Healing lies

      Драко не станет петь песни о любви. Он не из тех, кто посвятит целые куплеты для такой глупости. И не дворовой он пёс вовсе, как в школьные времена его называл Поко. Торчок — да. Дракон — тоже да. Или скорее пугливый ящер, что тотчас сбросит свой хвост, скорее убегая от противника. Поко — как раз тот враг, от которого сначала удираешь, а потом, с обидой, оборачиваешься назад, ведь никакой погони вовек не будет. Жаль.       Возможно, только Драко чувствует настолько сильные эмоции по отношению к этому спокойному, доброму, улыбчивому парню. Почему сердце щемит, дробит грудную клетку, стоит лишь увидеть Поко в свете софитов? С одной стороны, охватывает завистью, с другой, — восхищением.       Это было больше, чем ненависть и зависть к творчеству. Разве могут два не выносящих друг друга человека взаимно появляться на каждом концерте? Однажды Драко даже продал такую нужную ему дозу, лишь бы заполучить желанную бумажку и пройти в битком набитый девушками зал. Сегодняшний вечер не отличается от того случая.       Драко поругался со своей группой, обматерил всех с ног до головы, не хотя и слушать о том, что эта репетиция важна. Он тащил всё на себе, а эти жалкие сопляки посмели что-то вякнуть в сторону главного гитариста. Однако поставив других перед фактом, добрался до клуба, перед входом которого вовсю красовался баннер коллектива Поко.       Он замирает. Про себя снова и снова перечитывает название, вглядывается в напечатанные лица, сверяется с билетом. Вместо «Good Randoms», будто опечатка, красуется «Bad Randoms». Да и образы участников отнюдь не похожи на прежние. Драко какое-то время сомневается в том, что несколько дней не принимает. Когда Поко успел изменить всё?       Со смутным ощущением обманутости, будто Поко обязан ему рассказывать всё, хотя они, формально, точно не друзья, Драко занимает своё место в кресле. На сцене виднеются устройства генерации огня, которые обычно использует он сам для более крутых гитарных соло. На лице неожиданно появляется улыбка, сдержать дальнейший смех не выходит. Поко что, пытается повторить за Драко?       Концерт наконец начинается. Зрители кричат в восторге, поднимаются, не сдерживая своих эмоций. В темноте загораются лайтстики жёлтого цвета, фанаты принимаются размахивать ими. Вместе с оглушительным треском посыпавшихся отовсюду конфетти, трое парней медленно поднимаются из-под сцены на своеобразном лифте.       Драко приходится несколько раз сглатывать слюну в попытке смочить сухость во рту. Но её оказывается категорически недостаточно, ведь руки Поко держат, чёрт возьми, розовую электрогитару. Из колонок доносятся несколько аккордов, после слышатся барабаны. Поко подходит к стойке с микрофоном, не переставая быстро перемещать пальцы по струнам.       Сомбреро, грим, костюм — то, над чем Драко без угрызений совести глумился. Несколько десятков комментариев о плохом прикиде в социальных сетях были написаны им, лишь бы позлить бывшего одноклассника и облить дерьмом. Теперь же Поко состриг ирокез, накрасился так, как в одном из клипов Драко, оделся во всё шипастое и всем видом хотел доказать, что ни разу не неженка.       Минуты песни достаточно, чтобы заставить отвести взгляд, не переставая вслушиваться в слова. Поко смотрит прямо на него в битком набитом зале, Драко чувствует это и невольно срастается со спинкой кресла.

Your defeat is my prize!

      Драко и правда проигрывает. Остаётся где-то в начале забега, пока Поко без особых усилий наматывает сотни метров, а после радостно сносит красную ленту, не вспотев. Он проигрывает, пока Поко играет так, будто всю жизнь был безбашенным рокером. Проигрывает, ни разу не собирая такое количество людей, как бы не раскручивал свою хэви-метал группу. Поко превосходит Драко во всём, и ему остаётся с жалостью принять, что его достижением можно назвать лишь наркотическую зависимость.

Trust me, I'm right behind you!

      Нет, это Драко бежит по пятам, как ёбаная дворняга, стараясь заполучить внимание.

And you're not the first I've lied to!

