***
«Проект, безусловно, интересный. Я бы даже сказал, прорывной. Но вы немного не попали в тему, понимаете?» «Чего-то вам не хватает. Очень хорошая идея, а вот реализация…» «Не стану скрывать, изящное решение. Такой, знаете, испанский модерн с нотками современного концептуализма. Изысканно. Но слишком скомканно.» Это что-то вроде «да, отличное резюме, мы вам перезвоним». Саша не терял самообладания, не показывал эмоций. Вежливо кивал на все замечания, черкал на планшете полуврачебным почерком заметки. Никто не перезвонит. Он чувствовал это с самого начала. С той самой минуты, когда вошел в этот зал и по привычке расправил плечи, поймав на себе чужой взгляд. Это было понятно даже когда он говорил, а на него смотрели десятки людей, с интересом вслушиваясь в каждое слово. Они решили его судьбу еще до того, как прозвучал отказ. Саше никогда не везло. Поэтому он даже не придал значения тому, что высокий человек с золотистыми волосами, одетый в дорогой темно-синий костюм, подошел к нему после окончания конференции и протянул руку с зажатой в ней визиткой. - Михаил Московский. Здесь все написано, если вам интересно. - Александр Романов. Чем могу помочь? - Я хотел бы предложить вам личную встречу. Обсудим наши возможности и ваш проект. Вот адрес. Саша взглянул на ровную надпись на обороте визитки. - Это ресторан, - опередил Михаил его вопрос. – Часто там бываю, отличное место. Вас устроит, скажем… пять вечера, во вторник? - Вполне, - кивнул Саша, стараясь скрыть удивление, смешанное с надеждой. - Отлично. Буду ждать.***
Зал наполняется звуками тихой музыки, официанты неслышно скользят между столами. Михаил быстро диктует заказ, вальяжно облокотившись на спинку кресла. Саша чувствует себя чужим в окружении дорогой мебели, живых цветов и панорамных окон. Он снова ощущает странное покалывание в сердце, потому что Михаил просто-напросто не выглядит как человек, готовый говорить о сделках и сотрудничестве. Ему явно нравится это место, дорогая еда, мягкое кресло и смятение Саши. - Вы мне понравились, Александр, - тянет Михаил, легонько покачивая рукой с полупустым бокалом красного вина. – Ваш проект был на голову выше остальных. Я сам немного в этом понимаю, - произносит не без гордости, - поэтому знаю, о чем говорю. Общество еще не готово к такой архитектуре. Знаете, есть одно пренеприятнейшее свойство русской души – отторжение всего нового. У нас голова забита бетонным брутализмом и тяжелым сталинским ампиром. Русские люди, они не привыкли смотреть вверх, на них всегда что-то давит, вот только не извне – это что-то в их черепной коробке, с детства вбитое в голову. Эти серые глыбы с пучками арматуры… Очень тяжело изменить такое мышление. А вы попробуйте, вы заставьте людей разогнуть шею, Александр! - Вы позвали меня сюда, чтобы указать на недостатки моего проекта? - Ну почему же сразу недостатки? – Михаил улыбается, наклоняя голову. – Напротив, я очень впечатлен. Я уверен, что у вас получится… скажем так, разорвать наши серые облака стрелами своих творений. Людям всегда нужно что-то доказывать, не так ли? Вот и докажите, что наш город нуждается в высотном строительстве. - Тем не менее, сначала я должен доказать всем, в том числе и вам, что мой проект заслуживает должного финансирования, - замечает Саша осторожно. - Безусловно, это проблема, - хихикает Михаил. - Кстати, почему вы отказались поддержать проект, если он так вам понравился? - А я люблю капризничать. Люблю, и все тут. Но мне простительно, потому что у меня есть на это деньги. - Значит, вы не будете финансировать реализацию? - Я еще ничего такого не сказал. Завтра у меня встреча с коллегами, и я мог бы предложить им такое вложение… Пожалуй, мог бы. У вас очень измотанный вид, Александр. Почему вы не пьете? - Не люблю пить во время важного разговора, - увиливает Саша. - А зря. Между прочим, мое любимое