Как Уилл и Ганнибал Мультфильм Смотрели

— Папа, смотри, сейчас крыса залезет в комнату!       Уилл отвлекается от книги и поднимает глаза на экран: мультяшная крыса в этот момент проскальзывает в окно. — Она хочет укусить малыша, — Эбигейл эмоционально, с нотками неподдельного детского ужаса, тычет пальчиком в телевизор, искренне переживая происходящее. — Уверен, она потерпит неудачу, — мягко заверяет Уилл со всей серьёзностью, на какую способен. — Давай смотреть дальше.       Эбигейл согласно кивает и возвращается к телевизору. Непослушный каштановый локон снова ниспадает ей на лицо, от чего она морщится. Уилл заправляет его за аккуратное маленькое ушко и мысленно делает себе пометку, что чёлку пора подстричь. Эбигейл не обращает никакого внимания на этот жест. Её волнует лишь одно: что же произойдёт дальше.       Уилл не может сдержать улыбку. Всё его естество затапливает неудержимая нежность, глядя на то, как взволнованно Эбигейл сжимает в руках плюшевую подушку. Как закусывает нижнюю губу, как жадно своими очаровательными глазами она ловит каждую секунду выдуманной истории. Так, будто от этого зависит её жизнь.       В гостиной царит приятный полумрак, дополняемый светом огня в камине. Тепло и звук потрескивания поленьев успокаивают, дают чувство абсолютной защищенности, что подобно мягкому куполу, накрывает всё вокруг. Не глядя, Уилл протягивает свободную руку и запускает её в густую шерсть Уинстона, что растянулся рядом. Он знает, что ещё как минимум трое собак свернулись калачиками вокруг Эбигейл.       В момент напряженной схватки «добра и зла» на экране, Уилл замечает плавное движение позади. Шум шагов тонет в мягком ворсе чёрного ковра, а уже в следующее мгновение он ощущает ласковое прикосновение в волосах. Длинные пальцы массируют кожу головы, захватывают кудри и накручивают, намеренно привлекая внимание. Уилл намеренно игнорирует. В ответ на это, хватка становится чуть жёстче, накручивание превращается в потягивание и он, повинуясь, запрокидывает голову. Ганнибал смотрит весело, но Уилл видит, как на самом дне невыразимо серых глаз, мелькают игриво-предупреждающие нотки. Они похожи на всполохи черных огоньков. Красиво… — Привет, — самодовольная улыбка сама расползается на губах Уилла, он и не хочет её скрывать. — Ужин уже готов? — В процессе. Я так понимаю, вы заняты чем-то очень интересным, — Ганнибал вопросительно кивает в сторону Эбигейл, которая и не заметила его присутствия. — Мультик смотрим. Желаешь присоединиться?       Одного взгляда на Ганнибала достаточно, чтобы понять: мультфильм ему не нравится. Вообще. — Нет, спасибо, — на вид коротко и однозначно, но Уилл уже предвкушает нотации. Он буквально кожей чувствует недовольство Ганнибала и не сомневается, что муж непременно всё выскажет. Уилл упивается этим его состоянием. И хочет большего. Ничего более не говоря, Ганнибал подходит к Эбигейл и тоже проводит рукой по волосам, но не так как Уиллу. Нежнее. Намного нежнее. — Папочка! Смотри, злая тётя поймала Бродягу! — Вижу, милая, вижу.       Ганнибал не любит сидеть на ковре, поэтому укладывается на диване. Уилл, недолго думая, присоединяется к нему: устраивается между его ног, облокачивается на грудь, тем самым оказываясь в крепкой хватке. Сильные руки ложатся на плечи, а колени собственнически обхватывают его бока. Ганнибал любит, когда они сидят вот так. Уиллу это тоже нравится. Он расслабляется под приятными поглаживаниями тёплых ладоней, что водят плавные круги по его плечам, то и дело опускаясь к лопаткам. — Твой вкус ужасен, mylimasis.       