Дождь в Нидерландах

Простой карандаш, чуть касаясь бумаги, ровными линиями вырисовывал Рейксмюсеум, старинное здание в центре Амстердама. Рисунок был почти закончен, когда на листок бумаги, в самую середину упала дождевая капля, а за ней еще одна и еще одна. — Merdé! — выругался Шарль, закрывая скетчбук и складывая карандаши в пенал. Сегодня ведь обещали хорошую погоду, и опять этот проклятый дождь! Такими темпами он ничего не успеет. Дождь все усиливался, волосы парня уже завивались в кудряшки из-за влаги. У Леклера, как назло, даже не было зонта. Единственным его спасением было забежать в какой-нибудь магазин, чтобы переждать ливень. Он вроде бы на пути сюда видел небольшую кафешку неподалеку. Шарль быстрыми шагами направился туда. Новые белые кроссовки уже успели испачкаться в грязи и были уже скорее коричневатого цвета. Ну что за день такой! Спустя три минуты бега, а бегал Леклер более чем хорошо, монегаск, наконец-то, достиг злополучной кафешки, и рывком открыв дверь, зашел внутрь. Первое, что он увидел — это ослепительно белую улыбку молодого бариста, который незамедлительно поприветствовал Шарля фразой на голландском. — Goedemiddag! het regent behoorlijk zwaar, nietwaar? Шарль заморгал, первое слово он разобрал, в самолете он прочитал небольшую брошюрку «нидерландский язык с нуля за час» и выучил пару слов вроде «добрый день», «спасибо» и «пожалуйста», но это никак не помогло монегаску, он лишь в очередной раз убедился, что ехать в страну, не зная языка — довольно сомнительная идея. Но на ошибках Леклер не учился, ни на своих ни на чужих, и даже плачевный опыт с Италией никак на него не повлиял. — Goedenacht, — сказал Леклер и улыбнулся, молясь, что сказал слово правильно. Но услышав смех бариста, он уже понял, что совершил ошибку и ляпнул не то. Шарль хотел хотел пожелать доброго дня, а в итоге сказал «спокойной ночи». Щеки моментально залились краской, от чего смех бариста только усилился. — Вы говорите по-английски? — спросил мужчина. Монегаск заметно приободрился, услышав предложение, которое он понял. — Да! — сказал Леклер с заметным акцентом. — Ну ты чего у двери то все стоишь, давай, заходи распологайся, — улыбнулся парень, и Шарль заметил, какие красивые голубые глаза были у мужчины. Леклер покраснел еще сильнее и подошел к стойке. «Надо бы сделать заказ» — подумал он. — Эм.. Можно мне, пожалуйста, Флэт уайт.. Средний. — Шарль заметил, что на бейджике у бариста было написано «Макс Ф». Макс. Красиво. Ему подходит. — Ага, — сказать Макс и взял бумажный стаканчик. — Ваше имя? — А зачем, если я все равно здесь один? — улыбнулся монегаск и кинул взгляд в окно — дождь только усиливался, видимо он застрял тут надолго. Но сейчас Леклер не возмущался, а был даже не против. Еще как не против. — Ну как же, грех не спросить имени у столь красивого молодого иностранца, — улыбнулся Макс той самой улыбкой, и на секунду Шарлю показалось, что его сердце пропустило удар, а может даже два. — Я Шарль, Шарль Леклер, — сказал он смущенно. Макс принялся делать кофе. — Красивое имя, ты француз? Судя по акценту, да. — Леклер терпеть не мог, когда его называли французом. Монако — это отдельная страна и никак не Франция, но он решил, что сейчас не самое подходящее время и место для подобных разговоров, поэтому лишь мотнул головой и ответил: — Ну почти, я из Монако. — Ааа,— протянул Макс. — В Монако красиво, я там был пару раз, даже думал о переезде. — Он отдал Шарлю стакан с кофе и вдруг опомнился: — И да, с тебя пять евро, — он рассмеялся, — я бы мог угостить тебя за счет заведения, но у самого зарплата маленькая, еле свожу концы с концами, — он пожал плечами. — Нет, нет, не стоит, — Леклер тоже улыбнулся в свою очередь и протянул деньги. — Может пойдем сядем за вон тот столик, раз все равно никогда нет, да и льет как из ведра, поэтому чувствую, мы тут с тобой застряли на ближайшие полчаса точно. — Шарль улыбнулся, как минимум полчаса один на один с таким привлекательным голландским парнем, о большем он даже и мечтать не мог. Макс кивнул и сел в кресло. Достав из рюкзака банку ред булла, он открыл ее и сделал глоток. — Отпуск? Шарль кивнул. — Да что-то вроде того. Я приехал сюда на две недели узучать архитектуру, у вас здесь красиво. — Леклер отпил кофе, он оказался без сахара. — Оу, прикольно, и