Глава вторая:
Сторож брату своему
«Личный кризис — это стадия в последовательности событий, во время которой определяется ход будущих событий». — Шон Мёрфи.
Студенческие движения развивались по всей стране. И даже те, кто уже окончил вузы, стремились хоть как-то выразить свою позицию по поводу проблем насущных. Новый взгляд на решение проблем от партий коммунистов, социал-демократов и прочих деятелей политики подкупал людей, так как проблем в стране накопилось ужасающее количество. Коррупция и безработица в стране становится всё выше и выше, а наплыв мигрантов с недавно присоединённого Фавийского континента привёл к росту бандитизма, что привело к ренессансу правых настроений в обществе. Стояло лето 1900 года. Виктор, Василий и Илья уже больше 11 лет состояли в Кириллийской Рабоче-Крестьянской Социалистической Партии. Козлодоев за время своего активного участия в работе партии стал заместителем главы партии. Глава партии - Фёдор Алексеевич Червонский, был строгим, уверенным в себе человеком. У него всегда была своя точка зрения на любой вопрос, что подкупало людей, а его глаза всегда сверкали серебром, когда он выступал перед людьми. И все заворожено слушали его, будто бы он был заклинателем. Козлодоев тоже всегда был под впечатлением от каждой его речи. Он вроде бы и говорил понятные вещи, но таким языком, который до него никто не использовал. И многие понятия и идеи становились яснее для простого обывателя. Если бы можно было записать каждую его речь на грампластинки и продавать их - то они точно стали бы бестселлерами. Стоял сезон выборов, и после очередного великолепного выступления на центральной площади города Златое, где от гула аплодисментов даже немного звенело в ушах, когда Червонский ушёл со сцены под восторженные окрики публики. Козлодоев, ожидая его поодаль, также восхищался ораторским талантом Фрака, как его прозвали партийцы за любовь к одному конкретному элементу одежды. Несмотря на то, что Витя завидовал ему, он не мог отрицать очевидного - Червонский прекрасно работал с публикой. Заодно он пытался подметить, на какие слова народ реагирует сильнее, записывая их в свой блокнот. -Витя! Как тебе моё выступление? - буднично поинтересовался Фёдор. -Вы как всегда на высоте, товарищ Червонский!У нас осталось ещё некоторое время до поезда. Может, выпьем? - Виктор был не то чтобы алкоголиком, но у партийных деятелей была то ли привычка, то ли традиция выпивать в каждом городе по пинте пива. Может быть, так они говорили народу что-то типа «Смотрите! Мы такие же, как вы! Пьём с вами наравне!». А может быть просто любили выпить. Виктор никогда об этом не спрашивал, ведь выпивка была бесплатной. Партия кормит. Ну, в данном случае поит, но это не главное. -Конечно, Вить. Собирай народ! Сейчас найдём хороший бар и отлично отдохнём. У нас впереди ещё очень много работы, так что почему бы не расслабиться, пока есть возможность. - Фёдор Алексеевич подозвал помощника, чтобы свериться с планом на следующие города. У кандидатов в президенты очень сложная жизнь. Особенно раздражало выступать перед публикой с почти одними и теми же речами. Народ хоть и читал газеты, правильную литературу - но он был настолько глуп, что приходилось всё объяснять на пальцах, чтобы всем было понятно, за кого всё-таки нужно отдать свой голос. Еще в школе Фёдор старался выделиться из толпы и показаться лучше всех. Он всегда руководил людьми. С начальных классов Червонского ставили на роль старосты. Затем в институте он был членом студенческого совета. И, наконец, отучившись по специальности, он устроился на завод, поднявшись по карьерной лестнице до директора. И вот, добравшись до ближайшего бара, они