agratiche

Их называют дуэтом «Агратиче».

      Помещение заполняет аромат вишнёвого кальяна, его плотное облако оседает на обнажённых телах. В нос забивается приторно сладкий вкус не только лёгкого дыма, но и зелёной самокрутки. Вокруг рассыпанный табак и множество целых листьев. Белые дорожки притягательно смотрятся на стеклянном столике и на мраморной коже, взмокшей пояснице и золотистых распаленных телах.       Самый главный десерт усыпан белым порошком. Тот не только вдыхают, но и слизывают с влажной кожи, прямо между сосков, задевая вначале правый, а после переходя к его близнецу и посасывая, словно кот, влезший в сливки. Губы распухшие, а тела разгорячённые. Словно настоящая Преисподняя, а хозяева утопают в наслаждении среди множества переплетённых тел молодых юношей и девиц.       Не утирая губы от остатков порошка вперемешку со слюнями, уста припадают в жадном и мокром поцелуе к чужим — таким же нетерпеливым, пробуя вкус настоящей эйфории. Безумие продлится с пару часов, но желание оказаться в мире грёз слишком велико.       Вокруг полный хаос: тела молодых парней и девушек расположились на бильярдных столах, кожаных чёрных диванах, а некоторые не брезгуют и полом, устеленным дорогим бордовым ковром. Всем плевать — главное с головой окунуться в чувства похоти и сладкой истомы.       Ощутить весь букет чувств и потайных желаний.       Сегодня праздник, их общий пир. Сегодня можно осквернить собственное тело, и даже после не жалеть, ведь смысла нет. Дни, превратившиеся в один сплошной клубок тех самых ниток. Скука смертная, следует хоть как-то баловаться и чувствовать себя живым.       Секс, наркотики и алкоголь — те самые помощники в данном деле. Сегодня можно почувствовать кайф, делая дорожку на чувствительной груди, между сосков и на них, а после того, как белый яд окажется внутри, языком провести, вылизать, поласкать чужой стан. Вставшие и нежные соски затронуть, услышать протяжный стон, а после дикий и грозный рык с матом — всё, как они любят, — грубо, но с долей ласки.       Кусачий поцелуй тому подтверждение.       — Мы сражаемся при каждом удобном случае, — звучит сзади, а после следует новый толчок, резкий и грубый, до звонкого шлепка яиц о сочную задницу. Руки проводит по узкой талии, задевая цветочное тату на спине Чимина. — Мне кажется, их недостаточно. Нужно ещё… — чужой спины с соцветиями пальцами касается, ветви цветущей сакуры целует губами и задевает чёрного змея, а после кусает и шлёпает по заднице.       Больше томительной боли, больше удовольствия и кайфа, что не сравнится с амфетамином и опиумом. Громкий стон затыкают чужие пухлые губы, а Тэхён и не сдерживается, впивается в них, кусая и чувствуя солоноватый вкус, что перебивает горький табак и алкоголь.       Ноги Тэхёна трясутся от напряжения в бёдрах от общего наслаждения. Сзади старший Чон медленно покидает его расстраханную дырку, напоследок проведя пальцами по взмокшей пояснице. Мужчина хвалит и благодарит касаниями. Чувство опустошённости неприятно, из-за чего Тэхён недовольно хмыкает, а после поворачивается к Чимину, пока Чонгук ищет одну из игрушек поблизости.       — Ты тянешь меня назад каждый раз, когда я бросаю…       Чимин не даёт договорить, сам толкает на диван и усаживается на твёрдый член. Они стонут в унисон. Тэхён мутными глазами обводит старательного Пака, придерживая за бёдра и откинув голову на спинку кожаного дивана. Он слышит на фоне шлепки и стоны, ощущает запах секса в сочетании из травы и кальяна.       Всё это кружит голову ещё сильнее.       — Я позволяю тебе играть на мне, как на инструменте, — шепчет в губы их змейка, а в глазах лишь похоть и желание, впрочем, у Тэхёна тоже. — Твои умелые пальцы, м-м-м… — дрожит парень, а после, тяжело дыша, продолжает прямо в губы, горячо выдыхая, облизываясь, пока из него медленно выходят, растягивая муку, и резко насаживают обратно. — И член… идеальны.       — Ты ведь зависим от этого, да? — довольная усмешка на лице, а после болезненный укус в ключицу, отчего Чимин сладостно вскрикивает. Они разделяют кровавый поцелуй на двоих. — Ты зависим от моего члена, что трахает твою старательную дырку? Маленькая шлюха… наша крохотная змейка.       Чимин любит их грязные разговоры, от которых готов кончить хоть прямо сейчас. Чимин отводит взгляд в сторону, смотря в одурманенный омут чужих глаз. Чонгук не отрывает от них взгляда, медленно затягиваясь сигаретой, пока трахает чужой рот и заставляет колени гореть на ворсе ковра.       Аморально и грязно — под стать трио суккубов.       — Я зависим от этого, да… Да, чёрт тебя дери! — переходит на крик, наблюдая, как Чонгуку отсасывает паренёк, заглатывая почти до самых яиц, а после и вовсе утыкаясь в пах.       Чонгук давит на затылок, не позволяя выпустить член из горячего рта, а парнишка давится, кашляет и задыхается от собственной слюны и слёз.       Чимин не отрывает взгляда в ответ. В глазах черти устраивают пляски, а он ловит двойное удовольствие. Они любят играть не по правилам, устраивая подобные ночи, где сплетаются тела воедино, где по десять человек в тёмной комнате, где витает запах разврата, нетерпения и агрессии, где пахнет сразу ими троими и ещё несколькими душами.       Разврат и Похоть, — его имя знает каждый.              Нетерпение и Алчность стоит позади, всегда наготове.              Агрессия и Ужас усмехается, выкуривая рядом и выжидая новую жертву.       Их знает каждый в Сеуле. И мало кто желает встречать личную смерть и удовольствие в одном флаконе, идя в их клуб. «Asmodeus» не место для кого попало, не каждый выдержит, не только из-за наркотиков или возможного от них передоза. Но даже зная о последствиях, находятся отчаявшиеся, заблудшие, и лично отдают свои жизни в их цепкие лапы.       Сила, мощь и зависимость, — вот, что главное. Не каждый вынесет их авторитет и происходящее кровавой ночью. Многие не могут больше жить без пережитых чувств, что испытали в этом месте. Однажды попробовав, более не смеют прекратить. Соблазн слишком сладок, а воспоминания грешны.       Это не просто секс, не просто оргия и похоть.       Здесь каждый наслаждается сполна, выбирая партнёра на ночь и находясь в дорого-обустроенной комнате с подсветкой и алкоголем, что течёт рекой. Главный Змей, он же Чон Чонгук с Ким Тэхёном и Пак Чимином и есть те, кому скучно в этой жизни. Но заниматься плотскими утехами вместе с кем-то уже интереснее, слушая громкие и влажные шлепки тел, стоны и крики наслаждения, запах секса и много-много оргазмов.       С ними кайф от наркоты, алкоголя и чувства разрядки.       — Посмотри на нашего Змея… — беря Чимина сзади, шепчет Тэхён, как тот самый дьявол, кусая за мочку, оттягивая и поворачивая лицо за подбородок к Чонгуку.       Он знает, что Чимин имеет особый фетиш, наблюдая за их мужчиной, пока тот с оттяжкой трахает чужой рот. Чон показывает силу и мощь, которую не даёт Чимину. Это его наказание — отсутствие любой боли. От этого и смешно и грустно, но Тэхён любит доставлять удовольствие, в ещё больше — наблюдать за чужим, наказывая своими руками, пока Чимин представляет Чонгука.       Это их маленькая игра, в которой довольствуется каждый.       — Какой же ты…       «Сукин сын», — так и остаётся не озвученным. Чимин вскрикивает от оглушающего шлепка по своей заднице. Тэхён шлёпает так, как он любит. Он знает меру, знает это тело и то, что сможет выдержать их змейка. Они оба относятся с любовью к своей крошке и выполняют любую его прихоть.       