чёрное, красное, белое

      –Знаешь, это так неприятно. Вечно жжёт, хоть на стену лезь. Но потом становится так хорошо.. Как удивительно, не правда ли?       Это было первое, что услышал Дин, когда снова пришел потусоваться на своей излюбленной крыше новостройки. К его удивлению, там оказался тот, кого совсем не хотелось видеть здесь.       –Кас, ты чего тут забыл? И что ты несёшь? – вопросы так и сыпятся с губ Дина, хотя он давно знал на них ответ, один единственный, но такой неприятный.       –Ты когда-нибудь задумывался о том, как тяжело быть человеком? Вечные страдания, болезни, одиночество.. Так печально. И бессмысленно. – заключает Кастиэль, глядя на закат со своего места. Небо сегодня было таким красным.       –Кончай уже, философ. – ворчит Винчестер и садится рядом. – Опять ты в своей тупой белой рубашке. Вечно как на парад одеваешься.       –Хватит, Дин. Я же не жалуюсь на твое худи, хотя мог бы. Черный такой мрачный цвет. – Кастиэль косится на помятое чёрное худи друга, хмурясь в своей привычной манере.       –Ладно, проехали. – Дин поднимает руки в жесте побеждённого и тоже устремляет свой взгляд на красный закат. Красивый закат. – Что ты тут делаешь?       –Тоже, что и ты. Отдыхаю от мирской суеты. – губы трогает глупая усмешка, голубые глаза нездорово поблёскивают. – Я пьян и одинок.       –Пьян? Черт побери, Кас! Нахрена ты пьяным полез на крышу? Сдохнуть решил? – Винчестер начинает отчитывать друга, его лицо аж покраснело от злости.       –Хотелось немного экстрима. – Кастиэль хмыкает, тянется пальцами к рукавам рубашки, намереваясь закатать их, но резко передумывает, теперь принимаясь болтать ногами, свисающими с крыши.       На время повисла тишина. Они оба глядели на закат, старались не делать и не говорить лишнего. Особенно старался Кас. Дин то и дело косился на него, а тревожные звоночки били по его ушам вместе с внутренним голосом, который ритмично отбивал: «Поговори с ним!» «Поговори с ним!» «Поговори с ним!»       –Как дома дела? – вдруг спрашивает Дин, и только потом понимает, насколько неуместно было спрашивать это.       –Нормально. Затишье. – коротко отвечает Кас, продолжая глазеть на закат, постепенно увядающий и превращающийся в глубокую тьму.       –У меня тоже все нормально. – также коротко отвечает Винчестер, натягивая глупую улыбку. Каким же очевидно глупым было это враньё.       Снова тишина. Разговор не задался, впрочем, как и ожидалось. Эти двое не были сильны в честных откровенных разговорах, когда дело касалось их проблем. Наверное, только господу Богу было известно, что творилось у них в головах, ну, быть может, и этой крыше, что была облюбована этими двумя.       Солнце окончательно село, окутывая город одеялом, сотканным из тьмы и лёгких перистых облаков. Больше не было ничего красного.       –Как ты думаешь, Дин, человек может летать? Без самолётов, воздушных шаров и всего прочего? – вдруг интересуется Кастиэль, на что Дин лишь качает головой, думая, что алкоголь до сих пор не покинул его разум. Кас совсем не умел пить.       –Мы люди, Кас. У нас нет крыльев. – констатирует факт Винчестер, легонько постукивая друга по его голове. Его пальцы тут же утопают в густых чёрных волосах, взъерошенных редкими порывами ветра. Дин замирает совсем ненадолго. Он даже не знал, что его Кас имеет такие мягкие волосы.       –Это-то и досадно. Иногда ведь хочется просто раскрыть крылья и улететь подальше от всего и всех. – Кастиэль задумчиво тянет свою мысль, после чего прикрывает глаза, подставляя лицо вновь прибывшему ветру.       –Меня пугают твои мысли, чувак. – Дин наконец убирает руку, но по прежнему ощущает мягкость чужих волос. –Ты точно в порядке?       –Да. Я ведь говорил, что я пьян. – теперь улыбка трогает губы Каса, он переводит взгляд на Дина, заглядывая в его изумлённые зелёные глаза. –Я в порядке, правда. По крайней мере, хуже не будет.       Но Дин совсем не верит в это. Он знает, чувствует, что что-то неладно, но не знает, как добиться правды. Внутри у него бушевал дикий шторм, пока он смотрел в глаза напротив. Голубые, как ясное небо, сверкающие, как далёкие звёзды.       –Дин? - вдруг зовёт его Кастиэль, и Винчестер встряхивает головой, принимая свой обыкновенный уверенный вид.       –Всё в норме. Прости. - Дин хлопает друга по плечу. –И больше не пей, ладно? Не хочу в следующий раз ловить тебя с крыши.       –Договорились. - Кас слегка кивает и делает глубокий вдох, втягивая в свои лёгкие аромат этого тёмного одинокого вечера.       И вновь тишина. Говорить было уже нечего. Точнее, слов было много, но все они оставались невысказанным потоком звуков, печальных, тяжёлых звуков. Кастиэль продолжал качать ногами, разглядывая тёмное небо и медленно плывущие облака, казалось, он находил в этом свою красоту. Дину тоже хотелось бы смотреть на небо, или просто встать и уйти, дабы не мешать преисполняться в сознании своему бестолковому товарищу, но зелёные глаза намертво впились в очертания сидящего рядом парня. До неприличия изящные скулы, легкая щетина, красивая шея, мускулы, очерченные тканью рубашки. Кас был слишком красивым, и для Винчестера было полнейшим позором признавать это, как и то, что последние пару лет его сердце дико колотится при виде этого ангельского лица. Дин был спецом в делах любовных, если это можно было назвать таким образом, поэтому было нетрудно догадаться, что всё это означало. Догадаться нетрудно, а вот принять и признать...       –Мне пора идти.       После долгой тишины голос Каса казался резким, отчего Дин вздрогнул, мигом отводя взгляд и тут же устремляя его на свои потрёпанные кеды. Лишь спустя пару мгновений его мозг осознал смысл сказанного, в голове в очередном ритме забилось: «Останови его!» «Останови его!»       –Может останешься? - Винчестер поддаётся голосу разума, его рука на автомате хватается за чужое плечо.       –Мне надо идти. - Кастиэль бросает на друга печальный взгляд, после чего следует шумный вздох и попытки подняться на ноги без проблем. Вскоре у него получается, и его лёгкие шаги удаляются от их места. Слышится хлопок двери, ведущей на крышу, и в этот раз тишина повисает окончательно.       Темнота полностью поглощает город, лишь редкие фонари освещали улицы, давая случайным прохожим капельку света. Кастиэль любил свет всю свою жизнь. Он тянулся к тёплому, яркому, нежному, но ему всегда не везло. Начиная с имени, которое дал ему отец, заканчивая собственными загонами. Он до сих пор помнил лицо и имя каждого, кто смеялся над ним из-за имени, семьи или ещё чего-то. Эти воспоминания были словно тучи, что обволакивали его с головы до ног, укутывая в холод и тьму. Единственным лучом тепла среди этого был Дин. Он был первым, кто придумал это нелепое «Кас», что уже стало таким привычным и воспринималось самим Кастиэлем как уменьшительно ласкательная форма его имени. С Дином было легко, но в тоже время тяжело, дружеские посиделки нередко перетекали в ссоры по пустякам и нет. От самого Винчестера извинений было не дождаться, такой уж у него был характер, так что первым шёл извиняться Кас, хоть это и не всегда помогало. С Дином было действительно тяжело, но тем не менее, намного легче, чем с кем либо другим.       Кастиэль вернулся домой, когда темнота уже глухо оплела все вокруг, даже несколько фонарей на улице погасли. Было тихо, до одного момента.       –И где ты был?       