как обычно заказали себе по пинте пива и уселись обсуждать дела насущные, такие как финансирование, выборы, да и про кандидатов тоже не забыли … -Этот долбанный Милорад Якобцев - вообще что-то с чем-то! Мало того, что он ультралиберал, так еще и детей лапает, по любому! Это что за ужас? Кто вообще пустил его на выборы, и какая мразь будет за него голосовать?! - Узколобов как обычно принижал других кандидатов перед своими друзьями. Не понимает человек, что лучше в баре такое не обсуждать… - Е! Колеге комунисти. Шта кажете о нашем Милораду? То је злато, а не човек. Или имате нешто против њега? - Большой бугай южной внешности подошёл к Узколобову. Лицо его было раскалено докрасна, что намекало на тяжелый разговор. -Да, есть кое-что против его идей. Ты, чёртов капиталист, не понимаешь, что он приведёт Кириллию к падению? Только плановая экономика поможет Кириллии подняться с колен, особенно в такие напряжённые времена! А те реформы, что продвигает этот идиот – полное говно! Там же даже ребёнку понятно, что это закабаление людей в рабство капитализма! - Видимо, Узколобов решил до конца идти на самоубийство. Хотя, он понимал, что друзья, и, конечно же, охрана, встанут на его защиту. Но, тем не менее - лучше было бы сгладить углы. -Да, добро? А ви оно што предлажете, социјалисти? Само ћете распасти Кирилију и моју родну крајну за "светску револуцију". Ви не знате шта стварате! - грозный человек не унимался. Сорвы, как и Русены идут до конца. Это их всегда объединяло. Однако, сейчас это не имело значения, ведь они находились по разные стороны “баррикад”. - Граждане, давайте не будем ссориться. Всё решится на выборах. Мил человек, как зовут вас? - вмешался в разбирательства Стальной, переключившись на свой родной язык. Охрана, наблюдавшая за конфликтом, уже хотела подойти и вмешаться, но Илья остановил их и решил пойти на мировую. -Бежан мое имя. Я просто не понимаю вас, почему вы так яро навязываете свою позицию там, где вас об этом не спрашивают? Я не разбрасывался оскорблениями в вашу сторону, хоть я и ненавижу коммунистов. Но все же - пересмотрите свои действия и связи с общественностью в целом. В противном случае у вас не останется избирателей. - Большой парень осознав, что они земляки быстро успокоился, но продолжал отстаивать свою позицию. Человек просто не хотел сдаваться без боя. -Прошу прощения, Бежан. Мой друг просто очень сильно опьянел и пытается привлечь к своей персоне внимание - злобно смотря на провинившегося Узколобова с намёком на серьёзный разговор по окончании этого диалога, он вскоре отвлекается от него, и переключил внимание на Бежана - Я Илья. Позволь я угощу тебя стаканом пива в знак примирения? - Бежан пожал Илье руку. Стальной не хотел драться, тем более со своим земляком. Их взрастила одна земля, у них одна кровь. А Илья будет его бить только за то, что он не коммунист? Вздор. -Приятно познакомиться, Илья. Давай, от стаканчика пива я уж точно не откажусь - уже спокойно ответил Бежан - Ты откуда кстати будешь, друг? - спросил он уже с улыбкой на лице. -Я с Севнеца, учился в церковно-приходской школе. Мама пишет, что на родине сейчас очень хорошо. Уже собирают яблоки, представляешь? Жаль, что мы с тобой далеко оттуда… - Илья погрузился в воспоминания. Как он гулял утром в поле, где каждый колосок пшеницы был покрыт росой. Как он маленький собирал яблоки вместе с мамой и отцом. Так хотелось всё бросить и вернуться обратно. Даже дела партии казались уже не такими важными, как родной уголок. -Ох, Севнец… бывал там пару раз проездом, но видел как там прекрасно. Я родом с Баницы, потом перебрался в Витер. Во всем крае уже собирают урожай! Год будет хорошим, это