★★★
Путаные мысли — звуковые помехи, причиняющие головную боль. Бум! Бах! Бум! — гитара расстроена. Бум! Барабанные перепонки взрываются. Бах! Фальшивые ноты вытекают липкими струйками из ушей, стекают на мочки и шею. Бум! Визгливый скрежет ставит сознание на четвереньки. Бои без правил под гудящим черепом проводятся под дерьмовую музыку. Глухим до лампочки на чистоту звука. В правом углу Мартин, в левом — реальность. Делаем ставки? Ультранасилие царствует на окровавленном ринге. Голова раскалывается на микроскопические кусочки, словно сброшенная с пятнадцатого этажа фарфоровая ваза. Зря Мартин проснулся. Реальность отправила мозги в чистый нокаут. Реальность еще та дебоширка. Поднимайся, слабак! Ты слишком быстро сдался. Мартину совсем не хочется открывать глаза и жить в новом дне. Почему он не убился об мир пьяной сомнамбулой? Неужели так сложно взять и не очухаться после сна… Просто вежливо попросил бы у бутиратовой феи дозу побольше, намешал волшебный коктейль и выпил бы залпом безболезненную смерть. Где решительность? Элементарно же, правда? Но Мартин ни черта не вежливый и не смелый — все еще живой. Прокуренные легкие продолжают качать прохладный воздух, а трусливое сердце — проспиртованную кровь. Реальность… Что вчера вообще было? Мартин складывает два плюс два. Ах да, водка. Много-много водки. Жаль, он ей не захлебнулся… Очень-очень жаль. Тяжелый вздох, будто очередной точечный удар, отдается пульсацией в ребрах. Мартин морщится и вздыхает еще и еще. Удар, удар, удар. Боль бодрит. Или это не боль… Стоп! Запах свежесваренного кофе. Откуда, зачем, почему??? Деталь выбивается, пазл не складывается. Похмелье сломало систему. Галлюцинации? Допился до белой горячки? Память лихорадочно перебирает кадры прошлого вечера — бар, дым, стопка за стопкой. Дальше кромешная темнота, а в темноте… Нет-нет-нет! Глаза резко распахиваются. Мартин вскакивает на кровати, беспокойно озирается по сторонам. Ошалелый взгляд натыкается на самодовольную улыбку. — Твою мать! Какого хрена?! — недоумение добивает ногами полудохлые мозги. — Доброе утро! У тебя крайне беспокойный сон, но ты такой милый, когда беспомощно трепыхаешься. Что тебя преследует в кошмарах? — Леви ставит увесистую кружку на журнальный столик и откидывается на спинку кресла. Вкрадчивый голос не скрывает бесцеремонного любопытства. Расслабленная поза не прячет растущее возбуждение. Утро ни разу не доброе. Это утро подобно катастрофе. Оно будто самолет, внезапно рухнувший с неба, или двенадцатибалльное землетрясение. Только вот сейчас не самолет, а Мартин обрушивается на кровать и трясется похлеще уходящей из-под ног земли. Очередной нокаут. Он нервно цепляется за простыню и за остатки самообладания. Ускользает — и то и другое. Истерика целиком и полностью овладела телом. Мартин — марионетка паники. Громкий смех толчками вырывается из глотки, словно потоки рвоты. Может, и правда блевануть? Мартин смеется еще громче, утыкается лицом в подушку. Может, попросить себя придушить? Вариант. — У тебя ломка? Нет. Все-таки Мартину не померещился оживший ночной кошмар. Снова очень жаль. У воронов когтистые лапы и превосходное зрение. Мартин — полевая мышь, истерично корчащаяся на помятой постели. Бежать некуда. Попался. Он обреченно вздыхает, зарывает дрожащие пальцы в волосы. Окончательно проснулся. — Успокоился? — Леви продолжает бессовестно пожирать его глазами. — Только не