замкнутая цепь

. Нашей вселенной был сделан чудесный дар — каждому от рождения полагался идеально подходящий партнёр. Жизнь становилась неустанным поиском, но нашедший свою родственную душу обретал счастье. Но любое правило не без исключений: самой ужасной считалась судьба, когда человек был для тебя соулмейтом, а ты для него — нет. Такое случалось: связь закреплялась в одностороннем порядке, и иногда это было не так уж плохо, если человек без метки оставался рядом, позволяя любить себя. Но второму становилось намного хуже, когда его родственная душа находила истинную пару. Тогда жизнь «третьего-лишнего» превращалась в ад на земле. Такие «непарные» люди жили недолго, в прямом смысле умирая от несчастной любви.       Когда его лучший друг, имя которого сегодня проявилось у него чуть пониже сгиба локтя, закатал рукав и с сожалением показал кожу с белой отметиной, но без единой буквы, Стив сразу всё понял про себя. Там, наверху, кто-то очень не любил Стива Роджерса. Он с детства отставал в росте и весе, часто и тяжело болел, и вот, оказывается, выжил для того, чтобы мучится до конца своей жизнь от сердечной тоски по Баки. — Хей, приятель, ты же знаешь, что я тебя не брошу, — прошептал Баки и прижал его к себе, зарываясь носом в светлые волосы, а Стив вдруг почувствовал такую сладкую горечь, что словами не описать.       Здесь, в этих руках, было его место. Ещё до проявления метки он рядом с Баки чувствовал себя правильно, спокойно, но теперь эти чувства были щедро приправлены желанием вцепится в своё и не отпускать, любить и заботиться. И чтобы в ответ тоже любили и заботились.       Но Баки определённо заслуживает лучшего. Судьба назначила ему в спутники кого-то другого, и Стив, на самом деле, был абсолютно с ней согласен, хоть признавать это и было обидно до дрожи. — Стиви, ну пожалуйста, поверь мне, всё будет хорошо, — Баки обхватил его лицо ладонями и начал беспорядочно целовать скулы и лоб.       Его поцелуи горели на коже огнём, а Стив пытался сдержать сухие рыдания, рвущиеся наружу из грудной клетки. Наверное, это самый тяжёлый момент его жизни, знаменующий начало пытки с привкусом сладости от поцелуев его родного, любимого человека, которого он никогда не сможет заполучить себе полно и безраздельно. Метка сама выбирает, когда ей проявиться. Было множество историй о том, как людям стоило только пожать руки при знакомстве, и метки вспыхивали огнём на коже, или, в противовес, кто-то мог спокойно прожить почти всю жизнь под одной крышей с человеком, и только спустя много лет обнаружить имя своего соседа на руке. Чаще всего будущую пару с ещё белыми не читаемыми отметинами тянет друг к другу. Чувства вначале разнятся: обычно это интерес, симпатия или, даже наоборот, неприязнь, поэтому без проявления метки невозможно с уверенностью сказать, кто твой соулмейт.       Когда Брок впервые увидел, как выводят из криосна Зимнего Солдата, ему показалось, что он по какой-то нелепой случайности оказался на съёмках фильма жанра научной фантастики: разгерметизированная криокамера выпускала клубы густого белого конденсата, вокруг всё в проводах и мерцают огоньки приборов, снуёт персонал в белых халатах. Затем из недр гигантской морозилки достают нечто человекоподобное. Киборга?       Впечатление от первых секунд не так-то просто перебить, и далее Агент не воспринимается как человек. Ну вот совсем. Даже в «свежеразмороженном» состоянии Оружие Гидры выглядит впечатляюще: гора мышц массой не меньше двухсот фунтов может просто раздавить, упав сверху. Что уж говорить о том, что Солдат, согласно громко зачитываемому им всем отчёту, в полной боевой готовности обладает нечеловеческой скоростью и ловкостью, знанием всех техник боя и всех видов холодного и огнестрельного оружия. Словно вишенка на торте — левая рука из дорогущего сплава с высочайшими техническими характеристиками. Если быть точнее, из вибраниума — о, Брок был наслышан об этом чудо-металле.       Зимний Солдат — крупнокалиберный, практически неуязвимый и несокрушимый зверь. У Рамлоу перехватывает дыхание и учащается пульс от одной только мысли, на что способен этот монстр в поле. Благо, ему и его команде посчастливится увидеть это.       Предварительный инструктаж окончен, но они остаются на случай возникновения непредвиденных ситуаций.       И всё бы хорошо, но Броку отчего-то хочется посмотреть поближе, и он снуёт между техниками, становясь совсем рядом. Солдат сидит на металлическом кресле и пялится в никуда бесцветными глазами, а Рамлоу всё больше распирает любопытство. Он почти, но только почти не вздрагивает, когда Агент чуть поворачивает голову и скользит невидящим взглядом сначала по лаборатории, а затем и по нему. Выглядит, как обдолбанный — на лице ноль эмоций, рот чуть приоткрыт. Только что слюна не капает, дополняя картину.       