***
— Хидеко Юми, второй тренер мужской волейбольной команды сборной Аргентины. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне. Она видит в знакомых глазах презрение, и оно ей понятно. Конечно, она знала, на что шла. Знала, чем это может обернуться. Но Ойкава Тоору, вообще-то, легенда среди японских связующих, пусть и ни разу не попал на национальные. Отказываться от подобной команды, с таким игроком, как минимум, глупо. Хоть и характер у него говно. Но Хидеко — профессионал своего дела. Конечно, она замечает немыслимые темные круги под его глазами. Замечает пристальные взгляды команды, обращённые на связующего, после вечерней тренировки и то, как капитан, тяжело взыдыхая, вновь и вновь оставляет ему ключи от зала. Обращает внимание, но… Пока влияния у нее с гулькин нос, а надеяться на понимание со стороны Ойкавы не приходится — он явно дал понять, что больше чем тренер она для него не станет. И то, если сильно постарается. «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих» — всегда говорили ей, и девушка беспрекословно следовала этому совету в отношении себя, но, впервые увидев эту пустоту в глазах другого человека, ей стало тошно. Будто в зеркало посмотрела. Последние две таблетки обезболивающего исчезают во рту, а упаковка летит в мусорку. Мокрые волосы рассыпаются по голым плечам, холодя распаренную кожу. Хотелось упасть в объятия мягкой кровати размера кинг-сайз, свернуться клубочком и исчезнуть под теплым объемным одеялом. Забыть и пропустить очередной день, когда она одна против целого мира. Руки потянулись к шторам. Вид открывался не самый лучший, но это и не было основным критерием при выборе квартиры. Спортзал в пешей доступности — главное, что волновало ее при переезде. Боль уходит на второй план, уступая место вселенской усталости. Дёргая ткань, краем глаза Хидеко замечает горящие огни в спортзале. Ойкава, наверное, забыл выключить свет. Она злится, натягивая поверх тонкой майки олимпийку и поправляя съехавшие домашние шорты. Просто дойти до зала и выключить свет. Никто ничего не узнает. Дорога отняла у нее кучу сил и пятнадцать минут от долгожданного сна. Хидеко дернула входную дверь, и та поддалась. Ещё и закрыть забыл! Пустой зал выглядел непривычно без снующих туда-сюда волейболистов. Девушка зло выдохнула, заметив кучу разбросанных мячей. У этого связующего ответственности ноль! Виновник лежал на полу и, видимо, спал. От такой безалаберности хотелось закричать. Пару раз позвала его по имени, но ответа не последовало. Сердце забилось сильнее. — Ойкава? — попробовала она ещё раз, — ну что за розыгрыши! Но, подойдя ближе, Юки заметила стекающую струйку крови из носа парня. — Блять, Тоору! — она, пошатываясь на слабых ногах, подбежала у нему и грохнулась на колени, морщась от боли, — Тоору, очнись! Пара ударов по щекам не возымели эффекта, липкий страх, казалось, полностью обволакивал тело, мешая мыслить здраво. Девушка спешно оглянулась в поисках — так вовремя забытая ею аптечка все еще стояла возле ближайшей скамейки. Благодаря собственную забывчивость и несдержанность некоторых спортсменов, которым эта аптечка и понадобилась, она быстро достала бутылек нашатырного спирта и, смочив им ватку, провела ею возле носа Ойкавы. Парень скривился и с огромными усилиями открыл глаза.***
