***
В следующий раз это произошло около недели спустя. Все они сидели в хлипком старом кафе, где было слишком много места для очень немногих посетителей. Нина рассказывала историю о взрыве, который произвела она и ее друзья в Малом дворце; Уайлен и Джеспер слушали, а Каз казался безразличным, занимаясь бумажной работой. По мере развития сюжета Нина становилась все более и более взволнованной, а Джеспер и Уайлен — увлеченными. Нельзя было отрицать, что актерские способности Нины и ее склонность к драме делали из нее фантастического рассказчика. — Бум! — крикнула Нина, ее голос поднялся до визга, а руки взметнулись, изображая большой взрыв. Почти сразу же Уайлен отшатнулся назад так сильно, что сломал спинку скрипучего ветхого стула и упал с него. Джеспер, конечно, сразу вскочил и помог ему подняться. — Ты в порядке, Уай? — спросил Джеспер, проверяя его на наличие повреждений. Уайлен закатил глаза. — Все прекрасно, Джес, — сказал он и поморщился, когда Джеспер мягко надавил пальцем на затылок. К счастью, кафе было почти пустым, и хотя все повернулись на крик Нины, сейчас Уайлен чувствовал, что они вернулись к своим делам. — Святые, у тебя кровь, — воскликнул Джеспер, отведя немного влажный палец. — Иди сюда, — сказала Нина, а Уайлен вынужденно сел рядом с ней. Джеспер заметил, что он вздрогнул еще раз, когда она коснулась его лица, чтобы повернуть голову. Также он заметил беспокойство, вспыхнувшее на лице Нины, когда тот это сделал. — Это несерьезная рана, — сообщила им Нина, пока ее силы зашивали поврежденную кожу. — И все же мне очень жаль, Уайлен. Уайлен улыбнулся и немного опустил голову, прежде чем вспомнил, что должен сидеть смирно, пока Нина не закончит его исцелять. — Все хорошо; думаю, я просто удивился. Нина улыбнулась: — Готово, теперь ты можешь вернуться к своему обожаемому парню. Поблагодарив ее, Уайлен поднялся и вернулся к Джесперу, который наигранно поцеловал его в лоб, когда тот садился. — Хах, ты действительно запал на меня, Уай? — спросил он, подмигивая. Уайлен закатил глаза, Нина рассмеялась, и они вернулись к своей привычной болтовне. Но Джеспер не мог перестать думать о взгляде Уайлена до падения — о подлинном страхе, неосознанно откинувшем на стул его, не пытающегося защититься.***
— Ты уверен, что в порядке? — спросил Джеспер через несколько часов. Они сидели на кровати Уайлена в Клепке, на ужасно узком матраце, и им приходилось прижиматься друг к другу, чтобы поместиться одновременно. Уайлен, нахмурившись, выглянул из-за альбома: — Да, Джеспер, Нина меня вылечила, помнишь? — Я знаю, просто переживаю за своего маленького дорогого подрывника, — пожаловался Джеспер. Уайлен мягко оттолкнул его, громко ахнущего в ответ: — Вот благодарность, которую я получаю за беспокойство? — взвизгнул он. Уайлен хихикнул и упал на кровать, подтягивая одеяло к груди. — Ты болван, — постановил он с куда большей убедительностью, чем предполагала ситуация. И святые, как Джеспер любил такого Уайлена. Когда тот переставал быть извечно чертовски серьезным и просто шутил. В такие моменты Уайлен был менее дерганным и не делал тех ужасных вещей, чтобы казаться меньше, будто не желал занимать много места. В эти нечастые моменты Уайлен не казался смущенным собственным существованием и был намного увереннее, веселее и, если Джесперу особенно везло, кокетливее. Джеспер ненавидел себя за то, что собирался сделать: погасить эту редкую искру в Уайлене и заставить его быть серьезным. Это должно было быть сделано, и если даже Джеспер видел необходимость в серьезном разговоре, значит, все было уже запущено. — Уайлен, почему ты вздрогнул, когда Нина сегодня рассказывала историю? — Она меня удивила. — Я видел твое лицо: ты был не удивлен, а напуган. — Серьезно, Джес, это мелочь, — сказал Уайлен, садясь. Джеспер нахмурился, заметив, что ладони Уайлена