вино. Специально для меня заказывают из Италии. Тут очень чуткие люди, в этом ресторане. Вы и к салату не притронулись, он вам не нравится? - Михаил, я жду вашего решения по моему проекту, - устало произносит Саша. – Если мы здесь, чтобы пить вино и оценивать салат, то я не смогу составить вам компанию – я в этом не специалист. Я архитектор. Михаил щурится и делает очередной глоток. Для него это все игра, Саша отлично это понимает. Легко играть по своим правилам, когда на счету такие суммы. Но чего он хочет? Подразнить? Или все же стать заказчиком? Саша все пытается уловить намек, почуять особую интонацию в его голосе, но безуспешно. - Вы так защищаете свое детище, Александр. Очень приятно видеть, что человек предан своему делу. Я наблюдал за вами во время конференции, старался подметить каждую деталь. Я видел, как вы волновались, когда почувствовали, что вас загнали в угол. Вам не хватает уверенности, что ли, какого-то напора… Вы романтическая натура, не так ли? - Возможно, - вздыхает Саша. Отбиваться бесполезно, он это чувствует. Пусть Михаил ведет в этой игре, пусть. - Давайте немного отойдем от этой избитой темы. Я понимаю, вы злитесь. Вы раздражены, потому что я не даю вам четкого ответа. Но, тем не менее, вы все еще здесь. Потому что надеетесь получить одобрение и деньги, я прав? - В этом и суть нашей встречи. - О, нет, вы, наверное, неправильно поняли. Вы все еще надеетесь на успех после стольких провалов, не так ли? - О каких провалах вы говорите? – переспрашивает Саша нервно. - Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. С вашего позволения, я слежу за вашим развитием уже несколько лет и регулярно замечаю, что Москва отклоняет ваши проекты. Центр современного искусства, например. Помните? Ваша уникальная разработка планов общественных пространств, ваши загородные дачи… Я могу перечислять еще долго, Александр. Меня очень заинтересовали эти идеи. Думал, что могу вложиться финансово в культурное обогащение нашей столицы, поддержать такого гения, как вы, - Михаил загадочно улыбается, опуская бокал. - Но даже больше тех проектов мне понравился ваш дух. Я наблюдал, как вы восторженно презентовали все эти чертежи и планы на каждом фестивале, как вы хватались за любой шанс, защищали свою команду… Будет нечестно умолчать о том, что я давно влюблен в вашу… так скажем, творческую личность. Саша вздрагивает и невольно сжимает край скатерти под столом. - Не пугайтесь, это не пустая пошлость, о которой вы можете подумать. Вы изящны, аристократичны, но, прежде всего, вы умный человек, и, наверное, должны понимать, что у каждой влюбленности есть две стороны. К сожалению, я лишен романтики, так уж сложилось. Однако я не лишен способности разглядеть в вас не только красивую оболочку, но и человека. - Я хотел бы уйти, - шепчет Саша, понимая, что все мысли в голове смешались в серую кашу. - Одну секунду, - перебивает его Михаил, словно готовясь нажать на курок для контрольного выстрела. – Я не настолько глуп, чтобы надеяться на взаимную симпатию. Вы можете уйти, если вас не заинтересует мое предложение. Он выдерживает паузу, чтобы добить: - Итак, я готов финансировать ваш проект. Я смогу добиться согласования, выбить нужные сроки, дать необходимые деньги. У меня есть связи везде, где они могут вам понадобиться, поэтому можете не переживать. Вы же получаете полную свободу для реализации своих идей и мечтаний. - А вы получаете…меня, - заканчивает за него Саша. Михаил усмехается. - Все верно. Решайте, Александр. Саша, прямой как струна, Саша с его бледной кожей и холодными глазами, Саша с высоко поднятым подбородком – он все еще «Александр», он все еще «я справлюсь сам», он все еще «мне не нужны подачки». Но с каждой секундой действительность все сильнее вдавливает его в землю. Чего ты добился? Костя в Берлине. Костя ни на секунду не засомневался в себе, а