Первое, что Ойкава увидел, очнувшись, было перепуганное лицо Хидеко Юми. По ее покрасневшим глазам, он понял, что случилось что-то страшное, а, обратив внимание на часы, все осознал. Половина второго. Час тридцать ночи и подрагивающая девушка с мокрыми спутанными волосами цвета пшеницы. И он, совсем не помнящий последние шестьдесят минут своей жизни. — Какого черта?! — Хидеко приходит в себя не сразу, действуя заторможенно. Хватает за ворот спортивной футболки и тянет вверх, заставляя принять сидячее положение. — Как будто в первый раз, — фыркает Ойкава. Врёт. Сам перепугался до смерти. Часто засиживался допоздна, но впервые организм отказался это принимать. Он грубо отталкивает чужие руки, вынуждая девушку осесть на пол, сдавленно прошипев. Шатаясь, поднимается на ноги и оглядывает разведённый им беспорядок. Мячей, разбросанных по площадке, так много, что хочется заныть, представляя сколько времени уйдет на их уборку. Краем глаза замечает что-то инородное, что-то, чего в зале быть не могло. Он медленно переводит взгляд на Хидеко и удивлённо охает. На недавно обновленном полу тренировочного зала небрежно валялись старые, потрёпанные временем костыли.***
Просто дойти до зала и выключить свет. Никто ничего не узнает. Ага, конечно. Ойкава смотрит пораженно, и девушка отворачивается, не в силах выдержать его взгляд. Боится увидеть в нем ебучую жалость. Бедная, бедная Хидеко Юми! Сбежала из Японии от приставучей жалости, но она нагнала ее и тут. — Это… — он неловко сглатывает, — твое? — Ты видишь здесь кого-то ещё? — рявкает Хидеко. Ей не привыкать скрываться за гневом, за улыбками, за глупыми шутками и тотальным безразличием. Все что угодно, но не боль. Она сильная, она справится. Должна, обязана. — Прости… — Не смей! Не смей говорить, как тебе… — она в ярости поднимает глаза, но Ойкава не даёт ни намека на жалость. То, что она видит в его взгляде, сложно назвать эмоцией. Связующий смотрит куда-то сквозь нее и не то что бы ожидает продолжения разговора, но Юми все же говорит. — А ты? Решил угробить себя до турнира? — парень вздрагивает от холодного тона, стискивает кулаки, набирает воздух в лёгкие, намереваясь выплеснуть все, что он о ней думает, но захлёбывается словами, видя это выражение лица. Блядское понимание. Он не видел такого ни у родителей, ни у одноклассников, ни у редких возлюбленных. Он не видел подобного даже у Иваидзуми, а он, вообще-то, его лучший друг и самый близкий человек. Но она… Ее потухшие глаза, как у него самого, прожигают душу. Ойкава впервые встречает человека, который смотрит на него так. — Просто забей, — отмахивается парень. Ей должно быть плевать, всем должно быть плевать на него. — Думаешь твои дурацкие посиделки до поздней ночи помогут победить Ушиваку? — бьёт по больному, отправляет в нокаут. Пальцы тресет от зарождающейся панической атаки. Ойкава смеётся. Смех, разлетающийся по пустому залу кажется жутким. Он оседает на пол, подтягивая колени у груди, и продолжает смеяться до слез. Они текут по впалым щекам, обжигая прохладную кожу. Слезы боли. Слезы паники. Вселенной блядской усталости. Хидеко тянется к нему на локтях — Ойкава замечает, что ее правая нога, действительно, не двигается. Девушка хватает его за футболку и прижимает ближе его дрожащее тело. — Эй, все хорошо, — ее голос уверенный и четкий, словно она уже привыкла справляться с подобными проблемами, — слышишь, Тоору? Его имя слетает с ее губ так успокаивающе, так привычно, что парень невольно немного расслабляется. Мягкие поглаживания по спине помогают усмирить дрожь. — Нихуя не хорошо, — его же голос хрипит и тонет во всхлипах, — давай, позвони тренеру, расскажи о произошедшем. Уверен, ты уже дождаться не можешь, как меня выпрут из сборной. — Я не собираюсь этого делать, — он удивлённо вскидывает брови, — и тебя не выпрут, ты лучший связующий, какого они могли получить. Да и рассказать смысла нет, ты все равно продолжишь изнурять себя тренировками. Уверена, вся команда уже смирилась. — Они ничего не знают, — отрицает он. — Вот ты слепой или глупый, Дурокава? — давно забытое прозвище бьёт под дых, слышать его от по сути незнакомки странно, но в то же время необъяснимо приятно. — Не называй меня так, — все же огрызается он, но по реакции Хидеко все видно. Она фыркает и отстраняет от себя уже пришедшего в себя связующего. — Не знаю, что ты себе там напридумывал, но я, как тренер, не могу позвонить тебе так себя изводить. — Запретишь? Заберёшь ключи? Пожалуешься? — Мы, кажется, решили, что это не сработает с таким твердолобом, как ты. Я просто буду оставаться с тобой. — Мне это не нужно! — Ты изменишь свое мнение, когда все твои подачи, которые тренировал до беспамятства, будут попадать в аут.***