      Поко ни за что не соврёт, а вот Драко давно тонет во лжи, в своей ненависти, наконец понимая причину.

I'm sorry to say goodbye

      Внутри что-то мерзко щёлкает, не ломается, не обрушивается. Остаётся на месте и болит. Драко с силой сжимает в ладони свой браслет, серебряные шипы впиваются в кожу.

But the truth is that I let you die!

      Он вздыхает, закрывает глаза руками. Наивно принимать каждую строчку близко к сердцу, тем не менее создаётся впечатление, что текст писался для него. И неважно их прошлое; мягкий, убаюкивающий голос, который Драко слышал сквозь сон, лёжа на парте; «случайные» касания к тонким запястьям Поко, кожа к коже; колкие шутки, олицетворявшие попытки показать интерес. Драко внушал ненависть. То ли самому себе, то всё же Поко, который ни разу не верил в эту чушь.

At the top of your lungs, you ask why

      Кричит, задыхается в глубине души. От своей осточертевшей жизни и того, в ком так отчаянно нуждается рядом.

You know you fell for the healing lies

      Драко не попался. Он самовольно стискивал зубы, не отцепляясь от крючка удочки, боролся не на жизнь, а насмерть. Только бы Поко не забыл о нём, не нашёл кого-то, кто мог по-настоящему осчастливить его. Драко хотел быть кем-то большим, чем просто «тот грубый одноклассник с задней парты».       Всё оставшееся представление он проводит в раздумьях и трясучке. Может, он не смыслит в точных науках и вместо запятых ставит маты в предложениях, но разве хотя бы каплю не нравится Поко? Своей противоположности, недостижимой мечте.       Одно Драко понимает точно: Поко не просто так сменил репертуар. Поэтому, как только сцена остаётся пустой, то запрыгивает на неё и несётся в гримёрку. По пути приходится отбиваться от охранника, зарядив ему куда-то в бок. Даже если после надуманного себе хорошего разговора реальность окажется далека, — он хотя бы не будет жалеть.       Оказавшись в дверном проёме, он замечает на себе устремлённые в удивлении три пары глаз.       — Поко, — Драко тяжело дышит от нервов и пробежки, — можем поговорить?       — Конечно, — он складывает руки в умоляющем жесте, обращаясь к Баззу и Сту.       Те загадочно переглядываются, но всё же слушаются. Дверь с хлопком закрывается. Теперь они наедине, совершенно. Ладони вдруг потеют, Драко хочет дать себе несколько подзатыльников за такое неуверенное поведение. Поко, ещё не успевший снять макияж и переодеться, стоит весь такой красивый, заставляя Драко застыть и потерять дар речи.       — Я слушаю, — произносит Поко, подходя ближе.       — Короче… Ну, это, — Драко млеет, в голове царит звенящая тишина. Ни одной полезной мысли от этого тупого мозга не снисходит. Его тёмно-зелёные глаза не находят себе места, всё скользят то по стоящему напротив парню, то по полу. — Я тупой пиздец. Ты крутой был… Ну, ты всегда крутой, но сегодня прям очень.       До ушей доходит тихий смех. Они вдруг начинают пылать, а сердце не перестаёт глухо отбивать ритм, схожий на обычный в его песнях — быстрый, тяжёлый, неостанавливающийся.       — Спасибо, рад, что тебе понравилось.       Драко собирает в себе остатки смелости. Он же не размазня какая-то! Делает шаг, притягивает к себе Поко за локоть и врезается губами в его, сгибаясь, чтобы было удобнее. Едва ли лёгкое касание может сравнится с приходом и дальнейшим кайфом. Если бы только Драко знал, что поцелуй — не просто обмен слюнями, раньше, то никогда в руки пакетик с порошком не взял.       — Наконец-то… — тихо шепчет Поко, на миг отстраняясь, прежде чем продолжить поцелуй снова. Не такой мягкий, вкладывая в него всё то ожидание, все те американские горки их взаимоотношений.       Базз и Сту хмурятся, когда им не удаётся ничего расслышать, толкают друг друга, прислонившись к поверхности дерева. Тихо. А у Поко и Драко в сердцах играет настоящая музыка. Исцеляющая.