говори, что ты меня похитил, — Мартин брезгливо фыркает, облокачивается спиной на изголовье кровати — локти упираются в согнутые колени, дрожащие пальцы остаются в волосах. — Тц-ц! Такого, значит, ты обо мне мнения, — не вопрос — констатация факта. — Я, конечно, совру, если скажу, что не знаю, где ты живешь, остановился или еще что-то, но все же… Где благодарность? Думаю, я вполне заслужил сердечного спа-а-асибо. Притащил твое безвольное тело к себе. Уложил в кроватку, убаюкал, а меня называют похитителем. Возмутительно, — Леви драматично вскидывает густые брови. — На минуточку, я даже не сделал с тобой ничего занимательного, хотя вполне мог бы. Ты же был в дрова. Ай-яй. Разве я не достоин благодарности? — Иди к черту! Вот твоя благодарность! — злость рисует в воздухе неприличный жест. — Ага-ага, — Леви отпивает из кружки и кивает на тумбочку у кровати. — Вода с витамином С. Тебе же теперь до чертиков хреново. Еще бы! Столько вылакать… Видишь, какой я заботливый. Все для тебя, спящая красавица. Все. Для. Тебя. — Я вижу, что ты чокнутый! Раздражение уговаривает сохранить крупицы потасканного достоинства, но у похмелья совершенно другие планы. Недоверие заставляет медлить, но жажда требует скорейшего утоления. Мартин позорно сдается. Пустой бокал. Труп гордости. Горькое поражение. — Умница, — Леви удовлетворенно хлопает по коленям. — Какого хрена? Я тебя спрашиваю, — Мартин вытирает рот рукавом рубашки. — А, нет. Поспешил с выводами, — ирония красноречиво поднимает уголок губы. — Знаешь, спешка никогда не приводит к истине. — Иди к черту! — Ага-ага, — Леви лениво поднимается из кресла. — Так и быть, повторю еще разок, для особо рассеянных. Понимаю, похмелье, все дела. Спящая красавица накачалась водкой и уснула за стойкой бара, а я доставил ее в безопасное место. Никакого криминала, лишь забота, — плавные шаги контрастируют с кричащей наглостью в интонации. Леви нависает над кроватью, как черная-черная колибри над диким цветком. Мартин вжимается в изголовье лопатками. — У тебя совсем нет инстинкта самосохранения? Тебя мама не учила быть осторожным? Знаешь, Мартин, в мире полно всякого опасного дерьма. Мартин прекрасно знает и поэтому отводит взгляд. Его рождение само по себе то еще опасное дерьмо. Смертельная доза любви. Опрометчивый выбор женщины. Тошнота скребется под пупком. — И я тебя не похищал. Да, ты попал ко мне домой не по своей воле, но только попроси, я любезно провожу тебя на выход. Советую для начала собраться с мыслями и перестать шарахаться от меня, словно зашуганный котенок. — Заткнись, у меня от тебя башка раскалывается! — Это не от меня. Это от водки, — Леви гаденько усмехается и присаживается на край кровати. — Эх! А вчера так мило ко мне жался… — Что, блядь? Что ты со мной делал? — глаза Мартина округляет паника. — Говорил же. Ничего. Хотя мог. Только успокоил твои кошмары. Ах да, еще сфоткал спящим и подрочил на твою милую мордашку, но это другое, — Леви философски хмыкает. — Не переживай, дрочил я в кресле. А то надумаешь чего… Ну спасибо, твою мать! — Псих! — злобно шипит Мартин, торопливо ретируясь подальше от Леви. Тошнота подталкивает в спину скользкими пальцами. Ватные ноги не слушаются. Головокружение пошатывает тело из стороны в сторону. Мартин спотыкается и, чертыхнувшись, опирается о стену. К горлу подступает вязкий ком. — Аккуратнее, — Леви хватает Мартина под локоть. — Не трогай