— Мне не нравится твоя стойка. Ойкава бесится, но для виду — это очевидно обоим. На самом деле, ему совершенно не хочется признавать, что он рад. Будто не он неожиданно нашел в Хидеко ту самую необходимую шестерёнку. — Не пытайся перекрутить мяч, это работает не так, — Юми, хромая, подходит вплотную и показывает передачу. Слегка небрежно, стараясь не перенапрягаться, но этого хватает, чтобы Тоору понял, как она хороша. Он догадывался об этом изначально, а после пары таких ночных тренировок набрался смелости спросить. Хидеко Юми горела волейболом не всегда. Переехав в префектуру Мияги на первом году средней школы, она встретила и подружилась с Сугаварой Коуши — тем блондинистым связующим. Он и завлек девушку в этот спорт. Она довольно быстро стала главным связующим и частью основного состава, а к концу обучения в Нагамуши почти прошла на национальные. — Чертова Китагава Даичи, — пробурчала она, подавая ему бутылку воды в перерыве между подачами, — собрала себе всех монстров, у других не было и шанса. — Но Ушиджима Вакатоши все равно обошел нас, — подумал Ойкава, замечая на себе странный взгляд. Юми будто мысли читала. На первом году в старшей Карасуно, она с командой вновь оказалась в финале отборочных, с лёгкостью обойдя Аобаджосай и Широторидзаву. Их противниками стала команда Датеко, славящаяся отличными блоками. Но даже у них не было шанса. Во время рассказа Ойкава вдруг вспомнил эту историю. Те отборочные запомнились ужасным событием. Хидеко была отличным связующим — практически подарком для Карасуно, выстрелившей лишь во времена старшего Укая и маленького гиганта, но с их уходом волейбольные клубы стали загибаться. Она была глотком свежего воздуха, как Хината и Кагеяма для мужской команды спустя два года. Ей пророчили награду лучшего связующего на турнире, победу на национальных, а после и отличную карьеру в профессиональном спорте. Но одна ошибка разрушила все планы. В последней партии вороны вели 24:20, все болельщики уже праздновали скорую победу. Неужели, после долгих лет застоя, женская команда выйдет на новый уровень? Подачу Карасуно принимают легко, и Юми готовится прыгать, блокируя удар. В холодной голове отсчёт времени до прыжка, адреналин растекается по телу, заставляя двигаться быстрее. Вокруг будто все замирает. Удар по прямой — эта доигровщица ненавидит бить в сторону. Внезапно в бок что-то врезается. Их крепкая центральная блокирующая с силой влетает в Хидеко, волнуясь, что удар будет произведен по диагонали. Люди живут и после более масштабных катастроф, но это падение сломало Юми навсегда. Вся Япония тогда запомнила эти кровь, крики и торчащую из ноги кость. Никакого злого умысла, лишь неудача. Неудача, ставшая для нее и всей Карасуно роковой. — Но можно же сделать операцию, — не унимался Ойкава, — сейчас что только не лечат. — Костыли — последствия этой операции, — Хидеко грустно улыбается, — врачебная ошибка. — А если обратиться в суд? — Я его выиграла, и мне выплатили компенсацию, — она разводит руками, — ногу это все равно не вернёт.***