точно! Слушай, ты приезжай к нам. Выпьем, поговорим с тобой. Семью привози, будем рады вас видеть! Вот адрес, если что - пиши! - Бежан достал из пальто небольшой лист бумаги и написал на нём свой адрес. Сорвы всегда славились своим гостеприимством. Особенно, когда пришла Русенская армия отбивать их страну от ляхов ещё в семнадцатом веке. Те встречали их с цветами и постоянно приглашали солдат за стол. А после создания Кириллийской Федерации и парламента Сорвы зажили счастливо как никогда. Их наконец-то не пытались ущемить ни губичи, ни ляхи. -Спасибо, друг! Я обязательно приеду! А пока - ещё раз прошу прощения за моего друга. Нам уже пора идти, но, я постараюсь приехать к вам после выборов. До встречи! - Они пожали руки, и партийцы, допив своё пиво, вышли из бара. С прошествием времени Стальной очень сильно изменился. Да, что раньше, что сейчас он - огромный шкаф, размером два на два метра, имеет огромную силу и всё так же падок на алкоголь. Но со временем он приобрёл немало принципов. Теперь он старался применять свою силу только в крайнем случае. С оппонентом всегда можно договориться, а вот со смертью, увы, нет. После перепалки они удалились из бара, дабы Узколобов ещё что-нибудь не вытворил. Илье пришлось отчитывать его всю дорогу, пока Василий шёл и краснел от стыда. В Златом же к тому моменту наступил вечер. Город не зря так назвали. Над песчаным пляжем на берегу Симонского залива заходило солнце, а песок отливал его лучи и становился будто бы покрытым крошкой золота. Был бы фотоаппарат - Виктор сфотографировал бы своих друзей на фоне такого прекрасного пейзажа. Но, к сожалению, фотоаппараты стоили неадекватно дорого, да и плёнка не передала бы всей красоты, что видели его глаза. Ещё очень хотелось искупаться в тёплой воде. После кружки пива в нём проснулся дух авантюризма. Однако на это не было никакого времени. Поезд уже прибыл на путь, и друзья с комфортом расположились в двух уютных купе. Мало кого из них смущало, что они, вроде бы борцы за благо народа, но едут в люксовом купе, пока пролетарии ютятся в плацкарте. Но зато, в вагоне-ресторане подавали вкуснейший ужин! А ещё здесь было собственное радио, вот так! Во время ужина лишь один Козлодоев не участвовал в бурном обсуждении дел. Он действительно думал о народе, пока Червонский беспокоился только о предстоящих выборах. А его друзья думали, министрами каких дел они станут. Он не был таким… Меркантильным. Он всегда будет биться за благо народа. И в этот прекрасный момент он решил всё-таки узнать у Червонского, почему же всё именно так? -Фёдор Алексеевич. Можно вопрос? - с ноткой неуверенности произнёс Виктор. Он не хотел, чтобы Червонский разочаровался в нём, но непонимание и даже толика гнева не давала ему спокойно трапезничать. -Да, Вить. Что такое? Тоже хочешь узнать, каким министром будешь? Ха-ха-ха. Ты конечно же будешь отвечать за пропаганду - у меня есть парочка воистину революционных идей. Радио, газеты, любая типография под контролем государства - это же песня! - Фёдору было не особо интересно обсуждать это. Голова его была забита мыслями под завязку. А обсуждать какие-то там должности для него имело мало значения. -Я не об этом. Вы видите, как всё обстоит? Мы сейчас пируем в вагоне-ресторане, кушаем Бурбские булки, запивая это Бирмингольским вином, пока пролетариат едет в отдельных вагонах без нормальных туалетов и раковин. Насколько я знаю, у них даже отдельных купе нет, и все нюхают запахи носков друг друга! Что это такое? Почему вы сидите здесь, обсуждаете, что будете делать после выборов, если народ не видит, что мы с ними? Что мы такие же, как они? Почему так, нахуй? -Ты на кого хвост поднимаешь? Забыл, кто