Фиктивный брак

Джинни Уизли сидела напротив родителей и читала на их лицах ужас, смешанный с отвращением. Рядом с ней, напряженно сцепив руки, сидел Драко Малфой, на его лице читалось то же выражение. Ей же было просто смешно. Наконец за последние два года ей смешно в этом доме. Уголки губ дрогнули, грозясь растянуться в улыбке, но Джинни подавила смешок, спрятав его за чашкой с чаем. — Ну же, мам, пап, это не так уж и страшно, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал серьезно, — Драко хотел с вами познакомится, в неофициальной обстановке. Малфой рядом дернулся, словно от удара током, от приторно-сладкого тона, которым Джинни произнесла его имя. Девушка сосчитала про себя до десяти, чтобы не расхохотаться. Молли Уизли поджала губы, ее взгляд метался между Джинни и Малфоем, словно она ожидала, что тот вот-вот выхватит волшебную палочку и начнет крушить все вокруг. Артур, напротив, выглядел скорее озадаченным, чем испуганным. — Но… Малфой? У нас дома? — пробормотал Артур, теребя воротник рубашки, — Это все как-то… неожиданно. Мы ожидали тебя одну… Малфой, казалось, изо всех сил старался сохранять спокойствие, но нервно подрагивающая нога выдавала его с головой. Джинни ласково улыбнулась и положила ладонь ему на колено. Малфой застыл, словно громом пораженный, и покосился на нее со странным выражением на лице. Молли, не выдержав напряжения, захлебнулась чаем, а Артур, казалось, витал где-то очень далеко, погруженный в свои мысли. — Мистер Уизли, я уверяю вас, у меня нет никаких злых намерений, — произнес он, с трудом скрывая сарказм в голосе, — нам с Джинни нужно кое-что вам объявить. — Да, это очень серьезно, — добавила Джинни, бросив на Малфоя озорной взгляд. Ей нравилось наблюдать за реакцией родителей, это было куда интереснее, чем она себе представляла. В воздухе повисла напряженная тишина. Джинни знала, что ее родителям понадобится время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Наконец Драко взял её за руку и пристально посмотрев чете Уизли в глаза, очень искренне произнёс: — Мистер и миссис Уизли, мы с Джинни решили наконец-то пожениться и просим у вас благословенья. — Бум! — зачем-то добавила Джинни. Мать тут же бросила на неё гневный взгляд, нисколько не поверив в происходящее. Да, она слишком хорошо знала свою дочь. Джинни вскинула подбородок, нисколько не собираясь отступать и уступать, а только сильнее сжала тёплую руку Малфоя. — Пожениться? — голос Молли Уизли взвился на октаву выше, в нем смешались недоверие и возмущение, — ты с ума сошла, Джинни! Артур, сидевший рядом с Молли поднялся и сложил руки на груди, при этом нахмурив брови. На его лице отразилось то же недоумение, что и у жены. — Джинни, дорогая, — начал он осторожно, — ты уверена? Ты ведь знаешь… — Да, пап, я уверена! — перебила Джинни, в ее голосе звенела непоколебимая решимость, — впервые в жизни я действительно уверенна в своих действиях и своём будущем. Малфой переводил взгляд с четы Уизли на Джинни, его рука похолодела. Что ж, никто не ожидал, что родители с радостью согласятся и не будет никаких вопросов. На самом деле девушка боялась того, что будет дальше. — Мистер и миссис Уизли, — наконец произнес «жених», стараясь, чтобы его голос звучал уверенно и уважительно, — я понимаю ваши сомнения. Но поверьте, я люблю Джинни всем сердцем. И все четыре года, я мечтал о том, чтобы жениться на ней. Джинни прикусила губу, так как слова «жениха» её вдруг рассмешили. Она прикрыла глаза и снова сосчитала до десяти. Выдохнула и выпрямилась, посмотрев на мать. Молли, не сводя с Малфоя подозрительного взгляда, повернулась к дочери. — Джинни, — произнесла она, — нам нужно поговорить. Внутри все похолодело. Тяжелый разговор с матерью все-таки состоится, и без жертв явно не обойдется. Джинни косо посмотрела на Малфоя — тот сидел бледный, как полотно, — и поднялась, послушно следуя за матерью. Они вышли из гостиной и направились в ее маленькую комнатку. Боже, как же в этом доме стало тихо, с ужасом подумала Джинни. Раньше здесь всегда было шумно: море