— Есть какие-то планы на завтра? Хочу кое-куда тебя сводить. — Хидеко не любила разговаривать загадками, но и сказать прямо не могла — любящего полениться в выходные связующего иначе было бы не вытащить из дома. — Никаких, — по просветлевшему лицу было понятно, что понял он все не так, но Юми и не собиралась его переубеждать. Зато точно не опоздает. И надо было видеть его лицо, когда ранним утром они пришли на пляж, оборудованный несколькими площадками для пляжного волейбола. — Я думал у нас свидание, — Ойкава обиженно скривил губы, начиная потихоньку разминаться. — Можешь думать, что хочешь, — Юми задорно улыбнулась и помахала идущему навстречу парню, — но тогда это групповое свидание с Хуаресом и тем парнишкой в кепке. Пойду кстати спрошу, не против ли он твоей компании. — Нашей, — фыркнул спортсмен. — Да-да, — она постучала костылем по дорожке, — моя компания ему будет необходима. В судьбу Юми не верила — предпочитала опираться на себя и свои заслуги, полученные тяжким трудом. Но всегда удивлялась невероятным вбросам вселенной. Например, неожиданная встреча с Хинатой Шое. — Хидеко-сан, все в порядке? — Прости-прости, я задумалась, — Юми неловко почесала макушку. Хината лучезарно улыбнулся. — Жаль ты не можешь покидать, у вас с Кагеямой были отличные пасы. — Уверена, у моего подопечного пасы куда лучше, чем мои, — девушка перевела взгляд на заканчивающего разминку парня. — Ну все, я готов, — Хината с недоверием посмотрел на подошедшего, — никогда подобным не занимался. — А зря, — Шоё провернул мяч в руках, — это сильно увеличивает выносливость. — И когда ты стал таким разумным, — Юми неверяще покачала головой, — но ты прав. Мы за этим и пришли. — Ладно, надо значит надо, пошли, — Ойкава ухмыльнулся и, наклонившись ниже, обжёг горячим дыханием шею девушки, — давно хотел сделать пару пасов этому коротышке.***
Когда Ойкава проворачивает ключ, часы показывают одиннадцать часов. Удивительно, ведь турнир на следующей неделе, а он, наконец-то, чувствует себя более чем уверено. И в этом абсолютно точно заслуга второго тренера сборной. Хидеко, узнав, что его квартира находится в часе езды от стадиона, буквально насильно всучила ему ключи от своей квартиры. Вторая комната все равно пустовала, так что проблем не возникало, а связующий мог бы высыпаться после ночных тренировок. Проникнув в темное помещение, Ойкава почувствовал себя мелким воришкой, хотя его действия были вполне законны. В квартире было тихо, что он быстро исправил, споткнувшись о нечто, лежащее на полу — разломанный пополам костыль. В голове тут же помутнело от мысли, что с Хидеко могло что-то случится. Она сидела на полу, скрытая барной стойкой, в осколках от тарелок и бокалов. Использованные бинты и фиксатор валялись неподалеку рядом с красными лодочками с поломанными каблуками. Они, внезапно оказавшиеся перед глазами, и стали триггером для очередной панической атаки. На трясущихся ногах Ойкава подошёл ближе, замечая несколько царапин и капли крови на светлой плитке. Хидеко подняла лицо. Опухшие глаза, размазанная тушь и покрасневший нос вызывали в душе связующего лишь одно желание — прижать ее к груди и спрятать от этого мира. Ойкава привык справляться с проблемами нытьем и все это знали. Даже Иваидзуми понял, что стоит ему часок побыть наедине и поныть, как силы возвращаются и можно было вновь бороться. Юми никогда не плакала, он четко уяснил это за год знакомства. Она злилась, ругалась, крушила вещи, выплескивала эмоции любым другим способом, но не слезами. Поэтому, столкнувшись с непривычной ситуацией, не знал, как быть. Но, услышав очередной всхлип, Ойкава не смог просто стоять. Он притянул Юми молча, позволяя пускать сопли на любимую футболку. Она даже слово выдавить не смогла. «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих» — всегда говорили ей, и она не справилась. Утонула. Сломалась. Парень сидел неподвижно в одной позиции, пока ноги не стали затекать, а вместо всхлипов послышалось тихое сопение. Взрыв эмоций был настолько сильным, что Хидеко вырубилась прямо в неловких объятиях того, кому доверяла сейчас больше всего. Вот такая вот шутка судьбы. Боясь разбудить девушку, он осторожно перенес ее в спальню. Им двоим нужна помощь, просто необходима, но решиться на подобное сложно. Так что пока они будут довольствоваться друг другом, чтобы окончательно не сгореть.***