здесь главный?! Или же ты на моё место хочешь, Козлодоев. Ты даже не сможешь понять, через что мне пришлось пройти, чтобы достичь всего этого! Сколько работы и сил было вложено, чтобы иметь всё это. Ты же знаешь, что даже объявить о том, что ты идёшь в президенты, стоит баснословных денег. Откуда у меня эти деньги? Я их лично зарабатывал все эти тридцать лет! Я работал, блять! Вот как ты думаешь, почему пролетарии нищенствуют? Они просто не умеют нормально зарабатывать! Знаешь, что в голове происходит у народа? Не знаешь. А я вот знаю! Они хотят только жрать, спать и срать! Больше они ничего не требуют от этой жизни! Им бы лишь участок побольше, квартиру подороже да зарплату такую, чтобы была как у генерала армии, только потому что они такие красивые. Ты не знаешь, как справляться с народом. Что следует сказать, чтобы они поняли, что ты свой. Им глубоко насрать, во что ты одет, на чём ездишь и какое вино ты пьёшь. Если ты говоришь то, что народу нравится - то ты их любимчик. А если нет - ну тогда уж простите, ты – тупорылый выскочка. Поэтому, будь так добр, запомни раз и навсегда - я лучше знаю что и как делать. Я долгое время анализировал, наблюдал за всем и делал выводы, которые по итогу оказались верны. Поэтому, друг мой дорогой, если ты хочешь что-то изменить, то начни сначала с себя, а уже потом всё остальное - Червонский продолжил трапезу как ни в чём не бывало, но вот высказанное им настолько обескуражило Виктора, что он и слова не смог проронить и просто уставился на Фёдора. -Буржуазная мразь… - сказав это, он удалился в купе и уставился в окно, размышляя о своих дальнейших действиях. Виктор затаил обиду на Фёдора, ибо тот всем своим видом дал понять, что судьба простых граждан Федерации его волнует едва ли не в последнюю очередь. Он всего лишь хотел стать президентом и обогатиться. Лживый, жалкий, кусок дерьма! Виктор был обязан что-то сделать с ним до того, как он доберётся до власти. Козлодоев был просто обязан, но только как… Партийцы трапезничали почти в полной тишине. Были слышны только новости и анекдоты из радио в вагоне. Несмотря на кое-где пробивающиеся потуги в хороший юмор, большая их часть заставляла не то чтобы рассмеяться, а скорее задаться вопросом о компетентности автора. Фёдор думал о своей речи в Истиресте, какие он будет проводить манипуляции, как он подтолкнёт население к единственному правильному выбору. Поезд проезжал маленькие деревушки. Из окна можно было наблюдать прекрасный пейзаж везертонских земель. Холмы, восхитительной красоты смешанные леса, реки, текущие друг в друга, что постепенно сменяютеся ручейками и маленькими озёрами. Вся эта природная красота соседствовала с усадьбами, полями пшеницы и мелкими городами. Плодородный край, богатый чернозёмом и такой прекрасный. Однако пора и честь знать. Нужно было выспаться перед завтрашним выступлением в огромном, по меркам ранее посещенных городов, Истиресте. Все отправились по своим койкам и уснули крепким сном. И вот, поезд наконец-то прибыл в столицу Республики Везертония ранним утром, где их встретили. Видимо, местное отделение КРКСП решило проявить гостеприимство и выслать кого-то, чтобы сопроводить кандидата и его свиту. -Господа, добро пожаловать в Истирест! Столица Везертонии и один из самых древних городов Кириллии! Садитесь в мотокареты, мы отвезём вас до отеля. Удивительная обходительность от местных! До этого им самим приходилось подбирать нужные отели, ходить по городу и так далее, а тут такое приятное отношение. По сравнению с другими городами это место уже оказалось самым дружелюбным. По дороге до отеля партийцы созерцали виды Истиреста. Древние соборы, не менее старые, но