех долгов — и он в твоём распоряжении, Могрейн, — словно читая его мысли, сказал Хартштейн, и даже в такой ситуации его голос был полон внутренного величия и уверенности в себе. Подлинный властелин Тенегора. Настоящие властелины не носят короны, понял с печалью император… — Идёт! И началась осада. На несколько часов Могрейн забыл про светоносный маяк своей жизни в виде задницы Архимага, которая вместе с самим братом Натаниэля вошла в портала и осталась где-то на другом плане бытия. Перед ним вновь была битва — совсем иная битва. Ворота и два щита, которые их прикрывали, были его преградой. Не было ни катапульты, ни баллисты, ни даже фейрика. Было лишь землетрясение — и задача, ворваться в крепость, в которой не было живых защитников. Все стандартные тактические приёмы, которыми Император побеждал до этого момента, тут не работали. Пришлось изобретать новые принципы, и хитрая крепость не поддавалась, не желала впускать захватчика, хоть Могрейн и понимал — она просто набивает себе цену, чтобы победа казалась действительно заслуженной, но гнал от себя эту мысль и возвращался в азарт битвы. Крепость тяжко кряхтела и почти поддавалась, а осадное орудие быстро передвигалось по обеим координатам, ожидая момента, когда ворота станут уязвимы. Спустя некоторое время защитник крепости устал — или вспомнил, что происходящее сейчас стоит ему немалых убытков — пока идёт сражение, заключать и оптимизировать контракты не выйдет. Да и Могрейн мог тоже утомиться, и тогда пришлось бы исполнять обязательство позднее и тратить ещё несколько часов. Император подобрал правильную тактику, пробил все ряды обороны и оказался внутри. Оказавшись внутри, Могрейн стал чинить настоящий погром, метаясь по крепости как зверь и поражая стены своим орудием. Тяжкая стадия смены цвета флажка на замке длилась несколько часов, и наконец завершилась. — А теперь возвращайся к своим обязанностям. Если Тенегор будет спасён, второй раз бесплатно, — невозмутимо заметил гном. — Будет тяжко. — Будет тяжко, зайти к Хаасу. Слышал я, у болотников есть свои методы, да и тебе он отказать не сможет. А как убьёшь Натаниэля — снова ко мне.