Второй турнир — вторая золотая медаль. Ойкава давно не чувствовал себя настолько уверенным и удовлетворенным собой. Первые его настоящие достижения за всю жизнь, казалось, были лишь началом, стартом на длинной дистанции. Белая полоса, наконец-то. Юми выглядела довольной. Ее хитрые стратегии вновь ставили соперника в тупик. То, как умело она использовала сильные и слабые стороны команды, заставляло восхищаться. Ее, наконец-то, слушали и уважали. — Так, давайте загоняем нашего связующего, чтобы у него не осталось сил на ночные тренировки. — Сделаем, тренер! — Ну, Юми-чан!***
— Не хочешь пойти со мной на благотворительный вечер? — Ойкава говорил между делом, пытаясь сделать вид совершенно незаинтересованный. Хидеко помогала ему собирать мячи, потому что время было уже позднее. — Сядь и не перенапрягайся. — Почему я? У тебя полно фанаток, возьми первую попавшуюся. И с чего бы им тебя приглашать? — Я, вообще-то, занимаюсь благотворительностью, — почти обиженно фыркнул Тоору, — обычно я просто присылаю деньги, но тут меня очень попросили поприсутствовать. И я мог бы пойти с кем угодно. Но хотелось бы с кем-то знакомым. И это не свидание, даже не думай! — Такие мероприятия не мой формат, — Юми пожала плечами, — каблуки это мой криптонит. Позови кого-нибудь другого. — Но я хотел с тобой! — Хидеко никогда не признается, что это обиженное лицо уже давненько стало ее ещё одной ахиллесовой пятой. — Ладно, схожу, — она ухмыляется, — раз уж это не свидание. Даже от не очень высоких каблуков нога невыносимо ныла. Затянув потуже фиксатор, Хидеко намеревалась продержаться часа полтора и по-тихому свалить. Черный брючный костюм подчеркивал отличную фигуру, и, если забыть о некоторых проблемах, Юми вполне устраивало, как она выглядит. У нее в целом никогда не было проблем с принятием своей внешности. Ойкава вновь смог ее удивить, достав из-за пазухи коробку с новыми кроссовками. Парными с ним кроссовками. Даже с размером не прогадал. — К черту эти каблуки, — эта улыбка до ушей грела сердце. Как же он был собой доволен. И она была довольна, что согласилась.***
Пара бокалов шампанского приятно вскружила голову, когда они решили наконец сбежать. Вечер был невероятным, но оба терпеть не могли официальные встречи, а от зашкаливающего градуса лести хотелось просто спрятаться. Ойкава предложил переночевать у него — в кои-то веки до его дома оказалось добираться меньше, чем до Хидеко. Смеясь с какой-то глупой истории, они ввалились в помещение. Квартира выглядела пустой, безжизненной, что не удивительно, вспоминая, сколько времени хозяин в ней проводил. В голову неожиданно ударило осознание, что последний раз, когда девушка ночевала в чужой квартире, это закончилось никому не нужным сексом и последующим побегом за границу. Куроо, наверное, до сих пор ее не простил. Он глупо надеялся вернуть прошлое, склеить их разбитую на кусочки любовь, но это бы не помогло. Хидеко знала это. Знала с того самого момента, как он сбежал от нее в университет и бросил со словами «отношения на расстоянии — это не отношения». Конечно, потом он осознал, что ошибся, но было уже поздно. — Все нормально? — Ойкава был заботлив и прекрасно ее понимал. Он не отмахивался от нее, не ставил свои желания выше, ценил и уважал ее выбор. Это было приятно. Если когда-нибудь она бы сказала, что хочет тренировать другую команду или уехать в другую страну, он бы ее поддержал, Хидеко была в этом уверена. — Да, все в порядке, — его ореховые глаза смотрели с беспокойством, но среди этого волнения она легко заметила