Уязвимости

Тот ночной разговор за кружкой чая в компании Веритаса не прошел даром. Странное тепло преследовало их неделю, и оба не понимали, откуда оно взялось. Авантюрин не особо обращал внимание на это. Честно говоря, он редко прислушивается к своим настоящим чувствам и мыслям. Так жилось проще, как ему казалось. Блондин лишь скучающе вырисовывал на полях своей тетради разные завитушки, непонятные символы, а в голове витали мысли о прошедшей давно ночной посиделке. Стоило как-то отблагодарить Веритаса за оказанную помощь и оставленную мазь. Авгин еще пару раз успел ею воспользоваться, но уже без лишних глаз. Что можно было бы ему сделать такого? Что вообще любят такие заучки? Авантюрин об этом думал и на рабочем месте. Прокручивая в пальцах пустой стакан, как фишку, он перебирал в голове различные варианты. Топаз, заметив чужое замешательство, решает поинтересоваться: — О чем ты всю смену думаешь? — тихо спрашивает, склоняясь к нему, и локти ставит на барную стойку для опоры, — Такой весь задумчивый сегодня. Если ты думаешь про тех мужчин, то… Блондин сразу поднимает глаза испуганно, когда слышит режущее уши предположение от беловолосой, и оглядывается достаточно резко. Девушка, заметив смятение друга, спешит его успокоить. — Все хорошо, их тут нет, Авен, — ее рука касается плеча парня, успокаивающе поглаживает сразу же. — Я хотела сказать, что с ними разобрались. Правда… У начальства есть к тебе претензии. Испуг на лице быстро меняется на негодование и злобу. — Конечно, — недовольно произносит и ставит стакан на барную стойку с грохотом, — наверняка это его дружки какие-то. Топаз только плечами пожимает и ободрительно снова гладит по плечу. — Сходи, поговори, — проговаривает девушка и отстраняется, — а то он потом все соки выжмет, ты же знаешь. Авантюрин знает. Как же ему поперек горла вставал директор здешнего казино. Вечно недовольный, вечно бормочет себе под нос что-то и порой позволяет себе поднять руку на весь персонал. Каждому прилетало, кому-то и не раз. Блондин набил себе больше всего шишек с этим старым хрычом. Постоянно бывал у него на ковре за некоторые выходки, а особенно часто за драки. Парень никак не мог донести словесно, что не стоит его трогать, что он сотрудник казино, а не публичного дома. Тоже самое он пытался донести и своему начальнику, только тому было хоть бы хны. И уйти он отсюда не может никак. По дурости занял денег у директора на свою учебу и на жизнь по мелочи. Так бы уже только пятки его сверкали. Хотя, по расчетам Авантюрина, его персональный ад должен закончиться через пару месяцев, а то и меньше. Эта мысль держала все состояние блондина в натянутом положении. Радует только, что его просто так не уволят. Хотя бы пока он не отдаст то, что должен. Поэтому и отстаивать себя он может спокойно, не боясь. — Схожу, — коротко отвечает блондин и отталкивается от барной стойки, разворачиваясь в сторону двери служебного помещения. Никаких мыслей в голове не было, кроме одной, что мучает уже несколько суток. Что же подарить? Он видел на полке множество книг, да и часто Веритас мелькал перед глазами с ними. Стоит подарить книгу? Но какую именно? Не то, чтобы юноша сильно разбирался в чужом чтиве, но время на это еще будет, а пока Авантюрин стучится в дверь кабинета директора и нервно выдыхает в ожидании. За деревянной дверью раздается грубый голос и блондин спешит скользнуть внутрь кабинета. Глаза сразу же опускаются в пол, но не виновато, а чтобы лишний раз на чужое лицо не глазеть. Руки чешутся ударить у парнишки. — Ты же не будешь подавать заявление, ведь так? — басит мужчина и проводит рукой по столу, смахивая невидимую пыль, — нам не нужны лишние проблемы, а тебе — лишние проценты. Блондин вздыхает и только кивает. В горле встает ком от собственного бессилия перед этим отродьем, но сделать правда ничего нельзя. Даже рисковать не получится, как обычно. Знает, что придавят, знает, что раздавят сразу же. Даже не успеет оглянуться. Может, стоит сделать анонимное обращение в вышестоящие органы, но вряд ли это чем-то поможет. Поэтому приходится терпеть. — Хороший мальчик, ступай, — директор явно доволен его шелковым поведением. Обычно