Ведьма

В мире, где верить не во что и негоже, каждому хочется всё же, да токмо тихо. Слова не молви, чтоб не накликать лихо; от взглядов косых будто мороз по коже. Там, говорят, в столице - война и гибель. Скоро и к нам придут. Неотступны, как рок. Пореже чужих пускай к себе на порог, потише считай идущую с мельниц прибыль и не забудь на двери‌ задвигать засов: жесточь, она проснуться горазда и ночью - топор за спиной спрячут как между прочим. Элинор не боится. Ночью сзывает сов. Те ей садятся, словно на ветвь, на плечи, тихо воркуют ей о своём, о совьем. Соседи в домах всё засыпают солью, мол, дар у дикарки тёмный, нечеловечий: звериное племя её, как свою, хранит, а жить она может долго иль даже вечно, в свои сорок пять прекрасна, как летний вечер, а Руфус, смотри-ка, ровесник - почти старик. В сарае держала белых, как снег, голубей. В деревне шептались, вот де, идёт чудачка: сама не поест, зерно в голубятню тащит. В наш век войны возьми да на мясо забей! Будет, ведо‌мо, немного, а всё же пища. Впроголодь жить и кормить эти кучки перьев! Элинор, как и многие, тоже верит в то, что душа вслед за птицей небо отыщет - не в ритуалы, не в пламя, не в сизый вереск /и ритуал вообще ни один не знает/. Люд уж не помнит, с какого приблуда края. С опаской глядят на тихий понурый берег: мало ли ведьма этак беду накличет. Эх, и неладно жить вот с такой бок о бок! Надо решаться! «Смерть для таких, кто робок вмиг принесёт. Тогда станем и мы добычей». Как-то средь ночи люд осмелел и вышел. Самых пугливых послали к чертям собачьим /лишь потому, что тот, кто всё это начал, едва ли не сам готов был покаяться рыжей/. Кто не хотел в кро‌ви замарывать пальцы решил, что очистит скверну святое пламя. Да и потом никто никогда не узнает, что кто-то помог ведьме с душой расстаться. Самые алчные, те пошли к голубятне. Что зря добру пропадать? Всё одно сгорает; те, кто крови хотел, тоже ушли к сараю, но это, увы, было безрезультатно: ярость свою хотели пустить в разруху, да уж народ разнёс половину на доски - стройка идёт, ступай, вон, сломай берёзку и не мешай, а то прилетит по уху. Токмо на радость самым жестоким людям ведьму не съело то беспощадное пламя. Камни летели в неё вместе с голубями: те заслоняли хозяйку собственной грудью. Но не достать грешной ведьме до добра люда! /Правда всегда полюбит того, кто сильный/ Кто нёс лопату, кто утаскивал вилы, кто-то из дома нёс уцелевшие блюда. Люд верит в святость /свою/. Ему разве ровня та, что верила, будто голубка спасёт ей душу? Дом догорает, сарай до костей разрушен, а на полу чернеют потёки крови.