Утрата

Кайрас слышит выстрел, и секундой позже его тело пронзает сильная боль. Он не понимает, откуда она взялась и почему нарастает, становясь не выносимой. Он хватается за бок — боль усиливается, а руки касается что-то тёплое, постепенно проступающее на одежде. Кайрас осматривает ладонь — она вся в крови… Как в крови и почему ее так много? До его слуха доносятся громкие голоса. Он обращает внимание на них лишь сейчас, когда те вдруг начали усиливаться и превращаться в единый вопль. Он поднимает голову — кто так протяжно плачет? Кайрас вскидывает взглядом сплоченную толпу напротив себя. Он знает ее, это члены дюжины. Но что произошло? От чего люди вокруг суетны, взволнованны, напуганы? Кайрас смотрит на Видию — ее лицо выражает немое сожаление и страх. Басу всегда держится гордо, непоколебимо — где же теперь ее власть над собой? Он переводит глаза на Деви. Деви, что с тобой? Почему ты плачешь, почему кричишь, зовёшь, протягивая руки? У тебя что-то случилось? Кайрас шагает вперёд, к сестре, чтобы успокоить, утешить, раскидывает руки в ожидании скорого объятия. На его губах появляется широкая, искренняя улыбка. Иди сюда, Дивия, ну! Почему стоишь, почему продолжаешь кричать и плакать? Ведь все будет хорошо — доверься мне, расскажи, что тревожит, как делала это раньше, как делала всегда! Кайрас делает ещё пару шагов и останавливается. Странная мысль посетила его. В душу закралось сомнение. Он смотрит на них иным, недоверчивым взглядом. Они шутят, точно шутят, прикидываются, будто случилось что-то! Не могло произойти ничего плохого — Кайрас непременно бы это ощутил, испытал то же, что и другие, — но внутри у него лишь спокойствие и безмятежность. Шутят. Кайрас снова улыбается — он сразу их раскусил! Однако, выражение их лиц не меняется, не становится мягче. Кайрас выяснит позже, почему они решили провернуть такой нелепый и простой прием. Потом… А сейчас ему очень хочется спать — веки тяжелеют, движения путаются и не слушаются. Крики постепенно стихают — Кайрас слышит лишь пульс в ушах. Почему пульс? Звук непривычный, но всяко лучше громких голосов. Тело Кайраса расслабляется, будто окутанное тёплыми волнами. Он окончательно проваливается в столь манящее небытие…

***

Деви стоит на краю обрыва. От пропасти ее отделяет всего ничего — один маленький шаг. Сейчас ночь; небо затягивается тучами, воздух пахнет дождем, ветер усиливается. Его резкие порывы облизывают пробирающим до костей холодом, сминают и без того хрупкую ткань темно-зеленого сари, спутывают волосы. Дивия вглядывается вперёд, вдаль, куда-то за горизонт — туда, где жизнь у людей точно лучше, где их не пытаются выжить из собственной земли или сделать удобными, туда, где свобода, и, следовательно, счастье. Девушке вдруг мерещится, что кто-то зовёт ее. Она отходит от обрыва, оборачивается в неожиданности и в даже волнении. Напрасно: за спиной нет никого, кроме темных очертаний леса совсем рядом. Деви мотает головой, отгоняя минутное промедление. Нет, у нее есть только один выход. Жизнь рухнула, закончилась ещё в тот миг, когда с губ Кая слетел последний тяжёлый вздох. К чему продолжать жить, если не держит больше ничего, если потеряла самое дорогое?.. Девушка вновь подходит к краю. Смотрит в зияющую пустоту, настраиваясь с тем, что неизбежно, тем, что должно произойти. Ей нет спокойствия здесь, на земле, ведь брат теперь на небесах. Кайрас очень разозлился бы, услышав такое. Он хотел бы, чтобы Деви жила, жила вопреки всему и всем вокруг, не сдавалась перед трудностями, не показывала слабину… Дивия делает ещё один шаг навстречу бездне, зазывающей и ждущей пустоте. Внезапно за ее спиной раздается шорох, будто аккуратно ступает кто-то. В этот раз она не поведется на разыгравшуюся фантазию и не станет вновь медлить: прекрасно знает, что одна тут — даже если бы и ждала спасения, все равно никто бы не пришел… Она собирается сделать последний шаг, но вдруг замирает — кто-то подходит к ней со спины. Дыхание касается шеи, а чьи-то мягкие ладони опускаются на глаза. Деви вздрагивает от неожиданности. Хорошо знакомый голос отвечает ей кротко и тихо: — Не делайте этого, Дивия. Девушка накрывает чужие руки своими, медленно отстраняет их и поворачивается. Кристиан смотрит на нее понимающе и с сочувствием. Он существенно выше, и Деви несколько смущается от разницы в росте и от такого близкого расстояния между ними. Кристиан заправляет прядь ее волос, а после гладит ее по щеке, едва касаясь, будто не хочет обидеть или сделать неприятно. Он совсем не норовит отстраняться или уходить. Дивия спрашивает с надеждой и безысходностью одновременно: — Почему, Кристиан? Я никому больше не нужна в этом мире… — глаза делаются влажными от подступающих слез. Лорд берет ее лицо в ладони, становится почти вплотную: — Не говорите так. У вас есть как минимум один человек, которому не безразлична ваша боль. Вы нужна мне, Деви. Действительно нужна. Дивия смотрит на лорда неожиданно тепло и без слов прижимается к нему, ища поддержки и понимания, утыкается носом в грудь и дает волю накопившимся эмоциям. Девушка плачет… В этот момент ей не хочется быть сильной, выстраивать стены вокруг себя или притворяться, что она в порядке. Кристиан гладит ее по волосам, приговаривая: — Я попытаюсь стать вашей опорой, попытаюсь стать тем, к кому вы решите пойти, когда будете нуждаться в тепле. Дивия обнимает его в ответ так крепко, как может, и плачет сильнее… Оба понимают, что слова здесь лишние. Сердцебиение и нежность Кристиана несколько успокаивают девушку. Она ловит себя на мысли, что чувствует себя как дома, словно все так и должно быть…

***

Проснувшись от раската грома, Деви вздрогнула и поспешно села в постели. За окном была темная, беззвездная ночь — лишь молнии иногда рассекали небо. Часы показывали половину второго. Девушка потерла глаза. Сон… Это всего лишь сон, это не взаправду. Однако, о такой непривычной близости с лордом Дивия почему-то думала с неподдельным трепетом…