Праздник Озарения

Лофн и Рунаан танцевали в небольшом гостевом зале – двое влюбленных решили провести канун праздника Озарения вместе. Они танцевали весь день, отрываясь лишь на яства и на созерцание друг друга, а ноги обоих будто не знали усталости. Художник и провидица молчаливо наслаждались близким присутствием друг возле друга. Лофн смотрела в голубые кошачьи глаза Рунаана, которые излучали тепло и нежность. Движения девушки были немного неуверенными из-за того, что она выпила больше одной бутылки сумеречного вина. Казалось, что её ноги вот-вот подкосятся и она упадет . Так и случилось, но нежные и такие сильные руки художника не дали упасть юной провидице. -Вино так сладко, но этим и коварно, - проговорила Лофн, а на её щеках загорелся румянец. Рунаан держал девушку, наслаждаясь её запахом волос, запах был терпко-сладким. Близость её тела немного кружила ему голову, и тревожила воображение, поэтому он старался сильно к ней не прижиматься, чтобы это не казалось наглостью с его стороны и не доставляло ей дискомфорт. Рунаан понял по взгляду Лофн, что та хочет присесть. Рунаан помог девушке дойти до кресла с длиной спинкой возле небольшого столика из хрусталя и психокости, что рос из пола комнаты. Лофн улыбнулась, опускаясь в кресло . Рунаан взял графин летнего вина, после чего налил в два высоких хрустальных бакала. Лофн приняла бокал из руки Рунаана, отпив немного жидкости. Она наслаждалась сладостью вина и приятной кислинкой послевкусия. Рунаан сел в другое кресло и тоже отпил немного. Лофн смотрела на Рунаана взглядом, полным тепла и любви. Её глаза изучали каждый мускул, каждую складку на одежде. Незаметно для себя она облизнула губы – она хотела его сильных объятий. Лофн тут же дала себе ментальную пощечину за такие мысли. Девушка решила отвлечься – и она окинула взглядом обстановку внутреннего убранства в жилище художника. Комната была светлой, повсюду были развешены картины самых разных стилей, во многих из них узнавался почерк Рунаана. Другие были ей не знакомы. Взгляд Лофн остановился на картине, на которой была изображена человеческая женщина в белоснежном платье на фоне бескрайней ночной долины, в небе которой сплелись туманности. Рунаан посмотрел на Лофн и улыбнулся. - Эта картина была нарисована человеческим художником. Пусть она и нарисована грубыми техниками, но это не отменяет того, что тот, кто нарисовал её, был достойным ремесленником. Я и мой бывший наставник не сразу распознали то, что эту картину нарисовал человек, настолько искусна она сделана. Мы думали, что её нарисовал один из сородичей и задавались вопросом, почему он нарисовала человека, а не эльдара, но только поближе рассмотрев то, как она была нарисована, мы поняли как сильно ошиблись. -Откуда она у тебя? – спросила Лофн с удивлением для самой себя. -Я выменял её у сородича, идущего путём купца, помню только, что он был с Алайтока. В пустотном доке у моста Вздыхающих облаков, больше часа я спорил с торговцем по поводу цены. Он не выдержав моего напора и сдался. Лофн тихо засмеялась. -Когда что-то связано с искусством, на твоём пути лучше не находиться. Рунаан улыбнулся. Художник наблюдал за тем, как юная провидица смеётся, её смех наполнял сердце стража теплотой. Рунаан поднялся с кресла. Жестом он попросил Лофн подождать, и девушка кивнула. Вскоре Рунаан вернулся с футляром, и Лофн не смогла распознать, что было внутри, Рунаан поднес его к Лофн, предлагая открыть. Лофн прикоснулась пальцам к контейнеру, после чего тот открылся. Глаза Лофн расширились от удивления, а её руки аккуратно взяли содержимое. Это оказалась арфа из психо пластика, украшенная множеством кристаллов, что были не только украшениями, но и усилителями звука, и психорезонируищим инструментом. Лицо провидицы засияло от счастья, словно у ребенка, что заполучил заветную сладость. Это заставило художника улыбнуться, а в его груди ещё больше потеплело. Лофн начала настраивать арфу лёгкими прикосновениями