Белокурый эльф

Я отхлебываю вино из кубка и смеюсь, глядя, как Астарион в своей обычной манере расписывает наш бой с Юргиром. На самом деле ничего смешного тогда не было, но в устах Астариона он почему-то приобретает комический оттенок. Наши друзья тоже пьют вино и хохочут. Кто-то был там в тот момент, кто-то дожидался в лагере, но веселятся абсолютно все, даже суровая Лаэзель улыбается краешками губ и салютует своим кубком Шэдоухарт. Та подмигивает в ответ и отпивает из своего… Идиллия… Позади Подземье, позади Проклятые земли, позади Лунная башня, впереди – Врата Балдура. Последние дни мы двигались в таком темпе, будто за нами гнались все демоны Аверно. Но сегодня мы посовещались и решили устроить себе несколько дней отдыха, благо стены Врат уже недалеко, а вокруг – дивная природа и никаких селений поблизости… И вот сегодня – первый наш спокойный за долгое время вечер. Чем его отметить? Конечно – попойкой!.. Я наслаждаюсь передышкой, не принимая участия в общем веселье, я просто наблюдаю за своими друзьями. Когда нам не грозит непосредственная опасность, когда можно просто расслабленно сидеть, привалившись спиной к старому теплому дереву, когда выпито немного отличного вина (Гейл постарался приберечь, уж он знает толк в хорошей выпивке) – можно позволить мыслям скользить в более мирской плоскости. Например – к настоящему моменту (сколь там уже месяцев прошло?) Астарион успел соблазнить всех в отряде. Первая попытка была нацелена на меня (хотя, скорее, эльф делал это просто от отчаяния) – как-то ночью он попытался укусить меня. После настойчивых расспросов Астарион нехотя признался, что он вампир, уже потерял силы, а кровь животных не помогает… Под влиянием порыва я позволил испить ему из моего горла – довольно неприятный опыт, хочу признаться. После той ночи Шэдоухарт легкомысленно заявила, что у нас и так странный отряд, почему бы не быть в нем вампиру. И Астарион решил, что со мной можно пойти дальше. Но я старался, как мог, не поддаваться на его заигрывания (хотя, боги, как же иногда хотелось!). И тогда Астарион, как будто в отместку мне, переключился на остальных. Первой под его чарами пала милая наивная Карлах, а потом пошло по накатанной – даже Лаэзель не отказала себе в удовольствии воспользоваться совершенным телом вампира. А уж что говорить про Хальсина!.. И только я оказался для эльфа крепким орешком. Нет-нет, я не урод (хотя многие нашу расу так и воспринимают), не ханжа, не давший клятву паладин… Просто поспешное предложение переспать оказалось для меня внезапным. Астарион походя сделал его на нашем празднике в честь спасения Изумрудной рощи. Я тогда уклонился от ответа. Я не хотел обидеть Астариона отказом, но и банальный перепих мне был не нужен. И тогда Астарион затеял эту эпопею – соблазнить всех, кто присоединился к нашему маленькому отряду. Я лишь наблюдал со стороны и довольно быстро начал читать Астарион как раскрытую книгу. Немного времени мне понадобилось, чтобы запомнить весь арсенал его уловок. Надо признать – их было много, и Астарион искусно ими пользовался. Какое-то время он кружил вокруг «жертвы», а потом предлагал точно то, что этой «жертве» было нужно. На кого-то уходило больше времени, на кого-то меньше, но сдавались все. И я подметил характерную черту – глаза Астариона горели лишь в процессе охоты. Но когда дело доходило до самого интима, от вампира как будто оставалась пустая оболочка, он по инерции говорил милые вещи, нашептывал пошлости, но огня в глазах уже не было. О, сколько раз он порывался соблазнить и меня! После моего отказа на празднике он как будто обиделся, но я часто замечал его заинтересованный взгляд. Я не отказывал в разговоре, если он просил, но на все его заигрывания отвечал шутками. И тогда он, видимо от отчаяния, попытался подкатить слишком уж топорно. На