Please

      Минхо мог бы назвать себя любителем кукол, даже стать коллекционером прекрасных фигурок с их идеальными лицами и пропорциями, шелковистыми волосами и разнообразными нарядами. Только его до тошноты бесят их безжизненные и неестественные черты, натянутые улыбки и пустые глаза, легко путающиеся патлы и бесконечное количество рюшей и тряпок. Белоснежные тела отталкивают нездоровым оттенком. Бездушный пластик или фарфор, что будет пылиться на полке, раздражая своим видом. Он уже взрослый мальчик, поэтому и куклы нужны другие.       Есть у него на примете одна - с характером и выходками, что доводят до дергающегося века и белого каления. Делает всё наперекор, насмехается, растягивая губы в ухмылке, выворачивает душу наружу и остаётся жить в сердце, не впуская больше никого, ревностно оплетая руками за талию и бросая уничтожающие взгляды. Ли до дрожи в пальцах и пресловутых бабочек в животе любит эти моменты. Он готов поклоняться и восхвалять, злить и спорить, только бы всё внимание было обращено на него.       Когда выдаются совместные выходные и оба в хорошем расположения духа, стоит только прижаться со спины и выдохнуть "пожалуйста", получая наигранный вздох раздражения, Минхо готов кончить лишь от предвкушения, что будет. Его бесят куклы, что будто застыли в формалине в одной позе и больше никогда не смогут пошевелиться. Но что насчёт людей, что выглядят как ожившие фигуры?       Сынмин - воплощение его грязных и влажных фантазий: с аристократичными чертами и манерами, с будто высеченным из самого лучшего мрамора телом, искрящимися глазами и безупречной укладкой. И одевается он как хороший и прилежный мальчик из высшего общества: накрахмаленная и чуть не светящаяся на солнце белая рубашка с бантом, пиджак, шорты на подтяжках, белоснежные гольфики и чёрные туфли. Иногда добавляет берет, меняет пиджак на накидку, играется с длиной... Но всё это исключительно по особым поводам. Чтобы как подарок на день рождения - томиться в ожидании получить очередную куклу в коллекцию, но уже с другим набором одежды. С затаëнным дыханием поставить коробку на полку, чтобы ни одна пылинка ни в коем случае не попала на сокровище, и любоваться. Бояться прикоснуться, только бы не сломать, любить глазами и никогда не почувствовать прохладу гладкой поверхности, текстуры ткани и волос. К чёрту такое!       Сынмин эталон красоты, что с лёгкостью перевоплощается в ожившую статуэтку. Надевает чулки чуть выше колена с такой жёсткой резинкой, чтобы впивалась в кожу и оставляла след. Струящийся полупрозрачный верх с рукавами-фонариками и небрежно завязанным бантом. Клетчатые бриджи, которые оставляют тонкую полоску кожи над чулками и держатся исключительно на подтяжках. Последние штрихи - оттеняющий бальзам для губ и открытый от чёлки лоб. И Ким становится личным грехом Минхо. Тот исходит слюной от желания и возбуждения.       - Похотливый кошак, - смотря свысока на Ли, бросает Сынмин, презрительно кривя губы.       - Какой есть, мальчик-мажор, - усмехается Минхо, вставая с кровати и подходя к парню напротив.       Им обоим нравится этот спектакль. Но они никогда не признаются об этом вслух. Они будут потакать желаниям друг друга, беспрекословно исполняя их. И тоже не сознаются в этом. Безмолвная игра, где каждый доказывает важность партнёра. Поэтому, несмотря на то, что до безумия хочется наброситься на Кима, Минхо осторожно кладёт руку на поясницу младшего и подталкивает вперёд.       