Песнь севера

Хорошо, что в комнате было темно, и Какаши не видел её жгучего румянца. Сакуре было холодно и жарко одновременно. Она сидела на краешке кровати, а Шрам на кресле напротив неё. Он взял её ручку в свою, а в следующий миг дёрнул Сакуру на себя. Она оказалась в его объятиях. Стояла вплотную к нему и с восторгом ощущала его руки на своей талии, рассматривая его лицо. Холодные ладони Какаши огнём обжигали ей кожу, пока он гладил её бедра и спину, сжимал талию и ягодицы. И замер, когда её губы коснулись шрама на его лице. Сакура по-хозяйски провела пальчиками по его плечам, высоким скулам и волосам. Она озорно дернула его за серебристую прядь, и Какаши ослепительно улыбнулся, побуждая её к действию. Ей безумно захотелось прикоснуться к его полуоткрытым губам и она это сделала. Их первый поцелуй был размеренным и медленным. Их губы только узнавали друг друга, изучали, мягко соприкасаясь и отстраняясь. И в этом ощущалась особая интимность. Хатаке тихонько толкнул Сакуру на кровать и поднялся с кресла. В свете фонаря за окном девушка наблюдала за тем, как Какаши расстёгивает шёлковую рубашку. Ей хотелось схохмить что-нибудь насчёт того, что он точно не годится в стриптизеры, но вовремя прикусила свой длинный язык. Честно говоря, то, как он раздевался, выглядело намного сексуальнее любого стриптиза. Он делал это с чувством, толком и расстановкой, зная, когда надо затянуть момент обнажения, а когда ускорить, вызывая восторг публики в виде Сакуры Харуно. Роскошное пальто, рубашка, майка и галстук уже нашли своё место на полу, и Какаши взялся за ширинку, но дело застопорилось, когда он снял одну брючину, а во второй застрял. Шрам прыгал на одной ноге, пытаясь снять штаны, а Сакура заливалась смехом, отчего Хатаке сам едва сдерживался, чтобы не засмеяться. — У тебя отличная задница, Шрам. — Её ладошка звонко хлопнула его по ягодице. Сакура с наслаждением разглядывала мышцы на его животе и руках. — А ты сильнее, чем кажешься в одежде. — Что такое, смеяться расхотелось? — он навис над ней и услышал её учащённое дыхание. Она закрыла глаза и подалась вперёд, отдаваясь на милость Какаши и ощущениям. Её пальчики постоянно теребили его волосы или гладили напряженные плечи, выдавая её волнение, пока он бездействовал и просто смотрел на неё сверху. Это продолжалось недолго. Она слегка вздрогнула, почувствовав его язык на своих губах. Очередной поцелуй уже не был размеренным. Но был полон властного обладания со стороны Хатаке. Каждым поцелуем в губы, шею или грудь, Какаши словно клеймил её, вызывая безумный восторг Сакуры. Сейчас она хотела именно этого — его власти над ней. Шрам действительно оказался физически очень сильным. Он как будто состоял из одних мышц. Сакура с упоением ощущала это на своих бёдрах и талии, груди и спине, пока он ласкал её руками. Сильные ласки рук сменились нежными поцелуями, которыми Какаши осыпал её тело. И этот контраст от силы к нежности привёл Сакуру ещё в больший трепет. Ещё ни один мужчина не сводил её с ума одними только нежными, ласкающими поцелуями, начиная с припухших губ и заканчивая пальчиками её изящных ног. Пальчики свело судорогой, и Сакура рефлекторно пихнула Какаши ногой в грудь. Он сидел на краю кровати и в следующий миг оказался на полу. Сакура не смогла сдержать смешок, Какаши — тоже. Его голова появилась над кроватью, и он хрипло попросил: — Давай поиграем. Ты убегаешь, я — ловлю. — Ты шутишь, что ли? — Она не хотела бегать, она хотела его прямо сейчас, целиком и полностью. Но глаза Какаши горели каким-то животным огнём и азартом. Это подстегнуло её к действию, и её босые пятки застучали по полу. Сакура не слышала его шагов, но чувствовала, что он бежит за ней следом, преследуя свою обнаженную добычу. От его безмолвного присутствия за её спиной, Сакура чувствовала где-то глубоко внутри своего существа животный трепет. Она хотела, чтобы