голосов, шутки, нескончаемый смех. В этом доме царил уют, а сейчас — упадок и уныние. А женщина, что шла перед ней, — Молли Уизли, — всегда была строгой, но хорошей матерью. Понимающей и сострадающей, глубоко любящей своих детей. Что же с ними со всеми произошло? Как они могли до такого докатиться? Этот вопрос терзал Джинни, сжимал сердце ледяной рукой. — Знаешь, я сначала не поверила в те сплетни, что пишет «Пророк», — начала разговор мама, — ну, знаешь, тот где рассказывалась о вашей с Малфоем глубокой любви ещё со школы. Думала, что это очередная статья ни о чём. Но вот ты приходишь в этот дом с ним под руку и что-то говоришь нам о любви. Объяснись! Джинни вздрогнула и сжала кулаки. Рассказать правду она не могла. Но с другой стороны это её мама, родной человек которому по идее можно всё рассказать и она поддержит… — А как же Гарри? Ты его разлюбила? Готова отпустить? Я не думала, что ты такая ветреная! — Что? — Ты изменяла Гарри с Малфоем? Поэтому он бросил тебя и женился на преданной Гермионе? Джинни с ужасом на неё уставилась. Вот как она всё поняла? — При чём здесь измена? При чем тут Гарри? И уж тем более каким боком Гермиона? С каждым словом её голос всё повышался и повышался, о черт, она начинала закипать! — Как это при чем? Я всегда выгораживала тебя перед знакомыми и родственниками, говорила, что ты не виновата. А оказалось всё наоборот! Это Гарри нужно было поддерживать, а тебе дать хорошего ремня! — Прекрати! — закричала Джинни и тут же об это пожалела. Молли ударила её по щеке, голова девушки мотнулась и все звуки стихли. В голове было пусто, внутри противно. Гарри… Она до сих пор любила его и вряд ли когда-нибудь сможет разлюбить. Мир вокруг Джинни раскололся. Острая боль от удара смешалась с горечью обиды и отчаяния. — Ты никогда меня не понимала, — прошептала она, голос сорвался на хрип. Но что удивительно, глаза оставались сухими. Слёз не было. Молли, тяжело дыша, стояла над ней, ее лицо было искажено гневом. — Ты опозорила нашу семью! — прошипела она, — с Малфоем! Как ты могла?! Джинни подняла на мать полные боли глаза. — Я люблю его… — пробормотала она, но слова прозвучали неуверенно, словно чужие. — Любовь?! — Молли фыркнула и покачала головой, — о, нет, это не любовь, дорогая. Ты просто пытаешься досадить нам, сделать всё назло! Джинни сжала кулаки, ногти больно впились в ладони. Внутри все кипело от обиды и возмущения. Да, возможно, ее решение было импульсивным, возможно, она не до конца разобралась в своих действиях. Но она не заслуживала такого унижения. Мысли лихорадочно метались в голове. Гарри… его образ всплыл перед глазами, такой живой, такой реальный. Боль от его отказа, от его выбора, до сих пор саднила сердце. — Нет, это ты ошибаешься, — проговорила Джинни, голос ее звучал твердо. — Я хочу быть счастливой и он может это сделать для меня. Но сама себе она не верила. Счастье казалось таким далеким, таким недостижимым. Вся это история с Малфоями, лишь отчаянная попытка убежать от боли, от пустоты, от любви к Гарри, которой не суждено было сбыться. — Счастливой? Это с Малфоем? Не знала, что ты ещё и алчная лицемерка. Сквозь острую боль обиды, к ней пришло прозрение. Она видела перед собой не родную, любящую мать, а разгневанную, чужую женщину. Сейчас глядя на неё сверху, Джинни отметила морщины, которые раньше казались милыми «гусиными лапками», теперь выглядели как глубокие трещины на постаревшем лице. Тонкие губы, так часто сжимавшиеся в теплой улыбке, сейчас были искривлены жестокой гримасой. А глаза… глаза, которые всегда излучали доброту и любовь, теперь метали молнии, обжигая Джинни ледяным холодом. Где была та мама, которая успокаивала ее после кошмаров из-за дневника Реддла? Где та мама которая радовалась ее успехам и поддерживала в трудную минуту? Куда исчезла та легкая, задорная улыбка, за которой скрывалась неиссякаемая жизненная сила? В горле у Джинни поднялся комок, дышать стало трудно. Она чувствовала себя пойманной в ловушку, загнанной в угол. Ей хотелось кричать, защищаться, но слова застревали в горле, не в силах