Матрац прогибается под тяжестью тела, простыни сминаются, очерчивая силуэт. В воздухе витает призрачный аромат парфюма. Солнце пробивается сквозь приоткрытое от штор окно, проделывая черту через всю комнату. Сынмин, словно брошенная тряпичная игрушка, лежит и ждёт дальнейших действий. Но Ли не торопится, запоминает каждую деталь, чтобы выжечь эту картину на подкорке мозга и вспоминать. Вспоминать, вспоминать и вспоминать. Хотя, нет. Лучше купит новую блузу и комплект гольф, а, может, прихватит и бельё для своего аристократа и попросит примерить. Как сейчас. Только для него.       Ким не выдерживает ожидания и прогибается в спине, привлекая внимание потерявшегося в мечтах старшего. Тот шумно выдыхает, лицезрея всю изящность Кима, и медленно нависает над ним, вклинивая колено между ног.       - Так нетерпится? - вкрадчиво спрашивает Ли, шепча на ухо и опаляя дыханием чувствительную кожу.       Тихий скулёж становится ему ответом. Сынмин не любит ждать, отчего кладёт руку на затылок Ли и притягивает его в поцелуй. Сминая губы, покусывая и оттягивая их, играясь языками - они забываются друг в друге. Чмокающие звуки заполняют пространство. Ли проводит ладонь по телу Кима: от бёдра на талию, проходится по рёбрам и останавливается на груди. Обхватив её через ткань, он сильно сжимает, захватывая между пальцами сосок. Стон тонет в поцелуе, как и улыбка. Не отрываясь, они ласкают тела, уделяя особое внимание эрогенным зонам.       Когда в лёгких заканчивается воздух, Минхо оттягивает нижнюю губу Кима и отстраняется от него. Растрепанный, со смазанным бальзамом младший выглядит великолепно. Но хочется ещё больше навести беспорядок, убрать всю спесь с лица и растоптать манеры, чтобы Сынмин задыхался от стонов, бился в сильнейшем оргазме и забыл обо всём, кроме Минхо.       Проделывая дорожку из поцелуев по шее до ключиц, Ли развязывает бант. Яремная впадина чётко видна из-за сбитого дыхания. Грудная клетка судорожно вздымается, и Ким знает, что сейчас начнётся. Минхо проходится языком от заветного местечка, обводит кадык, прикусывая его, и доходит до подбородка. Руки в это время расстегивают мелкие пуговицы, пропуская те, что не поддаются с первого раза. Зачем тратить время на них, когда можно сделать так - рвануть полы рубашки в разные стороны, попутно оставляя засосы на плечах. Плавно спускаясь ниже, Ли не оставляет без внимание ореолы, вгрызаясь в них, посасывая и оттягивая. Ким здесь особенно чувствителен, отчего почти кричит от переизбытка ощущений. Он пытается оторвать Минхо от себя, хватаясь за волос старшего, но тот протестующе мычит и болезненно кусается до багровых отметин. Талию сжимают крепкие руки, заставляя прогнуться и коснуться возбуждением чужого живота.       Вдоволь наигравшись, Ли, окинув взглядом Сынмина, мягко целует поверх меток, будто извиняясь. Щёлкают крепления и то, что на честном слове держало бриджи на ногах Кима, летит на пол. Старший трётся щекой о живот, как ласковый кот, оставляет мокрые поцелуи, щекотит дыханием. Слюна холодит разгоряченную кожу, посылая по телу мурашки. Сынмин тонет в ласке и чувствах и хочет подарить их взамен. Поэтому тянется к футболке Ли, сгребая воротник, и дергает на себя. Губы вновь сталкиваются, но уже неторопливо и с нежностью. Он трепетно проводит пальцами по лицу Минхо, обрисовывая контур скул, подбородка. Но хватает их ненадолго - всё же возбуждение даёт о себе знать. Мягко улыбнувшись, старший отстранятся и усаживается между ног Кима. Стягивает мешающий элемент одежды, удивлённо распахивая глаза. Ему же не кажется, так?       - Дрянной мальчишка, - выдыхает он, радуясь как ребёнок.       