меня! — Тише, тише. — Отпусти, я сказал, — неуклюжие трепыхания обрывает удушающий кашель. Черт! Мартин закрывает рот ладонью и сгибается пополам. Тошнота настойчиво выцарапывает путь наружу. — Пошли, — Леви властно тянет его за собой. Мартин не сопротивляется. Ему уже до лампочки — куда, зачем и почему. Кишки скрутило мерзкой судорогой. Мама, лучше бы ты меня не рожала. Коридор. Дверь. Унитаз. Леви поспешно поднимает крышку — увы, не гроба — и осторожно давит на ссутуленные плечи Мартина. Действительно, заботливый, сука! — Вот, не стесняйся, выворачивайся наизнанку, — длинные пальцы скользят по волосам, собирают взъерошенные прядки на затылке. — Иди т… Мартин хочет огрызнуться, но вчерашняя водка предпочитает покорность. Призрачные останки достоинства краснеют от стыда, а Мартин становится белее высокосортного кокаина. Рвота смешивается с водой и отчаянием. Леви нежно гладит по лопаткам, что-то нашептывает. Если бы Мартин не был так сильно занят балансированием над унитазом — посмеялся бы. — Господи! Как же мне хорошо, когда тебе плохо. Упс! Мартин неверно сделал выводы. Бывает. Эта сволочь не заботливая, а просто сумасшедшая. — Ненормальный придурок! Отцепись уже от меня. — Полегчало? — длинные пальцы отпускают волосы. Леви нажимает на кнопку слива на бачке и отходит к двери. — Новая зубная щетка в шкафчике у зеркала. Если хочешь, можешь принять душ. Не бойся, подсматривать не буду. Я сегодня уже дрочил, — гаденький смешок грязью налипает на холодную испарину на лбу. Мартину хочется свариться в кипятке, чтобы наверняка отмыться. — Считаешь, ты заслуживаешь доверия? — скептически вздернутая бровь и взгляд, полный раздражения. — Считаю, у тебя нет выбора, — бросает Леви через плечо и уходит. Воронье гнездо похоже на лабиринт. Логово психа — бесконечные коридоры противоречивых действий и слов. Мартин заблудился. Впрочем, Леви не прав. Выбор всегда есть. Допустим, можно разорвать бритвой вены или разбить голову о кафель, но Мартин слишком вымотан — на суицидальные порывы нет сил. Ворон загнал полевую мышь в тупик. Бежать некуда! Обреченный вдох-выдох — Мартин поднимается с колен. Пока, унитаз! Привет, раковина! Черт с тобой, Леви… Правила нелепой игры приняты.♡♡♡
Принципы — удушающий поводок. Мешают сбору информации. Беспринципность — верное направление для следопыта. Обещания — уловка, дающая людям глупую надежду. Леви не верит во всю эту ерунду, но все же плотно закрывает дверь и глаза. Да, он не будет подглядывать. Дело не в честности и доверии, а в правилах охоты. Жертву ни в коем случае нельзя пугать больше необходимого. Страх делает мясо жестким и пресным. Кому оно надо? Леви жаден во всем. Он любит ощущать весь спектр вкусов, но сейчас правильней будет умерить пыл. Леви знает, что добыча уже загнана в угол — спешка ни к чему. Леви всегда умел ждать. Дождался же как-то того дня, когда Мартин оказался в его руках — откровенно беззащитный перед своими кошмарами. Дождется и другого. Дня, когда Мартин добровольно прибежит к нему в объятия. Самодовольная ухмылка пощипывает губы. Леви представляет, как с обнаженного тела струится вода. Как гладкая щека прижимается к стеклу, а бледные ягодицы — к паху. Безумный голод настойчиво тащит обратно к двери ванной. Леви прикусывает язык до боли и шагает на кухню. Рано! Нужно еще немного подождать. Несомненно, Леви в курсе, что эту жажду не утолить куском хлеба, но еще не пришло время для настоящего пира. Терпение — лучшая приправа для дичи. Предвкушение — профессиональный кулинар. Приготовление пищи похоже на секс. Пока Леви опускает два белых ломтика в тостер, он мысленно трахает Мартина под прозрачными каплями теплой воды. Сегодня придется перебиться хлебом, но совсем скоро… Еще немного. Еще чуть-чуть. Леви снова чувствует под ладонями дрожащие лопатки, спутанные волосы между пальцев и животный страх. Какого же цвета его кошмары? Леви предпочитает черный.★★★