Чимин стонет, желая почувствовать руки Чонгука, поджимая пальцы на ногах, пока его тело трясёт, словно он на грани. Но пока рано. И если бы не Тэхён, державший его за впалый живот, Чимин бы давно свалился грудью на диван. Но он не жалеет, только просит всё больше. Молит о третьем. О их Змее, который даст то, о чём он так грезит.       Тэхён трахает нещадно, то медленно входит, а после следует резкий толчок и лёгкая боль, — все трое садисты, все трое мазохисты. Чимин любит боль, любит грубо, чтобы брали и пороли, по заднице шлёпали, а после чтобы Змей мазь охлаждающую приносил и кожей пальцами касался, согревая, лелея и целуя пухлые губы. В то время пока Тэхён разминает его пальчики, сидя у ног.       Тэхён переворачивает его лицом к себе, и Чимин резко выходит из грёз, чувствуя губы их мужчины, что плетутся по пояснице, лопаткам и шее — что-то с чем-то. Чонгук любит наказывать их маленькую змейку, любит наблюдать за укусами и следами от шлепков на сочных ягодицах. Он с особым удовольствием обожает пороть его ремнём, а после целовать с дикой улыбкой на устах.       Чёртов контраст от грубости к нежности, и наоборот.       Чонгук сцеловывает капли пота с расписанной спины их мальчика. Стоит у дивана, на который облокотился Тэхён, пока мальчишка старательно отсасывал его член, желая доставить удовольствие и получить особы статус. Но в их тройке нет места другим. Сейчас Чонгук словно и не здесь, не с неизвестным мальчишкой. Он наблюдает за Чимином и Тэ. За тем, как их тела сплелись воедино, а змейка недовольно стонет, протягивая руку, желая заполучить его в свои сети.       Аморально? Да.       Остановятся ли они? Нет.       Для них не существует правил, они здесь короли.       И лишь они вправе решать, что делать.       Чонгук хлопает парнишку по щеке, легко толкая в сторону остальных обдолбанных тел. Он тихо ступает к тому, кто ему поможет кончить. Это сделает лишь Чимин. Его упругая задница и умелые губки, которые уже давно заалели от поцелуев и лёгких укусов. Тэхён ухмыляется, шлёпая Чимина по заднице, отчего Чонгук тяжело выпускает воздух. Как же он любит держать и трахать их змейку, стоя у стены и, возможно, в качестве поощрения дарить поцелуй в расписанную шейку, отчего Чимин готов кончить.       Но пока что он лишь наблюдатель, мучитель, что холодно и надменно смотрит на то, как Тэхён втрахивает его в диван. А Чимин лишь рад и просит похвалы.       — Наш грязный секрет, который не даёт мне уснуть, — Чонгук останавливается у двух тел, пальцами пересчитывает позвонки, отчего Чимин вздрагивает, а после прогибается. Хвастается спинкой, тонкой талией и сочной попкой. Змейка смотрит затуманенным взглядом, ища ответы, но получает лишь поглаживание по щеке, а после холодное прикосновение воздуха — Чонгук повернулся к Тэхёну. — Он навсегда останется между нами. Ведь им, — он указывает на молодых людей, что в данный момент заняты лишь собственным удовольствием, — абсолютно плевать.       — Меньше слов — больше дела, Змей, — сминая бока Чимина, Тэхён не удосуживается даже взглянуть на Чонгука.       Чонгук лишь хмыкает, медленно проводя подушечками пальцев от поясницы до края копчика змейки, ощущая капельки пота и пару новых шрамов. Он тянется к чужому члену и туго надрачивает, доводя Чимина до кульминации. И пока Тэхён кончает с ним на пару, Чонгук осторожно стягивает Чимина, глубоко целует в губы и напоследок в висок. Улавливает соблазнительный шёпот и растягивает губы в оскале.       — Какой проказник, — довольно тянет Чонгук и, пока Тэхён не отошёл от оргазма, резко хватает его и разворачивает к себе спиной, откинув безвольное тело на спинку дивана.       — Чего ты?.. — Тэхён не успевает повернуться, даже договорить, как тут же чувствует резкий толчок, а за ним и глубокую заполненность — Чонгук вошёл лишь наполовину, а чувства Тэхёна обострены уже вдвое. Он замечает ехидную улыбку Чимина и понимает, что змейка успела наплести Чонгуку.       