очередном отдыхе я заметил его с зеркалом, в которое он «рассматривал» себя. Мысленно я усмехнулся (ну да, за двести лет вампир так и не узнал, что не отражается в зеркалах), но решил подыграть. И когда Астарион в своей мурлыкающей манере спросил меня о своей внешности, я ответил, что у него очень милые кудряшки. Как он взвился! Он явно ожидал не такого ответа и опять надулся на несколько дней. Долгий разговор состоялся у нас позже, и повод был серьезный. На Гнилостной трясине мы только что победили проклятую каргу, спасли девушку, и теперь бродили, чертыхаясь и обшаривали все закоулки в поисках хоть чего-то годного, чтоб оправдалось наше пребывание в этих промозглых землях. И вот на сухом клочке земли мы вдруг повстречали сносно одетого мужчину, который довольно галантно поздоровался и на наш осторожный вопрос – не каргу ли он, часом, тут выслеживает, ответил, что, мол, нет, вампирское отродье по имени Астарион. Мой беглый взгляд не мог не уловить, что с лица Астариона слетело его обычное нагловатое выражение, а в глазах мелькнул… страх? Впрочем, это была лишь секундная заминка, и маска спеси вновь заняла свое место на лице вампира. Дальнейшие осторожные расспросы дали нам информацию о миссии гурца Гандрела (так он представился) – найти и доставить во Врата Балдура отродье, именуемое Астарион, чтобы он там ответил по всей строгости за похищение детей этого народа (гурцев, то бишь). Я лишь пожелал охотнику удачи и скомандовал своим уходить. Конечно, Лаэзель была недовольна, конечно, был недоволен Астарион. Нет – он был в ужасе. И вечером, когда я в лагере у костра неспешно делал зелья на ближайшие несколько дней, Астарион уселся рядом и стал чистить и точить свои кинжалы. И вот тогда-то он поведал мне свою ужасную историю – как его обратил Касадор, как Астарион несколько сотен лет терпел пытки, как был вынужден по приказу хозяина соблазнять и доставлять к нему тех, кого хозяин укажет, а иногда, на свой страх и риск, просто симпатичных мужчин и женщин (ошибиться было нельзя, иначе снова ждали пытки), как Касадор как-то в порыве вдохновения вырезал на спине Астариона какие-то символы. По словам Астариона, ему казалось, что это продлилось вечность… Впервые я видел Астариона без его маски пресыщенного гедониста-соблазнителя – напуганного и неуверенного. Он заклинал меня соглашаться на сделку с Рафаилом, лишь бы камбион поведал – что же такое высший вампир вырезал на спине Астариона и его сиблингов-отродий. Позже, когда мы хитростью заставили самоубиться старого врага Рафаила, камбион рассказал Астариону причину происхождения страшных шрамов на спине эльфа – Касадор задумал ритуал Вознесения. В нем должны участвовать семь его отродий, а значит – и Астарион тоже. И вот мы уже почти во Вратах, осталось несколько дней пути, и мы сидим в нашем лагере и оттягиваем неизбежное… Я покачиваю вино в бокале, смотрю на огонь и в последний раз продумываю мелкие детали своего плана. На самом деле, он родился довольно давно, и лишь недавно обрел четкие очертания. Как-то раз, в очередную мою ночную медитацию, я ясно понял, почему Астарион именно такой – за века подчинения Касадору он привык лишь отдавать. Он отдал свою душу Касадору, он отдавал свое тело тем, кто его вожделел (и кто потом попадал в покои высшего вампира). Он никогда ничего не получал. Нет, не так – ему никто ничего не отдавал и не дарил просто так. И у меня родилась шальная мысль – я знаю, как постараться вскрыть раковину, в которой засел Астарион. Несколько дней я обмозговывал, как бы осуществить задуманное, и вот сегодня судьба подарила идеальный вечер. Из-за того, что мы встали на дневку, у меня было время подыскать подходящее место. И вот я здесь, сижу, пью вино и изредка из-под ресниц бросаю взгляды на Астариона. Он думает, что я не замечаю, как он постоянно