кое-что другое. Что-то, что было и в ее глазах. Они двинулись друг к другу практически одновременно, сталкиваясь губами в поцелуе. То была и страсть, и безмерная благодарность, и безграничное понимание. Это словно закономерный итог — все, что они делали, привело их сюда. Пальцы бездумно бродили по чужой коже, не намереваясь задерживаться лишь на одном месте. Ойкава быстро сбросил пиджак на пол, Хидеко в ту же секунду расстегнула пуговицы на его рубашке, пройдясь ногтями по напрягшемуся прессу. — Слушай, если ты пьяна или не хочешь, это все можно… — Хочу, — она заткнула его болтовню очередным поцелуем и стянула подаренные кроссовки, — очень хочу. И больше думать ни о чем не хотелось. Ойкава подхватил ее за бедра и понес в сторону спальни, не разрывая поцелуй. Дорвался. Словно получил то, чего хотел уже очень давно. Юми никогда не была объектом его внимания, но то, что происходило сейчас между ними казалось чертовски правильным. На кровать девушка упала уже без пиджака и с развязанным корсетом. На тяжело вздымающейся груди алел небольшой засос. Волосы разметались по прохладной простыне, и парень тут же их прижал своим локтем, пока опускался рядом. Хидеко шикнула от боли, легко ударяя чужую руку. Но даже эта отрезвляющая неловкость не смогла заставить их остановиться. Губы оставляли мокрые следы после поцелуев на покрывшихся мурашками плечах, заставляя вздрагивать, подставляя светлую кожу парню. Руки Хидеко сами скользили по широким плечам, крепкой груди, кубикам пресса, от чего мышцы под ними невольно напрягались. Глаза закатились от удовольствия, когда его губы накрыли соски, нежно посасывая, иногда легко сжимая зубами. В долгу Юми, конечно же, не осталась — она покрывает шею и плечи такими же горячими поцелуями. Никаких отметок — Дурокаве потом их будет не спрятать. Брюки с ее ног парень стягивает в три этапа: сначала, молния и пуговица — он зацеловывает низ живота у кромки нижнего белья, вызывая табун мурашек. Потом до колен — внутренняя часть бедра горит, когда язык оставляет влажную линию на коже. Наконец, стягивает полностью, очерчивая коленную чашечку и спускаясь к выпирающей косточке голеностопа. Медлит. Издевается. Его собственные брюки снимаются гораздо быстрее, парень попутно шарится руками по карманам, ища презервативы. — Ты будто на это и надеялся, — усмехается Юми, замечая блеск упаковки. А Ойкава, наконец, разбирается с брюками. Его боксёры натянуты до предела, неприятно, даже болезненно ткань трётся о возбуждённую плоть. Ждать больше нет сил. Он несколько раз проводит пальцами между половых губ, проверяя степень готовности. Шершавые подушечки пальцев, царапая, пробегаются по подтянутому животу, подхватывают брошенный на тело квадратик, разрывают его и быстренько расскатывают презерватив по всей длине. С губ слетает стон, когда Ойкава начинает входить. Он идеально заполняет ее, идеально касается и идеально трётся. Так, как и должно быть. Юми не слепая и прекрасно видела, насколько парень красив, но сейчас это было нечто за гранью добра и зла. Взъерошенная челка спадает на глаза, путаясь с длинными ресницами, губы приоткрыты и шепчут имя. Ее имя. Хочется к ним прикоснуться, и она тянется вверх, требуя поцелуя. Крепкие руки связующего сжимают талию, иногда спускаясь на бёдра, оставляют красные следы от пальцев, но эта единственная боль, которую хотелось проживать вновь и вновь. Оргазм накрывает с головой практически одновременно. — Мы теперь типа встречаемся? — Ойкава бережно проводит пальцами по больному колену Хидеко, стягивая фиксатор. — Мы типа переспали, — фраза выходит жёстче, чем планировалось. — Но было же хорошо? — Идеально. Вот только у нас на носу олимпиада, нам будет не до этого. Мне не хочется принимать решение бездумно, а потом собирать себя по кусочкам. Опять. На самом деле, она давно уже задумывалась о возможности каких-то романтических отношений с ним, но не самый приятный предыдущий опыт заставлял взвешивать каждую деталь. — Этого не будет, — заявил Ойкава, подтверждая ее мысли, — обещаю, Юми, не будет. — Я знаю, Тоору. Но давай сначала разберемся с Ушивакой и Кагеямой. И как же мне хочется утереть нос Иваидзуми, ты бы знал.***