Влажное полотенце неоспоримой уликой остается лежать в ванной — Мартин все-таки воспользовался заботливо предложенным душем. Слабак! Мокрые волосы убраны за уши. Рубашка не застегнута. Тело до сих пор трясет. Плевать! Бывало и хуже. Наверное. Мартин уже не понимает самого себя. Да и какая разница? Он находит Леви на кухне, воркующего с кофейником. — Я ухожу. — В таком виде? — черные глаза сканируют от макушки до пяток, замедляются на обнаженной груди. У Мартина по спине бегут мурашки, а он не бежит — застывает на месте, пригвожденный голодным взглядом к полу. — Еще и с сырой головой… Так хочется поскорее от меня удрать? Ладно тебе. Хотя бы поешь. Я слышал уже, что тебе плевать на репутацию и прочее, но тебя все еще трясет, как мокрую псину, попавшую под дождь. Хочешь в обморок около какой-нибудь помойки свалиться? Тогда возьми меня с собой. Я запечатлею сей ценный кадр. А если серьезно, ты же вчера сто процентов не только водкой закинулся. Поаккуратней надо бы. Раз мама тебя не научила беречь себя, послушай меня. Будешь тост с медом? Ну, или с майонезом, — Леви непринужденно пожимается плечами. — Извини, бекона у меня нет. Не ждал гостей. Снова эта самодовольная улыбка и поразительная наглость, от которой разряды тока скачут по коже. Мартин болезненно хмурится. Фатальный удар несчастному мозгу наносит Леви, изощренно исказивший привычную реальность. Апперкот! Ринг залит кровью и рвотой. — Надо было на тебя заявить еще тогда, когда ты вломился в мой номер, — Мартин уныло вздыхает и плюхается на стул. Что ему терять? Труп разума валяется в алой зловонной луже. Тело работает на автопилоте. Мартин закончился — еще толком не успев начаться. Расклад явно не в его пользу. Гори оно все огнем! Он и в правду голоден. — Черт с тобой! Я сожру твой сраный тост, выпью сраный кофе и сразу же свалю. Уяснил? — Мартин мрачно косится на Леви, торопливо застегивает пуговицы на рубашке. Сколько можно пялиться! — Ага-ага. Так бы сразу, — Леви что-то незатейливо насвистывая себе под нос, ставит перед Мартином кружку и кофейник. От нескончаемо цветущей улыбки на одухотворенном лице опять начинает тошнить. — Так мед или майонез? — Мне до лампочки, — Мартин раздраженно барабанит пальцами по столу, наблюдая за незамысловатыми перемещениями Леви на кухне. — Тогда мед. Хоть какая-то польза. Глядите-ка, как заговорил сталкер с приветом! Что за непрошенное гостеприимство любящей бабушки? Может, Мартин все-таки еще спит… Ногти впиваются в ладонь. Больно. Увы, Мартин находится в здесь и сейчас, и это здесь и сейчас совсем не вяжется с привычной картиной мира — выбивается, словно кость, прорвавшая плоть. Хруст, мясо, лимфа. Открытый перелом повседневности. Мартин чувствует себя раздробленным, изнасилованным и кастрированным. Реальность дует на ссадины на кулаках, ухмыляется. Как тебе такое, слабак? Как? Мартин предпочитает не задумываться. Ему не хватает мозгов и яиц, чтобы думать. Осколки