Появление отца всегда было для Каса и его четырёх старших братьев чем-то вроде восьмого чуда света. Он воспитывал детей как попало, бросая их, обвиняя в своих неудачах, называя самым большим разочарованием в его жизни. Неудивительно, что с возрастом такое отношение сказалось на всех пятерых. Майкл, как безумец, вечно старался угодить отцу, лишь бы получить похвалу один единственный раз, Люцифер, которого так назвали из-за капризного характера, ругался с отцом по поводу и без, из-за чего однажды вылетел из дома и теперь живет у чёрта на куличках, Габриэль же поступил, как ему казалось, умнее остальных, и просто уехал, чтобы наслаждаться свободной жизнью, а Рафаэль стал отстранённым и черствым, конечно, он не уважал отца, да и в глубине души буквально мечтал превзойти его во всем. Больше всех досталось Кастиэлю. Ему одному не повезло родиться таким чувствительным, и с самого детства весь негатив копился внутри него, ныне же выплескиваясь в самое глупое и позорное, чем вообще может заниматься человек.       –Я гулял.       Кастиэль отвечает кратко, зрительного контакта избегает. Он снимает обувь и ставит ее в кладовку, намереваясь пойти в свою комнату, но его останавливает крепкая хватка отцовской руки.       –Опять с этим Винчестером? Кажется, я тебе запретил с ним общаться. - Чак хмурится, крепче сжимая руку сына. Ему не нравился этот, как он считал, неотесанный парень из неблагополучной семьи, он искренне верил, что Дин плохо влияет на его приличного мальчика.       –Я гулял один. - убедительно соврал Кас, освобождаясь от захвата отца. –Я устал и хочу отдохнуть.       –Хорошо. Но учти, если я узнаю, что ты мне врёшь, ты мне больше не сын. - последнюю фразу Чак цедит сквозь зубы, во взгляде его была лютая ненависть, то ли к собственному ребенку, то ли к Винчестеру.       Наконец, избавившись от общества отца, Кастиэль заходит в свою комнату и запирает дверь. Он садится на кровать, его рука медленно скользит под подушку, словно он был не уверен в том, что собирался делать. Однако всё же его пальцы ловко уцепляют маленькую упаковку лезвий, лежащую в таком ненадёжном месте, и открывают ее, доставая острый железный предмет. Он закатывает рукава и смотрит на свои руки, украшенные десятками шрамов и глупых рисунков, что он выводил на собственной коже, дабы облегчить душевную боль. Если бы Дин увидел, то убил бы его.       –Хотелось бы мне сейчас действительно быть пьяным.. - полушёпотом тянет он, после чего следует тяжелый вздох и небольшая пауза. Пальцы чуть подрагивают, но тем не менее, оставляют на искалеченной руке очередную глубокую линию.       Одна. Вторая. Третья. Медленно. Быстрее. Резко. Безумно.       Кастиэль буквально кромсал свою руку, нанося все новые и новые порезы, кровь быстрыми струйками стекала по истерзанной конечности, капая на пол и образовывая около его ноги лужицу.       –Почему я? Почему я должен всё это переносить? - он поднимает заплаканные глаза к потолку и шумно всхлипывает. –Господь, если ты есть, то ответь мне, за что? В чём я виноват? Я так устал от всего этого.. Мне так тяжело.. Помоги, Господи..       Но Кастиэль был совершенно не уверен в том, что хоть кто-то его слышит. Все его крики души, обращённые к Богу, все его намёки, обращённые к Дину, оставались незамеченными и не истолкованными верным образом. Если Бог есть, то он наверняка не желает обращать на этого несчастного человека свой взор, а Дин.. Быть может, у него действительно всё хорошо, что он не понимает его жалких сигналов SOS. Пока он раздумывал, слёзы перестали литься также внезапно, как и начали, а пальцы до боли сжимали лезвие, перепачканное в крови и застрявшее в одной из глубоких ран. Руку невыносимо