больше не держали карандаш и не рисовали — теперь они потирали предплечья. Хотя он и не был спортивным, Уайлен почти всегда находился в движении; он не был гиперактивным, как Джеспер, но ни один из них не мог долго сидеть спокойно. И проведя вместе достаточно времени, Джеспер понял, что можно было многое сказать о чувствах Уайлена по его непоседливости. Например, когда Уайлен был счастлив или взволнован, он просто хлопал в ладоши, но когда был напуган, то кусал губы или ковырял ногти. Джеспер заметил, что когда Уайлен проводил ладонями по предплечьям, это обычно показывало, что тот нервничает или ему неудобно. — Ты не обязан ничего мне рассказывать, — мягко сказал Джеспер, барабаня пальцами по ноге и пытаясь найти верные слова. — Я просто… беспокоюсь. Джеспер протянул руку к плечу Уайлена, желая обнять его, но немедленно отодвинулся, когда тот дернулся от движения. — Черт… Извини, — это казалось слишком исступленным для чего-то, что даже не было его ошибкой. — Все в порядке, Уай. Я не… злюсь и все такое. Отдельным разговором было то, что Уайлена ужасала мысль разозлить кого-нибудь. Он не очень боялся пререкаться с Казом из-за его чертовщины, но в такие моменты в нем всегда сквозил скрытый страх. Ладно, большинство адекватных людей боялось разозлить Каза, но гораздо больше удивляло то, что Уайлен боялся рассердить Нину или Джеспера. Не то чтобы Джеспер и Нина были безобидными, но они были гораздо предсказуемее Каза, и Уайлен должен был знать, что даже если они были расстроены из-за него, он не должен был их бояться. Но он боялся, причем потому что опасался не их, а стать причиной их гнева и разочарования. Уайлен вздохнул: — Я не знаю, почему сейчас вздрогнул, ладно? И я не знаю, почему сделал это в тот раз. Джеспер кивнул: — Тебе не нужно переживать из-за этого. Я просто не хочу, чтобы ты был напуган в нашем присутствии; мы не… навредим тебе. Черт, было ли это тем, о чем беспокоился Уайлен? Думал ли он, что они навредят ему? Эта мысль невероятно расстроила Джеспера и разозлила его на того, кто заставил Уайлена думать в таком ключе. Потому что кто-то должен был, верно? Кто-то должен был заставить Уайлена поверить, что остальные навредят ему. Джеспер осознал, мысленно задохнувшись от отвращения, что этот кто-то был близок Уайлену. Тот ему доверял и ценил его мнение достаточно, чтобы хотеть не разочаровать. Голос Уайлена вырвал Джеспера из мыслей: — Святые, Джес. Я знаю, что ты мне не навредишь. Я бы не встречался с кем-то подобным! Джеспер облегченно выдохнул. — Но почему ты вздрогнул? — спросил он. Уайлен сильнее вжался в матрац, отвернувшись от Джеспера, что значило, что он собирался сказать что-то сложное и без дополнительно напрягающего зрительного контакта. — Я не знаю, ладно. Думаю, что даже если я тебя не боюсь, иногда я забываю, что это ты и просто… ожидаю кого-то другого? Я действительно не знаю. Джеспер кивнул: — Человек, которого ты ожидаешь… кто он? Джеспер скривился, как только эти слова покинули его рот. Святые, он был плох во всех этих успокаивающих и поддерживающих штуках. — Извини, — сказал он, когда Уайлен беспомощно на него уставился. — Я не должен был этого спрашивать и не знаю, почему спросил. Это было глупо. — Это не было глупо, — ответил Уайлен. — Я не знаю, почему сказал, что ожидал кого-то другого, просто мои слова вылетают так быстро, и я не могу остановить их, и… — Все хорошо, — прошептал Джеспер, пытаясь быть как можно более утешающим. — Я только… Ты скажешь мне, если кто-то тебе навредит? Уайлен нахмурился: — Я не слабый. Так и было. У Уайлена было бесконечное желание проявить себя, показать Джесперу, чего он стоит, что он не был какой-то кошмарной обузой. Но дело было в том, что Уайлену не нужно было ничего доказывать. Джеспер знал, что он был таким же способным и опасным, как и все в их команде. А еще