Первый раз

Йен проснулся от слишком яркого света. Кажется, шторы были не до конца закрыты, как он просил, и через них всё равно проглядывался слишком яркий лучик солнца, падающий прямо Йену на лицо. На удивление, его это не расстроило. Йен потёр глаза, сел на немного скрипнувшую под ним кровать, обернулся на спящего рядом на животе Микки и тихо зевнул. Откуда у него вообще появились силы подняться? Не полностью, конечно, но делать это стало в разы легче. Йен всё же постарался и встал на ноги. Теперь это не походило на пытку и страдания, а просто… обычное действие? С которого все начинают свой день? Йен уже и забыл, как это ощущается. Забыл, как, оказывается, больно становится, когда желудок начинается наливаться кислотой и буквально «съедать» самого себя. Йен снова захотел есть. Это… странно. Он не ел нормально практически три недели. Только когда заставляли. Йен очень надеялся, что у Милковичей найдётся что-то, из чего можно приготовить завтрак, а в найденном случайно и, скорее всего, скисшем молоке не будет плавать таракан.  Рутина. Обычная рутина. Йен давно не видел себя в зеркале и крайне удивился, когда понял, что выглядит не так уж и плохо. Может быть, потому что пару дней назад Микки помог ему помыть голову, что Йен посчитал крайне унизительным и потом несколько часов плакал Микки в плечо, считая себя балластом и обузой. И всё равно такая помощь была очень кстати. Теперь Йен может сделать всё и сам, а ещё он мельком услышал что-то о сухих шампунях, когда Дебби пришла ненадолго его проведать и поговорила об этом с Мэнди. Дорого, наверное. Почему-то Йен снова мог функционировать… нормально. Как это произошло? Он не знал, но понимал, что остальные бы этому обрадовались. Йен не знал, как это ощущали остальные, но для него такое сильное отсутствие сил, постоянные слёзы и тёмные мысли казались вечными. Было ощущение, что они никогда не закончатся. Микки обрадуется, когда проснётся.  Нашлись только яйца. Поискать масло тоже заняло какое-то время, и Йен случайно уронил тарелку, которая полностью не разбилась, но значительный кусочек от неё всё же откололся. Микки проснулся от звонкого грохота и тут же поднялся, когда не увидел Йена рядом. Он никогда не смог бы привыкнуть к тому, что происходит, и очень надеялся, что такого больше не повторится, но за каждый громкий звук, которых было крайне мало в последнее время, очень переживал.  — Блять… - Микки тут же потёр голову, начавшую гудеть от резкого пробуждения. — Йен?  Йен тут же обернулся на чужой голос и вскинул брови. Он едва-едва хотел поднять отколотый кусочек, вот и застыл практически на корточках. — Эй, - Йен всё же поднял осколок и положил вместе с тарелкой на тумбу. — Не разбил хотя бы… я не хотел. — Да забей, пофиг. Просто тарелка, - Микки махнул рукой и легко улыбнулся. Для него этот момент был похож на «наблюдение за бабочкой». Один неверный шаг — и бабочка тут же улетит. Вот так и… нормальное состояние Йена. Микки даже не знал, как ему правильно поступать и что вообще делать. — Эээ… ты сам-то не поранился? - он стал двигаться в сторону Йена и старался не отрывать взгляда. — А, нет, нет, - Йен и сам немного улыбнулся, растерянно поглядывая на словно напуганного Микки, которого, как только тот оказался ближе, притянул к себе в крепкие объятия.  Стало тихо. Очень.  Микки был рад наконец оказаться тем, кого обняли. Ещё и так сильно и крепко, как Йен обычно и делал. Микки очень тихо выдохнул и ткнулся Йену в изгиб шеи, поглаживая его по спине и медленно переходя на талию. Соскучился.  Тишину прервал урчавший живот Йена, и боль внутри снова стала острее. Больше тянуть было нельзя. Йен потрепал Микки по волосам, похлопал по спине и легко отпустил, напоследок приподнимая его голову на себя и целуя в лоб. — Со мной всё в порядке, видишь?  — Наконец-то, - Микки с улыбкой вздохнул и отстранился, посматривая на «разбитую» тарелку. — Отвык двигаться уже что ли? — Да иди ты, - Йен тихо посмеялся и даже немного этому удивился. Он так давно не слышал собственного смеха, да даже не улыбался, вот и щёки немного заболели. И всё же надо было готовить. Для них двоих. Это большее, что Йен пока что мог сделать для Микки за всю заботу, которую он ему подарил в это странное время.  — Ага, а куда пойду-то? - Микки приподнялся на носочки, «придерживаясь» за талию Йена, и достал относительно чистую кружку. Если он сейчас не выпьет кофе, то начать день точно не сможет. — Нахуй? — На мой, может быть, - Йен потянулся и, услышав хруст спины, тут же выпрямился. Теперь он точно начнёт. В стоявшую рядом и относительно чистую миску (кажется, ту самую, в которой он ел хлопья) он разбил яйца и быстро стал мешать. — Ещё варианты? — Не, меня такой устраивает, - Микки улыбнулся уголком губ, но тут же забеспокоился. Он давно думал кое о чём, но сказать вслух боялся. Сейчас, наверное, был идеальный момент. — Эй, Йен? — М? — …я люблю тебя. Микки справился.  Впервые сказал то, что должно было прозвучать ещё очень давно.