черепа до сих пор никто не соизволил склеить. Мыслям негде устраивать дебаты. Вот вам и доброе утро. От наполненной горячим кофе кружки валит пар. Тост на тарелке укрыт медовым одеялом. Ешьте — не обляпайтесь! На стуле напротив с невозмутимой физиономией устроился оживший ночной кошмар. Не достает свечей, сука! Зажгите, будьте добры. Романтика из столовых психлечебниц внезапно заглянула на огонек. Да-да, присаживайтесь тоже, не стесняйтесь, пожалуйста. Мартин моргает и моргает. Раз, два, три. Тщетно. Все остается на своих местах. И, судя по всему, только ему одному здесь не по себе, потому что Леви со спокойствием буддиста нарезает золотистый хлеб на аккуратные ломтики. А что? Ничего особенного же не случилось. Они же с Мартином каждое утро завтракают за одним столом. Псих! Психу явно по душе сложившаяся ситуация, а Мартину… Мартину уже все до лампочки. Он просто безвольное тело в гостях у сумасшедшего. Ни больше ни меньше. Если Леви по кайфу играть в радушие, пусть наслаждается, пока представилась такая возможность. С сумасшедшими лучше не спорить. Впрочем, Мартин попробовал бы. Вдруг повезет — и Леви прирежет его кухонным ножом… Мартин всеми конечностями за. Особенно в этот паршивый день. — Смотрю, на самом деле ты не торопишься от меня сбежать. А шуму-то было… Не бойся, еда не отравлена. Ты мне нужен живым. — Размечтался! Просто твоя рожа отбивает весь аппетит. — Вот как, — Леви насмешливо скалится. — Ну закрой глазки. Хочешь, я тебя покормлю. Ты же у нас звезда, как никак. Наверное, привык, что за тобой постоянно подтирают зад. Наглый взгляд в упор — очередной укус на коже. Тосты с медом всего лишь прикрытие. На завтрак у Леви сегодня Мартин. Bon Appétit! — Сам справлюсь, — кусок хлеба, глоток кофе и нескрываемая злость в голосе. — Боже! Тебе не надоело кривляться? Сколько можно изображать из себя избалованную звезду? — Как же хочется тебе врезать… — Вау! Даже так, — Леви звонко присвистывает. — Я не против. Только для начала давай переберемся в какое-нибудь людное местечко. Для громкого скандала нужны свидетели. — У тебя на мне свет клином сошелся? Я не один такой популярный, — Мартин вгрызается в тост, словно истощавшая гиена в падаль. Нет. Он не настолько голоден — торопится на выход. — Ошибаешься. — Пф-ф! Скажи еще, что ты в меня влюблен, — кофе встает комом в горле. Истерика опять стучится в голову Мартина. — Любовь? Самому смешно. Да и что такое любовь? Нет, Мартин, ты меня бесишь, — Леви залпом опустошает кружку, поднимается из-за стола и неспеша двигает к Мартину. — Ты — диагноз. Опухоль, которую невозможно вырезать, — указательный проезжается от подбородка до кадыка, подцепляет воротник рубашки и тянет ближе. Мартин сглатывает. — Сейчас ты вскочишь на ноги и убежишь. Ты — беглец. И бегаешь ты не от меня или толпы. Ты бежишь от себя, Мартин. Я это вижу. Длинные пальцы сжимают горло. Черные глаза кусают за скулы, зрачки, ресницы, прогрызают дверь в душу. — Ты прячешься от реальности. Ты хочешь забыться. Скорее всего, ты и жить даже не хочешь. Тебе безразлично все вокруг. Из-за этого ты не вызвал копов в отеле. Из-за этого остался здесь на завтрак. Напился в баре до беспамятства тоже по этой же причине. Ты надеешься, что сейчас я сожму пальцы на твоем горле сильнее. Я прав? — Леви наклоняется к уху, шепчет: — Почему, Мартин? Почему тебя убивает жизнь? Покажи мне настоящего Мартина. Я не хочу, чтобы ты