Джеспер знал, что отказ от помощи и непризнавание проблем никого не делали сильнее, а только заставляли страдать. А еще он знал, что лицемерно было знать это и не применять к себе, но прямо сейчас это было неважно. — Я знаю, что ты не слабый, но… — Джеспер остановился, прежде чем смог придумать, как закончить предложение: — Однажды «Портовые Лезвия» так сильно меня избили, что я с трудом вернулся в клуб. — Что?! — Ага, я дышал воздухом снаружи, как ко мне внезапно подошла дюжина этих идиотов и напала на меня! Не стоит и говорить, что Каз был в ярости, и все они получили в десять раз больше, но… — Ты в порядке? — спросил Уайлен, повернувшись к Джесперу, чтобы осмотреть его на наличие травм. — Это было около… — Джеспер прервался на размышления, — двух лет назад, Уай. Сейчас со мной все хорошо. — Тогда зачем ты мне об этом рассказал? — Это должно было быть… метафорой, знаешь? Чего-то вроде этого, думаю. Типа, если мне причинили боль, и Каз отомстил, это не делает меня слабым, и это так же работает и для тебя? Я не знаю. — Мы слишком часто это говорим. — Что? — спросил Джеспер, не понимающий, что имеет в виду Уайлен. — «Я не знаю». В течении этого разговора мы часто говорим «я не знаю», — объяснил Уайлен. Это было странное наблюдение, но Уайлен был полон странных, милых наблюдений. И он был прав, за последние несколько минут они слишком много раз сказали «я не знаю». Но единственной вещью, которую Джеспер действительно не знал, хотя очень, очень хотел, было то, кто же навредил его парню? Вообще-то, нет. Ладно, да, Джеспер хотел знать, кто навредил Уайлену, и навредить ему. Он хотел знать, что произошло, чтобы понимать эту загадочную часть Уайлена. Но еще больше он хотел помочь. Он хотел, чтобы Уайлен был в порядке, хотел видеть его улыбку и смех. Он просто хотел, чтобы тот перестал страдать. — Ну да, — ответил Джеспер. — Но кое-что я знаю точно. Ты не слабый и не станешь таковым, если я узнаю, кто причинил тебе боль в прошлом. Ты не обязан рассказывать мне, что случилось, но можешь, пожалуйста, просто сказать, как помочь? Уайлен молча кусал губы и ковырял одеяло, которое набросил на грудь. Иногда это случалось, когда Уайлен был перегружен и с трудом справлялся с происходящим вокруг, не говоря уже о речи. Тишина могла продолжаться несколько минут, но иногда тянулась часами. Обычно это происходило из-за слишком яркого света, громких звуков и скопления людей. То, что это случилось в его тихой, знакомой комнате наедине с Джеспером, было необычно. Это значило, что тишина была результатом эмоциональной перегрузки, а не обычного ощущения от чрезмерности происходящего вокруг. — Ты не злись, — наконец сказал Уайлен. Он продолжил на кивок Джеспера: — Я серьезно, Джес, не пытайся никого найти и никому вредить. Джеспер не хотел соглашаться, он хотел навредить человеку, навредившему Уайлену, но желание помочь было сильнее, и если ради второго нужно было пожертвовать первым, Джеспер мог пойти на это. — Не буду, — сказал он. Уайлен мягко выдохнул, чтобы успокоиться, после чего начал говорить: — Я не был хорошим сыном. Джеспер нахмурился: он не мог представить, как Уайлен мог быть в чем-то нехорош. — Моему отцу приходилось много меня воспитывать, — продолжал Уайлен, — это пустяк. Но это не был пустяк. Потому что воспитание на заставляло людей вздрагивать от страха при громких звуках или поднятых руках. Джеспер знал: он был импульсивным и бесшабашным ребенком, в наказание получившим в свое время больше пары шлепков. Разница была в том, что папа Джеспера просто хотел защитить его. Он слабо ударял его только когда уже говорил Джесперу, почему что-то было неправильным, а Джеспер шел и делал это снова. Он никогда не заставлял Джеспера думать, что тот не был хорошим сыном; Джеспер точно размышлял об этом, но то были слова его, а не отца. — Что ты подразумеваешь