ухоженные особняки, дворцы и остальные достопримечательности. Очень приятное и уютное место для жизни. Красота тут соседствовала с практичностью. Было видно, что людям нравится здесь жить. Правда, очень мало вывесок на везертонском. Всё везде на русенском, кроме семейных бизнесов. На самом деле, понятно почему так. Русенский - государственный язык Кириллии. Однако, это государство же в первую очередь - Федерация, а, значит, другие языки тоже вроде как поддерживались государством. Пускай и только на бумаге. Да и вообще, народам надо дать больше прав! Козлодоев, думая об этом, осознал, что среди левых - он, получается, самый левый. Это хорошо или плохо? Пока что никто не знает... Фёдор сам был с Умура, что находится недалеко от Истиреста. Он всегда выделял важность автономии для народов Кириллии. Чтобы люди не забывали свой язык и свою культуру. Правительство проводит ряд мер, чтобы укрепить государство и создать “Кириллийскую нацию”. Получалось, впрочем, из рук вон плохо. В Везертонии были сильные протесты по этому поводу. А про ляхов вообще лучше не говорить - в Ляхтии был случай, когда застрелили местного про-русенского партийного деятеля. Очень сложная обстановка наблюдается в стране на данный момент. -Господа, вот и отель! Soarele strălucește - или же с везертонского - отель “Солнечный блеск”. Самый лучший в городе, между прочим. Для таких гостей, как вы - всё включено! - приятный низкий голос, дорогой костюм. Элита коммунистической партии, не иначе. Откуда у партии деньги на всё это? Кроме Фёдора Алексеевича и его небольшой свиты об этом не знал никто. Они вышли из мотокарет, и наконец-то эти хорошо одетые мужчины вспомнили и про остальные манеры. -Господа! Мы забыли представиться вам. Меня зовут Пётр Иванович Головин. Можно и по-крестьянски - Петя, ха-ха-ха. А это мой друг Алексей Николаевич Крупский. -Добрый день, господа – продолжил Алексей - Можете звать просто Лёша. Партия подготовила для вас всё необходимое. И… да, вот ключи от ваших номеров. Как что-то понадобится - на этаже будет ждать вас горничная. Предлагают разные услуги. От еды и напитков до… ну, вы понимаете, о чём я - с ухмылкой закончил он. -Спасибо, милейшие! Что же, мы тогда пойдём отдыхать. Коллеги, марш по койкам! - Скомандовал Червонский. От такого приказа все остались только рады. Поднявшись в свой номер, Козлодоев обалдел от интерьера. Комната была размером с их квартиру в Београде! Тут было всё, что только можно пожелать. Алкоголь, книги, сигары. Около кровати стоял даже небольшой телефон, что было огромной редкостью даже для Ладия – стоимость одного такого аппарата равнялась примерно месячной зарплате рабочего завода. -Интересно, сколько это всё стоит… ну, раз представилась возможность, то полежу на такой царской кровати хоть раз! - воодушевлённо сказал он. Раздевшись, Виктор запрыгнул на кровать и наконец-то вытянулся. Господи, она была такая мягкая, такая удобная, что в ней можно было спать хоть всю жизнь. И вот, укрывшись одеялом Виктора всё-таки сморило, и он заснул. Проснувшись от стука в дверь, он приоткрыл глаза и взглянул на свои часы. До выступления Фёдора оставалось достаточно много времени. Поэтому он, натянув штаны, пошёл открывать дверь. -Ох, что там приключилось? - Виктор вроде бы и выспался, но полежать минут десять после подъема – святое дело. Ну, или сразу пару часов, чтобы полностью прийти в себя. Но, голос гостя прервал его размышления о прекрасном. Открывая дверь, он увидел дуэт хорошо одетых, но слабо знакомых с правилами приличия людей. -Виктор Владимирович! Прошу прощения, что прерываем ваш сон, однако у нас есть к вам приятное предложение. И боюсь, от него будет трудно