он уже догнал её, и Какаши, словно прочитав её мысли, схватил её за талию и так сильно прижался к ней сзади, что она почувствовала всю силу его желания, когда он потерся об её попку. Какаши ощущал её дрожь, пока обнимал её и зарывался носом в розовые волосы, вдыхая, запоминая её запах. Запах, который он никогда не спутает с другими. Он опустился на пол, где посреди комнаты лежала огромная шкура медведя. — Ааа! Ах! — Сакура вскрикнула. Какаши взял ее прямо там, на шкуре, вдавливая её податливое тело в мех. Ему нравилось смотреть ей в лицо, раз за разом заполняя её изнутри, медленно двигаться в ней, вырывая крик из приоткрытых губ и чувствуя, как её бёдра двигаются ему навстречу. Сакура оказалась очень шумной, не сдерживала крики и стоны. Чуть не оглушила его, когда он ускорил темп, а его движения стали более резкими, мощными. Они с упоением целовались и ласкали друг друга, позволяя партнеру делать всё, на что способна его фантазия. На самом пике наслаждения их секс походил на безумный бесовский танец в исполнении мужчины и женщины, доверившихся друг другу. Их тела так тесно переплелись, что невозможно было представить их по отдельности. Харуно в какой-то момент просто выпала из реальности. На границе сознания Сакуре слышался волчий вой, бой шаманского барабана и сонм голосов. Что-то древнее, монументальное было в этой какофонии звуков. Казалось, вся эта северная земля принимала её и благословляла. В самый последний момент сознания Сакуры коснулось тяжёлое, рычащие дыхание Какаши. Он что-то шептал ей на ухо, а она сама чуть не оглушила их обоих. А затем пришло освобождение, опустошение, счастье, лёгкость, чувство полёта и свободы… …— И что теперь, — через некоторое время спросила Харуно, валяясь без движения на шкуре, раскинув руки и ноги в стороны, — мы каждый вечер так будем резвиться? — Ещё чего, — фыркнул Шрам. Сакура приподнялась на локте и заглянула в его нахальное лицо. — Что ты хочешь сказать? Что это была разовая акция? Он молчал, испытывая её терпение, и улыбался. — Шрам? — позвала она. — Ты хочешь детей? Вопрос поставил её в тупик. Она ожидала чего угодно, но только не этого. — Ах… Я не задумывалась об этом ни разу, — смутилась она и села, поджав под себя ноги. — А ты сразу решил заиметь от меня детей? — Я просто поинтересовался твоим мнением. — Какаши прищурился и посмотрел на часы на стене. — Чёрт, пять часов утра, а я не спал даже, а в восемь надо быть на работе. Чувствуется, теперь я постоянно стану опаздывать, — хохотнул он. Сакура прилегла рядом с ним, и Какаши обнял ее. Оба молчали. Сакура думала о его вопросе. Он не просто так спросил о детях. Неужели он действительно не против, чтобы она родила ему мелкого Хатаке? Насколько она узнала его, Шрам не стал бы бросаться такими вопросами забавы ради или от нечего делать. Сакура уснула незаметно для себя, и во сне ей явился Орочимару. Шаман говорил, что ей лучше не пить спиртного, потому что внутри неё растёт маленький человечек. Её разбудили настойчивые поцелуи в шею и щёки. — Хватит дрыхнуть, — Какаши шлёпнул её по голой попе. — Завтра будешь спать, а сегодня рабочий день. Слушай, можно я тебе что-нибудь куплю? Его неожиданный вопрос заставил Сакуру сесть на постели и с удивлением уставиться на него. — Не поняла, зачем ты спрашиваешь? Если мужчина хочет сделать женщине сюрприз в виде подарка, он не спрашивает, а делает. — Чёрт побери, я никогда не делал женщинам подарки! Я же не знаю, может, ты не любишь их. — Не делал подарки женщинам? — она даже рот от удивления открыла. — Ты такой скупердяй? — Нет, — застёгивая рубашку, ответил он. — Раньше ни одна женщина не была важна, нужна мне по-настоящему… Так, я ушел, — и остановился в дверях, явно чего-то ожидая от Сакуры. Она делала вид, что не поняла его намёков, и, посвистывая, пошла в ванную. Хатаке, конечно, ее догнал и заставил поцеловать его, хотя она достойно