ты скоро опустишь руки. Тебе скоро тридцать. Где то признание, о котором ты мечтал? Где успех? Саша цепляется за любую возможность, но все они ускользают от него. Саша начинает проигрывать эту битву. А Костя в Берлине. Саша скоро устанет бороться. Он все еще сидит в офисе ночами, он все еще жадно ищет хоть каплю восхищения в чужих глазах, он все еще ждет, что все изменится. Он не сдастся, потому верит, что он все еще «Александр», стойкий и сильный… Но в объятия Михаила он падает уже «Сашенькой». Чужие поцелуи плавят кожу. Сашу держат чужие руки. Не удерживают, а только держат. Саша не хочет вырываться. Михаил целует его, и он отвечает тем же. Ему не противно. Ему даже могло бы быть приятно, и дело не в том, что он не любит Михаила, нет. «Я продал себя», - отдается стуком крови в ушах. - Сашенька… - и сердце начинает биться быстрее. Саше плевать на чувства и их отсутствие. Саше плевать на все, кроме собственного голоса в голове. Он ведь согласился сам. Он мог уйти, и никто не заставил бы его согласиться. Но он все равно согласился. С Михаилом все просто. Он спокойный, в нем нет ни капли жестокости. Когда Саша рядом, он ласковый, нежный, он остановится, если попросить, и сделает все, стоит лишь сказать. Саша не может назвать это «приятным». Это просто…«хорошо». Хорошо, когда не думаешь ни о чем. Хорошо, когда растворяешься в его тепле без остатка, чувствуешь каждое прикосновение, ловишь каждый вздох, тянешь руки навстречу. «Я больше в себя не верю». И Саша изо все сил старается забыть эту мысль.***
- Сегодня вечером ужинаем с Даней, я за тобой заеду, - напомнил Миша, затягивая галстук. Саша все еще сидел на краю кровати – в расстегнутых брюках и без рубашки. Руки машинально перебирали звенья золотистой цепочки. - Почему ты ее не носишь? – он протянул цепочку Мише, и тот сразу же сунул ее в первый попавшийся ящик комода. - Ношу. Ты сам всегда ее снимаешь. - Но ты надеваешь ее только со мной. - А что в этом такого? Радуйся, что ты единственный, кому выпадает шанс на нее посмотреть, - Миша развернулся и быстро поцеловал Сашу в лоб. – Я вызвал тебе такси, так что стоит одеться. Саша потянулся за рубашкой, но Миша перехватил ее и отбросил в сторону. - Возьми водолазку. А то все твои ребята будут наблюдать это, - тут он провел пальцем по своей шее, а затем указал на Сашину. Тот раздраженно вздохнул и наконец встал с кровати. …Их встречи уже превратились в рутину, а Михаил Юрьевич – в Мишу. По правде сказать, Саша почти не ночевал дома. Изредка он возвращался в собственную квартиру, когда Миша был занят на деловых встречах или находился в отъезде, но все чаще ловил себя на мысли о том, что это место больше не кажется ему домом. Наверно, оно никогда и не было настоящим домом. Эти странные отношения, ровные и стабильные, без ссор и скандалов, описывались простейшей формулой: Саша не любит Мишу, а Мише нравится любить Сашу. Хотя сам Саша не назвал бы это любовью. Мише просто нравилось им владеть. Не как игрушкой или вещью; это было что-то сродни тому необъяснимому детскому страху, согласно которому твоя мама платит твоим друзьям за вашу дружбу. Только Мишу ничуть не пугала такая логика. «Деньги правят всем», - часто повторял он, и Саша не мог ему возразить. Деньги и правда правили всем. Саше наконец одобрили проект Центра современного искусства в Москве. Миша лично летал туда для обсуждения спонсорства. В Санкт-Петербурге он занимался новой волной реставраций. Даже поучаствовал в проектировании элитного микрорайона на севере. А Миша был готов заплатить кому угодно и когда угодно, лишь бы Саша был счастлив. И Саша постепенно перестал просыпаться по ночам от разъедающей душу злости и жгучего чувства собственного бессилия. В конце концов, Миша сам выбрал любовь без любви за деньги. Саша всего лишь согласился, ну что в этом такого? Только иногда проскальзывала