Ночь

У Лу Гуана и Чена Сяоши была трудная работа. Кто бы мог подумать, что двое с необычными сверхспособностями встретятся и решат вести одно дело во благо людей? Все у них шло складно, хоть и по началу Гуан казался Чену жутким занудой. Из-за этого они частенько ругались в пух и прах, но все же находили общий компромисс. Да и Сяоши все-таки был первым, кто решил познакомиться с Гуаном еще тогда на открытом баскетбольном поле одним летним вечером, а дальше по счастливому стечению обстоятельств эти двое связались в крепких узах своего «волшебного» ремесла. Однако, кое-какие сложности в их работе имели место быть помимо первой стадии знакомства друг с другом и поиска «точек соприкосновения». И эти самые сложности могут восприниматься каждым человеком по-своему, здесь уже большую роль играет индивидуальность качеств личности и эмоциональная устойчивость. Чен Сяоши привык попадать двенадцатичасовые фрагменты прошлого «левых» людей, и проживать их лично от себя; все это проворачивалось для выполнения специальных миссий, что поручали клиенты, обращающиеся в агентство «фотоателье». Но единственное, к чему он точно никак не мог привыкнуть, так это к происходящему в прошлом. Зачастую он попадал именно в переломные моменты жизни людей, которые раздирали душу, рвали ее на мелкие кусочки. Он знал, на что шел, знал, что будет проходить через эмоции другого человека, и при этом сам четко и ясно будет ощущать всю чужую боль на себе. И стоит отметить, как моральную, так и физическую бонусом. Порой ему казалось, что вот-вот у него начнутся проблемы с головой. Первое время он путался в самом элементарном, думал, что вчера это он, собственной персоной, был во всеизвестном парке — Диснейленде, а потом к нему медленно приходило осознание того, что там он был от лица пятилетнего мальчика Нила, но лично же там не появлялся. Вроде бы глупо, но он порой грустил, а Гуан, тихо вздыхая, трепал его по плечу. Но Сяоши всегда старался найти преимущества для себя во всем, в силу его характера, так преимущества и стал проживать все моменты по максимуму. Даже в тех, что ему изначально не принадлежали. А что, так и жизнь веселее! После рабочего дня во снах перемешивались и без того насыщенные часы повседневной жизни Чена Сяоши, так вдобавок к этому еще и события, которые он прожил в фотографии, выполняя свою работу. Он ворочается в кровати третий час, все никак не может заснуть. Голова будто забита мусором, ненужными и непрошеными воспоминаниями. Весело, но стоит помнить, что они оставляли достаточно яркий отпечаток на сознании Чена. Он не был слабаком или меланхоличным страдальцем, но как минимум, он был человеком. Самым простым человеком, который имеет чувства. В том числе и самое простое сострадание, которое ой, как часто он ярко ощущал по отношению к клиентам. — Видимо, сегодня снова без сна, — говорит он, разглядывая потолок, на который еле-еле проливался лунный свет с окна, освещая кусочек. С губ сорвался тяжелый вздох. Чен поднялся с кровати и отправился на кухню. Может быть, стакан воды решит его проблемы — он надеялся уже на что угодно — и Сяоши сможет наконец спокойно заснуть, позабыв обо всем? По кухне раздается негромкий скрип от поворота ручки краника. Льется проточная вода, журчанием заливаясь в прозрачный стакан, что держала полудрожащая рука. От бессонницы у Чена были разные последствия, мелкие и вроде бы незначительные, но к сожалению все же были. Сяоши закрывает кран и подносит стакан к губам, отпивая прохладную воду. Он выпивает все содержимое за пару глотков и с тихим стуком ставит стакан на столешницу. Брюнет вдруг облокачивается на нее, впиваясь обеими руками, и смотрит в одну точку. В голову снова залезли воспоминания какого-то господина, который сегодня слезно, чуть ли не на коленях, умолял отправиться в его прошлое и внимательно рассмотреть какие-то важные бумаги, которые в настоящее время он нигде не мог обнаружить, а без них вся его жизнь наперекосяк пойдет. И кто же, мать его, знал, для того, чтобы найти эти несчастные листы в файлике, понадобится пережить смерть его младшей сестры? Об этом он не предупреждал, и сам Лу Гуан этого предвидеть не смог, сконцентрировавшись лишь на поиске тех самых документах. Слезы непроизвольно текут по щекам, а грудная клетка содрогается. Сяоши приседает на