как нравится? — Макс откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. — Да, очень. Правда, погода обломала все мои планы, я только третий день здесь и мне еще столько всего надо посмотреть и нарисовать. — Он потянулся за рюкзаком и достал потрепанный скетчбук. В нем он писал мысли, клеил этикетки и чеки, делал зарисовки, записывал номера телефонов и вклеивал вырезки из журналов. Вообще, Леклер никому не давал этот блокнот, даже друзьям, он был какой-то слишком личный, но голландцу он отдал его без колебаний, Макс внушал доверие. Монегаск сам не мог это объяснить, его просто тянуло, влекло к Максу. Хотя обычно Леклер был очень осторожен, особенно с незнакомцами. Отлистав до определенного рисунка, Шарль протянул Максу блокнот. — Я позавчера только прилетел, ничего не успел, только погулять по городу, вчера ходил в музей Ван Гога и сделал пару скетчей улиц... Сегодня планировал еще несколько зданий.. Ну хотя бы три... Макс аккуратно взял альбом и полистал страницы. — Это так.. Красиво.. — Линии рисунков были одновременно и плавные и резкие, что-то между.. золотая середина. — Мне за все пребывание тут надо около пятидесяти рисунов сделать, боюсь не успеть. — Грустно добавил Шарль. Макс отпил энергетика и похлопал нового знакомого по плечу. — Держись приятель, я тебя лучше всех понимаю, я тоже студент. Третий курс. Глаза Шарля расширились. — Третий? Я думал ты значительно страше. Голландец улыбнулся. — Я не знаю, можно ли это посчитать комплиментом, но ладно. А ты на каком? Леклер улыбнулся. — Я на втором. — Он прищурился. — Ставлю пять баксов, что ты на экономическом факультете. Макс рассмеялся. — Ну тогда выкладывай деньги на стол. Я на юридическом. Шарль выглядел удивленным и только хотел что-то сказать, как Макс сорвался с места и побежал за стойку — пришли покупатели. Толпа из пяти школьников, мокрых до нитки. И еще пару секунд тихое кафе наполнилось шумом и голландской речью. Макс с ними о чем-то непринужденно разговаривал, принимая заказ, и Шарль поймал себя на мысли, что голландский язык невероятно красив, хотя раньше он этого не замечал. Пока нидерландец крутился за стойкой, Леклер резко осознал, что сидит и открыто пялиться на бариста, буквально не сводя глаз. Заметил он это лишь тогда, когда один из мальчиков кивнул на Шарля и спросил что-то у Макса, из-за чего последний покраснел и нервно улыбнулся. В этот момент монегаск в сотый раз пожалел, что не учил голландский. Кинув быстрый взгляд на улицу, Леклер увидел, что выглянуло солнце и дождь постепенно стал сходить на нет. Кофе он уже тоже допил, а значит нужно было возвращаться к делам. Надо было дорисовать Рейксмюсеум и еще пару зданий. Шарль также хотел запечатлеть пару знаменитых мельниц. Подростки ушли, и Леклер поднялся, хотя ему совершенно не хотелось уходить. — Уже уходишь? — спросил Макс. Шарлю показалось или он правда услышал нотки грусти в его голосе? — Я.. Да, наверное.. Мне еще работы много.. — Леклер не хотел уходить, во всяком случае вот так просто, он был намерен спросить хотя бы номер телефона. Макс кивнул. — Да, конечно, ну ты еще заходи, если что. — Он улыбнулся, и от этой улыбки у монегаска подкосило ноги и на несколько секунд он забыл, как дышать. — Макс.. — Шарль в первый раз за все время назвал своего собеседника по имени, — можно я твой номер возьму? — на одном дыхании выпалил Леклер, заливаясь краской. Голландец рассмеялся. — Конечно! Записывай. — Шарль быстро достал тот самый скетчбук, открыл новую страницу и крупным шрифтом написал цифры, подписав внизу «Макс Ф» точно также, как было написано на бейджике бариста. — Ферстаппен. — Что? — Ферстаппен. Макс Ферстаппен. Не Макс Ф, — парень рассмеялся. Шарль кивнул и дописал оставшиеся буквы. — Вообще у меня смена через двадцать минут заканчивается, может подождешь? А потом вместе прогуляться сходим. Ты порисуешь, я посмотрю. Который раз за день сердце у Шарля радостно забилось, ну просто как, как можно быть таким идеальным? — Конечно подожду, — энергично закивал Шарль. Макс усмехнулся. — Раз уж ты уже как родной, — он кинул ему тряпку, — вытрите столы, пожалуйста, а я пока схожу переоденусь. — Макс скрылся за дверью с надписью «только для персонала». Леклер поймал тряпку и начал протирать столы. Да что там столы, он бы все кафе вымыл, если