белокурый выкидывает что-то эдакое, но в этот раз он лишь покладисто склонил голову и согласился. Понял, что сопротивление бесполезно в его положении. Это радует напыщенного мужчину и он — с довольной улыбкой —провожает фигуру юноши, которая быстро исчезает в дверном проеме. Авантюрин быстро стремиться к барной стойке к Топаз, чтобы немного успокоиться. Стоит ли пропустить рюмку какого-то слабого алкоголя? Ведь ночь еще впереди, а нервы уже ни к черту, и хочется поскорее уйти отсюда. Все же выпив стакан чего-то полусладкого, он натянул свою обаятельную улыбку и пошел проверять гостей. На удивление, сегодня было не особо людно, но юноше все равно не было спокойно. Смена прошла медленно и даже немного муторно. Авантюрин вернулся только к шести утра, — обычно, в это время Веритас уже просыпался и делал свои рутинные дела. Блондин прошмыгнул мимо охраны общежития и быстро добрался до комнаты. Дверь была открыта, парень с опаской зашел внутрь и оглядел комнату, пытаясь найти темноволосую макушку. Соседа не было обнаружено и, воспользовавшись момент, блондин подошёл ближе к его кровати над которой висела книжная полка. Дрожащими руками Авантюрин делает снимок на свой телефон, ибо времени особо не было рассматривать и запоминать. Сосед мог вернуться в любую секунду и не хотелось, чтобы он застал его около своей кровати. Блондин задерживается лишь из-за приятного аромата, исходящего от мятых простыней, и прикрывает глаза. Не подумайте, Авен не помешан нисколько, просто слабый шлейф запаха будто пригвоздил к полу. Что-то с примесью дерева и зеленого чая. Интересное сочетание. Наслаждение легким ароматом и стало его оплошностью. Темноволосый зашел в комнату, вытирая мокрые после душа волосы. Полотенце слегка закрывало обзор, поэтому Веритас наткнулся на блондина, только подойдя своей кровати, и был даже немного удивлен. Со стороны это выглядело довольно странно, но, не придав этому плохого значения, Рацио прокашлялся и привлек внимание к себе. Авантюрин резко обернулся и тут же увел взгляд в сторону, смущаясь чужого вида. Дело не в том, что темноволосый был в одном белье, а в том, что тот его поймал с поличным. — Доброе утро? — неловко произносит блондин и мнется на месте, но после все же отходит от чужой кровати и садится на свою, все так же не глядя на соседа, — Ты не подумай плохого, просто… — Доброе утро, Авантюрин, — спокойно перебивает его Веритас, подходит к своей постели наконец и начинает расправлять мятые простыни, — я и не думал ничего плохого. Не утруждайтесь в объяснении. Младший только нервно смеется и кивает ему. Он хочет уже закутаться в одеяло и уснуть, чтобы как следует отоспаться, но его останавливает чужой голос: — Вы часто работаете в ночную смену? — усаживаясь на кровать, спрашивает Веритас. — Часто, можно сказать, постоянно. Специфика заведения, — пожимает плечами, будто не видит в этом что-то странное, — Я мешаю тебе своими возвращениями? Буду тише мыши, обещаю. Старший с минуту молчит, обдумывая что-то в своей голове. Когда его стало волновать чужое состояние? Как он пришел вообще к таким расспросам? Возможно, последний инцидент заставил его смотреть по-другому на своего странного соседа, и к нему темноволосый стал питать… Некое тепло? Можно выразиться и так. Рацио выдыхает тяжело и качает головой. Нет, это странно испытывать. Такие теплые чувства он к кому-то особо никогда и не питал, поэтому осознать до конца не может. Веритас понял, что молчать дальше будет странно, ответил наконец: — Нет, просто вызывает беспокойство ваш образ жизни, — честно отвечает и видит, как чужие глаза расширяются от ответа. Авантюрин обдумывает его слова секунду, две, минуту и не знает, что сказать. Он только неловко улыбается, отшучивается в своем стиле и, как планировал, закутывается в одеяло, чтобы поспать хотя бы пару часиков. Рацио только тяжело вздохнул и добавил одну переменную в его уравнение. Х — не любит говорить о себе в общем. Не то, чтобы темноволосый хотел решать чужие проблемы, но и игнорировать странное тепло и тягу к этому парню он не намерен. Будь, что будет. Авантюрин погружается в сон. Обычно ему ничего не снилось, — вырубался быстро от