сопротивлялась и сказала, чтобы без подарка он не приходил. У него вдруг загорелись глаза, Сакура поняла, что он придумал что-то оригинальное. — Спрашивать, что ты мне подаришь, не стоит, да? — Сакура не хотела признаваться, но ее уже разбирало нехилое любопытство, и Какаши широко и пакостно заулыбался, видя это. — Это очень тебе подходит. И ты любишь это. Идеальный подарок для такой стойкой и настырной бабы, как ты, — он лизнул ее в ушко и, насвистывая вышел из квартиры. — Не забывай про сигнализацию. — Я помню, — ворчливо сказала Сакура. Она, конечно, ни черта не помнила — с Какаши она забыла обо всем на свете. *** Весь день Харуно гадала над тем, что придумал её властный любовничек, и вспоминала прошедшую ночь. Её первый в жизни оргазм. Его сильные руки и нежные губы. Сонм голосов и видений, когда она на несколько секунд потеряла связь с действительностью. И свое счастье, которое она разделила с Какаши… — Сакура. — А? — очнулась она от дум. — Я слушаю вас, Джирайя-сан. — Время почти семь. Ты хотела пораньше сегодня закрыть. Сакура с удивлением глянула на часы над входом и кивнула. Так задумалась, что совсем не заметила, как пролетел день. Включив сигнализацию в кафе, Сакура поднялась в квартиру, привела себя в порядок, включила сигнализацию и спустилась вниз. На улице было пусто и тихо, лишь капель весело постукивала по лужам, да коты орали где-то в подворотне. Сакура с минуту стояла возле подъезда и ждала Шрама. А когда Какаши приехал, быстро забралась в машину и сразу же очутилась в его объятиях… …Они уже которую ночь лежали на его огромной кровати и слушали дыхание друг друга. Какаши машинально гладил её по животу, витая мыслями где-то далеко. Его рука переместилась на тяжёлую грудь Сакуры, и он легонько сжал её. Девушка накрыла его руку своей, и Какаши как будто очнулся. — Что? — Мне две недели подряд снится один и тот же сон, — тихо призналась она. — Я вроде на какой-то большой поляне, где много людей. Многие одеты в национальные наряды, а у меня за спиной ружьё, причем очень классное (ты знаешь, я разбираюсь в этом). Ты сидишь на трибуне для знатных гостей, а напротив меня стоит Орочимару. Где-то далеко позади него, за пределами поляны, я вижу Сатаро. Он целится в Хинату, а потом звучит выстрел. — Сакура рассказала почти все, но не упомянула про слова Орочимару о том, что она беременна. Это слишком щекотливая тема. После того, как Сакура видела этот сон несколько раз, она поверила в него. Поверила, что у них с Какаши через девять месяцев появится маленький карапуз. Какаши долго молчал, но Сакура чувствовала, что он не спит. — Что думаешь? — не выдержала Харуно и ткнула его в бок. — А что тут думать? — спокойно спросил он. — Это всего лишь сон. Кстати, Орочимару так и не вернулся, а Праздник весны уже завтра. И тут такое дело… Твой подарок… — Я хочу его сейчас, — она мигом слетела с постели. — Я уж думала, ты забыл, что обещал мне что-нибудь подарить. — Я никогда ничего не забываю, — самодовольно произнес он и пощекотал ее под грудью, пока она надевала через голову сорочку. Когда они вошли в огромную кладовку, Какаши в нерешительности замер. — Твоё ружьё из сна — какое оно было? С именной гравировкой? — как бы между прочим спросил Шрам. — Нет, винтовка Osarus этого года выпуска. Ей показалось, что Какаши вздохнул с облегчением. Он прошёл в дальний угол кладовки и попросил её закрыть глаза. Сакура подчинилась и в предвкушении чего-то незабываемого позволила Какаши подвести её к нужному месту. Она слышала, как Шрам чем-то шуршит, но не смела посмотреть, потому что иначе радость от сюрприза будет не такой острой. — Можешь открыть глазищи, — интимно произнес Какаши ей на ухо и звонко поцеловал его. Перед ней лежало ружьё Frytos Ais 24. Сакура взвесила его в руках, взглядом профессионала осмотрела все детали, заглянула в огромную коробку, в которой лежало ружьё чехле, и