отказаться, хе-хе. - Смешок Петра Ивановича был очень зловещим, и это не понравилось Виктору. -Не возражаете, если мы войдём? - Алексей довольно в настойчивой ноте намекнул, что такие вещи за порогом не обсуждают. -Ах, да, проходите, господа! Может быть, выпьем? - Виктор не особо хотел быть участником каких-то событий, особенно в преддверии выборов. Но, он чувствовал некую опасность от этих людей. Поэтому решил не усугублять своё положение. -О, в вашем номере должен быть мой любимый виски. Я налью, не переживайте. Лёш, ты будешь что-то? - они буднично общались, хозяйничали в его номере, буквально не замечая присутствия Виктора. Со стороны Витя выглядел как маленький котёнок, который не понимает ничего, что происходит вокруг. -Да. Петь, налей вина мне. Я пока найду нам стулья. А вы, Виктор Владимирович, садитесь за стол, пожалуйста. Завершив приготовления, и даже налив Виктору виски с закуской в виде… корнишонов? Как-то странно для виски… Троица выпила свои напитки и закусила. Виктору очень понравился виски с корнишонами. А парни знали, как удивить! Но… не суть. Они наконец-то перешли к делу. -Виктор Владимирович, мы знаем, что вы правая рука Червонского. У нас для вас есть задание, правда это должно остаться между нами. Вознаграждение за выполнение - пять тысяч рублей. Вам нужно просто подать ему напиток перед выступлением. Мы будем наблюдать за всем. Ну и думается мне, что Фёдору Алексеевичу захотелось бы выпить чего-нибудь холодненького в такую прекрасную погоду! - Головин говорил какие-то странные вещи. За то, чтобы просто дать напиток Фёдору предлагают пять тысяч? Да в такое и ребёнок бы не поверил! -Вы хотите отравить Фёдора? Скажите честно! - Козлодоев естественно всё понял, он ведь не идиот. Тот, конечно, когда-то желал Червонскому смерти, но, видимо, Бог, или же Дьявол, всё таки дал Виктору возможность воплотить мысль в реальность. Дело дрянь… -Говорите тише, або нам придётся применить другие меры к соглашению - Разговор между ними становился всё паршивее и паршивее. -Господа - перейдя на шёпот, задал вопрос Виктор - зачем вам его убивать? Он ничего плохого не сделал, никому не должен ведь! -А вот это уже не твоё собачье дело. Если не выполнишь - убьём его и тебя до кучи как свидетеля. А семья твоя… Лучше не знать, что с ней произойдёт. Они же до сих пор живут в Београде по улице Мартовской? Мы всё знаем о тебе. Поэтому - лучше не спорь с нами, товарищ. - Выражение лиц у мужчин было очень зловещим. Виктор всё понял, у него банально не было выбора. А взятка в пять тысяч за содействие - это просто подачка. Сговор, он убивает Фёдора по заказу, это минимум 25 лет в отдаленном северном курорте. Как Витя вообще попал в такой круговорот? Почему именно он, а не какой-нибудь там Стальной? Он бы хоть что-то сделал этим предателям. Хотя, неизвестно, есть ли у них оружие… -Откуда вы знаете про мою семью? Вы, сволочи! Я не буду его убивать! И вам, тварям не позволю! - Виктор взял себя в руки. Наконец-то он собрался с силами и выпалил всё, что думает. Он не позволит никому лишить жизни человека, что заменял ему отца все эти 11 лет! -Опа, так вот как мы заговорили… - Головин достал из кармана пиджака пистолет Шумского, снял его с предохранителя и взвёл курок. - А теперь как запоешь, паскуда? Ты здесь ничего не решаешь. А вот мы – очень даже. Либо ты соглашаешься, либо прямо сейчас мы действуем по вышеизложенному плану. Я могу в красках расписать, что мы сделаем с твоим отцом, и как будем жахать твою курву матку. Она никуда не убежит, уж поверь! -Головин морально убил Виктора. Ему ничего не оставалось, кроме как согласиться на их предложение. Ему дороги как семья, так и Червонский. Но