поглядывает на меня в процессе своего увлекательного рассказа, что не вижу, как нервно он облизывает губы, как изредка сверкают его клыки… Но я вижу все, подмечаю малейшие детали. И когда наши соратники уже достаточно пьяны, я поднимаюсь с земли: - Так, ребятки, я, пожалуй, прогуляюсь… Меня не ждите, я помедитирую в лесу, - и «нетвердой» походкой направляюсь к своему тайному месту. Мне не надо оглядываться, чтобы знать, что Астарион смотрит мне вслед. Когда я уже у кромки леса, слышу за собой громкое и радостно-насмешливое: - У-у-у!!! Давай, Астарион! Не подкачай! Я ухмыляюсь – ребята решили, что я все же сдался. Что ж, посмотрим еще… Я быстро иду знакомым путем к примеченному мной алькову из кустов и деревьев. Там уже все готово, а я вдруг четко понимаю – это не просто мои фантазии, сегодня, сейчас все случится!.. Астарион идет за мной – я не сомневаюсь в этом, – но не окликает меня. Возле самого алькова я вдруг делаю быстрый шаг в сторону и наблюдаю, как Астарион растерянно оглядывается, высматривая меня. Милый, я – дроу, а тени – моя стихия! Астарион вдруг замечает блеск в траве, когда луч луны выхватывает серебряное колечко, и делает шаг туда. Как же идеально все пока складывается, даже не верится! Астарион поднимает кольцо и вертит его в тонких пальцах… И тут, повинуясь движению моих рук, его запястья охватывают гибкие лианы и тянут в стороны и чуть вверх. По инерции эльф дергается, но замирает, услышав за спиной мои тихие шаги. Не дав ему опомниться, я быстро завязываю его глаза темным платком. Астарион быстро берет себя в руки и мурлычет: - Дорогуша, тебе надо было только попросить! Ты бы все получил… Я не даю ему закончить, склоняюсь к острому уху и шепчу: - Ш-ш-ш, я получу…. Но позже… Астарион замирает, он явно не понимает, как себя вести. Я щелкаю пальцами, и загорается тихий костерок. В нашем убежище сразу становится уютно и тепло. Я бросаю быстрые взгляды: отлично – ложе в порядке, моя сумка тоже тут. От взгляда на постель внутри у меня быстро разгорается желание, но я беру себя в руки. Астарион слепо вертит головой, пытаясь понять, где я, что буду делать и чего ему вообще ждать… Я спокоен и одновременно возбужден, мои нервы можно натягивать на бардовскую лютню. Я медленно обхожу Астариона и останавливаюсь у него за спиной. Он издает нервный смешок, но не успевает ничего сказать, как я рву на нем рубаху от ворота до подола. Он вздрагивает и предпринимает еще одну попытку взять ситуацию под контроль: - Ого, кто-то нахватался гадких манер Абдирака!.. Но я молча протягиваю руку, кладу ладонь на спину эльфа и медленно веду сверху вниз. Цвет моей темно-серой кожи на белоснежной коже вампира почему-то завораживает меня. Астарион издает короткий смешок, но под ним тщательно укрыта паника: - Милый, мог бы просто прямо сказать, что не хочешь меня, а не… Я делаю стремительный шаг и прижимаюсь к ягодицам Астариона своим пахом. Мой стоящий колом член недвусмысленно дает понять, что Астарион совсем не прав, но я обхватываю торс вампира руками, глажу его и прерывисто шепчу: - Ты чувствуешь это? Да? Вот так я тебя хочу, но это потом… Меня охватывает эйфория, руки дрожат, я чувствую абсолютную (вот ведь ирония!) власть. Наслаждаюсь видом, медленно обхожу Астариона, подныривая под его раскинутыми руками… - Помнишь наш давний разговор о крови? Помнишь, как ты спросил меня – кого бы я попробовал на вкус? – Астарион быстро кивает. – А помнишь, что я тогда ответил? - Меня… Я стаскиваю с себя начинающую раздражать рубаху и голой грудью прижимаюсь к шрамам на спине Астариона. Руками обхватываю его торс и собственническими движениями глажу его по груди, задеваю соски, отмечаю малейшие изменения в дыхании. Он явно не против таких моих действий, но и только. Я целую его плечи, лопатки, шею… Потом губами прикусываю кожу на