осталась довольна. — Лёгкое, сбалансированное, с высочайшим качеством обработки ствола, качественным покрытием и обработкой деталей. Даже кейс в комплекте. Прицельная планка мне очень подходит — идеальная, — она приложила ружьё к плечу. Какаши достал из кармана штанов телефон и сфотографировал её. — Ты не представляешь, как сексуально выглядит женщина с ружьём наперевес и в кружевной сорочке, почти не прикрывающей наготу. Сакура фыркнула и хотела дать ему пинка, но он увернулся и сказал, что завтра она участвует в конкурсе стрелков. Он подал заявку от её имени ещё два дня назад. — Шустрый ты мужик, Шрам. И заявку за меня подал, и разрешение на это ружьё получил. — Хорошо быть богатым и влиятельным, — серьезно проговорил он. — Иногда деньги сильно упрощают жизнь. — Тебе нравится руководить? Быть главным, чтобы тебе подчинялись? — Ты сама знаешь, — усмехнулся он, дёргая её за волосы. — И разве тебе это не нравится? — Раньше терпеть не могла мужиков, которые вечно хотят быть сверху во всех смыслах. Но после встречи с тобой, мне кажется я подспудно хотела жить именно с таким. — То есть ты хочешь со мной жить? Сакура аккуратно положила ружьё в чехол и посмотрела на Хатаке. — Давай пока не будем загадывать так далеко, — ушла она от прямого ответа. — Мне с тобой хорошо, и я не хочу ничего менять в своей жизни. Какаши согласно кивнул. *** Сакура волновалась. Она не участвовала в соревнованиях по стрельбе почти полгода. Конечно, это было просто праздничное развлечение, по сути, а не международное выступление, на которых Сакура привыкла бывать, но все же… Она хотела показать себя с лучшей стороны. Не только чтобы доказать себе, что она ещё на что-то способна. В первую очередь её обуял азарт победителя — опять захотелось постоять на пьедестале почёта, и чтобы Хатаке ею гордился. Сакура фыркнула. Да, именно из-за Какаши её желание победить было так велико. Ночью он сказал, что верит в неё, и у неё всё получится, а если нет, он её накажет. Сакура растянула губы в улыбке, представляя, что он может с ней сделать. Зная фантазию Шрама, они оба получат от этого удовольствие. Её тревожило отсутствие тренировок. Сегодня утром она впервые за последние несколько месяцев стреляла из ружья. А в конкурсе охотников надо будет стрелять и по движущимся мишеням. *** Она огляделась по сторонам. Её противники представляли собой здоровых суровых мужиков, закалённых суровым климатом и ночёвками в зимних лесах. Но Сакура не была неженкой, она умела преодолевать препятствия, чем бы они не являлись — житейскими трудностями или людьми, которые стоят у неё на пути. Она ещё покажет всем этим мужланам, которые с превосходством посматривают в её сторону. После нескольких туров конкурса по стрельбе, в соперниках Сакуры остался лишь хмурый, низенький, неразговорчивый мужик. Именно он и был лучшим по её мнению. Более опытным, чем она сама. Он-то в итоге и победил, когда последним выстрелом попал по быстро движущейся мишени, а она промазала. Харуно аплодировала ему вместе со всеми, хотя хотелось надеть ему на башку главный приз в виде кубка. — Я продула, Шрам, — сказала Сакура, подходя к трибуне для важных гостей и спонсоров, когда ей вручили приз за второе место. Она села рядом с ним и взяла его под локоть. — Я заметил, как ты постоянно крутила головой по сторонам, — Какаши был серьёзен и смотрел на неё с тревогой. — Ты думаешь, что твой сон вещий? Сегодня здесь полицейских куча — из области прислали подмогу в связи с ситуацией с Сатаро. — Ты ведь не верил в мой сон. — Сакура, я же не идиот, — Какаши спустился с трибуны вместе с ней. — Все твои видения насчёт Сатаро имеют значение. Только ты видела его перед тем, как он вновь начал убивать. Считаю, у тебя есть задатки, ммм, неких способностей… Хинату видела здесь? Я пока не заметил. У Сакуры случилось дежавю. Она видела сейчас одну из сцен своего сна. Она специально