старая обида, когда в новостях архитектурного мира мелькало суровое, окутанное снежным холодом и бетонной пылью имя Константина Уралова. «Отголосок советского брутализма в современном Берлине…», «Российский архитектор завоевал международное признание…» и так далее, и тому подобное. Костя продолжал идти к вершине, пока Саша нежился в Мишиных объятиях, завернувшись в теплое одеяло. …Даня недовольно дернул плечами и отвернулся. - Я сказал, что хочу ночевать у друга! - А я сказал, что ты поедешь домой! – рявкнул Миша. Саша снова почувствовал себя незадачливым ребенком, который стал свидетелем семейной драмы в гостях у товарища. Почти каждый их ужин втроем заканчивался скандалом, в котором он предпочитал не принимать участия. Даня – четырнадцатилетняя копия Миши, разве что черты лица чуть более мягкие, - демонстративно фыркнул и зашагал прочь. - А ну вернись, - прошипел Миша ему вслед. - А то что? – Даня развернулся и раскинул руки. – Запрешь меня дома? Заблокируешь карту? Что ты сделаешь? Да ничего ты не сделаешь, потому что тебе на меня наплевать! Сегодня ты вспомнил обо мне, потому что надо создать иллюзию идеальной семьи для Саши, а то он расстроится! Завтра… Завтра тебе снова будет насрать!! - Не смей выражаться! - Хватит делать вид, что ты заботишься обо мне! Саша, скажи ему! - Саша? – Миша обернулся. - Мне кажется, ты перегибаешь, - шепнул Саша достаточно громко для того, чтобы Даня его услышал. - Конечно. Пусть он шатается где попало по ночам, да? - Ты же знаешь, что он просто хочет побыть с друзьями. - Может, я буду сам воспитывать своего сына? - Воспитывай, - Саша пожал плечами, - я в это не лезу. Но Миша тут же вздохнул и махнул рукой: - Поговори с ним, а. Тебя он хоть иногда слушает. Домой они ехали вдвоем. Даня с боем получил свое разрешение на ночевку, и Миша отправил с ним водителя. Такси бесшумно неслось по ночному Петербургу, Саша уткнулся в телефон, а Миша молча смотрел в окно. Ссоры с Даней всегда высасывали из него всю энергию. - Вот скажи, что я делаю не так? Он даже видеть меня не хочет. - Ты постоянно его контролируешь, - отозвался Саша, не поднимая глаз. - Я его отец! У меня нет времени, чтобы постоянно бегать за ним, но я должен знать, что он в безопасности. Как еще я должен уберечь его от плохой компании, наркотиков, раннего….эм, незащищенного секса, в конце концов? - Так точно не убережешь. - Я стараюсь проводить с ним время. Стараюсь интересоваться, как дела – тишина. Про друзей он ничего не рассказывает. Конечно, это подростковый период, но с ним вообще невозможно разговаривать. С тобой он и то откровеннее… - Потому что он ревнует, - Саша отложил телефон и повернулся к Мише. – Ты постоянно со мной, хотя для него я – всего лишь «какой-то там папин партнер по бизнесу». То есть, для тебя дядя Саша важнее сына. И он думает, что, если сможет сблизиться со мной, ты увидишь, что его тоже нужно любить. - Я и так его люблю, - пробурчал Миша. - Но ты ему не доверяешь. Ты ведь не рассказал ему о нас. - И не собираюсь! - А он не собирается открываться тебе. - Это же совершенно разные вещи! У него учеба, друзья, а у меня что – тот факт, что я сплю с мужиком? Саш, ему не надо об этом знать. - Рано или поздно он догадается сам, - протянул Саша. – И тогда ты точно потеряешь его доверие. - Хватит его защищать! – Миша бессильно запрокинул голову и хлопнул себя по коленке. – Саша, я понимаю, что могу быть в чем-то неправ, но ему еще рано иметь ту свободу, о который ты говоришь. Он ребенок, а я за него отвечаю. Эти его секреты и тайны могут вылиться в реальную опасность, и меня может не оказаться рядом. Не хочу обижать, но ты никогда не был отцом подростка, поэтому не поймешь моих переживаний. Ты не видишь того, что вижу я. - Зато я вижу, что тебе тридцать три, а ему четырнадцать, Миш. И ты боишься через несколько лет оказаться на месте своего отца.