меня забывал, как страшный сон. Я не твой дежурный кошмар. Я не исчезну с восходом солнца. Знаешь, и с утра тебе выворачивало даже не от водки, а от самого себя. Снова в яблочко, да? — хватка на шее ослабляется. — Упс, крошка, — Леви осторожно проводит по губам Мартина большим пальцем, тот вздрагивает. Вздрагивает и осоловело таращится на Леви. Кажется, будто извилины пропустили через мясорубку. Будто препарировали душу — наживую и с жестокостью маньяка. У безумного ворона острый клюв. Безумный ворон питается мозгами. Тошнота снова скручивает желудок. — Все сказал? — Мартин небрежно отмахивается от заботливой руки и резко подрывается с места. — Я сваливаю! Можешь не провожать. — Как я и говорил. Насмешка прилетает уже в спину. Мартин в очередной раз спасается бегством, и от этого становится только противней. Долбаный Леви! Торопливость поднимает куртку с пола, надевает ботинки и указывает Мартину на выход. Коридор. Быстрые шаги. — Беги, беги! Все равно поймаю. Ни от себя, ни от меня тебе не скрыться, — Леви вместе с приторной улыбочкой ступают следом. — Вот блин! Опять никакой благодарности. А где спасибо за завтрак? — наигранная досада бликует в темных-темных глазах. — Иди к черту! — Ага-ага. До встречи. Дверь. Громкий хлопок. Наконец-то Мартин на свободе. Черные крылья не расправляются — погони нет. Можно выдохнуть с облегчением.♡♡♡
Грифель заточенного карандаша немилосердно царапает плотную бумагу. Пачкает. Белое становится серым. Серое преследует серое. Корявые буквы на страницах блокнота — новые ценные факты. Восклицательные знаки на полях — важные напоминания. Леви всегда был предельно внимательным. Мимика, привычки, недостатки. От зоркого взгляда не ускользнут ни прыщи на коже, ни нервные тики. Ни прошлое, ни настоящее. Леви подмечает каждую деталь. Он хорошо знает свою работу. Ищейка постоянно должна чувствовать голод. Ненасытность — прямой путь к успеху. Бодрость сосредоточена в 60 мл эспрессо и 2-ух сигаретах. Честно говоря, желательно побольше, но сейчас Леви достаточно и этой дозы. Рабочий день на исходе, как песок в часах — пора собираться домой. Впрочем, Леви вечно начеку. И во сне, и наяву. Последний глоток крепкой горечи. Стаканчик с логотипом ближайшей кофейни отправляется в урну, а Леви — к боссу. Отчитается перед уходом и, считай, на сегодня отстрелялся. Прекрасно! 3 коротких стука в дверь. Уверенный шаг в кабинет. Вызывали? Конечно, вызывали. Просто так Леви не пришел бы. У него найдутся дела и поважнее, чем трещать с мистером Бернардом. Увы, работа есть работа. — О, Вейль! Пришел. Ну, слава богу! Я тебя уже заждался. Вечер пятницы как-никак. Мистер Бернард отъезжает на кресле от захламленного стола. Содержать рабочее место в таком виде — чистой воды кощунство. Леви чуть слышно фыркает, обводит глазами приземистый силуэт. Темные волосы с легкой сединой прилипли к вискам. Галстук ослаблен, верхняя пуговица не застегнута. Ясно. Секретарша совсем недавно покинула кабинет. Разумеется, Леви в курсе служебного романа босса и смазливой девицы, которая предпочитает мужчин постарше и вызывающий маникюр. Еще он знает, какие противозачаточные лежат в брендовой сумочке, и что в большей степени смазливую девицу интересуют деньги, украденные из бюджета мистером Бернардом. Но кого волнуют такие мелочи, да? — Ты опять написал статью про того рокера, — выразительный кивок на выпуск завтрашней газеты, сиротливо