Хедер с острова Берсерк

      Хедер привыкла просыпаться в незнакомых местах. Своды пещер, корабельные трюмы, палатки, временные жилища и даже кроны деревьев в рассветных сумерках — все это лишь недавно сменилось на ставший почти родными бревенчатый потолок в доме Вождя на острове Берсерк. Однако сегодня, открыв глаза, Хедер вновь обнаружила перед собой незнакомые деревянные перекрытия.       Тупая головная боль, воспоминания вчерашнего вечера и ощущение жара во всем теле нахлынули одновременно. С внутренним стоном Хедер зажмурилась, надеясь, что ей удастся проснуться в другом месте. Но Боги были немилосердны. Над ее ухом по-прежнему раздавалось мерное, негромкое похрапывание.       Стараясь избегать лишних движений, Хедер осторожно обхватила пальцами огромную ручищу и переложила ее со своей груди на соседнюю шкуру. Хозяин ладони всхрапнул и перекатился на спину, выпустив ее из объятий. Хедер затаилась, но вскоре, убедившись, что викинг крепко спит, выскользнула из постели. Она подхватила с пола свалившуюся шкуру — Тор, где ее одежда? — и на цыпочках прокралась по скрипучим половицам к двери. Прежде чем выйти из комнаты, Хедер разрешила себе в последний раз оглянуться. Подбородок с характерной татуировкой, видневшийся из-под шкур и спутанных простыней, медленно вздымался в такт равномерного дыхания спящего.       Спустя время, разыскав одежду в предбаннике — Тор, сперва же была баня! — и приведя внешний вид в относительный порядок, Хедер шла по спящему Новому Олуху. Она не так хорошо знала остров, но несмотря на то, что новая Хулиганская деревня была спланирована хаотичным умом, ориентироваться среди тропинок и дозорных вышек, виднеющихся со всех краев деревни, было не трудно.       Где-то совсем рядом прокричали петухи, оповещая о рассвете, и Хедер поморщилась и прижала пальцы к виску. Четвертая, — Тор, или пятая? — кружка медовухи накануне вечером явно была лишней. И, о Тор, все, что было потом, — тоже.       Преодолев пологий склон, Хедер спустилась к причалу. Деревянные доски тихо поскрипывали от каждого шага. Хулиганские драккары парили в утренней дымке, как и берсеркский корабль, который мерно покачивал на волнах спящих в трюме воинов. У мостков, перекинутых к кораблю, стоял дозорный. Опершись на рукоять секиры, он сладко дремал. Хедер с грустной завистью поглядела на спящего берсерка, после чего вздохнула, для пущей выразительности скрестила руки на груди и громко кашлянула.       Дозорный подскочил и испуганно заозирался. Заметив Хедер, он в ужасе оглянулся на мостки, гадая, как сумел пропустить момент, когда Вождь сошла с корабля на причал.       — В-вождь, — отдал честь он, стараясь делать вид, что закрытые глаза ничуть не мешали ему нести дежурство. — Утречко доброе…       — Будите воинов. Мы отплываем через час, — распорядилась Хедер.       — Через час? — растерялся берсерк. — Но… все поздно легли после пира… И, говорят, у Хулиганов подают поздние завтраки…       — У Берсерков подают не менее отменные ужины, — отрезала Хедер. — К одному из них мы как раз успеем, если воины не будут тратить время на обсуждение моих распоряжений.       Она добавила взгляду побольше грозности, и берсерк, сглотнув, понятливо кивнул.       — Мне нужно поблагодарить Вождей Олуха, — предупредила она. — К моему приходу все должно быть готово.       — Будет сделано, Вождь! — отрапортовал дежурный с излишним пылом.       Только сойдя с причала, Хедер позволила себе расслабить плечи и усталым жестом откинула от лица темную прядь. С берсерками пока выходило только так: твердая рука и легкая угроза, которая на фоне правления ее брата выглядела почти как добросердечность. Иной слабости правящая воительница позволить себе не могла, это Хедер уяснила твердо. И потому решительно избавилась от всех иных слабостей… Как ей казалось до вчерашнего вечера.       Все-таки не стоило ей возвращаться на Новый Олух. Ох, не стоило.       До дома правящей четы Хедер добралась неожиданно быстро. Викингское жилище высотой в два этажа располагалось на возвышенности и было построено, по выражению ее брата, в стиле «а-ля Иккинг Выпендривающийся». Хедер не стала бы соглашаться именно с такой формулировкой, однако широкий балкон, опоясывающий дом и напоминавший смотровую площадку вокруг мачты корабля, действительно немало говорил об оригинальном уме хозяина.       Подойдя к крыльцу, Хедер заметила на ступенях забытые игрушки: крошечную деревянную булаву, маленький щит и тряпичную куколку воительницы с копной соломенных волос. Подобная картина у дверей дома Карасиков вызвала у Хедер улыбку умиления. Она поднялась на крыльцо, постучала в дверь, и лишь тогда ее пронзила запоздалая мысль, что даже для дружеского визита время было, мягко говоря, раннее.       