взяла в одном из лотков с напитками бокал вина, чтобы проверить, случится ли сейчас встреча с шаманом. Какаши заметил резкую перемену в её лице, стоило перед ними появиться Орочимару. Шаман взял её за руку и хотел что-то сказать, но Сакура опередила его. — Я знаю, что вы хотите сказать, — взволнованно проговорила Сакура. — Я несколько раз видела это во сне. — И что же я хочу сказать? — шаман заинтересованно придвинулся ближе, прищурив желтоватые глаза. — Что мне лучше не пить, потому что внутри меня… — Сакура быстро глянула на Какаши, — растёт маленький человечек. Орочимару нахмурился, но Харуно не дала ему ничего сказать. — Нужно срочно найти Хинату — она в опасности. Она где-то там, — Сакура направилась сквозь толпу, и через минуту они втроём вышли за пределы огороженной поляны и осмотрели окрестности. — Вон они! — Какаши указал рукой вправо. Там, метрах в пятидесяти между двух елей стояла Хината, а чуть правее — Сатаро с ружьём. Он целился в шаманку. — Хината! — крикнула Сакура, когда убийца прицелился в девушку. Харуно умоляюще посмотрела на мужчин по очереди. — Мы не успеем ее спасти? — И не нужно, — хриплый голос Орочимару был полон спокойствия.- Позади Сатаро, смотри! Какаши и Сакура, державшая его за руку, с замиранием сердца наблюдали за пятёркой белых волков, огромными скачками приближающихся к Сатаро со спины. Убийца даже не успел как следует прицелиться — мощные челюсти одного из волков сомкнулись на его правом плече, и Кодайра выронил ружьё. Волк держал Сатаро, пока к Хинате не подоспели Саске и Наруто. Животные скалили пасти, но стоило Хинате поднять руку — они спокойно скрылись среди елей. Всё это время Сакура, Какаши и Орочимару наблюдали издали, и вздохнули с облегчением, когда полицейские надели на Кодайру наручники и посадили в машину. Орочимару с нескрываемым интересом посмотрел на Харуно. — То, что ты видела во сне — правда. Я вижу такие вещи очень четко. Мне трудно объяснить свои ощущения, но беременная женщина ощущается иначе, чем другие люди. Поверь мне, ты беременна. Шаман кивнул в знак прощания и тактично оставил Сакуру наедине с Хатаке. Какаши неотрывно смотрел ей в глаза и молчал. Сакура не могла понять по его лицу, что он чувствует. — Я не знаю, что сказать, правда, — тихо произнес он, беря её руку в свою и поглаживая ее ладошку. — Это слишком неожиданно. Я пока не понял, что чувствую по этому поводу. Сакура ожидала не этого. Ей хотелось радости на его лице. Но если посмотреть с другого угла зрения, они даже не знают пока беременна она или нет. Правда, Сакура верила своему сну и Орочимару. Или ей просто хотелось в это верить. И с чего она так вцепилась в эту беременность? Ведь никогда даже не задумывалась о детях. Они ей были безразличны. А тут просто помешалась в последние пять дней. Перечитала все возможные и невозможные статьи про беременность и воспитание детей. Она хотела испытать материнство на себе. И всё из-за Шрама. Они были знакомы месяц, а она уже готова родить от него. Сакура не могла надивиться на себя. Они ещё немного погуляли на празднике, и Сакура сказала, что хочет домой. Какаши всю дорогу до её бара, где сегодня работал один Джирайя, бросал на неё тревожные взгляды. Она сидела поникшая и молчаливая. Какаши первый раз видел её такой. Как только он затормозил, она тут же вышла и направилась в бар, не сказав ни единого слова. Какаши почувствовал раздражение и боль из-за того, что Сакура бросила его вот так. Он вроде нигде не напортачил. Какаши поехал домой и завалился в постель, но уснуть так и не смог. Всю ночь он видел перед собой её прощальный, полный грусти взгляд. Почему он не побежал за ней и не спросил, что её так опечалило, не утешил? Утром Какаши нашел в баре только Джирайю. Тот сказал, что Сакура уехала в районный центр — Эриаль — за сто с лишним километров отсюда. — Когда она уехала? — Минут десять назад, — ответил