к струнам и кристаллам, после чего она начала перебирать пальцами струны, играя любимую мелодию о любящей Ише, о её детях и любви, что она им даровала. Рунаан смотрел на тонкие, ловкие, белоснежные пальцы девушки, что перебирали струны и извлекали прекрасную мелодию. Это зрелище была наслаждением для его глаз, а музыка наслаждением для слуха. Мелодия была прекрасна. Она отдавалась не только в его ушах, но и в эмпатической связи, и незаметно для Рунаана по его щеке прокатилась слезинка. Когда Лофн закончила играть, эльдар осыпал её аплодисментами. Провидица немного засмущалась. Рунаан поднял руку в извинении за то, что смутил её. Лофн улыбнулась, показывая, что все хорошо. Рунаан отпил немного из бокала. -Меня посетило вдохновение. Девушка внимательно слушала. -Я хочу нарисовать тебя, то, как ты играешь. Лофн кивнула. Вскоре Рунаан стоял за холстом, а Лофн сидела в кресле, держа арфу и играя, она была неподвижна как статуя. Единственное, что выдавало в ней живое существо – это пальцы, что перебирали струны. Рунаан смотрел на девушку, что была одета в чёрное платье, покрытое золотыми узорами, которые были похоже на ветки деревьев, сплетающиеся в узор на груди девушки. Этим узором были плачущие око, знак Иши и знак Ультвэ. На её шее была серебряная подвеска, в которую был встроен камень духа. Её ноги были одеты в смесь сапог и сандалий на высоком каблуке, и доходили до колена, их тоже покрывали узоры, походившие на ветки и листья, которые сплелись в недвижимом танце. Её мускулистые, но при этом казавшиеся хрупкими руки были обнажены, их покрывали молекулярные браслеты, что словно ветви дерева вились по её рукам, сплетаясь в прекрасные узоры и доходя до плеч, а вместо листьев были небольшие драгоценные камни, что сочетались с её бледной, словно мрамор, кожей. Рунаан восхищался свой возлюбленной. Она была для него идеальна, его вдохновением, его музой. Он хотел защитить её, сберечь от всех невзгод. Быть её щитом. Желание владеть ей, спрятать ото всех, подчинить своей воле, чтобы она принадлежала только ему, смеялась, пела, танцевала только для него. Рунаан ужаснулся от этой мысли, что проскользнула в его разум, по его душе и телу пробежала дрожь, он выронил кисть, что упала на пол. А его путеводный камень нагрелся и стал светить ярче. Внезапно Рунаан почувствовал что-то. Это была Лофн. Она прикоснулась к его разуму, утешая его, словно дитя, её ментальные объятия и успокаивающие импульсы утешили художника, дрожь прошла. Мужчина почувствовал физические объятия девушки, что ушла с места позирования и теперь стояла за его спиной. Её объятия были нежны и так желанны. Рунаан посмотрел на картину, что была закончена – это был шедевр, после чего он повернул голову в сторону левого плеча, где находилось лицо Лофн, что смотрела на картину с восхищением. В этот момент губы двух влюбленных сошлись в страстном поцелуе, полном нежности. Вскоре эльдар отстранились. Поднявшись с изящного стула, Рунаан подошёл к столику с яствами. Взяв бутылку с черной жидкостью, он налил её в два хрустальных бокала, и подойдя к девушке предложил провидице напиток. Девушка приняла бокал, после чего они оба осушили их. Поставив бокалы на стол, они отправились в другую комнату, которой была спальня. В жилище Рунаана и во всем куполе начало тускнеть, наступало время тени, ночи перед днем, скрытых, темных наслаждений перед разоблачающим светом. Двое влюбленных, обмениваясь поцелуями, начали снимать с себя одежду, но когда они уже были полностью обнажены, свет погас, чтобы они и все эльдар на мире-корабле могли отдаться и потакать своим страстям перед разоблачающим рассветом – чтобы на следующей день избавиться от этих воспоминаний. Присутствие двоих влюбленных выдавали лишь два ярко горевших камня духа. Словно две яркие звёздочки они освещали непроглядную тьму галактики, кружась друг вокруг друга по замысловатой орбите танца, пока их хозяева потакали своей главной страсти и желанию друг друга.