Уилл довольно улыбается. Начинается. Ганнибал произносит эти слова негромко, так, чтобы только он мог их слышать. — Эбигейл с тобой не согласится, — он бросает взгляд в сторону дочери. Эбигейл всё также поглощена происходящим. Не отрываясь, она чешет Чарли за ухом, тот довольно стучит по ковру хвостом. — Мы уже говорили о том, что малышку нужно развивать правильно. Интеллектуально. — Напомни-ка мне, чем мультики плохи? Ну, кроме того, что ты так сказал, разумеется. — Уилл, — поглаживания сменяются крепкой хваткой на плечах. Не больно, но чувствительно. Уилл подавляет полный удовольствия стон, помня, что они не одни. Ганнибал дразнит и увеличивает давление, наклоняется к самому уху, опаляя его горячим дыханием и спрашивает чертовски бархатным голосом: — Разве этого недостаточно?       Самоуверенный и самодовольный засранец. Но и Уилл не собирается сдаваться так просто. Он прижимается к Ганнибалу плотнее и парирует твёрдо, и непоколебимо: — Нет, представь себе, недостаточно. Ганнибал, не всё должно носить глубокий философский посыл. Эбигейл нужны и такие обычные, по твоим меркам, вещи. К тому же, конкретно этому мультику уже ни один десяток лет. Классика, своего рода. — И чему эта классика её научит? — Ганнибал поворачивает голову к экрану. Уилл делает то же самое.       Насколько он может судить, дело идет к финалу. Двое собак (очевидно, друзья главного героя), бегут на выручку другой собаке (очевидно, главному герою), стараются перегородить путь огромной кибитке, запряженной парой лошадей. Всё происходящее сопровождается оглушительным собачьим лаем под динамичную напряженную музыку. Лай настолько красочный, что привлекает внимание их собственных собак: уши торчком, хвосты напряжены. Собаки явно в замешательстве. Уинстон начинает поскуливать, поэтому Уилл вынужден бросить ему короткую команду. — Ну и? — продолжает Ганнибал, снова возвращая своё внимание Уиллу. — Я жду ответа: чему это сможет её научить? Самопожертвованию? — Скорее взаимовыручке, — Ганнибал в ответ на такое заявление только иронично ведёт бровью. — Логично, что сейчас всех спасут. — Скорее банально, а не логично. Мы должны побуждать её думать. Это… — он указывает на экран. — Вряд ли такому поспособствует. К тому же, склонность к взаимовыручке делает человека слабее и уязвимее. — Не всегда… — В подавляющих случаях, mylimasis.       Ганнибал явно намеревается продолжить, но в этот момент в сюжете что-то происходит от чего Эбигейл испуганно охает. Уилл и Ганнибал синхронно оборачиваются на звук: кибитка с грохотом заваливается на бок под вопли кучера и ржание лошадей. Собаки её всё-таки остановили. — Папочка, — Эбигейл смотрит на Ганнибала огромными испуганными глазами. В тусклом свете камина они мерцают оттенками тёмно-зеленого. — Он ведь не пострадал, правда?       Пока Уилл озадаченно думает о ком конкретно речь (собаке или кучере), Ганнибал отвечает с присущим ему спокойствием: — Падение с такой высоты не смертельно, милая. Если плохо сгруппируется, сломает руку. Максимум.       Эбигейл довольная возвращается к просмотру. Она узнала всё, что хотела. — Хотя лучше бы он сломал себе шею, — добавляет Ганнибал Уиллу на ухо, вновь принимая расслабленную позу. — Это прибавило бы мультфильму хоть какую-то значимость и изюминку. — Ганнибал, — Уилл ворчит, но Ганнибал чувствует улыбку в голосе и сильнее стискивает его коленями.       