корточки, обнимая себя руками. Наверное, именно за эти самые сложности он и ненавидел свою работу. На кухне раздается тихий голос, который окликает юношу, что уже не верил ни в какое спасение сегодня. Словно вынырнув из глубокого непроглядного озера, он видит перед собой светлую макушку и обеспокоенный взгляд друга. — Сяоши? — говорит Лу и осматривает друга. Он замечает, как тот себя крепко держит за плечи, дрожа, и после короткого вздоха, Гуан кладет свои ладони поверх чужих и успокаивающе поглаживает, — Не переживай, все в прошлом, все закончилось, сейчас все хоро-… Гуан не успевает договорить, как на него налетают и крепко обхватываются руками за шею. Он удивленно смотрит на темную кухню и на свои застывшие в воздухе руки перед собой, а затем обнимает спину друга в ответ, замолкая. Сяоши часто ловил панические атаки из-за их деятельности, его тревожность ни раз повышалась по ночам, потому что он сам по себе был человеком чутким и очень чувствительным, хоть и скрывал это; а когда ты переживаешь от первого лица какие-то тяжкие для души моменты, то остаешься под впечатлением от них и отходишь не скорее, чем через месяц. И Лу Гуан прекрасно знал об этих «побочках», и каждый раз всегда старался предостеречь напарника, обходя тяжелые ключевые события, либо же предостерегал них Чена. Тот же, как упертый осел, всегда легко бросал, что ему все нипочем, а затем рыдал все ночь навзрыд в шею Гуана, пока тот молча слушал и никуда не отходил. Он никак не мог помочь, кроме как легкими касаниями и словами с утешениями. И ему очень хотелось, чтобы друг не видел плохих моментов, чтобы каким-то неведомым чудом обходил их и продолжал жить свою спокойную жизнь. А не жизнь других людей, которая уже прожита и не подлежит каким-либо изменениям. Однако, он, как никто другой сам осознавал весь вред изменения прошлого и твердил об этом. Никакого чуда не могло произойти. Спустя какое-то время Сяоши успокоился, отпуская рукава пижамы Лу. Блондин уже привык к темноте, но все же ему потребовалась пара секунд, чтобы разглядеть состояние товарища, а затем, как понял, что уже все в порядке, то неловко почесал светлый затылок и отвел глаза в сторону, убирая руки со спины темноволосого. — На полу прохладно, иди к себе в кровать. — говорит он. — Я не могу заснуть, — отвечает брюнет. Хоть он и не плакал, но все равно выглядел поникшим. Сердце Гуана дрогнуло. — Может быть налить тебе чай с ромашкой? — От него никакого толку, — отвечает Сяоши, пусто глядя в пол. До чего же иногда Гуану хотелось вместо него отправиться в фотографию и хоть как-то смягчить страдания Чена. Но даже если и мог бы, то на вряд ли бы друг так просто позволил; ведь так бы принизили его смелость и храбрость. — Тогда что мне сделать, чтобы тебе стало легче? Сяоши молчит и поднимает свой взгляд. Сейчас в нем яркими бликами читалась некая надежда на что-то, что он заветно желал, и так боялся, что это самое желанное не сбудется. Гуан сглотнул. Сяоши не спускает глаз со второго, отчего Лу нервно ежится, но старается также взгляда не отводить. Ведь он собирался помочь другу и сейчас важны любые мелочи, которые могли бы поспособствовать поддержке его ментального состояния. — Поспи со мной. — резко говорит Сяоши без толики какого-либо сомнения. Гуан опешил и поднял брови. — Но мы же итак спим в одной комнате? — А я хочу в одной кровати. — все также уверенно говорит Чен. Глаза Гуана округляются, становясь шире от удивления. — Прямо вместе? Сяоши утвердительно кивнул. В его взгляде все еще читалась мерцали те самые блики. Гуана также по началу многое смущало в его новом напарнике. Например, эта излишняя самонадеянность: вел Чен себя иногда слишком неразумно, потому что считал себя умнее всех, принимал необдуманные действия, которые приводили к плохим последствиям, но все это он делал не из показухи. Он пытался отчаянно помочь любым образом, не слушая ни одного упрека от Лу. Раздражало, конечно, но в какой-то степени Гуан привык и перестал так рьяно злиться на Сяоши. Но почему этот человек такой противоречивый? Помнится, однажды он кривился и недовольно бубнил, как узнал, что попадать в фотографии он сможет только благодаря хлопку ладоней с Гуаном, то сейчас так настырно просит с ним поспать. Конечно же, блондин был готов на все лишь бы поддержать сокомандника, чтобы