приютившейся среди прочего хлама на столе. — Ты поклонник? — Ага. Типа того, — естественно, Леви не какой-то там тупоголовый поклонник, но объяснять это боссу бессмысленно. Зачем тратить силы? Пусть мистер Бернард довольствуется ложью. Так надежнее. — В этот раз без скандала. Удивительно. — Для разнообразия можно написать и что-то хорошее, — Леви безразлично пожимает плечами. — К тому же он действительно с недавних пор притих. Да и все выступления были потрясающими, а новый альбом на вершинах хит-парадов. Фанаты в восторге. Неоспоримый факт. Мартин буквально залег на дно после их с Леви внезапного завтрака. Отказался от 1-й фотосессии и 2-х интервью. Не появлялся в дешевых барах и в заголовках газет. Леви на грани бешенства. Подлинная темнота Мартина пропала с радаров, осталось только фальшивое сияние. Рок-звезда наперевес с гитарой купается в обожании зрителей, а человек с дерьмовым характером и пагубными пристрастиями забился в дальний угол квартиры. Прячется. А как же бесконечные номера отелей и беспорядочный секс? Удивительно. Леви же в курсе, что Мартин не любит ночевать дома. Голод отращивает стальные клыки, чтобы выгрызть дыру в спасительном укрытии и разорвать добыче глотку. — Ладно, Вейль, ты толковый малый. Я верю твоему чутью, — мистер Бернард деловито цокает языком. — Лучше скажи, что там с этой кантри певичкой? Нарыл что-нибудь? — Она плотно подсела на ксанакс. Страдает РПП. Похоже, что с менеджером у них совсем не рабочие отношения. Закатывает истерики. На нее жалуются горничные в отеле. Еще сейчас у нее критические дни, но не думаю, что это кому-то интересно, — Леви смахивает челку со лба, придирчиво разглядывая бардак на столе босса. Чертова свалка. — Ты копался в ее мусоре? — мистер Бернард вытягивает шею и хищно щурится. — За кого вы меня принимаете? — Леви складывает губы в самой безобидной улыбке, которую только может себе позволить. Разумеется, он рылся в мусоре ничего неподозревающей кантри певицы. Цель оправдывает средства. Что такое брезгливость? Этого Леви не знает. — За профессионала, — мистер Бернард шумно прыскает. Мелкие брызги слюны летят на брюки и пол. — Сможешь из этого что-то состряпать? — Конечно. — Я в тебе никогда не сомневался, Вейль. Вот и отлично! Удачных выходных, — звонкий шлепок ладоней. Босс доволен. — Спасибо. И вам того же, — вежливый кивок. Леви отстрелялся. Все удовлетворены. Леви знает, что ему полагается зарплата приличнее, но честно заработанные им деньги пойдут на новую сумочку для секретарши. Голый факт. У мистера Бернарда есть красавица жена и двое прекрасных детишек. В блокноте Леви хранится серая правда. Если понадобится — недостающая сумма уже завтра будет лежать в кармане его тренча. Упаковка с беконом пристраивается на полке холодильника около лотка с салатом. Откровенно говоря, Леви без понятия, зачем купил бекон. Ждет гостей? Нет, конечно. Бог с ним, пусть будет. Щелчок! — пивная банка вскрыта. Щелчок! — сигарета подкурена. Безусловно, хороший охотник должен быть трезв, но сегодня Леви решил сделать исключение. Сегодняшним вечером гнаться не за кем. Беглец заперся за 7-ю замками и не высовывает носа наружу. Бесит! Леви делает жадный глоток и плюхается на диван. На журнальном столике разбросаны бесчисленные фотографии. На всех Мартин Ахо. Бесит, бесит, бесит! Леви устало запрокидывает голову, выпускает густую струйку дыма к потолку. Он вспоминает беспомощные