Ким не пытается прикрыться - ему незачем это делать. Они столько раз видели друг друга обнажёнными, что место смущению не осталось. Под клетчатой тряпкой ничего не оказалось. Всё равно бы Минхо содрал с него боксёры, а так он произвёл приятное впечатление.       Минхо, поражённый до глубины души, из-за всех сил старается запомнить этот момент: распластанный Ким в полупрозрачной рубашке, белых чулках, без нижнего белья, возбуждённый до предела, с распухшим губами и метками по верхней части тела. Член дёргается в штанах, напоминая о том, что нужна разрядка. Мокрое пятно предэякулята расползается по ткани. Ещё одна развратная вещица от Сынмина, и он позорно кончит.       Ли прячет за чёлкой потемневшие глаза. Контролировать себя становится всё сложнее и сложнее. Но он уже добрался до самого главного - до худых, изящных ног любимого. Белый капрон повторяет изгибы, опоясывая выступающие косточки на лодыжках и коленях. Резинка туго прилегает к коже, впиваясь в неё и оставляя след. Минхо не отказывает себе в удовольствии и проводит большим пальцем по образовавшейся впадинке на мышце. Да, это то, что он хочет видеть постоянно. Он проникает кончиком под капрон, максимально оттягивает и отпускает. Раздаются шлепок и следующее за ним шипение. Он проделывает это и со второй ногой. Звуки повторяются.       - Минхо, - Ким хочет что-то попросить, но его наглым образом прерывают.       Потому что названный подхватывает его под коленями, закидывает конечности на плечи и с остервенением впивается в мягкую плоть. Сынмин вскрикивает от неожиданности и боли, но податливо прогибается в пояснице, подставляясь ещё больше. Он знал, на что шёл и как отреагирует Ли. И хотел этого.       Словно дорвавшись до чего-то запретного, Минхо кусает внутреннюю часть бедра, оставляя отметины и засосы. Сначала проделывает это с одной ногой, потом с другой, всё больше теряя себя от переизбытка эмоций. Он прихватывает кожу, оттягивая, спускается ниже к коленям, ощущая губами шершавость капрона. Обводит коленную чашечку языком, смачивая слюной ткань, кусает кость. Сынмин в его руках извивается, захлебываясь в стонах и ощущениях. Он даже переходит на мольбы остановится, но Ли не слышит его. Он упивается властью, продолжая терзать конечности в чулках, превращая их в красное месиво.       Не переводя дыхание, что уже давно сбилось, Минхо скидывает с плеч ноги Сынмина, широко разводя их, чтобы нырнуть между ними и размашисто провести по члену ладонью. Он утыкается носом в сгиб, проводит им по паху, оставляет несколько невесомых поцелуев, чтобы потом насадиться ртом на плоти почти наполовину. Впившись в бедра Кима пальцами, Минхо сводит их, тем самым заглушая реальность.       Сынмину кажется, что он сейчас потеряет сознание. Настолько хорошо ему было. Из-за этого его перфоманса Ли совсем озверел, не давая даже вздохнуть. Он плачет от пронизывающего его удовольствия и лёгкой боли. Из горла раздаются лишь всхлипы и хрипение. В какой-то из моментов успел сорвать голос, не заметив этого. Он, весь раскрасневшийся и с распахнутыми губами от глухих стонов, мечется под Минхо. Тот же умело доводит Кима до грани парой движений головы, проглатывая часть спермы, а другой - даёт растечься, и, с долей извращенности, размазывает по ляжкам. Ли очень нравилось сочетание белого и красного на Сынмине - и не важно, об одежде идёт речь или теле младшего.       