ему стало легче. Но спать вместе — не перебор? Должна же оставаться хоть какая-то субординация между ними. Пару раз они отрубались вместе на диване в гостиной. Тогда голова Сяоши покоилась на плече светловолосого, который как на зло просыпался первым и ему вынужденно приходилось будить Чена, хотя до этого он недолго наблюдал, как друг тихо сопит и прижимается к его плечу. В те моменты сердце как-то особенно трепетало. — Хорошо, пойдем, — Гуан пытается хладнокровно ответить и поднимается с пола под внимательным взглядом Чена. Лу протягивает ему руку, чтобы помочь подняться и лицо Сяоши заметно расслабляется. Он цепляется за протянутую перед ним руку и поднимается с пола, но не спешит отпускать чужие пальцы, делая вид, как ни в чем не бывало. Гуан стопорится, пялясь на их сцепленные руки, а затем прочищает горло и ведет Сяоши в их комнату сквозь кухню, подходя к лестнице, после взбираясь вверх. А брюнет покорно следует за ним, крепко держа руку. Когда они поднялись в комнату, то Гуан неуверенно глянул на их двухъярусные кровати и повернулся к другу. Тот разглядывал свою руку в чужой и как-то непонятно для Лу улыбался. Неужели уже успокоился? Светловолосый снова чувствует непонятное смущающее чувство внутри и разворачивается обратно, подходя к нижней кровати Чена, усаживаясь на ее край. Сяоши повторяет за ним, садясь рядышком. — Может быть все же чай? — нерешительно говорит Гуан. Сяоши усмехается, потирая подушечками пальцев тыльную сторону ладони Лу, что уже так долго обхватывал в эту ночь. — Ты так близости со мной боишься, Лу Гуан? — игриво спрашивает Сяоши, подсаживаясь поближе. Гуан почувствовал теплое дыхание в районе уха и тут уже отвернул голову в противоположную от друга сторону. — Н-нет, с чего бы. — бормочет под нос он, — Ложись уже. Сяоши снова непонятно улыбается, тихо посмеиваясь, но послушно укладывается, отворачиваясь к стенке. Гуан смотрит на него, наблюдает, как темноволосый постепенно засыпает. Ему сейчас и вправду стало легче? Если это так, то это более, чем хорошо. Гуан был готов пойти на все, чтобы Чен себя хорошо чувствовал, особенно после таких тяжелых заданий. Но, может, раз он в кои-то веки заснул, то Гуан может обратно лечь к себе? Провидец все еще сомневался, что они бы могли поместиться на этой кровати и с комфортом поспать здесь вместе. Он собирается подняться, как его тут же хватают за локоть, из-за чего Гуан плюхается обратно на постель. — Ты не спишь? — спрашивает Лу удивленно. — Я попросил тебя поспать со мной. Иначе мне снова начнет сниться это, — Сяоши поворачивается лицом к Гуану, делая акцент на последнем слове. На его глазах заметны вышедшие слезы. Значит он только делал вид, что успокоился, — не противься мне хотя бы сейчас. — сказав это, он прикрыл глаза и отвернулся обратно, отпуская руку Лу. Гуан вздохнул и вновь лег рядом. Конечно же, ему вовсе не было противно спать рядом с Сяоши. Не было противно держать его за руки. Он просто… Дико смущался таких внезапных касаний от своего друга. Он частенько любил внезапно налететь на Лу и начать смеяться ему в шею, щекоча своим дыханием. А Гуан еле сдерживался, чтобы не оттолкнуть Сяоши из-за накатившего смущения. Кто его просил в эрогенную зону дышать? И если бы это было разовой акцией, но Сяоши будто нарочно лез к Гуану с тактильностями. Чуть что, так сразу ложился на товарища или пытался потрогать его волосы или вообще близко подсаживался, чуть ли кончиком носа не касаясь носа блондина, отчего у Лу сердце билось быстрее. Гуан тяжело вздыхает. Похоже теперь настала его пора ощутить тяжелую ночь. Он перевернулся на бок, разглядывая спящее лицо рядом с собой. Сяоши по-настоящему спал, уже не притворялся. Выражение его лица стало спокойнее, и сам он больше не плакал. Гуан аккуратно вытер оставшиеся капельки с глаз. Длинные темные ресницы, мягкая светлая кожа, и спадающие каштановые пряди на лоб. Волосы Сяоши всегда были пушистыми и приятными на ощупь. Гуан неосознанно коснулся его прядки волос и погладил ее меж пальцев. Была бы воля Гуана, он бы то и дело был рад проявлять такую же тактильность к другу. Также касаться его невзначай, гладить его по голове и сидеть друг с другом близко при близко. Но не мог он так, потому что знал, что если проявит эту черту, то Сяоши не упустит момента и начнет над ним