бы только Макс попросил. В это время в кафе зашел молодой парень в зеленой футболке и по-хозяйски бросил рюкзак на стол. Заметив Шарля с тряпкой, он вскинул бровь. — Ты новенький что ли? Или это тебя просто Макс запряг? — спросил он по-голландски, но с акцентом, значит тоже не местный. Шарль неловко улыбнулся и кивнул, пытаясь не подать виду, что не понял ровно ничего из сказанного. Подошел Макс. Обняв вошедшего парня, он улыбнулся. — Ну все, я свое отработал, Дэниел. — Сказал Ферстаппен по-голландски. Макс был одет в синие худи, так прекрасно подчеркивающее его глаза, и кепку, тоже синюю. Догадаться, какой был его любимый цвет было не сложно. Они еще немного поговорили. Дэниел то и дело с ухмылкой кидал взгляд на Шарля. Леклер в сотый раз пожалел, что не учил голландский. Наконец, Макс повернулся к Шарлю — и хвала небесам! — перешёл на английский. — Ну что, идем? Они попрощались с Дэниэлом и вышли на улицу, был апрель, было тепло. — Идем к твоему несчастному Рейксмюсеуму? — усмехнулся Ферстаппен. — Я там был пару раз еще ребенком, как-то не сложилось у меня с искусством в жизни, понимаешь? Шарль кивнул. Они подошли к той самой лавочке, и Леклер достал скетчбук. Пока они шли Ферстаппен заваливал его вопросами и рассказывал о главных достопримечательностях, которые обязан посетить монегаск. Ведь правду говорят — показать город лучше всех экскурсоводов может только местный. — А ты уже ходил смотреть цветение тюльпанов? Нет?! Чувак, ты пропускаешь все самое интересное. Когда Шарль начал рисовать, Макс сел на траву и продолжал говорить. — Еще скажи, что ты не пробовал знаменитый бутерброд с селедкой. Леклер старательно выводил очертания здания. — Нет, как-то не успел еще. — Нет?! Вот значит, дорисуешь и я покажу тебе лучшие бутерброды в твоей жизни. — Макс улыбнулся. Шарль тоже. Спустя некоторое время Макс поднялся и отряхнул штаны от травы. Они с Леклером уже достигли такого уровня взаимоотношений, что Ферстаппен начал рассказывать истории из детства. Слушая его, Шарль улыбался. Голландец подошел к монегаску и взглянул на скетчбук. Он удивленно распахнул глаза. Ожидая рисунок музея, он никак не предполагал увидеть себя на листе бумаги. И все было так красиво, так плавно, так похоже. Глаза, нос, губы, да даже та самая ухмылка! У Ферстаппена было ощущение, что он просто взглянул в черно-белое зеркало. Хоть Шарль и учился на архитектора, пять лет художественной школы никто не отменял — рисовать людей он тоже умел, да еще как. Но ему нужно было вдохновение. Вот прямо как сейчас. Монегаск сам не понял, когда отвлёкся, казалось его рука сама перелистнула страницу и начала выводить черты лица голландца. Макс посмотрел на Шарля. — Это я? — как будто это было неочевидно! Ферстаппен просто не знал, что сказать, поэтому спросил первое, что пришло в голову. Леклер кивнул. — Вау, — только и ответил Макс. К сожалению, его словарный запас на английском был не очень велик. На голландском он бы уже описал все свои чувства по поводу этой работы. Но на английском он мог сказать просто «вау». — Можно я это сфотографирую? Но тут Леклер быстрым движением вырвал листок и протянул Максу. Монегаск никогда так не поступал, вырывать листы из альбома было для него настоящим табу, но сейчас он сделал это как что-то само собой разумеющееся. Он просто хотел, чтобы у Ферстаппена остался его рисунок. — Спасибо большое.. — Голландец взял рисунок и еще раз посмотрел на него, прежде чем аккуратно вложить в книгу и положить в рюкзак. Шарль выдохнул, когда увидел это, он боялся, что Макс поступит как все, сложив листок пополам, что буквально разрывало сердце монегаску. Но Ферстаппен так не сделал. Леклер обратил внимание на книгу в руках Макса. «Голландская правовая культура» гласила надпись на обложке. Макс улыбнулся, — ну теперь думаю, мы можем наконец-то пойти поесть. Честно говоря я проголодался. Шарль кивнул, по правде говоря, он тоже. — Зайдем туда? — Леклер кивнул на ближайший ресторан. — Нее, — поморщился Макс, — сейчас покажу, пойдем, пойдем. Они шли около десяти минут по каким-то закоулкам и дворикам, когда наконец дошли до точки назначения — киоска с бутербродами с селедкой. Макс купил два, и сделав первый укус Шарль понял, что Ферстаппен его не обманул — это действительно были лучшие бутерброды в его жизни.