cut his pink hair off

      Петля на шее затянута плотно. Её красные ветви, обмазанные дешёвым мылом, блестят на свету прозрачными бликами.       Мегуми не может отвести взгляд. День назад он считал, что не сможет смотреть на это, но сейчас… Фушигуро в который раз сделал ошибочный вывод. Он всегда ошибался, когда дело касалось Итадори Юджи. Всё, что имело отношение к этому парню, невозможно было рассудить здраво.       Это не было плохо. Юджи был приятным хаосом, в котором хорошо было потеряться на какое-то время. На самом деле Мегуми даже было интересно выходить за рамки своего привычного поведения. Быть от части таким же безумным, каким был Юджи. Забыть о проблемах, об обязанностях. Просто быть весёлым подростком с ветром в голове.       Фушигуро нравилось быть таким. Он любил быть таким. Может быть, этого не показывалось так часто, как нужно, но Мегуми действительно искренне улыбался в моменты, когда Юджи с Нобарой вляпывались в очередные передряги.       Было что-то особенное в том, что Юджи был звеном в их компании, главным заводилой и инициатором большинства их приключений на улицах Токио. Нобара отрицала сей факт, но вряд ли бы она смогла подружиться с Мегуми, если бы не этот розоволосый обалдуй с шилом в заднице.       Они такие разные. Совсем-совсем. Непохожие друг на друга кусочки пазлов, которые нужно было лишь умело соединить. Юджи их соединил, собрал гармоничную картину. А затем умер.       Насовсем.       Мегуми сжимает пальцы в кулак, чувствуя, как неприятно скрипят ногти об деревянную поверхность пола. Хотелось бы, чтобы всё было как в тот раз, когда Юджи вернулся из мёртвых. Но это невозможно. Больше не было возможным.       Тело Итадори висит в петле. Ещё тёплое, бежевое и не покрытое мертвецкой бледностью. Белая ткань закрывала его синеватое лицо, скрывало рот, что застыл в попытке заглотить кислород. Слюна наверняка засохла, перед этим увлажнив потрескавшиеся из-за хрипов губы. И всё же почему-то казалось, будто Итадори ещё живой. Стоит лишь снять его с петли, как Юджи задорно засмеётся и снова вскрикнет: «Опаппи!». Но этого не случится.       Шея расцарапана, вены на ней вздуты и словно до сих пор пульсировали. Под верёвкой ползёт красная натертость, а на подушках пальцев засохла кровь.       Итадори упоминал как-то раз свои догадки. Что на самом деле Сукуна боялся смерти, хоть и похоронил это под словами о скуке и желании посмотреть на новое поколение магов. Мегуми тогда посчитал это нелогичным, скорее глупым, но теперь, когда увидел как сильно Сукуна бился за жизнь сосуда на казни, понял, что Юджи был прав.       Он боролся за жизнь. Цеплялся за верёвку, старался снять, убрать то, что душит. Кряхтел, кричал проклятия, пытался взять полный контроль, но удавалось лишь на пару мгновений. Он не хотел умирать, не хотел оставлять всё так просто и исчезнуть в непонятной пучине забвения. Сукуна не хотел, но зато хотел Юджи. Хотел, чтобы тот умер. И Юджи был готов умереть ради этого.       В итоге Юджи добился своего. Король Проклятий погиб, как и его сосуд тоже. Верхушке, да и всем шаманам, в принципе, надо бы праздновать победу над Двуликим, танцевать, пить вино и прочее. Только Мегуми вряд ли когда-то сможет обрадоваться. И Кугисаки. И Годжо. И те, кто когда-либо знал Юджи.       Именно Юджи. Не сосуда Сукуны Рëмена, а Итадори. Мальчишку с розовыми волосами, что хотел спасти каждого, кто нуждался во спасении. Каждого, кого он мог спасти и кого по итогу спас. Дурачьё из Сендая с большим сердцем, желающий каждому правильную смерть.       Мегуми чувствует, как щиплет глаза. Как сдавливается сердце. Тело Юджи расплывается в воде. Фушигуро опускает голову вниз и видит как слезы падают на половицы. Юджи тоже заслуживал правильную смерть. Он имел право умереть в окружении любящих его людей. Умереть не от того что надо, а потому что действительно пришло время. Умереть не от петли на шеи, а от того что стар, от того что волосы уже седые, а тело слабое.       Мегуми горбится, упирается лбом об руки и позволяет себе заплакать громче. В итоге Итадори Юджи умер. Но не как он сам, а как сосуд, что пытался хоть немного себя отдалить от монстра, что соединился с его душой. Даже свои чудные персиковые волосы подстриг, окрасил в чертов чёрный, чтобы хоть так не видеть в отражении зеркала Сукуну.       И потому что цвет человека, которого Юджи любил, был чёрный.       Мегуми чувствует как рука Годжо гладит его по спине, как Нобара жмётся к противоположному боку и горько плачет, позволяя туши растечься по лицу.       Может быть, в другой вселенной, Итадори Юджи умер правильной смертью. Но Мегуми так хотелось, чтобы это произошло здесь.