Джирайя, сверля Какаши недобрым взглядом. — Чего смотришь волком? — Хатаке не понравился его взгляд. — Не знаю, что ты ей сказал или сделал, но вчера вечером и сегодня утром Сакура была необычайно тиха и молчалива. Я за неё переживаю. Не следовало ей садиться за руль в таком состоянии. Какаши больше не стал его слушать и вылетел на улицу, желая догнать Сакуру. Он действительно догнал её автомобиль минут через сорок. На трассе было пусто, и Какаши гнал, не соблюдая правила дорожного движения. Он посигналил, и Сакура затормозила на обочине. Она выпрыгнула из машины, вприпрыжку добежала до Какаши и как ни в чём не бывало обняла его за талию. Ему сразу стало легче. Она покрутилась вокруг своей оси и обежала вокруг Какаши, опять же — вприпрыжку. — Рад, что у тебя хорошее настроение, — просто произнёс он. — В нашу первую ночь ты спросил, хочу ли я детей. Почему ты спросил об этом? — она вновь обняла его за талию и запрокинула лицо, чтобы видеть его глаза. — Тебе это так важно? — Да, теперь особенно важно, — ответила Сакура. Она перестала улыбаться, но Какаши заметил, как её лицо словно засветилось радостью. Сакура явно испытывала эмоциональный подъем и хотела поделиться своей радостью с ним. — Погоди, — дошло до него, — твой сон, да? Это правда? — Я несколько видов тестов сделала. На всякий случай. Чтобы наверняка. Так что через девять месяцев у меня появится маленький Харуно, — Сакура повернулась к нему спиной и пошла к своему автомобилю, пряча улыбку. — Харуно? Я не понял, почему не Хатаке? — Какаши в недоумении пошел за ней.- Это наш ребенок, а не только твой. — И как ты это представляешь? По нашим законам я не могу дать ему другую фамилию. Только ту, что ношу сама, — невинным тоном напомнила она, предоставляя Какаши сделать следующий ход. — Ладно, эту дилемму мы решим позже, — Какаши пошёл на компромисс, понимая, к чему она клонит. — Но не надейся, что я буду потакать всем твоим капризам, — уверенным голосом заявил он, на самом деле не испытывая той уверенности, которую хотел показать, потому что знал, что Сакура может быть очень упрямой и вредной и вить из него верёвочки. Сакура только рассмеялась его наивности: — Господи, Шрам, да ты на коленях будешь стоять, если я захочу. Ребенок-то в моём животе, а не в твоём. Вместо ответа Какаши выхватил у неё из руки ключи от машины и заставил долго умолять вернуть их, используя при этом лишь губы. Сакура точно не была против. *** Какаши стоял на коленях и глядел на Сакуру снизу-вверх, осторожно гладя её объемный животик. — Слушай, ну что ты в самом деле? Давай уже распишемся. Только не говори, что ты этого не хочешь, — его умоляющий тон враз сменился на заговорщицкий. Сакура хотела ответить чем-нибудь эдакое, но вместо этого охнула. — Что-то малыши сегодня расшалились, — опираясь руками о плечи Какаши, встревоженно произнесла Сакура. Какаши не мог не заметить, что она целый день как будто прислушивается к своему состоянию и хмурится. Он забеспокоился. — Давай отвезу тебя в клинику, — предложил он и крикнул отцу, чтобы тот вывел машину из гаража, а сам помог Сакуре одеться и спуститься с крыльца… Какаши не спал всю ночь, ожидая вестей от Сакуры, но она так и не позвонила. К утру он совсем извелся и не знал, что и думать. В десять утра позвонила его мама, и Какаши сразу понял по её голосу, что случилось что-то страшное. — Мама, мам, — его голос дрогнул, — только скажи, что они живы. Аями глубоко вздохнула, словно собираясь с силами. — Да, Сакура с дочкой живы, — ободряюще ответила она сквозь слёзы. До Какаши не сразу дошёл весь смысл сказанного ею. А когда он понял… Он закрыл лицо рукой и почувствовал, как перехватывает горло и что-то горячее стекает по щеке… Кажется, он не плакал лет с одиннадцати. — Как Сакура? — он наконец справился с собой. — Я от неё другого и не ожидала… Она очень сильная. Я так рада за вас. Какаши пошёл в