пробиться сквозь стену непонимания и гнева. — А ты не считаешь себя такой? Не ты ли хотела иметь Гарри в семье, как трофей, чтобы хвастаться друзьям и родственникам? А, мама? А теперь трофей убежал к Грейнджер… Молли будто задохнулась, она открыла рот и тут же его закрыла. В глазах, как в калейдоскопе отразился океан эмоции. Она вскинула руку и Джинни, зажмурившись, сжалась, готовясь к новому удару. Время будто замедлилось, каждый шорох, каждый вздох отдавался в ушах оглушительным грохотом. Но вместо ожидаемой боли она ничего не почувствовала. Только удивленный и немного раздосадованный вздох. Открыв глаза, Джинни увидела перед собой Малфоя. Его лицо было бледным, губы плотно сжаты, а в серых глазах горел холодный огонь. Он держал руку Молли в своей, не давая ей довести удар до конца. — Не стоит этого делать, — процедил он сквозь зубы, его голос был низким и угрожающим. Почему он заступился? Молли, ошеломленная внезапным вмешательством, пыталась вырвать руку, но мужчина крепко её держал. По сравнению с ним, мама была маленькой и хрупкой. В комнате повисла напряженная тишина. Молли, еще несколько секунд буравила Малфоя гневным взглядом, затем, резко выдернув руку, отвернулась. Ее плечи тряслись от едва сдерживаемой ярости. — Молли? — обратился к ней отец. Не естественной походкой, бросая гневные взгляды на будущего родственника, женщина вышла из комнаты. Джинни выдохнула и на дрожащих ногах подошла к кровати и села. Что это было? Почему всё так обернулось? Мама никогда ей такого не говорила. Да, она хотела и мечтала о зяте Поттере и всё время сокрушалась, что Джинни упустила его. Это было не приятно. Но мама никогда не опускалась до рукоприкладства и оскорбления. — Всё в порядке? Джинни кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Она все еще была в шоке от произошедшего. В ее глазах теперь горел не только гнев и обида на мать, но и недоумение, и благодарность Малфою за его защиту. — Вот так знакомство с родителями невесты, да? На удивление, мужчина тактично промолчал и Джинни снова была ему за это благодарна. Девушка поднялась и выпрямилась. — Я хочу уйти отсюда. Пожалуйста. Всю дорогу до её убежища Джинни тошнило все сильнее не только от произошедшего, но и от самой себя. Гнев на мать смешивался с чувством вины за свою резкость, за свои слова. Сердце обливалось кровью при мысли о том, что их когда-то близкие, теплые отношения теперь были разбиты вдребезги. Нет, она конечно, не ожидала, что родители сразу примут её выбор. Она ожидала некую отстранённость и недовольство, но не вот эту волну гнева. Мысли лихорадочно проносились в голове, не давая ей покоя. Зачем она пошла на это? Зачем согласилась выйти замуж за Малфоя? Не обернётся ли эта отчаянная попытка доказать всем, и прежде всего самой себе, что она не одинока, что ее кто-то любит, полным провалом? Но Рон заверил её… Взгляд Джинни упал на кольцо на ее пальце, подарок будущего мужа. Оно казалось ей чужим, холодным, тяжелым. Изумруд так красиво переливался, напоминая цвет любимых глаз. Она вдруг поняла, что не хочет этого брака, не хочет быть с Малфоем, даже на пару лет. Она не хочет участвовать в этом цирке уродов, где главным клоуном будет она сама. Но если откажется, пострадают люди и она в первую очередь. Магический народ Британии этого точно не забудет и станет только хуже. По лестнице Джинни уже бежала зажимая рот рукой. Малфой остался на улице и не пошёл за ней. И снова она была ему благодарна. Опустошив желудок, девушка прислонилась спиной к холодной стене и закрыла глаза. Пару раз ударилась головой о стену и тяжело вздохнула. Слёз снова не было. Внутри будто всё высохло и только гнев выворачивал душу. Алкоголь — вот ее временное спасение, возможность хоть на несколько часов забыть о боли, о гневе, о неразрешимой ситуации, в которой она оказалась. Потанцевать, раствориться в ритме музыки, ощутить себя живой, свободной… хотя бы на время. Джинни быстро привела себя в порядок, схватила сумочку и бросилась прочь из своего убежища. Выскочив из квартиры, она помчалась вниз по