Броку смешно и он ухмыляется, но ровно до того момента, как Солдат неожиданно и без предупреждения встречается с ним взглядом. В светлых глазах зрачки расширены на половину, и можно подумать, что их обладатель и правда под кайфом, если бы не пробирающий до костей тяжёлый взгляд. Броку до жути неприятно, но кажется, если он сейчас сделает хоть движение или отведёт глаза, то Солдат бросится. — Вы с ума сошли? Не смотрите ему в глаза, его это разозлит, — со стороны слышится скорее возмущённый, чем обеспокоенный шепот сотрудника в белом.       Новая информация совсем не помогает. Сразу вспоминается, что руки Агента не закреплены фиксаторами.       Наверное, Агент только что подумал о том же, потому что Брок чудом не наложил в штаны, когда металлические пальцы одним коротким движением вцепились в его запястье. Тем не менее, тряхнуло его однозначно не слабо. Даже в грудине стало больно. Всё-таки, в его возрасте надо бы по-аккуратней с потрясениями. — Мой, — беззвучно сказал Агент, шевеля сухими губами. — Какого чёрта?! — Рамлоу понадеялся, что никто не заметил, что его голос прозвучал на пару тонов выше, чем следовало бы.       Весь персонал лаборатории стоял столбом, тупо пялясь на схватившего Брока Агента. Тот, в отличии от остальных, пялился не тупо, я вполне осмысленно глядел в глаза. — Мой, — уверенно повторил он уже так, чтобы можно было расслышать. — С какого хера твой? — возмущённо поинтересовался Брок, но конец фразы проглотил.       Его взгляд упал на живую руку Агента, лежащую на подлокотнике. Волосы на затылке встали дыбом, когда он прочёл своё имя, которое словно только что выжгли на покрасневшей коже.       Ну, теперь понятно, «с какого…». Но возникли новые вопросы. Знал ли Агент, что такое родственные души? Успел ли он заметить имя на своей руке и услышать, что человека рядом с ним зовут именно так или же интуитивно потянулся к «своему»? И самое главное…       Брок перевёл взгляд на своё предплечье в металлической лапище Солдата. Белёсое пятно на запястье, по очертаниям которого должна была бы проступить метка, оставалось прежним. Даже не потемнело и не покраснело, как случается за короткое время до обретения пары. — Твой, да не совсем, — невесело дёрнул уголком рта Рамлоу. — Пусти.       Агент приподнял брови, на мгновения становясь похожим на растерянного ребёнка, и разжал пальцы.        Да, такого Брок не ожидал. Если честно, он, за полвека так и не нашедший свою вторую половинку, думал, что уже так и не встретит её, или же вполне мог представить себя на месте непарного неудачника. Но вариант, что к нему будет безответно привязан кто-либо, даже не рассматривался.       Что ж, как бы ему не было жалко Агента (а жалко было, ибо судьба умереть от безответной любви во все времена считалась самой несчастной), быть с ним и скрашивать его возможные душевные страдания он не собирался. Он всю жизнь был один, и предпочтёт и дальше думать, что один. Отказываться от связи со своим соулмейтом — действительно плохая идея. Это грозит ухудшением психического, а затем и физического самочувствия. Человек без своей пары впадает в депрессию, мало ест и спит, и в итоге угасает, как огарок свечи. А при насильственном разделении партнёров происходила так называемая «потеря души» — пропадала жажда жизнь, сама способность чему-либо радоваться. Человек становился апатичным и раздражительным. Бывали случаи серьёзного помутнения рассудка: люди сходили с ума, и даже воссоединение не всегда могло полностью исправить ситуацию.       Стив постоянно старался быть рядом, и Солдату это нравилось. Стив говорит, они были друзьями. Ему хочется верить. Он не похож ни на одного куратора, о которых Солдату оставили воспоминания. Солдат рядом со Стивом не потому, что ему приказали, а потому, что ему хочется.       Ему нравится использовать это слово. Раньше ему не разрешалось хотеть. Стив сказал, что хотеть — это нормально. Поэтому теперь Солдат говорит, если ему чего-нибудь хочется, и Стив, чаще всего, исполняет это.       Один раз Солдату захотелось узнать, чего хочет Стив, и он спросил. Стив улыбнулся и сказал, что просто хочет, чтобы он, Баки, был в порядке. А затем положил руку Солдату на плечо, наклонился и коснулся губами его лба.       Солдат в порядке. Его состояние удовлетворительное и его всё действительно устраивает. Ну, разве что, кроме одного: он хочет увидеть того человека, Брока Рамлоу. Он не знает, зачем, но он должен. Это как-то связано с тем, что у него на руке его имя.       У Капитана, вернее, Стива, так он просит себя называть, тоже написано имя. Он говорит, что Джеймс Бьюкенен Барнс — это имя Солдата. Может быть, когда-то у него действительно был такой позывной, Солдат не помнит.       