Однако дверь распахнулась, и на пороге ее встретила Астрид. С взлохмаченной, наполовину заплетенной косой, лентой в зубах и взглядом, обещавшим скорую расправу. Но при виде подруги взгляд ее изменился.       — Хедер? — удивилась она. Хотя из-за ленты во рту это прозвучало больше как: «Хефел?».       — Доброе утро, — неловко улыбнулась Хедер.       Астрид выплюнула ленту и перехватила косу одной рукой.       — Доброе, привет, заходи, — спохватилась она и посторонилась, чтобы пропустить Хедер в дом.       — Извини, что так рано…       — Я уже не спала, все в порядке, — отмахнулась Астрид.       Она на ходу скрепила косу, торопясь вернуться к очагу. В котелке над огнем булькало нечто серое и густое. Тихо и сердито помянув Тора, Астрид схватила половник и принялась размешивать вязкое варево, одновременно орудуя кочергой в попытке притушить поленья. В комнате запахло поджаренной кашей. Наконец, всклокоченная и раскрасневшаяся, Астрид разогнулась над очагом. Увидев, что подруга все еще в нерешительности стоит у порога, она бросилась к скамье, чтобы освободить ту и заодно сгрести по пути все, что лежало не на своих местах: начиная от разбросанных игрушек и заканчивая частями брони Иккинга. Свалив кучу в открытый сундук в углу комнаты, крышка которого уже не закрывалась, Астрид загородила его спиной, уперла руки в бока и сдула с лица выбившуюся прядь.       — Ты проходи, проходи, — подбодрила она подругу. — У нас тут небольшой беспорядок…       — Я и не заметила, — поспешила заверить Хедер, глядя, как Астрид выдергивает секиру, которую кто-то вонзил в столик перед очагом.       — Когда Иккинг в отъезде, у нас вечно так. Помимо дома и Зефы на мне его дела Вождя, при том что мои обязанности Генерала никто не отменял… — Астрид прервалась, чтобы могучим движением закинуть секиру повыше на стену. Балансируя на одной ноге, она защелкнула крепления и перевела дух. — Пришлось перевесить почти все под потолок, — объяснила она, кивнув на оружейный фонд Карасиков. — Когда Зефа пошла, нам с Иккингом всерьез казалось, что она задалась целью уронить себе на голову булаву… Так, хватит стоять у порога, — спохватилась Астрид. — Идем к столу. Я как раз готовлю завтрак.       — О, я лишь хотела… — попыталась объяснить причину своего визита Хедер, но Астрид даже не стала ее дослушивать; она уже снимала с очага котел с кашей.       — Ты нас не стесняешь, я же сказала. Зефа подняла меня еще до первых лучей. Я запретила ей будить Иккинга, чтобы хотя бы он немного выспался, но не знаю, надолго ли ее хватит. Я же не папа, чтобы меня слушаться.       При этих словах, произнесенных с оттенком сарказма, явно перенятым от мужа, Астрид подняла глаза к потолку и прислушалась: наверху — вероятно, в комнате малолетний наследницы Нового Олуха, — раздавались звуки, словно кто-то катал по полу шипастые булавы. Хедер не назвала бы эти звуки тихими, однако Астрид они вполне удовлетворили. Она закрепила над очагом второй котелок — уже с водой, — и потащила котел с кашей к столу. Хедер ничего не оставалось, как последовать за ней.       — Вчера вечером нам так и не удалось поговорить, — продолжила на ходу Астрид. — Сперва Иккинг вернулся позже, чем обещал, потом внеочередное Собрание, поздний пир, и все это после новостей о плене, пиратах и… Клянусь Тором, когда Задирака притащит свой побитый зад на Новый Олух, я первая пну его посильней! — вдруг свирепо пообещала она, с грохотом поставив котелок на стол.       Хедер невольно вздрогнула от громкого звука.       — Ты думаешь, он вернется? — спросила она. Головная боль напомнила о себе усилившейся пульсацией в правом виске.       — Разумеется, он вернется! Это же Задирака! Ты видела лицо Забияки, когда Рыбьеног рассказывал о якобы «искренних и пылких чувствах», которыми ее брат воспылал к этой… пиратке! — последнее слово Астрид практически выплюнула, не скрывая отвращения. — Очередная дурь в духе Торстонов, вот увидишь! Только в этот раз Задирака зашел слишком далеко. Отпустить пленников, напавших на делегацию Вождя! Предательство племени Хулиганов, вот что это такое!       — Формально, пленники находились на моем корабле… — напомнила Хедер, потирая висок, но Астрид это только раззадорило:       — Вот именно! Отпустить пленников с корабля наших союзников!.. Боги, хорошо, что ты оказалась поблизости. — Супруга Вождя Хулиганов остыла так же стремительно, как вспыхнула. — И, прошу тебя, не защищай Задираку. Я наслушалась оправданий в его адрес от Рыбьенога и Иккинга. Я не стала вчера на Собрании доводить вопрос до конца, но поверь, я добьюсь исключения Задираки из Совета Вождя!       — Наверное, это разумно, — со вздохом согласилась Хедер. Как она и ожидала, Астрид заметно успокоилась.       — Я знала, что ты меня поддержишь, — сердечно сказала она и отошла к полкам, чтобы достать стопку мисок. — Вчера, как только Иккинг отдал распоряжение о позднем пире в честь берсерков, про предательство Задираки все благополучно забыли. Я хотела поговорить с тобой после собрания — ты знаешь, без всех этих викингов, у которых пустеет под шлемом при виде распутных пираток, — проворчала Астрид, расставляя посуду, — но сперва пришлось отлучиться домой. Надо было попросить Валку посидеть у нас на случай, если Зефа проснется. А когда я вернулась в Большой Зал и услышала пьяные россказни Сморкалы, — Астрид поставила миску с излишней силой, — то могла думать только о том, кого хочу придушить первым — его или Иккинга. И это я еще не упомянула Забияку, которая до начала собрания пристала ко мне со своими жалобами на…       Астрид осеклась. Она прикусила губу, поздно поняв, что вырвавшегося не скрыть и виновато покосилась на подругу.       — …меня, — закончила за нее Хедер и с легкой, хоть и немного усталой улыбкой, села за стол.       Астрид опустилась на скамью напротив.       — Прости. Я ей тысячу раз говорила…       — Все в порядке. — Хедер предпочла бы не развивать эту тему.       — …а она никак не успокоится, — продолжила оправдывать Астрид. — Уже столько лет прошло! Они поженились, у них сын… А она на каждый День Жалоб отстаивает очередь и требует у Иккинга ввести смертный приговор за любые контакты с берсерками! Ну это попросту смешно! — Астрид, вопреки словам, без улыбки смахнула с лица светлую прядь. — Не знаю, откуда у Иккинга столько терпения каждый раз ей объяснять, что мы не будем разрывать дружеские соглашения с племенем только потому, что глава этого племени — бывшая девушка ее мужа. Я уже устала ей повторять, что у вас с Рыбьеногом все в прошлом. Вы расстались несколько лет назад, и никаких чувств между вами больше нет и быть не мож…       В этот раз Астрид замолкла на полуслове. С досадой поняв, что ее мысли слишком ярко отразились у нее на лице, Хедер отвела взгляд к очагу.       — У вас же… все в прошлом? — после небольшой паузы уточнила Астрид тихим голосом.       — Что?.. — Хедер сделала вид, что ее увлек вид пламени в очаге. — Да, конечно! Разумеется, все в прошлом.       Вымученная улыбка потребовала от нее все усилия, какие остались после вчерашних кружек медовухи. Но, увы, обмануть Астрид не удалось.       — О Тор, — вырвалось у жены Вождя.       К изумлению Хедер, Астрид протянула руку через стол и до боли стиснула ее ладонь. Далеко не каждый мог стать свидетелем такого искреннего сочувствия, отразившегося на лице Генерала Нового Олуха.       — Ты все еще?..       — Нет. Астрид, нет, — заверила Хедер, стараясь звучать убедительно. — Честное слово. Я сделала свой выбор. Еще до того, как написала Рыбьеногу то письмо. Когда я согласилась принять титул Вождя Берсерков от Дагура, мне кажется, я уже понимала, что у нас с Рыбьеногом нет будущего. Мне предстояло доказать своему народу, с которым была разлучена в детстве, что я достойна быть их Вождем. Нужно было восстанавливать деревню после атак охотников, налаживать торговые и дипломатические отношения с островами Архипелага, не говоря о том, что в первую очередь следовало навести порядок на самом острове, где на протяжении десятка лет все проблемы решались с помощью кулаков и ора. Иногда я неделями не могла найти время, чтобы написать Рыбьеногу ответ на его письма. Мне стоило раньше признать, что я не могу дать ему то, чего он заслуживает, — добавила она, не сумев скрыть горечь в голосе.       — Но, Хедер… — неуверенно начала Астрид.       — Я знаю Рыбьенога, — не дала ей договорить Хедер. — Он преданный Хулиган. Он любит Новый Олух, любит своих друзей. Он умный и заботливый. Когда мы попрощались с драконами, он сам написал мне в одном из писем, что, глядя на вас Иккингом, понял, что хочет двигаться дальше. Я знаю, он мечтал о семье. — Хедер грустно улыбнулась. — Но я не могла подвести свой народ. Мне пришлось сделать выбор.       — Я… понимаю, — неуверенно произнесла Астрид. — Но, Хедер, ты говоришь так, словно окончательно все для себя решила. В конце концов, если у вас не сложилось с Рыбьеногом, возможно, однажды ты познакомишься поближе… с каким-нибудь берсерком… Я хочу сказать, твой статус не запрещает тебе иметь семью. Даже наоборот, рано или поздно трону берсерков потребуется наследник.       — Получение титула по наследству не единственный способ передачи власти, — ответила Хедер, приподняв уголки губ. — Есть и другие. К тому же, я не единственный потомок берсеркских правителей.       — Допустим, — нетерпеливо согласилась Астрид с намеком на раздражение в голосе. — Я оставлю вам с Иккингом эти ваши разговоры о прогрессивных взглядах. Но все же, почему ты настолько… категорична в своем решении? Да, не буду скрывать, родительство это не легко. Изменить пути миграции стаи диких Змеевиков порою проще, чем убедить Зефу доесть суп. Не могу утверждать, что у меня с легкостью получается совмещать обязанности Генерала и мамы, но мы с Иккингом…       — В этом-то и дело! — перебила ее Хедер. Давящая боль в висках напомнила о себе берсеркской несдержанностью. Увидев слегка удивленное лицо подруги, Хедер вздохнула и заговорила спокойнее: — Прости, Астрид. Я знаю, вы с Иккингом всегда выступаете одной командой. Но при всем уважении к тебе, как Генералу, Вождь Хулиганов — Иккинг, а не ты. Это его ждут на Собрании Вождей. Его решения определяют каждый день племени. Он может уплыть на несколько дней, зная, что его дочь под защитой самого важного и нужного человека в ее жизни. — Хедер коснулась руки подруги, не знала, как смягчить свои слова. — Ты уже несколько лет не сопровождаешь Иккинга на Собрании Вождей — потому что никто не заменит Зефе ее смелую и заботливую маму. Как никто не сможет заменить Вождя на его посту. При всем желании, я не могу… позволить себе быть такой мамой, как ты, Астрид.       Хмурясь и покусывая губу, Астрид помолчала какое-то время, и в конце концов сказала:       — Ты… в чем-то права.       — Прости, я не хотела огорчить тебя…       — Нет, все в порядке. Мне действительно приходится выбирать между тем, чтобы быть Генералом или быть мамой, немного чаще, чем Иккингу между Вождем и отцом, — натянуто улыбнулась Астрид. — Это не означает, что Иккинг не участвует, — торопливо добавила она, — Зефа не ляжет спать, пока папа не поцелует ее на ночь. Ты бы видела, как они играют в мастерской: иногда не ясно, кто из них больший ребенок. — Воительницы обменялись понимающими улыбками. — Валка и Плевака никогда не откажут, если я попрошу приглядеть за Зефой, но…       — Зефе нужна ее мама, — закончила за нее Хедер.       — Да, — кивнула Астрид. Поджав губы, она потянулась к котелку, не спрашивая, плюхнула щедрую ложку каши сперва в тарелку Хедер, затем себе, и вдруг, отшвырнув половник, в расстроенных чувствах махнула рукой на котелок: — И теперь, пока Генерал Нового Олуха варит кашу, Иккинга берет в плен какая-то пиратка!       — Астрид… — Хедер была поражена. Она не помнила, чтобы когда-либо видела подругу в таком разладе. Ее сердце сжалось, и она поспешила напомнить: — Все обошлось.       — Я знаю. — Астрид прижала ладони к лицу. — Просто вчера я почувствовала себя такой… бессильной! — призналась она. Отняв руки, она взялась за ложку и принялась размешивать кашу в тарелке так, словно та была виновата в ее слабости. — Я не только мама, Хедер. Я — викинг! Я — его Генерал! А меня не было рядом, чтобы… Чтобы не подпускать к нему всяких диких… распутных… блондинистых… морских разбойниц, — с каждым словом Астрид все яростнее вонзала ложку липкое месиво; Хедер боялась предположить, что именно супруга Вождя Хулиганов представляет на месте каши. — …которые считают, что им позволено… облизывать… чужих… мужей! О Тор! — Астрид швырнула ложку в тарелку и с несчастным, но одновременно решительным видом посмотрела на Хедер: — Задирака, по словам Рыбьенога, потерял голову от любви. Ты видела ее. Какая она?       — Ничего особенного, — не раздумывая, соврала Хедер.       Она не была уверена, удалось ли ей успокоить Астрид. Одна из сильнейших воительниц Архипелага тяжело вздохнула и принялась размазывать по тарелке растерзанный завтрак.       — Астрид, — произнесла Хедер мягко. — Неужели ты можешь представить, что Иккинг…       — Нет, конечно. — Астрид, часто моргая, глядела в тарелку.       Хедер протянула руку через стол и сжала предплечье подруги.       — Астрид, — позвала она и дождалась, пока подруга поднимет взгляд. — Тогда, на пиратском корабле, когда Иккинг думал, что произносит свою последнюю просьбу, он говорил о тебе. Он попросил меня дать слово Берсерка. Чтобы я передала тебе его признание, которые ты и без меня знаешь.       Хедер не стала сдерживать улыбку. В последний раз она видела Астрид Хофферсон такой много лет назад, когда прозорливо спросила, есть ли «что-то» между ней и Иккингом. Тогда будущая мадам Карасик зашвырнула топор на верхушку сосны и горячо заверила, что «они с Иккингом просто друзья». В этот раз Астрид Карасик, не зная, куда деть себя от смущения, бросила взгляд в сторону очага и вскочила из-за стола.       — Вода закипела, — пробормотала она и заторопилась к очагу.       По пути Астрид захватила с полки набитый мешочек. Она достала из него несколько горстей странных, похожих на мелкие темные камушки, зерен и побросала их воду. По комнате поплыл изумительный, ни на что не похожий аромат.       — Что это такое? — удивилась Хедер.       — Не знаю, — честно ответила Астрид, заглянув в мешочек. — Иккинг привез с Южных рынков. Сперва пытался их разгрызть и чуть не сломал зуб. Валка подсказала попробовать их сварить. Есть после этого их все равно невозможно, но отвар, который получается, Иккинг теперь пьет каждое утро. Уверяет, что только благодаря ему доживает до вечера. Я вначале даже пробовать не хотела — кто знает, какие пакости привозят на эти Южные рынки!.. В общем, Зефе мы на всякий случай не даем, — доверительно сообщила она. — Будешь пробовать?       — Эм… Я бы с удовольствием, но… Честно сказать, я зашла попрощаться, — призналась Хедер.       Астрид, сняв котелок с огня, застыла с ним на весу.       — Что? Попрощаться? — изумленно повторила она. Не сводя глаз с подруги, она поволокла котелок с отваром к столу. — Ты же приехала только вчера! Я думала, ты погостишь хотя бы пару дней! А как же наше метание секир? Я уже взяла с Иккинга обещание, что он возьмет на себя Зефу. И я еще не показала тебе, как идет строительство Арены! Мы только ее заложили, но…       — Да, Иккинг рассказывал о твоем замысле, — выдавила улыбку Хедер. Ей нужно было остановить поток упреков, из-за которых к головной боли добавилось покалывающее чувство вины. — Тренировочная Арена для юных Хулиганов. Прекрасная идея. На Собрании Вождей уже многие интересовались…       — Ты не можешь уехать вот так! — Астрид решительно поставила перед Хедер кружку с коричневым дымящимся отваром и наполнила вторую для себя. — Я отдам приказ, и пограничные отряды не выпустят драккар Берсерков из вод Нового Олуха, так и знай! — пригрозила она.       — Я уже сходила на причал и велела подготовить все к отплытию. Давай обойдемся без морских сражений, — попыталась отшутиться она. — Мне хватило недавних.       Астрид опустилась на скамью напротив Хедер. Ее лицо приняло озабоченный вид.       — Это из-за Рыбьенога? Если дело в Забияке…       — Нет, Астрид, — остановила ее Хедер. Боль в висках будто усилилась. — Дело не ней. Не совсем с ней. Просто… будет лучше, если я уеду. Как можно скорее.       — Я не понимаю… — Астрид хмурилась. — К чему такая спешка? Разве ты…       Внезапно она замолкла, и в голубых глазах промелькнуло нечто, отчего взгляд супруги Вождя Хулиганов приобретал особую пронзительность. Этим взглядом она уставилась на Хедер.       — Постой. Почему ты сказала, «уже сходила на причал»? Я думала, ты ночевала на корабле. Или ты не… — Астрид оборвала себя. — Если ты не ночевала на корабле, то где…       Хедер прикрыла глаза. Взгляд Астрид вонзился в нее не хуже, чем невидимое копье, протыкающее ее виски насквозь.       — Астрид, — попросила она. — Пожалуйста.       — Хедер, — не отступила Астрид. И вдруг ахнула так громко, что Хедер распахнула глаза. — О Тор, — выдохнула жена Вождя. Ее лицо исказилось ужасом. — Вы с Рыбьеногом?..       — Боги! Нет! — воскликнула Хедер почти оскорбленно. — Нет, Астрид, как ты могла подумать обо мне так?!       — Извини, я… не знала, что думать! Вчера вечером ты и словом не обмолвилась, что собираешься так скоро уехать, а теперь… — Астрид выглядела всерьез обеспокоенной. И, разумеется, твердо настроенной во всем разобраться. — Хедер, что случилось? Что изменилось за ночь? Где… ты провела эту ночь?       Хедер обхватила ладонями кружку. Горьковатый, необычный аромат горячего отвара ударил в нос. Она невольно вдохнула его полной грудью. И сама не поняла, как сдалась.       — Вернее будет спросить, с кем, — тихо сказала она.       — И… с кем же? — осторожно произнесла Астрид.       Глядя на дымящуюся жидкость, Хедер сглотнула.       — С Эретом. Сыном Эрета. Если я верно запомнила.       Она заставила поднять глаза. В другой ситуации Хедер обязательно бы позабавилась с выражения лица Генерала Нового Олуха. Но сейчас при виде отвисшей челюсти лучшей подруги она почувствовала себя еще хуже.       Оправилась Астрид неожиданно быстро. Во всяком случае, захлопнула рот и моргнула.       — О, — сказала она. — Оу, — добавила еще через пару мгновений. Надо отдать должное: жена Вождя всеми силами старалась изобразить невозмутимость. Другое дело, что выходило у нее плохо. — Ну, у нас на Новом Олухе только один… Эрет, сын Эрета, — произнесла она звучащим чуть выше, чем обычно, голосом и заправила за ухо прядь волос. — Не знала, что вы… так близко знакомы. Что ж, я рада за вас… Или?.. — засомневалась она, заметив выражение лица Хедер.       Несмотря на то, что горячие пары отвара необъяснимы способом притупил головную боль, слова давались Хедер через силу.       — Нет никаких «нас». Это была ошибка. Мне не стоило… Будет лучше, если я уеду.       Астрид свела брови.       — Я не понимаю, — повторила она. — Хедер, ты, конечно же, не обязана мне объяснять… Мы подруги, но… он, помимо прочего, командир, который находится в моем подчинении, а ты — Вождь соседнего племени…       — Если ты беспокоишься, что он он всю ночь рисовал мне карты расположение ваших оружейных складов, то нет, мы были заняты немного другим, — не удержавшись, съязвила Хедер.       — Я не… — Астрид зарумянилась и отхлебнула из кружки. — Прости. Как это вообще вышло? Вы с Эретом… И давно вы?..       Хедер покачала головой.       — Нет. Ничего бы не случилось, если бы не… план по спасению Иккинга из пиратского плена.       Увидев предсказуемое удивление, Хедер вздохнула и принялась объяснять:       — Ты слышала вчерашний отчет на Совете: по пути с Собрания Вождей мы догнали ваш Хулиганский драккар, где командиром был… Эрет. Он сообщил, что «Ночная Фурия» Иккинга пропала на границе наших вод. Мы незамедлительно присоединились к поискам, и вскоре выследили пиратский корабль с «Фурий» на буксире. Я сразу узнала «Буримуху» — слухи о появлении морских разбойников в водах Архипелага гуляли на Собрании, но большинство Вождей отмахивались, когда узнавали, что речь идет о команде пираток. Но я чувствовала, что их капитана нельзя недооценивать, — с уверенностью проговорила Хедер, забыв, как ранее убеждала Астрид в обратном. — Брать их днем, штурмом, было равносильно добровольной сдачи плен. И угадай, — добавила она с нотками раздражения в голосе, — какой приказ отдал Эрет, едва мы заметили пиратский корабль?       — У него… были некоторые проблемы с самомнением, — медленно произнесла Астрид. — Сейчас уже меньше.       Заменить странные интонации в голосе подруги Хедер уже не была способна. Ее захватило знакомое клокотание в груди.       — Мне пришлось приказать ему отложить атаку, — с нажимом произнесла она. — Я понимаю, он присягал на верность Иккингу, а не мне, но в конце концов, я — Вождь! И если он собирался принять помощь Берсерков, то не должен был критиковать каждый пункт моего плана! — Хедер распалялась все больше. — Вызвался возглавить первый штурмовой отряд-приманку с таким видом, словно без него мой план был обречен на провал! Он рассчитывал, я буду тихо сидеть в сторонке, как нежная принцесса, пока он руководит моими людьми? Тор свидетель, меня давно так никто не выводил из себя!       Хедер, тяжело сопя, перевела дух. Астрид молча отпила из кружки.       — Мой план сработал безупречно, — продолжила Хедер, уже лучше владея собой. — Единственный мой промах: я не предупредила моих людей, что не стоит докладывать о часах смены караула викингу рода Торстон, даже если он прикрывается именем Вождя Хулиганов. Дальше ты знаешь: Иккинг уговорил меня погостить на Новом Олухе, Совет, поздний пир… — Осознав, что нервно крутит в руках кружку, Хедер пригубила напиток. Тепло обожгло горло. Горечь во рту она почти не заметила. — Ты уже ушла к тому моменту, когда Эрет… подсел ко мне с двумя кружками медовухи. И сказал, что хочет извиниться.       — Извиниться? — подала голос Астрид.       Хедер кивнула, глядя в темные глубины кружки. Головная боль, на удивление, поутихла.       — Он признал, что успехом мы обязаны моему плану. Сказал, что у него в мыслях не было подрывать мой авторитет в глазах Берсерков. Видишь ли, он чувствовал вину за то, что не смог, как командир делегации, обеспечить защиту своего Вождя. И не простил бы себя, если бы я тоже попала в плен. А мне, в свою очередь… пришлось сказать ему, что он прекрасно отработал свою часть плана.       Астрид ответила на это признание еще одним молчаливым глотком. Но потом все же уточнила:       — Сколько, говоришь, кружек медовухи вы выпили?       Хедер выдала себя тяжелым вздохом:       — Понимаешь, там на пиру… на другом конце стола сидели Рыбьеног и Забияка.       — Она все-таки кидалась в тебя едой? — рассердилась Астрид. — Я же ей ясно сказала…       — Нет-нет, — поспешила заверить Хедер. Надо было делать вид, что сердце в груди не трепыхнулось от возникшей в памяти картины. — Она… целиком была поглощена Рыбьеногом. У него на руках спал их сын. Угги, кажется, верно? А Забияка, она… сидела рядом с Рыбьеногом. Обнимала его. Гладила. То и дело укладывала голову ему на плечо и подкладывала еду…       — Она не ведет себя так обычно, поверь мне, — фыркнула Астрид.       — А Рыбьеног… Он выглядел таким счастливым, — вопреки смыслу, из уст Хедер это прозвучало уныло. — И я… Возможно, я просто устала после ночного штурма, но пока Эрет не подсел ко мне, я…       Хедер замолкла. Что она скажет? Что в тот момент почувствовала себя невыносимо одинокой? Что на долю мгновения поддалась жалости к самой себе? Что не готова была столкнуться с последствиями своего выбора?       — Мне следовало остановиться на первой кружке, — сказала Хедер вместо этого. — Но потом Эрет принес еще…       — Он обхаживал тебя? — нахмурилась Астрид.       — Я не была против, — заверила Хедер. — Мы разговаривали… Я даже не заметила, в какой момент Рыбьеног и Забияка ушли. Эрет вызвался проводить меня до причала и… — Тут Хедер прервалась, потому что дальнейшие воспоминания покрывались хмельной дымкой, и потому что лицо закололо от жара, пока она восстанавливала в памяти детали. — Кажется, я облилась медовухой, пока выбиралась из-за стола. И, вроде бы… пообещала наградить званием Заслуженного Берсерка любого, кто предоставит мне горячую купель. — Она прочистила горло. — Как выяснилось, Эрет совсем недавно пристроил к своему дому баню… Астрид, пожалуйста, не смотри на меня так! Мы оба выпили лишнего!       