— Давай заключим пари? — Все что угодно, если обещаешь пойти спать прямо сейчас. Завтра предстоял их первый матч на Олимпийских играх. Соперник в лице сборной Италии пугал и будоражил одновременно. — Если мы займем первое место, — продолжение должно быть очевидно, однако Ойкава вновь удивляет, — ты попробуешь сделать ещё одну операцию. Хидеко смотрит на костыли и вздрагивает от неожиданного предложения. Врачи говорили, что шансов немного, но они были. Правда ещё одна ошибка с их стороны и придется пересесть на инвалидное кресло. Она поднимает голову, сталкиваясь взглядом с волейболистом. Страшно, очень страшно, но… — Тогда тебе придется хорошенько постараться.***
Финал Япония : Аргентина казался логичным. Сколько потрачено нервов, сколько пролито пота и слез — и вот они здесь. Япония — очевидный фаворит. Команда собралась отменная: в стартовом составе, помимо Ушиджимы Вакатоши, сумасшедший дуэт Кагеямы и Хинаты, заставлявший сходить с ума ещё во времена старшей школы. Сейчас же они оба подросли, набрались опыта и готовы показать что-то ужасающее. Как раз в их стиле. В ночь перед матчем Ойкаве не спалось. Добровольный отказ от переусерствования сыграл злую шутку — сна было ни в одном глазу. В горле пересохло. Хидеко стояла на балконе в тонкой майке и шортах. Пусть на дворе стоял август, ночь была достаточно холодной. Объемная олимпийка приземлилась на худые плечи. — Тоже не спится? — ей даже оборачиваться не нужно было, чтобы понять, чья куртка спасает от настойчивого ветра. — Лучше бы загонял себя до смерти, — Ойкава не злится, вредничает по привычке, и она это знает. — Волнуешься? — Больше чем нисколько, меньше чем мог бы. — У нас есть все шансы. — Знаю. Это происходит неосознанно, — его руки замирают на плечах, Хидеко откидывает голову на широкую грудь, — я больше волнуюсь за тебя. — А что я? — Судьба твоих ног зависит от меня. — Ничего себе ты обобщаешь, — она смеётся, — это как сказать, что мы прошли в финал только благодаря мне. Ойкава молчит, но в голове отчётливо горит фраза «да, благодаря тебе». Они стоят так недолго, но этого хватает, чтобы глаза, наконец, начали слипаться.***
— Доброго времени суток, уважаемые зрители! Рады приветствовать вас на грандиозном финале. Япония : Аргентина, просто невероятно! Что скажешь, Мучи? — А по-моему, вполне предсказуемое событие. Обе команды великолепно провели все матчи. Более того не уступили ни одной партии! Вот что я называю настоящим профессионализмом. — Ну с нашими-то все понятно, с такими невероятными связующими просто невозможно проиграть! — Да что он несёт?! Очевидно же, что Вакатоши-сан забивает больше всех! — Гошики, твою мать, заткнись. — А вот я не согласен с тобой, Мицуру. Япония может похвастаться не только отличными связующими. Мне, например, безумно нравится наблюдать за десятым номером, Хинатой Шое. На самом деле вчера вечером мне случайно попалась трансляция матча Карасуно: Широторидзава — финал отборочных на национальные среди старших школ. И, если сравнивать игроков, игравших тогда и сейчас, наиболее невероятные изменения произошли именно с этим парнем. Сейчас у меня и язык не повернётся сказать, что он лишь «идеальная приманка», как окрестили его в те времена. — Не могу не согласиться с этим. Но что насчёт сборной Аргентины? Как тебе их новый связующий? Ойкава Тоору, верно? — Знаешь, мне чертовски обидно, что он так ни разу и не попал на национальные! Возможно, у побеждавшего каждый год в номинации лучший сеттер среди старших школ Атцуму Мии появился бы достойный соперник. Но, зная о твоей огромной любви к нашему номеру одиннадцать, я предпочту закончить эту тему. Тем более стоит огласить стартовые составы команд, как раз выходящих на главную площадку. И вы только посмотрите, как много собралось фанатов мужского волейбола: весь стадион занят, ни одного свободного места!***