жгло, а внутри было спокойствие. Такое желанное, такое приятное. Выдернув лезвие из своей кожи, Кастиэль убрал его в упаковку, совершенно не заботясь о чистоте предмета. Сейчас было не до этого. Он медленно поднялся с кровати и двинулся в сторону шкафа, оставляя за собой тонкий кровавый след. Открыв дверцу, Кас достал из своего небольшого тайника бинт и принялся перевязывать свою покалеченную конечность. Бинт мгновенно пропитался кровью, приобретая любимый Кастиэлем красный цвет. Немного полюбовавшись своим «творением», он опустил руку, но рукав одёргивать не стал, дабы не пачкать одежду. Следом из тайника пошла большая пачка влажных салфеток. Они отлично подходили для того, чтобы вытирать последствия успокаивающей терапии, так Кас называл то, чем занимается. Конечно, это название он придумал только для себя, ведь больше никто не был в курсе. Да и это было ни к чему. Всё равно никто бы не понял.       Небо постепенно окрашивалось в светлые оттенки, ночь нехотя уступала место утру. Дин спокойно вошёл домой, не заботясь о времени, но с ходу его встретил суровый взгляд отца.       –Где тебя носило? Ты забыл, что должен был забрать Сэма? Почему я должен всё делать сам?       Джон снова начинал извергать из своего рта потоки беспочвенной ругани, на что Дину оставалось лишь вздыхать. Глянув отцу за плечо, он заметил на столе несколько бутылок пива и начатую бутылку виски. Снова пил.       –Сэмми уже большой мальчик, он сам в состоянии дойти домой. - отвечает Дин, чуть повышая голос. –И кончай уже пить. Маме бы не понравилось то, во что ты превратился.       –Не смей! - Джон бросается на сына, едва не швыряя его в стену. –Не смей упоминать её. Мэри здесь совершенно не причём.       –Ну как же. Отец, я не дурак. Ты не просыхаешь с тех пор, как маму убили, ты забил на нас с Сэмом. Тебе бутылка стала роднее нас, чёрт тебя дери! Я растил Сэма вместо тебя, я принимал участие в его жизни, а тебя никогда не было рядом. Никогда. - высказывая всё это, Дин едва держал себя в руках. Хотелось расплакаться и врезать отцу по роже, но ни того, ни другого он не мог сделать. Нельзя показывать свою слабость.       –Иди к себе, Дин. Давай. Не выводи меня из себя. - Джон рукой указал сыну на его комнату, ясно давая понять, что вести дальнейший разговор будет бессмысленно. В принципе, ничего другого не стоило ожидать.       Махнув рукой, Дин быстрым шагом отправился в свою комнату. На полпути он остановился, заглядывая в соседнюю спальню. Там уже вовсю спал Сэм, казалось, его сон был спокойным и безмятежным. Дин никогда не позволял отцу поднимать руку или кричать на своего младшего братишку, он был своего рода защитником для маленького и ничего не понимающего в жизни Сэмми. Хоть теперь маленький Сэмми больше не маленький, у его старшего брата по-прежнему была установка «защищать Сэма». Сегодня Дин должен был забрать его с каких-то посиделок для умников, как он выражался, но сидение на крыше было таким успокаивающим, и плюс ко всему, поведение Каса настораживало.       –Знал бы ты, как я устал, Сэм.. - прошептал Дин, наконец отходя от комнаты брата. Зайдя к себе, он по обыкновению заперся и уселся на кровать, надевая наушники и включая свой любимый рок на плеере. Рука на автомате нырнула под кровать, где у него в заначке стояли несколько банок пива, украденных у отца, на случай очередной ссоры. Взяв одну банку, Дин ловко открыл ее и сделал несколько крупных глотков. Ему было не привыкать топить боль в алкоголе и это пугало его до чёртиков. Не хотелось быть, как отец, таким же непросыхаемым пьяницей, которому бутылка дороже жизни. Но тем не менее, избавиться от тяги к алкоголю Дин уже не мог. А может, просто не хотел. Ведь так было намного проще.       