Тэхён не имеет сил на отпор. В глубине души он знает, что Чон делает это не для себя. Для них. Их Змей всегда заботится о них. И после того, как Чонгук медленно заполнил его до краёв, он остановился, давая привыкнуть к размерам. Пусть он хорошо растянут, но Чонгук — чёртов искуситель и любитель контроля, что не даёт двинуться. Голос его как сладкая патока, звучит, как тот искуситель, на ухо шепчущий:       — Не останавливайся, двигайся, сладость.       Чонгук не медлит. Он знает предпочтения Тэхёна, поэтому не даёт тому отползти, сразу трахает резко и без остановки. Теперь они желают поскорее кончить, от прелюдии давно устали.       — Самое хорошее местечко выбрал, — усмехается Чимин, укладывая ладонь на твердеющий член Тэхёна, проводя по длине и начиная двигаться вместе с Чоном, смотря прямо в расширенные зрачки обоих мужчин. Своих мужчин.       Тэхён зажат с двух сторон горячими телами.       Ни Змей, ни Чимин не уступают друг другу. Пока Чонгук трахает сзади, Чимин, хоть и находится сбоку, но возникает чувство, что именно он главенствует, зажимая уретру и оттягивая потяжелевшие яйца. Тэхён готов растечься лужицей, прямо как Чимин не так давно. Или как те двое парней, которых жёстко трахают другие на соседнем диване, находясь под кайфом и алкоголем.       — Сладость, сейчас будет ещё лучше, — гортанный рык, кивок Чимину, и тот без слов понимает, выбирается из-под тёплого бока, садясь на колени на диване, долго смотря на картину перед собой.       Чонгук специально оттягивает оргазм, не позволяет тронуть член, который зажимает Чимин, не разрешает пока что получить разрядку. Пак лишь играет с головкой и яйцами, перекатывая те в пальцах.       — Не останавливайся, чёрт тебя дери! — вскрикивает Тэхён, чувствуя, что готов умереть и тут же воскреснуть.       Тэхён пытается толкнутся в кулак, но Чимин шлёпает его по ладони и тут же убирает её, наблюдая за измученным Кимом. Чимин устраивается перед его лицом и медленно обводит собственный член, собирая смазку и капли спермы на пальцы, измазывая их, а после неожиданно заталкивая два из них в чужой рот.       — У-убью… сука, — мычит сквозь пальцы, облизывая те и пытаясь прикусить, но Чимин тут же дёргает обратно, а после опускается к члену и проводит языком по всей длине, играя с уздечкой и головкой, помогает рукой, но берёт лишь на половину и после, ускоряясь, доводит до пика. Он ухмыляется и, чувствуя подёргивания члена, понимает, что ещё немного и…       — Тц, испачкал… — хмыкает Чимин, но язык вытягивает, пробуя на вкус, а после кончает следом от пары движений руки по собственному члену. Он замечает, как Чонгук насаживает Тэхёна даже сквозь оргазм. Тэхён держится лишь благодаря сильным рукам Чонгука и тёплым ладошкам Чимина на лице. — Ах… Демоны.       — Удивил, — пытаясь отдышаться, Чонгук отпускает Тэхёна, а тот от бессилия тут же валится к боку Чимина на диванчик.       Чимин пропускает тёмные прядки сквозь пальцы, убирая со взмокшего лба волосы, а после переводит взгляд на Змея. Чон берёт бутылку воды, вторую даёт Чимину, но тот вливает воду Тэхёну, что уже закрыл глаза, отрубившись. Чимин делает пару глотков, обводя взглядом помещение, в котором уже остались лишь они, понимая, что сегодняшние ребята уже ушли, и остались только они втроём.       — Вытрахал из него всю душу, Змей, — саркастично подмечает змейка, а Чонгук лишь гортанно смеётся, откинувшись на диване и положив изгиб руки на лицо, а после переводит на него усталый, но довольный взгляд.       — Да, но мы такое любим, — указывает на уснувшего, обнаженного Кима, что устроился на коленях Чимина, а тот так и продолжает поглаживать его волосы, расслабляясь. — И он тоже. Тем более, до пятницы ещё неделю ждать.       — А после снова устроить пир?       — А после снова устроить пир, — подтверждает старший, ухмыляясь.