Гробница супруги пылающего короля

Ради Тейвата пала, погибла под градом копий Прекрасная златовласая дева, Что гостем в сем мире была. С Селестией сражаясь, не уцелела она, Ради свободы семи регионов Свою жизнь она отдала. Ценой её жизни были многие боги побеждены, Все их проклятия одолены, Все невзгоды и беды преодолены. Но боль утраты не стихала в сердцах её друзей, Что вмиг от этого стали слабей. Каждый Архонт оплакивал её, чуть не крича: Райден в порыве, сгоряча, Разрубила копьём и мечом своими близлежащие руины и горы, Словно зверь зарычав; Баллады Венти над гробом хрустальным её пел, Чтоб каждый одуванчик над её блестящей головушкой осел; Чжун Ли, эрозии почувствовав пульс, Над собою руки сомкнул, Сам себя в камень из последних сил обернул, Храмом став, где лежала мертвецом его женщина-друг; Нахида, перерыв весь Бимарстан, А вместе с ним весь комплекс знаний, Что веками прошлыми ей был отдан, Направилась в Натлан, Вместе с Пиро-Архонтом изобретя Нетленный Саван, Что молодость и целостность телу усопшей придавал; Царица, тронутая поступком сим, Опустила на прекрасную усыпальницу дым, Что труп героини чудесной веками бы хранил. Нёвиллет и Фурина в стороне также не стояли, От горя своего и они чуть было не одичали: Ливень чуть весь Фонтейн не потопил, Под толщами вод всех людей схоронив; Фурина боле танцевать не могла, Под песнь любую её взору всякий раз представала она, Та, что была с ней так мила и добра. Весь Тейват лишь благодаря Люмин уцелел, Но каждый словно оказался не у дел. Праздник в память о героях был по миру дан, Но слёзы всегда на нём лились как фонтан. Так годы и миновали, со временем и он утихал. Теперь уж каждый в этот день развлекался и пировал. Все смирились с утратами, но не Дилюк, Даже когда выглядеть стал как индюк. Любовь всей жизни ушла уж давно, Но чувства его горячи всё равно. Никто не смог утихомирить его пылающую боль, Каждый раз на его раны словно сыпали соль. Бередить старые раны он не любил, Как и эмоции настоящие скрывать, Но он просто воспоминания о ней не желал потерять. Дитя их совместное всегда было рядом, Радовал он дочь единственную всякий раз изящным нарядом. Но вот отправилась она в приключение, пропала без следа, И распалась уж совсем эта крепкая семья. Устав от жизни своей пошёл он к любимой, к её гробу из стекла, А она всё так же прекрасна и молода; Всё так же собой хороша, Словно и не было в теле её малыша. Десятки лет не коснулись прекрасного чела, Хоть и спала, казалось ему, вот-вот раскроет глаза И скажет: «Прости, любимый, что тебя подвела». Не выдержал боли своей Рагнвиндр, разбил он стекло, И все стихии ополчились на него, как одно: Ветра взбушевались, терзали кожу его и одежду, Спастись отнимая всякую надежду; Плоть каменная, что некогда Рекс Ляписом была, Падала сверху, снизу вострым сталагмитом взмыла; Электро-бабочки начали взрываться, На постороннего устремляться; Дендро-пиро барьер смертного сковал, Покинуть обитель ему не давал, А густой Крио-дым всё ещё тело нетленное в безумии этом оберегал. Лишь воды, что по кругу текли годами, К ногам мужчины подтекали, волнами к ним прибивали, Словно бы только они ему и сопереживали. Всю силу, что в себе нашёл, Дилюк сохранил, Преодолев страх и немощность, сам себя победил: Ветра потоки разрезал мощным клинком, Камни рубил, словно дерево вострым топором, Электро-бабочек и холодящий до самой души дым фениксом своим сжёг дотла. В безумстве своём он уничтожил старания ещё трёх Архонтов навсегда: Нетленный Саван, что в балансе и Дендро, и Пиро сохранял, Сгорел, не оставив и следа, А дар Нёвиллета стал паром, Что для него вмешательства, вторжения в обитель священную Было сигналом. Поняв это, муж скрылся в тумане, тело жены прихватив, Совершенно об осторожности позабыв. Под ночи покровом он вернул её домой, В их винодельню, положил в спальне рядом с собой. - Как мне тебя не хватало. Лежать так, просто рядом с тобой, - Говорил он, нежно рукой по бездыханной, по щеке её проводя. Так любовался он ею до самого утра. А далее – гнили медленно вместе, вдвоём. И тут сам Юдекс заскочил на внезапный приём. Сразу он понял, только раз на него посмотрев, Сразу раскусил его умелый блеф. Ничего не сказав, он ушёл, но вернулся потом, Когда на винокурне «Рассвет» случился потоп. Тогда-то и умер от старости немолодой господин, Отдавший все оставшиеся силы, чтобы побыть с той, Для которой был так сильно любим, Рядом с которой он мог быть самим собой, Рядом с которой он всегда душой влюблённый и молодой. Тогда-то и вернулась его дочка пропавшая, Но не застала она, как Гидро-дракон, вновь всех Архонтов созвав, Замуровал её родителей вместе навсегда. Теперь их никто не найдёт, Не потревожит, все печати не пробьёт, Или же нарушитель с ними здесь рядом уснёт, Только вот, в отличие от них, В кошмаре умрёт, от голода и холода навсегда в страшных муках уйдёт.