подшучивать, а то и начнет догадываться о чем-то, что ему знать не следовало. Гуан убирает руку, все также продолжая разглядывать Чена. Его розоватые губы слегка приоткрыты. Этот легкий оттенок делал их милыми и придавал еще большее очарование лицу Чена. Естественно Гуан этого никогда не говорил вслух. И не скажет, лишь будет все держать в своих мыслях, прямо, как сейчас. Осознав, что он слишком уж долго пялится на спящего товарища, который даже понятия об этом не имеет, Гуан в миг чувствует себя виновато и поворачивается на другой бок, перекрещивая руки на груди. Только он хочет снова обронить тяжелый вздох в попытке заснуть, несмотря на все непрошенные и немного неприличные мысли, связанные с Сяоши, как чувствует мягкое касание на щеке. Лу трогает пальцами это места и медленно оборачивается назад. — Ты думаешь, раз болваном меня зовешь, то я таковым и являюсь? — ухмыляется брюнет, подпирая голову рукой. — Ну… Да? — Сам ты болван, — Сяоши тянет Гуана за ворот и накрывает его губы своими. Блондин так и лежит с широко распахнутыми ресницами, видя перед собой Сяоши, что нежно и медленно переминал губы Лу, крепко держа за воротник, словно вот-вот и Гуан куда-то сбежит. Вернувшись в реальность, застигнутый врасплох Лу прервал поцелуй, растерянно глядя на Сяоши. Он выглядел спокойно, даже можно сказать умиротворенно. Значит, уже не плачет. — На тебя накатили эмоции от воспоминаний? Или приснилось что-то? — спрашивает Гуан и чувствует, как сильно горят его щеки. Нужно отдать низкий поклон ночи за ее великодушное предоставление темноты, в которой такие мелочи было трудно уловить. — Гуан, ты вроде бы умнее меня, но придуриваешься так, что даже уже мне смешно. — улыбается Чен. Лу принимает полусидячее положение, смыкая свои руки в замке, нервно перетирая пальцы. Сяоши это замечает и усаживается рядом, накрывая руки Гуана сверху своей ладонью. — Ты понимаешь, что поцеловал меня сейчас? — все-таки спрашивает Гуан. Чен на него долго смотрит, затем снова отводит взгляд на бледные руки под своей ладонью. — Яснее всего. — отвечает Сяоши с соответствующим ему подтруниванием. Он гладил Гуана по рукам, отчего тот окончательно потерялся. — И… Что это значит? — блондин также смотрел на руки перед собой. — М? А что это может значить? — Сяоши перестает улыбаться. — Если хочешь, я могу забыть об этом. Брюнет посмеялся и Гуан не заметил как, но Чен приблизился еще сильнее и стал шептать ему на ухо, обжигая своим дыханием: — А сам ты этого хочешь? Гуан застыл, как вкопанный и решился наконец повернуть голову. Чен улыбался, хитро склоняя голову набок. — Значит, не хочешь? Гуан испытывал бурю эмоций внутри, но совсем не показывал этого. Сяоши глядел на него, не сводя глаз. — Тебе стало лучше? — пытается перевести тему Гуан. — Да, потому что ты был рядом со мной. Гуан опускает голову. Горели уже не только щеки, но и уши и шея, он весь горел. — Сяоши… — тихо говорит Гуан с опущенной головой. Названный промычал в ответ, внимательно слушая, — я еще раз повторю свой вопрос: хочешь, чтобы я забыл об этом? Чен цокает языком и падает на подушку, убирая свою руку со сцепленных в замок рук Гуана. — Дурак, ты нравишься мне. С чего бы мне хотеть, чтобы ты забыл об этом? Пофиг на тебя, раз так неприятно, то не надо было соглашаться спать со мной, — он отвернулся лицом к стене, обиженно дуя щеки. Гуан ошарашенно смотрел сначала на свои руки, а затем обернулся. — Вообще-то, ты мне выбора не оставил. — Еще и жалуешься? Прекрасно! Ну и вали к себе обратно наверх. Достал уже. Не нужна мне твоя помощь. Гуан улыбается и ложится рядом. — Чен Сяоши. — А? — оборачивается Сяоши, все еще строя из себя обиженнего, и сталкивается со взглядом Лу. Тот аккуратно берет брюнет за подбородок и тянет ближе к себе, оставляя недолгий поцелуй на губах Чена. — Ты мне тоже очень нравишься. Сяоши заробел. Только что именно он проявлял всю инициативу и именно он дразнился, но когда он видел перед собой такого Гуана, счастливого, что смотрел так глубоко, словно напрямую в душу, то было трудно продолжать подшучивать. — А я не говорил, что очень. Ты мне просто нравишься, — он отводит взгляд и Гуан тихо смеется. — Тогда я говорю, что очень. Сяоши улыбается глупо, утыкаясь в плечо Лу, пока тот осторожно обнимал парня. Теперь уже по-другому обнимал, по-особенному.