Сгорая со стыда, Хедер спрятала лицо в ладонях. Астрид не сразу обрела дар речи.       — Значит… — медленно произнесла она снова тем натянутым и якобы невозмутимым голоском. — Баня. Кхм. Я так понимаю, награждение… состоялось там же?       Хедер застонала в ладони. Когда она выглянула, то увидела, как лицо Астрид перекосило от сочувствия.       — Так плохо? — шепотом спросила она.       Хедер помотала головой из стороны в сторону.       — Кажется, я могла… выдать еще парочку званий, — выдавила она. — На лестнице. И в спальне.       Астрид моргнула, а потом вдруг резко встала из-за стола и отошла к кухонному уголку. Достав что-то с верхней полки, она вернулась за стол и положила перед Хедер небольшой холщовый мешочек. Судя по резкому травяному запаху, она вряд ли надумала угостить ее теми чудными коричневыми зернами.       — Что это? — робко спросила Хедер, уже догадываясь.       — Сама знаешь, — ответила Астрид. Она откинула косу и как ни в чем не бывало взялась за ложку. — Бери, тут немного. Я все равно собиралась зайти к Готти за новыми.       С неожиданным для себя смущением Хедер таращилась на мешочек.       — Спасибо… Знаешь, — начала она с неловкой улыбкой, — когда Иккинг выступал на Совете Вождей с твоей идеей Тренировочной Арены, я задумалась, почему ты не поехала с ним, чтобы представить замысел самой, и предположила… что, быть может… ты решила поберечь себя, потому что у Зефы вскоре появится братик или сестренка?       — Упаси Фрейя! — вырвалось у Астрид. — Нет! Новому Олуху достаточно одной наследницы, — сказала она таким тоном, что не осталось сомнений, кто именно определил эту «достаточность». — Я только начала возвращаться к обязанностям Генерала. Мне, как ты верно заметила, еще строить Арену. Так что…       Ей не дал договорить громкий визг, раздавшийся на верхнем этаже. Почти сразу визг перешел в заливистый детский хохот, которому вторил драконий рык — во всяком случае, звук, очень его напоминающий. На верхних ступенях лестницы к рычанию и детскому повизгиванию добавился человеческий смех, следом раздался чередующийся стук сапога и протеза, и наконец из-за лестничного закутка вышел сам дракон в человеческом обличье с извивающейся хихикающей наследницей подмышкой.       — У нас есть что-нибудь на завтрак? — пробасил Иккинг голосом исполинского дракона. — Или я могу съесть эту маленькую… О, Хедер, — сказал он уже обычным голосом, когда заметил, что за столом помимо жены сидит гостья.       Пока он опускал Зефу на пол, Хедер поспешно сгребла со стола мешочек с травами и сунула его в сумочку на поясе. Хотя Иккинг вряд ли успел обратить на это внимание, поскольку сам как будто немного смутился, стягивая перекинутую через голое плечо рубаху.       — Доброе утро, Иккинг, — Хедер поспешила сгладить неловкость улыбкой. — Я уже извинилась перед Астрид за ранний визит, и все равно уже уезжаю…       — Никуда ты не уезжаешь, — отрезала Астрид.       — И тебе доброе, Хедер! — Голова Иккинг высунулась из ворота рубахи. — Мне послышалось, ты сказала «уезжаешь»?       — Нет, — ответила вместо нее Астрид, поднимаясь из-за стола. — Мы завтракаем и пробуем твой гадкий отвар. Зефа, — обратилась она к дочери, — я не слышала, как ты поздоровалась с тетей Хедер.       — Здравствуйте, — пролепетала малышка, смутившись почти так же, как ее папа, за ногу которого она держалась.       — Доброе утро, — улыбнулась ей Хедер.       — И я просила не будить папу, — добавила Астрид, строго взглянув на дочь.       — Она не будила, — заступился Иккинг, просовывая руки в рукава рубахи. — Просто маленькая храбрая воительница прокралась в логово дракона, чтобы обчистить его сундук. — Он подмигнул дочери, и Зефа хихикнула. В руках у малышки была кожаная ленточка. — Но добрый дракон проснулся и подарил ей подарок, как обещал.       — Конечно. Потому что мы — викинги, и не обчищаем сундуки, как какие-нибудь пираты, — накладывая кашу в тарелки, проворчала Астрид так тихо, что услышала ее только Хедер.       Проходя мимо к столу, Иккинг задержался возле жены, чтобы приобнять ее и клюнуть в щеку.       — Доброе утро. Миледи.       Хедер не могла видеть, куда именно скользнула рука Иккинга с талии Астрид — куда-то ей за спину, — но жена Вождя вдруг подпрыгнула, чуть не выронив половник, и, к удивлению Хедер, залилась сердитым румянцем.       — Иккинг, — выразительно прошипела Астрид, — у нас в гостях Хедер.       — Я вроде бы поздоровался.       Иккинг плюхнулся во главу стола. Со взъерошенным после сна волосами и кривой ухмылкой, он глядел на жену такими глазами, что Хедер, улыбнувшись, посчитала тактичным отвести взгляд. Жаль, в тот момент она не могла припомнить подруге ее «тревоги и переживания».       — Это что у тебя такое? — вместо этого ласково обратилась она к маленькой наследнице, взобравшейся на скамью рядом с ней.       Довольная и немного смущенная вниманием предводительницы Берсерков, Зефа вскинула еще по-малышевски пухлые ручки и прижала ко лбу кожаную ленточку с бусинами.       — Это мне папа привез, — похвалилась она.       — Как красиво! — восхитилась Хедер.       — Иккинг, ей еще рано, — Астрид с укоризной взглянула на мужа.       — Ерунда, — беззаботно отмахнулся Иккинга, зачерпывая себе коричневого отвара из котелка. — Зеффи, тебе же понравилось украшение, которое привез тебе папа?       — Да-а-а! — громко подтвердила Зефа.       — Помочь тебе? — спросила Хедер, и обрадованная девочка закивала и повернулась к ней спиной.       С нежностью перебирая темно-рыжие прядки, Хедер закрепила ленту на маленькой макушке. Подумав, она достала из ножен на поясе кинжал и показала девочке ее отражение на грани лезвия. Хедер вновь не сумела сдержать улыбки, увидев, как выражение искреннего восторга на лице малышки сменяется восхищением уже в адрес кинжала. Зефа с трудом могла усидеть на скамье из-за переполнявших ее чувств, но ровно до тех пор, пока Астрид не поставила перед дочерью миску с горячей вязкой жижей. Лицо девочки вытянулось.       — Опять каша? — захныкала Зефа. — Не хочу кашу!       — Все викинги едят кашу, если хотят быть сильными, — сказала Астрид и вперилась в Иккинга многозначительным взглядом.       Иккинг какое-то время озадаченно глазел на нее в ответ в попытке расшифровать послание, но потом спохватился, зачерпнул ложкой и затолкал в рот изрядную порцию каши.       — М-м-м, — промычал он с набитым ртом. Его губы растянулись в мученической улыбке, а глаза наполнились слезами. Проглотив обжигающий ком, он потряс кулаком в воздухе и не очень талантливо провозгласил: — Как вкусно! Так и чувствую, как викингской силы прибавилось, ух!       Вдохнув, Зефа ковырнула ложкой жижу в своей тарелке.       — Хедер, ты уже попробовала? — спросил Иккинг, указав на коричневый отвар у нее в кружке и отхлебнув из своей. — На вкус еще хуже, чем на запах, но что-то в нем есть, а?       — Да, — согласилась Хедер. От головной боли в самом деле осталось лишь легкое напоминание. — Горьковатый и довольно терпкий… Я подумала, было бы неплохо чем-то смягчить вкус. Может, попробовать добавить немного молока яка?       — Молока яка? — Иккинг поскреб бороду. — Интересная мысль. Надо попробовать.       — Папа, а можно мне кинжал? — спросила Зефа, размазывая по щеке кашу.       — Кинжал? — удивился Иккинг и покосился на Астрид. — Эм…       — У тебя уже есть, деревянный, — напомнила она дочери.       — Я хочу, как у тети Хедер, — надулась Зефа.       — Может, спросить у Плеваки? — обратился Иккинг к жене вполголоса. — Само собой, незаточенный. Только дома, под присмотром.       — Под чьим? — закатила глаза Астрид.       Стараясь не нарушать уют семейной шумной трапезы, Хедер позволила себе какое-то время понаблюдать за семейством Карасиков. Она видела, каким быстрым, но теплым взглядом Иккинг поблагодарил жену, когда она передала ему полную тарелку каши. Как Астрид заботливо оглядывала его, пока он ел, как дотронулась макушки и что-то шепнула. Как Зефа, болтая ножками, незаметно от родителей вытряхнула несколько ложек каши под стол.       С задумчивой улыбкой на губах Хедер предвидела, какие восклицания и сожаления услышит, когда объявит, что ей пора возвращаться на остров Берсерк. Как в конце концов ее решение примут; и как отпустят, но не оставят без поддержки и участия — на что всегда были щедры ее друзья.       Так все и случилось.       Хедер удалось убедить не провожать ее до причала. Но Астрид задержала ее у порога, когда Иккинг, не скупясь, отсыпал ей коричневых зерен, тепло попрощался и отвлекся на чумазую дочь.       — Ты всегда будешь желанной гостьей на Новом Олухе, — сказала она, стиснув руку Хедер.       — Я знаю, Астрид. Спасибо.       — Ты уверена? — шепнула она. Ее пронзительные голубые глаза глядели насквозь. — Что хочешь уехать вот так? Ты не думаешь, что он… вы оба заслуживаете разговора?       — Ты знаешь, мне всегда было проще разобраться во всем в одиночестве.       — Да, знаю. — Астрид стиснула ее руку еще крепче. — Я надеюсь, у тебя получится найти ответы.       Хедер обняла ее на прощание.       Она не оглядывалась до самого причала, чтобы не думать о странном выражении на лице подруги. И не оглядывалась, когда драккар уносил ее прочь от берегов Нового Олуха, чтобы не видеть, как уменьшается фигура запыхавшегося викинга на причале.       Впереди Хедер ждал остров Берсерк.       А также решения, выборы, последствия и непредвиденные случайности, с которыми она разберется, как подобает Вождю Берсерков.