границе волос, у самого основания черепа и вжимаюсь в затылок носом. И – бах! – как будто ток прошивает тело Астариона! Он стонет и откидывает голову назад, прижимаясь ко мне сильнее. Я ощущаю дрожь возбуждения. Не смея поверить в такую удачу, я повторяю свои действия – вжимаюсь носом в ямку в основании его черепа и легонько качаю головой. Астарион стонет еще громче. Я провожу руками по его телу, спускаясь от шеи до самого паха. Сквозь ткань тонких штанов я чувствую недвусмысленное возбуждение эльфа. Я уже не могу сдерживаться – обхожу Астариона, уверенными движениями распускаю шнуровку на его штанах и стягиваю их и нижнее белье вниз, к коленям. Он вздрагивает и облизывает губы, он совсем выбит из колеи. Я опускаюсь перед Астарионом на колени…. О, он прекрасен – мой вампир – прекрасен во всем! Пах Астариона чист – ни единого волоска. Не знаю, что там за магию применил Касадор к своему отродью, но она ему лишь на пользу. Член у Астариона изящный – ровный, не мелкий и не огромный и… обрезанный! Одно это заставляет меня закусить губу и перевести дух, чтобы не наброситься на Астариона, как голодный на халявную еду. Эльф чувствует мое дыхание, но затянувшаяся пауза опять заставляет его нервничать… Языком я уверенно провожу от корня члена до самой головки. Это простое движение выбивает вскрик из горла Астариона. Я не даю ему опомниться – обхватываю ладонями его ягодицы и на пробу губами обхватываю головку его члена. На этот раз Астарион издает полузадушенный стон и приподнимается на цыпочки. Мои руки тем временем мнут и гладят его ягодицы, а рот все смелее принимает этот чудесный член… Но когда в какой-то момент я прижимаюсь указательным пальцем к анусу, Астарион вдруг как-то замирает и замолкает. Краем сознания я понимаю – нет, туда рано! Не дав ему опомниться, я быстро смещаю левую руку на тазовую косточку, облизываю правую ладонь и начинаю помогать своему рту доставлять удовольствие Астариону. Это сразу возымело успех – из уст эльфа раздался такой сладкий стон, что мне пришлось невероятным усилием подавить желание вытащить свой член и разрядиться в свою левую руку. Но я все еще помню, что все это затеял лишь для того, чтобы удовлетворить и порадовать Астариона, а, значит, мои желания подождут. Да и все происходящее – уже отдельное чувственное удовольствие. Возбуждение Астариона откликается во мне, я ощущаю себя маятником, который набирает амплитуду, раскачиваясь от чужого удовольствия. Я закрываю глаза, полностью отдаваясь другим ощущениям – осязанию (эта кожа такая нежная!), обонянию (терпкий запах возбуждения не спутать ни с чем), слуху (несдержанные стоны удовольствия доводят меня до грани)… Но вот что-то неуловимо изменилось – Астарион уже даже не стонет, а почти рычит от удовольствия, и я чувствую, как он будто пытается отстраниться от моего рта. Ну нет, так не пойдет! Я быстро обхватываю левой рукой его ягодицы, не давая сдвинуться ни на дюйм, а правой обхватываю еще чуть плотнее и одновременно убыстряю движения ртом. Звуки раздаются очень непристойные, и этого хватает – раздается полурык-полустон, и Астарион кончает. Мне кажется, я слышу, как хрустит его немыслимо выгнутая спина – он откидывает голову назад, а бедрами подается мне навстречу. Я глотаю, но не спешу выпускать его изо рта, делаю еще несколько медленных, невесомых движения губами и рукой. Он еще несколько раз крупно вздрагивает и безвольно почти виснет на своих путах. Я встаю с колен, быстрым движением рук убираю лианы, и Астарион практически валится в мои объятия. Я снимаю повязку с его глаз, стаскиваю с него обрывки рубашки, и она легкой белой кучкой остается лежать в траве. Потом опускаюсь на колени, Астарион придерживается за мое плечо, и я помогаю избавиться и от полуспущенных штанов. Эльф бормочет: - Что ты со мной сделал, радость моя – меня