трепыхания пьяного тела. Бессвязный бред слов. Вспоминает, как нежно перебирал пальцами медно-русые волосы, пока Мартин мирно спал. Как заботливо собирал их в пучок на затылке, пока Мартина выворачивало перед унитазом. Леви прикрывает глаза и прикусывает губу. Голод приглашает возбуждение. Сигарета умирает в пепельнице. Банка с пивом встает рядом — оплакивает усопшую. Голод оттягивает резинку штанов вспотевшими руками. Возбуждение оседлывает бедра. Вверх-вниз. Быстрее-медленнее. Леви не открывает глаз. Под закрытыми веками он видит дрожь густых ресниц и родинку на ключице. Под закрытыми веками он видит животный секс. Мартин любит жестко, грубо, грязно. Леви не против дать ему желаемое. Дыхание сбивается, а ритм движений учащается вместе с биением сердца. Еще немного и тьма окрасится влажно-белым. Еще немного и ненависть превратится в… Звонок в дверь. Голодные фантазии разбегаются врассыпную. Возбуждение испуганно вскакивает с бедер. Никакого удовлетворения. Ненависть остается ненавистью. — Твою мать! — Леви раздраженно рыкает, торопливо натягивает штаны и вытирает руки салфетками. — Какого дьявола там принесло? Дверная цепочка. Поворот замка. Леви нервно сдувает челку со лба и распахивает дверь настежь. — Эй, полегче! Ты чего такой резкий? На пороге обнаруживается Мартин собственной персоной. Неожиданно. Вот так сюрприз! Леви ошарашенно моргает. Кого не ждал — того не ждал. Мартин окидывает Леви поплывшим взглядом, глаза тормозят на пахе. — Ух ты! Ты был занят? — глуповатое хихиканье и щедрый глоток из бутылки Jack Daniel`s. — Самую малость, — Леви нагло скалится, — но для таких гостей время найду всегда. — Не-не, я не на ночевку приперся, — Мартин важно выставляет перед собой ладонь. — Слушай, сейчас все будет, — снова дурацкий смех и покачивание бутылки. Леви пристально рассматривает точеные черты. Медно-русые волосы взъерошены, кожа бледная, зрачки суженные. Прекрасно! Мартин опять под чем-то запрещенным. — Под чем ты? — брови съезжаются к переносице, руки складываются на груди. — Под божьей благодатью. Я попросил у ангелов крылья, а они удостоили меня лишь пылью, — Мартин начинает откровенно ржать. — Фенциклидин, значит. Ничему тебя жизнь не учит. Хочешь оказаться в психушке? — Кто бы говорил. Не нуди. Ты сбиваешь меня с мысли, — нетвердый шаг через порог. — В общем, слушай сюда, псих. Во-первых, — Мартин делает очередной глоток, вытирает рот рукавом кожаной куртки и впивается зубами в щеку Леви. — Во-первых, вот! — беззвучный смех, звонкий смех, истерический смех. — Ну и кто из нас псих? — поморщившись, Леви накрывает ладонью след от укуса. — Не все тебе меня жрать. Почувствуй себя на моем месте, придурок, — Мартин со свистом выдыхает и снова смеется. Ангелы явно дурно на него влияют. — Во-вторых, моя мать умерла при родах и у меня на яйцах родинка. Наслаждайся, извращенец! Можешь завершить начатое, — оленьи глаза опять фокусируются на пахе. — Ой, уже все упало. Ладно, я пошел. Бывай! Мартин разворачивается и выходит из квартиры. — Куда ты собрался? Тебя конкретно накрыло. — Волнуешься? Не ссы, меня ждет машинка. — Считаешь, это благодарность? — Леви опирается о косяк. — Считаю, у тебя нет выбора. Хавай, что дают, — Мартин оборачивается через плечо, салютует и прибавляет шагу. Жертва добровольно наведалась в логово охотника, чтобы исповедаться. Теперь Леви более чем удовлетворен. Он знает, направление игры поменялось.