под «воспитанием»? — спросил Джеспер, прежде чем быстро добавил: — Ты не обязан мне рассказывать. — Просто… Обычные штуки. Знаешь, удары, гипноз, крики… — Гипноз?! Судя по тому, как Уайлен сцепил руки, обнимая сам себя, ему стало еще некомфортнее. — Да. Чтобы научить меня читать. Это не… нормально? — Нет? — сказал Джеспер, равным образом смущенный и обеспокоенный. — Как ты вообще мог на это повлиять? Глаза Уайлена вперились в одеяло на его ногах. — Он очень хотел научить меня. Джеспер не думал, что «хотел» полностью это описывало. И ужасающее осознание заполонило его мозг. Отец Уайлена… «воспитывал» его на неумение читать? За то, что он не мог контролировать и что никому не вредило? Джеспер почувствовал, как его кровь закипает не от гнева, а от докрасна раскаленной ярости, но внезапная волна отрезвляющей грусти остудила ее. Потому что Уайлен страдал и переносил это легко, и печаль Уайлена печалила и Джеспера. — В действительности мой отец не так плох, — возразил Уайлен через пару секунд, — он даже почти меня не бил. Чаще он просто говорил мне всякое, чтобы воспитать. — Ты не нуждался в воспитании, не за это, — мягко сказал Джеспер: ему необходимо было, чтобы Уайлен знал, что он прекрасен и невероятен и не заслуживал страданий. — Твой отец не должен был вредить тебе и заставлять чувствовать себя плохо из-за того, что ты не мог контролировать. Ты этого не заслуживаешь. Джесперу до зуда во всем теле хотелось утешить Уайлена, заставить его почувствовать себя любимым и ценным, дать знать, насколько чудесным он был; но у него не было идей, как это сделать. Он был не новичком в успокоении, он часто делал это для Инеж и своего отца, но не был уверен, как помочь именно Уайлену. Первым делом он подумал, конечно, об объятьях. Уайлен любил обниматься и практически таял каждый раз, когда касался Джеспера, несмотря на неожиданные вздрагивания. Неожиданные объятия? Может, все будет хорошо, если Джеспер сперва его предупредит. — Хей, Уай, — спросил Джеспер, отмечая, как молчаливый Уайлен из всего вокруг Джеспера смотрел на свои ноги. — Ничего, если я тебя обниму? Уайлен молча кивнул, не отрывая взгляда от смятого одеяла в своих руках. Джеспер рукой накрыл плечи Уайлена, осторожно притягивая его ближе. Опущенная голова Уайлена наконец легла на грудь Джеспера. Какое-то время они сидели так, прижавшись друг к другу на узкой кровати, не говоря ни слова, чтобы заполнить тишину. Внезапно Уайлен заговорил: — Спасибо, — сказал он так тихо, что Джеспер почти не услышал. — За что? — спросил Джеспер. — Я не… Просто за… то, что ты здесь, думаю. Со мной. Не злишься и не жалеешь меня. Просто… здесь. Джеспер улыбнулся: — Я всегда буду здесь для тебя, Уай. — О да, — усмехнулся Уайлен: спустя почти полчаса его озорная натура вернулась. — Даже если я трагически заболею и меня будет тошнить на тебя. — Я буду с тобой в болезни и в здравии, — растягивал слова Джеспер, пытаясь звучать серьезно. — Насчет этого: ты бы любил меня, если бы я был… червяком? — Червяком? Как бы мы вообще общались? — С помощью языков любви. Уайлен фыркнул, и Джеспер почувствовал, как во вселенной восстановилась гармония. Он знал, что Уайлен не перестанет вздрагивать, что годы боли и дискомфорта полностью не исчезнут. Но разговоры об этом точно должны были помочь, и это было все, чего хотел Джеспер — помочь Уайлену так же, как тот всегда помогал ему, когда он был перегружен собственной энергией и эмоциями. Потому что способа избавиться от этого навсегда не существовало, но возможно, если бы они продолжили работать над этим, если бы они продолжили работать вместе, все было бы хорошо. Уайлен уткнулся лицом в грудь Джеспера и обхватил руками его торс, носом прижавшись ближе. Джеспер улыбался, уперев подбородок в голову Уайлена, зная, что даже если прошлое было трудным, они все равно будут в порядке.