выяснилось, что в жизни всегда приходится чем-то жертвовать... -Ладно… ладно! Я согласен! Просто, пожалуйста, не троньте мою семью! - Ужас и отчаяние - это всё, что было на данный момент у Виктора. Иллюзия выбора – прямо как по заветам Червонского. -Как же хорошо, что мы договорились! - Головин поставил пистолет на предохранитель, и засунул его обратно в карман, а Крупский продолжил. - Простите моего товарища, он немного перегнул палку! Деньги выдадим вам после выполнения, а составляющие к напитку вам передадут отдельно. Мы найдём вас. Всего доброго и удачи, Виктор Владимирович! – Крупский и Головин удалились, оставив Витю гнить в своих мыслях. Теперь, можно считать, что он стал их заложником. К нему только после их ухода пришла одна интересная мысль... а ведь он даже не знал, кто эти парни! Откуда они вообще? Они же просто приехали, и, даже не сказав, как их зовут, доставили в отель. Федеральный Комитет Внутренней Безопасности? Конкурирующая партия? Коллекторы? Господи, кто эти люди… Козлодоев сидел, в мягко говоря, шокированном состоянии. Он не понимал, сколько времени прошло с того момента, как мужчины удалились. Он просто обхватил голову руками и сидел на полу. Ему хотелось лишь одного - выпить. Но как же он тогда сможет с ясной головой сделать всё, что от него требовалось? В дверь постучали 8 раз. -Кто там? - Спросил Козлодоев -Паук! Ха-ха-ха. Это Вася, открой! - Василий был в приподнятом настроении. Видимо, они с Ильёй уже успели помириться. -Слушай, Вась… давай потом? Я сейчас спать очень сильно хочу. - Виктору совершенно не хотелось, чтобы кто-то видел его в таком состоянии. Все же догадаются обо всём. Лучше уж смахнуть на усталость. -Вик, это важно. Правда, открой, пожалуйста! - Василию, видимо, в детстве не сказали, что есть такое слово в русенском, как “нет”. Поэтому он настырно продолжал донимать Виктора. -Вась, я тебе ещё раз повторяю - я хочу спать, давай потом. - Виктор уже совсем охренел от такого, и чуть ли не на крик перешёл. Дайте человеку побыть одному, в конце то концов! -Ну ты и дурень. Пошёл ты! - Василий, похоже, и вправду хотел сказать что-то важное. Но, к сожалению, не очень вовремя. Что-же, до выступления осталось только 2 часа. Надо успеть подготовиться, одеться и выходить… но для начала - он всё таки выпьет. Интересно, где и как ему предстоит сделать это… Партийцы собрались в фойе, ожидая Крупского и Головина. И решили провести ожидание с пользой. Червонский уже давным-давно составил план выступления, но решил ещё раз свериться с ним. А остальные просто болтали о всяком. И вот, за ними приехали две чёрных мотокареты Алексея и Петра. -Господа! Прошу на борт, у вас важная работа на сегодня! Господин Червонский, прекрасно выглядите! - А Головин преуспел в лицемерии и анилингусе. А ведь в правительстве таких жополизов будет ещё больше… как же Фёдору Алексеевичу не плевать на это? Так! Хватит! Зачем заставлять себя о нём думать? Он ведь скоро умрёт, а Козлодоев, как самый старший займёт его место. Это ведь то чего он всегда хотел! Разве нет? -Виктор Владимирович, прошу на борт. Я уверен, что господин Червонский сегодня отлично выступит! - Ах ты Крупский, подлиза и душегуб! Вот зачем такое говорить? Виктору и без вас плохо, так вы ещё и смеётесь над этим? Гады… Дорога была недолгой. Площадь Семайбуна уже была забита людьми под завязку. Все они надеялись, что Фёдор Алексеевич подарит им надежду и веру в завтрашний день. Они надеялись на свободу. Но свободы не было в расписании. Мы останавливаемся на конечной. Червонский сидел в гримерке, ещё раз перечитывая свою речь. Виктор посмотрел на него в последний раз, перед тем, как охранник подозвал его к