Солдат знает, что Стиву не нравится смотреть на имя Брока Рамлоу. Стив каждый раз едва заметно морщится. Он добр к Солдату, и нравится ему, но в такие моменты Солдату приходилось сдерживаться, чтобы не ударить его. Ударить, не потому что приказали, а потому что хочется.       Он всё-таки говорит, что ему нужен Брок Рамлоу. Стив ожидаемо меняется в лице и вздрагивает, и это злит Солдата больше, чем обычно, но он старается не подавать виду.       У Стива на руке имя Баки, то есть, его имя. И Солдат (Баки) находится рядом с ним. Стиву нравится то, что он может быть рядом с тем, чьё имя написано на его руке. Почему тогда он не хочет этого для Солдата? Он сказал, что хочет, чтобы Солдат был в порядке, был счастлив, тогда почему он каждый раз поджимает губы, словно от омерзения, если упомянуть Брока Рамлоу? Он не имеет права его ненавидеть, уверен Солдат, и если бы Стив попытался сделать ему что-то плохое, Солдат бы не раздумывая встал на его защиту.       Солдат не говорит Стиву ничего из этого. Стив смотрит на свои руки и на имя, написанное чёрным. Он кивает. Невозможно сказать, по какому принципу на коже людей появляются имена идеальной для них пары. Имя не всегда появляется на предплечье или запястье, не всегда вырисовывается чёрным цветом или на знакомом языке, не всегда проявляется полностью и чётко. Вопросов у человечества касательного соединения родственных душ значительно больше, чем ответов. Соулмейты — явление до сих пор загадочное, и вряд ли когда-нибудь станет полностью изученным.       У Стива каждый раз неприятно крутит желудок, когда он вспоминает, кто достался Баки в пару. Давным-давно, в юности, он был уверен, что уж Баки, такого удачливого и обаятельного парня, Мироздание не обидит. А сейчас даже не понятно, кому повезло меньше — непарному Стиву или его другу в паре с тем ублюдком. Будто мало Баки настрадался!       Люди, чьи имена были друг у друга, должны были заботиться о своей родственной душе, оберегать её. Какая забота могла быть со стороны Рамлоу? Он не попытался хоть как-то помочь Баки, вытащить его из Гидры. Он не заслуживает его.       Но Стив знал, что не ему решать — если Баки и Рамлоу истинная пара, то он не должен мешать, иначе сделает хуже своему другу. И, всё же, он оттягивал этот момент как мог, в последний раз безраздельно наслаждаясь своим соулмейтом.       Он с трудом представлял, что будет говорить временному руководству организации, представленному, прежде всего, Старком и Хилл. К счастью, убедительные доводы, которых у Стива не было, не понадобились: его сослуживцы, так же, как и любой грамотный человек в мире, знали, чем грозит разделение соулмейтов. Старк в привычной манере отпустил несколько шуточек, но было слишком заметно, что это от нервов: чем грозит пара в виде опасного наёмника, работавшего в верхушке Гидры, и легко внушаемого суперсолдата, представить было страшно. И всё же, вариантов дальнейших действий у них было не много.       Поджаренный после попытки побега Рамлоу был переведён в особо охраняемую часть базы остатков ЩИТа. Стив вместе с Баки направился к нему, даже не представляя, что будет делать или говорить. Всё, что у него было — твёрдая решимость бороться за то, чтобы его родственная душа была счастлива.       Рамлоу лежал на кровати под капельницей, но вполне себе в сознании. Стив даже ужаснулся — он не думал, что ожоги будут такими сильными. — Предлагаю сделку, — без приветствия начал он, рассуждая, что расшаркиваться с этим ублюдком не собирается. — Поскольку ты пара Баки... — С чего это ты взял? Не пара я твоему Баки, ясно? — также не утруждая себя приветствием, зарычал Рамлоу сиплым голосом, приподнимаясь на кровати.       Стив нахмурился, не понимая, что он имеет ввиду: у Баки есть его имя, наверняка же и...       Он в последний момент сдержал возглас удивления, когда Рамлоу поднял правую руку. Плоть была оплавлена ожогами, а кожа неровной и покрасневшей, но в плане метки - определённо чистой. Нет, этого не могло быть. Это было ещё хуже, чем если они были бы парой. Баки был зависим от Брока, а он от него - нет. Это было... Это было просто ужасно. — Солдат непарный, вот и всё, — пожал плечами Рамлоу, начиная жёстко ухмыляться. — А если думаешь, что я буду ради вашего личного счастья рядом ходить и за руки с ним держаться, то ошибаешься.       Стив вперился взглядом в Рамлоу, который нахально вздёрнул подбородок. В этот момент он искренне желал ему смерти или хотя бы жутких мучений. Хотя последнее тот уже получил.       Внезапно Рамлоу разорвал зрительный контакт, дёрнулся и вдруг зашипел как ядовитая гадюка, схватившись за запястье той же правой руки. Через несколько секунд, справившись с собой, он отнял ладонь от кожи, чтобы посмотреть, что, видимо, вызвало боль.       Имя Стива легло на ожоги на удивление ровно и читабельно. .