спортивный зал, который располагался в подвале, и часа полтора с остервенением отрабатывал удары на боксерской груше, чтобы хоть как-то выплеснуть боль от потери малыша, который так и не увидел этот мир. Он принял душ и привёл себя в порядок. Потом зашёл в детскую, где стояло две кроватки, и отнёс одну из них в кладовку. …Когда он приехал в роддом и увидел Сакуру с малышкой, то улыбнулся так чисто и открыто, что Сакура почувствовала, как игла в сердце. немного ослабла. *** Полгода спустя, в середине июля, когда туристический сезон достиг пика, Какаши с семьёй переехал в Карпааль — южный белокаменный городок на берегу синего-синего моря, утопающего в зелени кипарисов и акаций, и окружённого с одной стороны холмами. Сакура вприпрыжку бегала по их новому дому и улыбалась во весь рот, радуясь, как ребёнок. — Это просто счастье какое-то, Шрам. Всегда мечтала о таком светлом доме и теплом климате. — Она взяла на руки Аими и покрутилась на месте. — Осторожнее, мамаша, малышка боится, — Какаши протянул руки, как будто хотел подстраховать. — Ты боишься? — Сакура улыбнулась дочери, и та заулыбалась и загукала в ответ. — Эта мелкая точно ничего не боится. — Да, есть такое, — Какаши взял дочь на руки и замер, всматриваясь в её мордашку. Он, как всегда, не мог насмотреться на свою малышку. — Надеюсь, она не будет такой бедовой, как мамочка, а пойдет в меня. — То есть станет всеми командовать? — Сакура поиграла бровями и чмокнула в нос сначала папашу, а затем Аими. — Почему нет?.. Мной-то уж точно, — тихо сказал он, но Сакура услышала. Когда Сакура покормила дочку, на приморский городок опустились сумерки. Какаши позвал Сакуру погулять, оставив дочь на попечение своих родителей. Они стояли в небольшом и тихом сквере и с восхищением рассматривали дорожки, выложенные по сторонам кранием — камнем, который добывали только в этом регионе. Днём он выглядел обычным и серым, но стоило солнцу скрыться, краний начинал светиться зеленоватым светом, освещая дорожки по всему городу. — Я так счастлива, Какаши. Ты и Аими со мной, мама с папой тоже здесь, — Сакура считала родителей Какаши и своими родителями тоже, — этот прекрасный город, небо и земля, которые принадлежат нам без остатка…- она обняла Какаши за талию. — Я даже не хочу быть вредной, — и сама же рассмеялась над своими словами. Какаши закатил глаза к небу, давая понять, что не особо верит в её последнее заявление, и признался: — Мне нужна именно такая Сакура Хатаке — упорная, знающая чего хочет, немного вредная, временами абсолютно бестактная, но нежная и верная… Никогда не забуду, как ты меня «отбрила» при первой нашей встречи, — Какаши присел на лавочку и посадил Сакуру к себе на колени. Точнее заставил сесть, потому что она сопротивлялась. — Единственная, — вдруг тихо сказал он. Услышав последнее слово, Сакура на мгновение замерла. Какаши никогда открыто не признавался ей в любви, но это слово — «единственная» — значило для Сакуры намного больше любых признаний. Такой мужчина, как её Шрам, может жить только с любимой женщиной. — Это ты так признаешься в любви? — О чём ты? — «не понял» он и растянул губы в белоснежной улыбке. — Я, как волк, Сакура, — однолюб. И я нашел ту самую «волчицу». Какаши посмотрел на небо, и в его глазах отразился свет полной луны. Он подавил желание завыть от счастья. Но не стоило пугать Сакуру, а то опять нафантазирует чёрт знает что. Сакура наблюдала, как он тихонько улыбается своим мыслям, и поинтересовалась, о чём он думает. — О нашем «волчонке» Аими. Побыстрее бы она подросла, — признался Какаши. — Так не терпится, чтобы тобой крутили две Хатаке, а не только я? — Это, конечно, тоже, — не стал он спорить, — но я о другом. Хочу услышать, как она впервые скажет слово «папа». У Сакуры комок застрял в горле от его простых слов, но она смогла справиться с накатившими эмоциями и, прижавшись к Какаши, согласно кивнула.