усталости на работе, — но сегодня, возможно, из-за дозы алкоголя в крови, мозг решил подкинуть ему сон. Юноша будто наблюдал со стороны за собой и еще за кем-то, фигура была замылена, будто под блюром. Множество картинок сменялась одна за другой, на многих он улыбался, искренне смеялся и жался ближе к неизвестному. Самым шоком стало тихое признание и мягкий, почти невинный поцелуй с чужой стороны. Ну и приснится же такое! Просто сказки какие-то. Но Авантюрину все равно грело это сердце — хотя бы в своих снах он счастлив, любим. Почему-то странная фигура во сне напоминала его нелюдимого соседа: те же темные волосы, да и судя по тому, что он помнит, фигура была достаточно крупной. Авгин, на секунду, после пробуждения от сладкого сна, прикинул, насколько это может быть правдой, и покраснел от собственных мыслей. А что он вообще чувствовал к своему соседу? Благодарность? Симпатию? Этим вопросом он задавался и последующую неделю. В их отношениях не было особых изменений, разве что они стали чаще пить чай по вечерам, а после Авантюрин ускользал на работу. Рацио еще пару раз пытался поднять эту тему, но получал лишь шутки и флирт в свою сторону. Последнее, кстати, ему нравилось, отрицать, что ему нравятся странные взгляды и фразы со стороны белокурого соседа, он не стал. «Если вы так беспокоитесь обо мне, док, может, позаботитесь лично?» — эта была фраза, над которой Веритас раздумывал больше всего. Хоть это и, возможно, шутка-флирт, но почему-то темноволосый воспринял ее по-своему, действительно начиная проявлять больше заботы по отношению к авгину. Конечно, вся забота крылась в мелочах. Исправленные ошибки в его тетрадях, которые лежали на столе; иногда готовый завтрак, когда Веритас мог уловить момент возвращения блондина; а иногда это и помощь с физическими ранами. Рацио уже не раз задавался вопросом, откуда у блондина появляются синяки и раны на руках и порой на лице, но тот молчал или отвечал нелепую отговорку про падение. Второй переменной «у» стала проблема, из-за которой и возникали все вопросы старшего, а первая ситуация все никак не выходила из головы. Он не забудет никогда, что именно увидел тогда в туалете и что сам лично убирал за Авантюрином. Рацио терялся в расчетах, пытался понять, что с Авантюрином, а тот просто молча сверлил его взглядом и потихоньку старался раскрыться. Случилось это, когда он в очередной раз пришел слегка потрепанный в комнату. Веритас тогда без лишних слов достал уже заготовленную вату и перекись для обработки ран, но в этот раз блондин остановил его и протянул странный сверток. — Лучше посмотри на это, — тихо произнес и взял ватку с перекисью, решая самостоятельно залатать свои раны. Рацио окинул его вопросительным взглядом и развернул сверток, тут же чуть ли не роняя его на пол. Это же одна из редких книг, которую он так долго искал! Темноволосый тогда впервые искренне улыбнулся и провел пальцами по обложке. — Ее же так сложно найти, — бубнит старший и садится рядом, не совсем замечая, как младший слегка дергается, — Это просто чудо… — Чудо — это твоя забота обо мне, — хмыкает в ответ блондин и шипит, когда прикладывает ватку к щеке, морщится от легкой боли. Парень застыл, когда чужая рука обхватила его руку и слегка отодвинула от раны. Авантюрин не сразу понял в чем дело, а потом сильно смутился и растерянно смотрел на своего соседа. Веритас, прикрыв глаза, дул на чужую рану. — Теперь не больно? — спрашивает, как ни в чем ни бывало и хмыкает, отстраняясь. — Зачем ты это сделал? — все еще прибывая в растерянности, спрашивает Авантюрин вместо ответа, а потом впадает в осадок еще больше, слыша: — Ну, ты же сказал, позаботиться о тебе, раз я волнуюсь, — Рацио пожал плечами и рукой провел по золотым кудрям растерянного парня, внутри смеясь от его вида, — буду стараться еще больше и вовсе не ради книг. «Пусть пожинает плоды своих слов», —думается старшему, когда он поднимается с постели. Отнюдь, он это делал не для того, чтобы поиграться, а лишь потому что правда заботился о парне. О своих истинных чувствах и мотивах он пока не хотел говорить, надеясь, что до белокурого дойдет все само. И судя по чужим пунцовым щекам, все же дошло.