Минхо в прямом смысле уничтожил Кима. Содрогаясь от остатков оргазма, тот с трудом собирает себя по кусочком. Слезы по всему лицу, спертое дыхание, дрожь в пальцах, а желудок сворачивается в трубочку от осознания, что только что произошло. Из него выжали всё и заново слепили целое. Переведя расплывающийся взгляд с потолка на Ли, Ким давится воздухом. Старший ещё не удовлетворён и голодным хищником смотрит на него. Его глаза горят возбуждением, а штаны некрасиво натянуты внизу. Поэтому Сынмин медленно просовывает руку под подушку, доставая смазку, и говорит:       - Я помогу.       Он неловко переворачивается, путаясь в ногах. Встать на четвереньки с первого раза не получается - капрон скользит по простыням, а сил как-нибудь зацепиться и удерживать размякшее тело - не осталось. Ли услужливо подхватывает его, удерживая на месте. Колени разъезжаются, голова с трудом соображает, но Ким не сдаётся, продолжая начатое. Вылив достаточное количество смазки на ладонь и растерев её, он заводит руку назад и сразу проникает двумя пальцами. Сынмин заранее себя растянул, ещё когда переодевался. Так, на всякий случай. И чтобы не тратить много времени.       Он пару раз разводит пальцы на манер ножниц, непроизвольно демонстрируя всего себя Минхо. Последний же пользуется случаем и покрывает ягодицы лёгкими поцелуями. Ведёт дорожку языком вниз, к бёдрам, и оставляет несколько засосов. Ли слишком слаб перед ногами младшего, готовый днями на пролёт ласкать их.       Пока Минхо витал в мечтах, Сынмин заканчивает с подготовкой и виляет задницей перед носом старшего. На что Минхо лишь хмыкает и отстраняется для того, чтобы стянуть штаны. Налитая кровью головка упирается в дырочку, а Сынмин уже растекается лужей. Дразнящее потирание, и Ли, наконец, входит наполовину. Облегченный выдох доходит до ушей Кима, а дальше он теряет связь с реальностью. Потому что Минхо даёт слишком мало времени привыкнуть к себе и начинает врываться на бешеной скорости.       Сынмин пытался схватиться за что-нибудь, чтобы не ëрзать по кровати, но всё было бесполезно. Ли будто сорвался с цепи. Хотя, столько терпеть, кому тут крышу не сорвёт. Особенно видя на аппетитных ножках ещё целые чулки. Старший цепляется за икры Кима и с силой рвёт капрон, слегка царапая кожу. Довольная улыбка появляется на лице Минхо - сколько бы ни рвал, а всё как в первый раз - приятно до трясучки и писка. Ещё несколько движений и он кончает глубоко в Кима. Эгоистично хочется, чтобы момент блаженства никогда не заканчивался...       Придя в себя, Ли тут же понимает, что натворил. Он аккуратно покидает истерзанное тело, укладывая на бок. Вытекающая сперма из растраханной дырочки - зрелище заманчивое, но лучше бы спустил на спину или в кулак.       - Я тебя прикончу, - сипит Ким, чувствуя горячую жидкость между ягодиц.       - Прости, совсем забылся, - Минхо наклоняется к лицу Сынмина и чмокает в щеку.       Штаны, что валялись совсем рядом, становятся импровизированным полотенцем. Мягкая поношенная ткань не доставляет дискомфорта, поэтому Ли быстро стирает все потеки. Он помогает Киму избавиться от остатков чулков, со всей осторожностью стягивая и откладывая в сторону. Рубашка продолжает висеть на плечах Сынмина, делая его хрупким и невинным. Волосы в полном беспорядке, губы искусаны, где-то видны россыпи меток.       - Прости, - шепчет Ли, обнимая младшего и зарываясь тому в растрёпанные локоны на затылке.       - Что ты извиняешься, - так же осипшим голосом говорит Ким. - Это было потрясающе, моя маленькая шалость удалась, - и тихонько хихикает. Тонкая ладонь проводит по щеке Минхо, цепляя подбородок и притягивая в тягучий поцелуй.       Минхо мог бы назвать себя любителем кукол, даже стать коллекционером прекрасных фигурок. Но у него уже есть одна и самая любимая.