лестнице, не дожидаясь лифта. Ноги сами несли ее к «Грязной Нелл» — темному, прокуренному пабу, где собирался самый разношерстный сброд Лондона. Там ее никто не знал, никто не спрашивал о прошлом, никто не осуждал. Там она могла быть собой, или тем, кем хотела казаться в этот момент. Там она могла утопить свою боль в отменном виски и забыться в вихре пьяного безумия. — Здравствуй, Майк, — сказала она и подмигнула знакомому симпатичному бармену, — мне как всегда! Майк сверкнул зелеными глазами и плотоядно улыбнулся. — Джиневра, милая, я уж было подумал, что ты бросила пить, — он театрально прижал руки к груди и закатил глаза, — две недели без тебя показались адом. Девушка засмеялась и погрозила ему пальцем. — Никогда не брошу пить и курить, — заверила она его, — как я могу бросить то, что приносит мне удовольствия? — Ну что ж, начнешь с лёгкого или сразу в омут с головой? — Сразу. Бармен кивнул и отошёл исполнять заказ. Джинни сделала глубокую затяжку, выпуская дым сигареты в полумрак паба. «Грязная Нелл» встретила ее привычной атмосферой: приглушенный свет, запах старого дерева и дешевого алкоголя, тихие разговоры завсегдатаев. Музыка сегодня была на удивление спокойной, мелодичной, словно стараясь успокоить ее растрепанные нервы. Она огляделась, скользя взглядом по немногочисленным посетителям. За одним столиком пара клерков оживленно спорила о чем-то, по всей видимости, связанное с работой. У стойки сидел погруженный в свои мысли байкер, бесцельно помешивая ложечкой в полупустом стакане. В углу несколько модно одетых девушек хихикали над какой-то сплетней. Никто не обращал на Джинни внимания. И это было именно то, что ей сейчас было нужно: анонимность, возможность раствориться в толпе, стать невидимкой. Она знала, что алкоголь — не решение проблемы. Но сейчас ей нужно было хоть какое-то обезболивающее, хоть какое-то забвение. Она хотела утопить в спиртном свои мысли, свои сомнения, свою боль. — Держи, — произнёс бармен и подмигнул, — всё как ты любишь. Джинни послала ему воздушный поцелуй и посмотрела на стакан, а потом осушила его одним быстрым движением. Виски приятно согревало изнутри, притупляя боль и гнев. Мир вокруг казался размытым, звуки доносились словно сквозь толщу воды. Джинни, уже изрядно захмелевшая, почувствовала, как рядом опустился кто-то на стул. Знакомый запах дорогого одеколона ударил в нос, вызывая смешанные чувства: раздражение и любопытства. Не оборачиваясь, она бросила через плечо: — Следишь за мной, Малфой? — Больно надо, — раздался рядом его голос. В нем не было и намека на упрек, только легкая ирония. Печальная улыбка тронула ее губы. Она вдруг вспомнила. — Я не поблагодарила тебя. Спасибо. Он повернулся и кивнул. Вот так просто. Без сарказма и высокомерия, словно хороший знакомый. Впервые за этот вечер она посмотрела на него по-другому. В полумраке паба, скрывающем его аристократическую бледность и надменное выражение лица, он действительно был похож на обычного парня. И это пугало. Бармен, вытирая стойку, с любопытством поглядывал на парочку. — Твой друг? — спросил он, обращаясь к Джинни. Девушка, развеселившись, обняла Малфоя за шею, приблизив свое лицо к его. — Хуже, — громко произнесла она, наслаждаясь эффектом своих слов, — он мой жених. Малфой, застигнутый врасплох, захлебнулся виски, начал кашлять, пытаясь восстановить дыхание. Джинни, изображая заботу, участливо постучала его по спине. — Стесняется, — прошептала она, подмигнув бармену. Майк, бармен, театрально вздохнул и прижал руку к сердцу. — Джиневра, ты разбиваешь мне сердце, — произнес он с таким серьезным видом, что Джинни чуть не поверила ему. Но чертики, весело прыгающие в его глазах, выдавали его с потрохами. Джинни расхохоталась, ее смех был громким и заразительным. Малфой, наконец придя в себя, с укором посмотрел на нее. А потом усмехнулся. В этой шумной, прокуренной атмосфере, в окружении незнакомых людей, они вдруг почувствовали себя немного ближе друг к другу. Все проблемы, ссоры, недопонимания отошли на второй план. Здесь были только они и спокойствие.