— Боже, это что-то невероятное! В финале такого долгого и наряженного розыгрыша получить идеальный хладнокровный сброс от Ойкавы событие весьма неожиданное! Первая партия, его стараниями, отходит сборной Аргентины. — Вы только посмотрите на второго тренера, Хидеко Юми. Никакого удивления на этом прекрасном лице. Кажется, нам не стоило упускать таких удивительных людей. Напоминаю, Ойкава и Хидеко, на данный момент являющиеся гражданами Аргентины, в прошлом уроженцы Японии.***
Весь стадион застыл в немом шоке на добрые секунд тридцать, пытаясь осознать, что произошло. Пятая партия. Электронное табло выводит результат. Япония 13 : 15 Аргентина Кагеяма смотрит на бывшего наставника и не может поверить в то, что сейчас произошло. Брови Хинаты взлетают вверх от неожиданности. Он удивлённо моргает, глядя то на Ойкаву, то на Хидеко. Атсуму Мия чуть ли не пищит от возмущения, Ушиджима Вакатоши просто смотрит на табло, но в душе будто кошки насрали. — Не смей снова говорить, что негодишься ему в подмётки. — Кому? Тобио? Но я и правда не могу пасовать так точно. — Не можешь, как же, — Иваидзуми довольно ухмыляется, переводя взгляд на старого друга. Разочарование от проигрыша быстро сменилось радостью за Ойкаву. И небольшой завистью от того, что не он, а Хидеко смогла раскрыть связующего на все сто процентов. У Юми глаза горят от гордости за команду и отдельно за связующего. Последняя атака прошла по предсказанному ею сценарию благодаря его смелости. Ойкава все ещё находился в ступоре. Он победил. Впервые в жизни одолел этих чертовых гениев. Он — не обладающий никаким талантом, абсолютная посредственность и мистер «вечная гонка за вундеркиндами». Да ещё как! Их же оружием! — Хочу кое-что попробовать, — девушка подозвала к себе Ойкаву и их центрального блокирующего, Хосе. — Я не Тобио-чан. И у меня никогда не выйдет отдать такой пас. Но он сделал. Эта безумная быстрая, которая так восхищала и раздражала в старшей школе. Мерзкая, до отвратительного идеальная и недосягаемая. Тоору всегда знал, что повторить ее — дохлый номер. Но Хидеко сказала, что у него выйдет. И у него вышло. Вот только, сколько времени, пота и слез ушло на тренировки, знают лишь трое. А выглядело так просто. Ощущения от паса были незабываемые, шок на лице связующего Японии приятным воспоминанием врезался в память. Ойкава перевел взгляд на Юми. Хотелось выразить огромную благодарность ей за всю ту работу, что она проделала и как тренер, и как человек. Низкий поклон казался меньшим, что он мог сделать. — Спасибо, тренер! — остальные игроки тоже присоединились к благодарности. Золотая медаль приятной тяжестью повисла на шее. Сокомандники направились праздновать победу в дорогой ресторан, пока он застыл у двери номера Хидеко, не решаясь постучать. Серьезно, решиться на ту странную быструю было не так страшно. Преодолев волнение, Ойкава все же постучал. Девушка встретила его с такой улыбкой, что волноваться больше не хотелось. — Спасибо, Юми. — И тебе спасибо, Тоору. Здоровые люди рождаются целыми, но таким как они, поломанным судьбой, которым было предназначено сгинуть во тьме собственных страданий и пожирающих сознание мыслей, жизненно необходим человек, способный доказать, что не все потеряно. Они стали половинками друг для друга, а вместе — одним целым. И теперь Ойкава был уверен, что все точно будет хорошо.