Он перемещает руки ему на грудь, обнимает. Действие нежное и аккуратное, но Уилл знает: это обман. Социальная роль, которую он должен отыгрывать, находясь в обществе. Находясь с Эбигейл. Настоящий Ганнибал сейчас жаждет обвить, взять столько его сколько возможно. Сжать в объятиях до синяков на коже и хруста костей. Губами прихватить кожу на шее рядом с пульсом и зажать её между зубов. Вместо этого, он расстёгивает несколько пуговиц на его рубашке и запускает под неё руку, надавливая на грудь и впиваясь ногтями в кожу. Уилл сжимает его колено в знак понимания и признательности. — Если тебе хватает наглости критиковать мой выбор, — старается продолжать Уилл, как ни в чём ни бывало. — Предложи свой вариант. Что ей включить?       Ганнибал вновь наклоняется к его уху и, не прекращая движения рукой по груди, произносит: — Коты-аристократы? — Ага, ну конечно, это же совершенно…       И тут до Уилла доходит. Он разворачивается к Ганнибалу, чтобы встретиться с ним глазами; тот ёрзает, явно недовольный необходимостью убрать руку. Уилл смотрит в эти до невозможности наглые и лишённые всякого стыда глаза, и видит озорные искры веселья. У него аж в голове щёлкает от осознания: его наебали. — Сволочь, — только и находит он слово. — Ты с самого начала меня стебал, просто от скуки! Тебе было любопытно, что произойдёт! — И я доволен результатом, — Ганнибал с улыбкой наклоняется и целует его. Улыбка становится ещё шире, когда Уилл с силой прикусывает ему нижнюю губу и на языке появляется привкус меди. — Честно, я думал, догадаешься раньше. Кажется, семейная жизнь смягчила твой ум. Возможно, тебе будет полезна практика. — Иди нахуй, — шепчет Уилл одними губами. — С удовольствием, как только уложим Эбигейл спать. Можешь даже отомстить мне за эту маленькую шалость, я не против… — Папочка, — Эбигейл подбегает к ним, по-прежнему сжимая в руках подушку, но уже спокойная и довольная концовкой. — Включи ещё. — Так мы просим о чём-то, милая?       Эбигейл задумывается, постукивает пальчиком по губе. — Пожалуйста? — Попробуй ещё раз. — Папочка, включи ещё мультик, пожалуйста. — Она застенчиво прячет руки за спину, и крутит носком ноги по полу. Улыбается. Просит.       Уилл подавляет смешок. Этому её никто не учил, но она только что, сама того не осознавая, нашла отличный рычаг давления на них обоих. Маленький ангел. — Хорошо, но после ужина.       Эбигейл хмурится, но очевидно находит это хорошим компромиссом. — А что на ужин? — Почки в сметане. — Я люблю почки, — радуется Эбигейл. — Я знаю, милая. Спускайся вниз, мой руки. Мы скоро подойдём. Осторожно на ступеньках.       Эбигейл кивает и весело бежит к лестнице, ведущей в холл. Собаки воодушевленно следуют за ней. — Она любит почки, — тянет Уилл, нехотя высвобождаясь из тёплых родных объятий. — Именно поэтому я их и забирал. В крайний раз, — голос Ганнибала непринуждённый. Ничто в его понимании не испортит семейный вечер. Уилл протягивает ему руку, помогает подняться. С налётом лёгкого беспокойства он предупреждает: — Будь осторожен и не забывай о балансе. Мы должны оставаться здесь как можно дольше.       Ганнибал проводит по спине Уилла ладонью в доверительном жесте. Другой рукой он касается его щеки, лаская давно заживший шрам. — Мы сохраним это место для Эбигейл. Я обещаю, — и прижимается лёгким поцелуем к виску. Уилл в ответ с силой сжимает его плечо, сминая домашнюю рубашку. Он вдыхает острый запах дорогого одеколона и пряных специй, смешанный с его собственным запахом и расслабляется. Просто потому что, наконец, может себе это позволить. Сейчас — да. — Я верю тебе, Ганнибал. Я тебе верю…