День пролетел незаметно, как будто бы кто-то поставил его на ускоренную перемотку. Вечер наступил быстро, солнце понемногу начинало заходить за горизонт, вновь окрашивая небо в красный. Дин даже не удивился, когда снова увидел Кастиэля сидящим на крыше. Тот задумчиво рассматривал закат, по привычке качая ногами.       –Салют, Кас. - здоровается Дин и садится рядом, также свешивая ноги. Сегодня думать ни о чём не хотелось, голова была слишком тяжёлая и забитая разными мыслями.       –Здравствуй, Дин. - поздоровался в ответ Кастиэль, не отрывая взгляда от заката. –Ты когда-нибудь слышал о том, что умершему Бог даёт кисть и позволяет раскрасить небо?       Вопрос, заданный его другом, поверг Дина в замешательство. Это был далеко не первый вопрос, в котором так или иначе фигурирует смерть, и это заставляло напрягаться всё сильнее и сильнее. Что-то было не так.       –Мне кажется, это бред. Никто после смерти не красит небеса. Какого чёрта ты вообще задаёшь такие вопросы? У тебя с головой всё нормально? - чуть агрессивно спрашивает Винчестер, заглядывая в глаза напротив. Сегодня они изменились. В этих красивых голубых глазах больше не было живого и яркого блеска, казалось, они даже потускнели.       –Простое человеческое любопытство. - коротко отвечает Кас, слегка склоняя голову на бок. –Я в полном порядке, Дин.       –Нет, ты явно не в порядке. Те, у кого здоровая голова так себя не ведут. - Дин вдруг срывается на друга, заставляя того поёжиться и опустить голову.       –Прости. - виновато тянет Кастиэль, его пальцы сжимают край крыши, сдерживая внезапно нахлынувшие на него эмоции. Ну вот, Дин снова сорвался. Это было, мягко говоря, неприятно.       В воздухе повисла уже привычная им тишина. Дин был зол, то ли на себя, то ли на Каса, а Кас молча смотрел на небо, что вновь погружалось во тьму.       –Если тебя что-то беспокоит, ты можешь мне рассказать. Чёрт, Кас, мы же с тобой друзья. Да ты мне почти как брат! Думаешь, я не помогу тебе? - Винчестер продолжал ругаться, с каждым словом всё ближе и ближе прижимаясь к несчастному и запуганному им же Кастиэлю. Будь там стена, бедняга уже оказался бы вжат в нее или даже слился бы воедино. Но стены не было, был лишь воздух и пустое пространство.       –Дин, перестань. Я не сомневаюсь в тебе нисколько, но я правда в порядке. Я.. справлюсь сам. - последние два слова Кастиэль едва выдавливает из себя. Ему безумно хотелось сейчас выложить всю правду своего другу, хотелось закатать рукава своей приевшейся белой рубашки и показать ему весь тот ужас, что творится на его руках. Но он решил, что лучше оградить Дина от всего этого. Потому что он точно не поможет.       –Сам? Ну как знаешь. - Винчестер был явно раздражён и обижен, прекратив диалог, он молча таращился на небо, что уже потемнело. Плотные облака шустро плыли друг за другом, обволакивая собой все звёзды и луну, что посылали на землю свой свет последние секунды.       Они просидели в тишине еще несколько часов. Каждый раз Кас порывался сказать что-то, но глядя на суровое лицо Дина всё его желание испарялось. Это была одна из тех ситуаций, когда извинения ничего бы не изменили. Нужно было дать ему остыть.       –Я, наверное, пойду.. - Кастиэль намеревался подняться и уйти, но крепкая рука Дина ухватила его за плечо, не давая сдвинуться с места.       –Сиди. - коротко отвечает ему Винчестер, по-прежнему сохраняя суровое выражение лица. Кастиэль невольно улыбается такому жесту, оставаясь на месте.       Ещё минуту или две Дин удерживал Каса на месте, словно переживал, что тот передумает и уйдёт. Ему не хотелось оставаться в одиночестве и не хотелось оставлять друга одного. Пальцы Винчестера крепко смыкались на чужом плече, но не настолько, чтобы причинить боль.       –Ты можешь меня отпустить, Дин. Я никуда не ухожу. - Кастиэль смеется, мягко касаясь своей ладонью ладони друга. Рука у Дина была холодной и немного грубоватой на ощупь, но было в этом касании что-то нежное и успокаивающее.       Винчестер лишь хмыкает в ответ, но не убирает руку. Контакт их пальцев, их кожи посылал мурашки по телам обоих. Голубые глаза смотрели в поблёскивающие зелёные, не разрывая зрительного контакта.       –Я знаю. Я тебя никуда не отпущу. - Дин подтягивает Каса ближе и обнимает его. Сейчас слова были совсем не нужны. Дин всё понимал. Он не наставил на откровениях, лишь давал знать, что он всегда рядом.       Небо совсем потемнело, лишь очертания облаков были заметны на фоне тёмно-синего небесного покрывала. Кастиэль так и сидел в объятиях Винчестера, прислонив голову к его плечу. Они оба походили на глупую романтическую парочку, что решила местом для своего свидания выбрать крышу строящегося здания. Но они не были парой, и эта крыша была для них гораздо большим, нежели просто место встреч.       –Мне надо идти домой. - осторожно подаёт голос Кас, чем нарушает их молчаливую идиллию.       –Ладно. - без боя соглашается Дин и отпускает его. После посиделок в обнимку он казался немного спокойнее и добрее. –Придёшь завтра?       –Постараюсь. - натянув лёгкую улыбку, Кастиэль поднимается с места и уходит, оставляя Дина в одиночестве, но с осознанием того, насколько близки они сейчас были.       Так шёл день за днём. Какие-то дни пролетали быстро, сразу перетекая в тёмные вечера, какие-то - тянулись медленно, даря людям побольше света и солнечного тепла. Дин не изменял своей традиции и приходил на крышу, вот только теперь его спутником становилась бутылка виски, каждый раз новая. Ровно месяц он возвращался на то же место, садясь на край крыши и открывая горячительный напиток. Алкоголь неприятно жёг горло, но стоило подождать лишь несколько минут, как внутри становилось тепло, голова становилась лёгкой.       –Знаешь, это так неприятно. Вечно жжёт, хоть на стену лезь. Но потом становится так хорошо.. Как удивительно, не правда ли?       Да, это было удивительно. Теперь Дин понимал. Вот только в глубине души ему хотелось никогда этого не понимать. Не понимать и не знать, каким удовольствием может быть уничтожение боли в алкоголе и других самоповреждениях, не понимать и не знать, каково это, делать бутылку своим лучшим другом. Но к сожалению, Дин понимал и знал это. Сейчас его больше не беспокоило то, что он становится копией своего отца, самобичевание по этому поводу настигнет его потом. Сейчас же Дин делает несколько больших глотков алкогольного напитка и ставит бутылку рядом с собой. Рука тянется к карману джинсов, доставая оттуда телефон, пальцы не без проблем нажимают на кнопку включения и нажимают на иконку сообщений.       «Я знаю, я никогда не был ангелом, но я действительно устал, Дин. Я хочу улететь от всего этого, улететь туда, где хорошо. Быть может, мне повезёт, и я смогу раскрасить небо по своему. Прости меня.»       Глаза медленно пробегаются по несвязному бреду несколько раз, после чего гаджет оказывается отложенным в сторону. Ровно месяц он раз за разом перечитывает это сообщение. Сообщение от Каса. Ровно месяц назад Кас прислал ему это под вечер. Ровно месяц назад Кас умер.       –Лучше бы ты остался человеком, Кас.. Моим человеком.. - шепчет Дин, свешивая ноги с крыши, по его щекам катятся быстрые, но безумно холодные слезинки.       А красное солнце уходило за горизонт, окрашивая небо в яркий красный цвет. Красный, который так любили они оба.