ноги не держат… Я подхватываю его и веду к ложу. Астарион валится на него и с блаженным вздохом вытягивается. Я ложусь рядом. Едва я укрываю нас меховым одеялом, как Астарион проваливается в сон-медитацию. Я тоже стараюсь успокоить свое перевозбужденное тело. Вдруг раздается тихое: - Прости… - М? О чем ты? – так, медитация, видимо, откладывается Астарион ерзает рядом, подыскивая слова: - Ну… понимаешь… я, в общем, не хотел… - А мне так не показалось! – не могу удержаться, чтобы не подначить его. - Я… я… О, боги, я не совсем об этом!.. - О, впервые в жизни Астарион не в силах что-то облечь в слова?! – я уже откровенно подтруниваю над ним. Одеяло едва не слетает с меня – Астарион резко поворачивается на бок, спиной ко мне. Я уже миролюбиво и серьезно говорю: - Прости, я не собирался тебя обидеть. Я слушаю… Глубоко вздохнув после продолжительной паузы, Астарион полушепотом говорит: - Я… я не думал, что ты удержишь меня, и я вот так кончу… я не успел отодвинуться, и это было случ… Я перебиваю его, наклоняюсь к уху и шепчу: - Я сделал это нарочно. Я хотел именно так. Теперь отдыхай. И Астарион затихает. Я же лежу, пытаясь выровнять дыхание и тоже начать медитировать, чтобы успокоиться. Не знаю, сколько времени так проходит. У меня никак не получается отключиться – воображение наотрез отказывается прекратить дразнить все более откровенными картинками, и я уже подумываю потихоньку самоудовлетвориться. Вдруг Астарион сонно бормочет: - А как же ты?.. - Эм… Вампир оглядывается на меня через плечо: - Если хочешь… ну, ты можешь… Я слышу едва различимую покорность в его голосе, а взгляд снова становится похож на занавешенные плотными шторами окна: поди, различи – что там, за ними. Внезапно вспоминается то, как он замер под моими ласками. Я вдруг четко понимаю – он опять собирается отдавать, хотя, судя по всему, такой вид соития не относится к числу его любимых. Мелькает стремительная мысль – а что он вообще любит в сексе?.. Астарион же тем временем бормочет: - Я, конечно, не подготовился… Но постараюсь… Я обрываю его: - Если ты настаиваешь, я возьму свое. Но по-своему. - О, я заинтригован! – даже тут пытается держать марку. Если бы я был посторонним соблазняемым клиентом, я бы даже поверил. Но я видел вампира уязвимым, да и он явно все еще «переваривает» полученный опыт, поэтому Астарион перестает притворяться. Я подталкиваю его в плечо, вынуждая лечь на живот. Эльф подчиняется с легким смешком. Он вытягивается на постели, раскинув локти и подложив под левую щеку сомкнутые ладони. Я откидываю одеяло и перелезаю через него. Распускаю шнуровку и стаскиваю опостылевшие штаны. Иду к сумке и вытаскиваю подготовленную склянку (да, я самонадеян, но моя самонадеянность оправдалась). В неверном свете от костра Астарион безупречен. Вся его поза невероятно соблазнительная и чувственная. Хочется одновременно благоговейно целовать его и непристойно трахать, хочется ласкать его и причинять боль, хочется подчиняться и подчинять. Он смотрит на меня поверх согнутого локтя, и я вижу в его взгляде смесь возбуждения, любопытства и страха. Откровенный в своей наготе, подхожу к постели. Астарион протягивает руку навстречу и низким голосом тянет: - У-у-у, это все мне?.. - Тш-ш-ш, я все делаю по-своему – помнишь? Он покорно ложится обратно. Я сажусь верхом на его ноги, чуть пониже обнаженных ягодиц. Откупориваю склянку и выливаю на ладонь чуть-чуть душистого масла. По алькову плывет теплый древесный аромат, а к нему примешивается еле уловимая нотка запаха ночных орхидей. Этот дуэт пробуждает самые чувственные, самые непристойные, самые потаенные желания. Я растираю масло между ладонями и опускаю их на обнаженные ягодицы Астариона. Моя кожа пылает, и эльф замечает это, прошептав дрогнувшим голосом: - Ммм, какой горячий… Я начинаю массировать ягодицы. В