себе. Козлодоев подошёл к нему, и тот шёпотом сказал - Виктор, вас ждут вон там. Выйдя из палатки, там он встретил слишком тепло одетого мужчину, который передал ему небольшой флакон какого-то порошка. -Сейчас или никогда. - мужчина поправил шляпу и удалился с места будущего преступления, пряча лицо в полях шляпы Флакон, переданный Виктору, был вообще без всяких опознавательных знаков. Интересно, как он должен был прятать улики, после того, как он сделает это… Он вернулся в палатку и налил в графин два стакана воды, в один добавив содержимое пакетика. Пришла пора… Виктор не хотел этого делать, но он так боялся за свою семью. Его просто запугали. -Фёдор Алексеевич, воды? -Ох, спасибо Витенька! Горло сушит – не могу, выпил целую бутылку виски за сегодня, и ещё немного не отпустило. Слушай, я хотел с тобой поговорить. Ты прости меня за то, что наорал тогда в вагоне. Столько стресса от этих выборов, это ужас. Я был не совсем прав тогда. Мои взгляды несколько консервативны по этому поводу. А ты… ты более либеральный человек. И думаю, что ты будешь моим вице-президентом. Мне будет нужна помощь в законах, да и просто в работе. А ты, как мой верный помощник уже почти 7 лет, справишься с этим. Я в этом даже не сомневаюсь! Слушай, у тебя ведь скоро день рождения? Я хотел сделать тебе подарок, но, к сожалению после выборов скорее всего будет немного не до этого. Поэтому, я передал подарок твоей матери. Заберёшь его, как будешь там, ладно? Это правда много значит для меня. -Фёдор Алексеевич… Не стоило так тратиться - посмотрев на часы он неожиданно понял, что Червонский должен был уже выступать- А… Фёдор! Вам нужно идти! -О! Спасибо, Вить! Глотну только перед уходом - он подносит ко рту стакан и выпивает его залпом, и вышел из палатки. Виктор смотрит ему вслед, пытаясь сдержать слёзы. Он только что убил человека. Он только что расправился со своим кумиром - человеком, заменившим ему на эти 11 лет отца. Внезапно, он вышел из оторопи и погнался за Фёдором. Выбежав из палатки, Витя хотел было окликнуть главу партии, однако всё было в порядке - Фёдор не казался умирающим, и лишь прокашлялся и начал выступать. -Товарищи! Я так рад видеть вас всех сегодня на этой прекрасной площади! Из всех городов, где я был в этом туре, именно Истирест выделился своим дружелюбием и открытостью новому! Товарищи! Я благодарю вас за столь радушный приём, и когда я приду к власти, я не оставлю вас обездоленными! Вместе мы пойдём к новому коммунистическому будущему! Ура, товари… - Голос его задрожал, он держался за сердце и склонился на одно колено. Тогда он поднял взгляд на Козлодоева. В его глазах читалось непонимание, печаль и смирение. Он всё прекрасно понял. Но даже последнее слово он сказать не смог. Червонскому подступил ком к горлу, и тот смог выдавить из себя только слабый хрип. Фёдор Алексеевич просто упал навзничь и более не подавал признаков жизни. Козлодоев подбежал к нему в слезах, пока толпа молчала и пыталась понять, что же вообще происходит. Виктор тряс его за плечи, пытался делать искусственное дыхание. Но всё было тщетно. Сердце остановилось... Врачи с охраной оттеснили Виктора, и он просто стоял и смотрел, как врачи пытаются привести Фёдора в чувство. Но, к сожалению, он не выдержал и зарыдал, не замечая, что друзья бегут к нему со всех ног. -Что случилось? Господи! Фёдор! Какой ужас… - Стальной с остальными не могли поверить в случившееся. Василий пытался успокоить Козлодоева, но куда там… Для них всех этот день навсегда останется в памяти и жизнь их никогда не будет прежней. Со смертью Фёдора Алексеевича судьба Иерихона разительно поменялась. Люди сами создают проклятый мир, в котором хотят жить.