моих движениях нет трепетной нежности, только чувственное желание. Я мну каждую половинку, провожу пальцами между ними, касаюсь ануса. Астарион опять замирает, слегка вжимая голову в плечи. Но ведь я стараюсь приручить этого дикого кота, приласкать его, а не причинить ему боль. Поэтому я не обращаю внимание на реакцию Астариона, но и не предпринимаю попыток проникнуть в него, и эльф снова расслабляется. Я расширяю движения своих ладоней – немного массирую поясницу, снова спускаюсь на ягодицы, провожу по складке между ними и соскальзываю в промежность, лаская скользкими пальцами мошонку и корень члена. Астарион резко выдыхает сквозь зубы и тяжело дышит. Он вытягивает руки вперед и приподнимает плечи, откидывая голову назад. Я быстро капаю еще масла и растираю по своему члену. Наваливаюсь грудью на спину Астариона. Мой член удобно устраивается в ложбинке между ягодиц эльфа. Он чувствует это и опять впадает в ступор. Я кусаю его за заостренное ухо и шепчу: - Ты веришь мне?... Он молча кивает, и я начинаю двигаться. Я скольжу, масло везде – на его ягодицах, на моем члене, на наших бедрах… Это приятно, но ощущений как будто мало – хочется плотнее, теснее, глубже. Остроты добавляет лишь непривычный способ соития. Я наклоняюсь и обхватываю торс Астариона левой рукой – так мой член оказывается зажат между нашими телами. Астарион тяжело дышит, но как будто настороже – даже сейчас опасается, что я сорвусь и возьму его по-настоящему. Я быстро просовываю вторую руку под его бедра, и моя скользкая от масла ладонь плотно обхватывает напряженный член Астариона. Он издает вибрирующий стон и еще выше приподнимает плечи. Левой рукой я обхватываю его беззащитную шею под подбородком и опять кусаю его за так удачно подставленное ухо. Он почти рычит и выгибает поясницу. Мой член оказывается плотнее зажат между его ягодиц, но Астарион уже не замечает этого. Он теряет контроль над собой и движется в такт моей руке, а потом стонет с такими невероятными вибрирующими нотами, что я едва удерживаюсь, чтобы не кончить от одного только голоса: - Аааа… Возьми уже меня! Сделай это!... Ускользающим краем сознания я понимаю, что Астарион потом пожалеет об этом, и поэтому продолжаю скользить на нем, я близок к вершине блаженства… Я увеличиваю нажим и темп, Астарион протяжно стонет и кончает, а спустя пару быстрых и уже хаотичных движений кончаю и я, забрызгивая спермой поясницу и ягодицы Астариона. Я тяжело дышу и по инерции медленно двигаюсь на нем и двигаю рукой по подрагивающему члену. Астарион еще раз судорожно вздыхает и валится лицом вниз. Я осторожно вытаскиваю руку из-под его бедер, приподнимаюсь и собираюсь лечь рядом, как он вдруг закидывает правую руку за спину, удерживает меня за бедро и шепчет: - Нет, останься… Я прижимаюсь грудью к спине Астариона и стараюсь выровнять дыхание и унять бешеный стук сердца. Под закрытыми веками все еще вспыхивают цветные пятна удовольствия, а по телу проходят волны дрожи. Я нашариваю сбитое вбок одеяло и укрываю им нас обоих, создаю эдакий уютный кокон. Когда голова немного проясняется, я потираюсь щекой о плечо Астариона и целую его в выпирающую косточку седьмого позвонка. Он как-то удивленно бормочет: - Ты и правда не стал… ну, знаешь… Почему?.. - Но ведь ты не хотел так… Тебе неприятно, и я не стал торопить события… Мы еще успеем все наверстать, когда ты будешь готов по-настоящему… Пауза. Потом еще более сонный голос: - Никто и никогда не делал то, что хочу я… Ты первый… Ты лучший – знаешь это? – я слышу улыбку. Я улыбаюсь в ответ: - Знаю. Спи. И просто проваливаюсь в сон-медитацию… Выплываю из нее я перед самым рассветом. Костер догорел, сумерки светлеют и вот-вот появятся первые лучи солнца. И в наступающем рассвете я любуюсь расслабленным и удовлетворенным лицом белокурого эльфа. Моего эльфа.