Душа моя с тобой...

Ночное небо мерцало осколками тысяч звёзд, рассыпанных по бескрайней вселенной. Легко дышалось в тихо шумящей траве, которую ласково покачивал тёплый летний ветер. Над поляной летали светлячки, бросая тёплый свет на погруженную в негу землю, где-то вдалеке было слышно лай собак и совсем тихие голоса людей. Вблизи ехала телега, её деревянные колеса то и дело бились об дорожные камушки, создавая лёгкий шум. Саша вдохнул полную грудь воздуха и закрыл глаза, раскинул руки в стороны. Как же тепло было на душе, как же хорошо было лежать в поле....  Запахи трав окутывает его, от чего слегка кружилась голова и щекотало лицо, мягкие лапки растений касались его щёк, слегка поглаживая, тем самым заставляя его время от времени чуть щурить  глаза, а улыбку на лице - становиться более широкой и тёплой. Весь день он провёл в этом чудесном месте, вдали от суеты всего остального мира: от пышных садов, от прекрасных дворцов, от звуков музыкальных инструментов, по одному и тому же мотиву, повторяющих раз за разом произведения великих композиторов. Не сказать, что Саша как-то плохо относился ко всему, что окружало его с самого рождения, просто истинную душу России было сложно разгадать в окружении пышных балов, сиянии дворцов, в обществе интеллигентов...  Любить Россию - не значит любить только самое сложное и великое. Любовь к России - это умение находить даже в самых простых её вещах  красоту. Человек с русской душой будет чувствовать привязанность не только к  дорогим балам или светским беседам а также дорогому шампанскому. Такой человек чувствует свою причастность к лазурному небу над головой, к цветущим лугам и шепоту ветра в верхушках сосен, чувствует себя частью народа, ощущает свою причастность к тому что было, есть и будет. Петербург, по словам многих, был чистым европейцем, в нём не было русской души и красоты, но вот только так говорили лишь те, которые не знали Александра Романова вживую, либо же знали, но очень и очень плохо. Те, кто хоть раз пытались чуть глубже узнать его, больше не смели говорить о нём подобные вещи. А те, кто видел, с какой яростью рвется Александр во время воин в бой, дабы защитить свою страну, как не может сдержать слёз радости, когда Россия достигает успехов, как он, стоя на коленях, молит Бога о благополучии Империи... Скорее всего, невежда понял свой проступок и преклонили колени в извинениях. Эту любовь он впитал в себя с самого детства. Сначала его отец, Пётр Алексеевич, вкладывал в голову и душу маленького Парадиза любовь ко всему, что связано с Россией, а потом появился он. Он - живое воплощение России, все её величие и могущество в одном лице, вся её боль и слезы. В этом человеке слились красота и простота русского народа, в его голосе были слышны переливания тысяч голосов живших и живущих ныне, в лазурных глазах отражалось бескрайнее русское небо, бесконечные озера и реки, острые пики гор и цвет незабудок. Казалось, что лишь по одним его глазам можно было прочитать всю историю страны, от Рюрика и до Александра ||. Саша посмотрел вверх и улыбнулся. Мысли о Михаиле Юрьевиче всегда дарили ему покой на душе и бескрайнюю радость, смешанную с чарующим торжеством. Ему была приятна лишь одна мысль о том, что он является частью того, к чему приложил руку сам Москва. Для него был крайне важен обет, который он дал ещё много лет назад, стоя перед Москвой на коленях. Он клялся всем своим есте, твои, что чтобы не произошло, он грудью напролом встанет защищать все то, что завещал ему Михаил... Петербург присел и посмотрел в сторону речки, что текла не так далеко от места, где он лежал. Над ней, склонов грустные ветви, росла высокая береза, чьи листья ласково поглаживая ветерок. Звезды, сияющие на небе, то скрывались, то появлялись за движущейся листвой, мерцая в торжественном мраке. Александр чуть улыбнулся и поискал глазами самую яркую и большую звезду. Пробежавшись взглядом вдоль неба, он внезапно замер, смотря на высокую фигуру, идущую прямо через реку к нему. В руках юноши крепко были сжаты поводья, за которые он тянул большого гнедого коня. Животное фыркнуло, словно заметив, что взгляд Петербург был прикован к ним. Одет же юноша был в белую. Рубаху, заправленную в брюки красного цвета, а также сапоги. Его золотые волосы развевал ветер, от чего те лоснились вниз, впадая на плечи неровными прядями. В его голубых глазах читалось спокойствие и решимость, но стоило им поймать взглядом Александра, то тут же в них. Расцвели что-то тёплое. Александр, не раздумывая, бросился навстречу юноше с конем. –Ах, Михаил Юрьевич... С восторгом произнес Сашенька, невольно улыбаясь, произнося имя своего такого дорогого наставника. Михаил не ответил, лишь слегка приподнял уголки губ,  чуть кивнув. Александр подбежал к реке и бросился в воду голыми ногами, идя навстречу к нему, чуть ли не падая из-за скользкого дна. –Полно, Полно, Сашенька, простынете  ведь, месяц мой ясный. Михаил не сдержал ласковой, лукавой улыбки и, протянув одну руку,  прижал к себе Александра, который тут же упал к нему в объятия. –Ах, Михаил Юрьевич, не могу терпеть, когда вижу вас... Сразу хочу затеряться в ласке ваших объятий. Москва усмехнулся и наклонил голову вниз, от чего пару прядей светлых волос упали прямо на  лазурные глаза. Петербург с ласковой усмешкой фыркнул и, протянув бледные пальцы, убрал пряди обратно в прическу. –Милый мой, почему вы вышли в столь поздний час в одной лишь рубахе да штанах, а если вы заболеете? В бризе голубых глаз Михаила промелькнули веселые искорки. Он коснулся лбом лба Саши и пощекотал кончиком носа его нос. –Сашенька, сами то. Убежали невесть куда в полночь да разоделись лишь в одну ночную рубаху. Месяц мой, тут должны волноваться вы. Саша вздохнул и отвел взгляд, прикусив нижнюю губу. Миша хмыкнул и повернул голову, смотря на своего коня, что пил воду, наклонив к реке свою могучую голову. Его широкие ноздри тяжело расширялись, было слышно, как животное тяжело дышит, жадно глотая воду. Сильная рука Михаила коснулась шеи коня, ласково поглаживая её. –Сашенька, будучи в вашем возрасте, я очень любил кататься на конях, для меня это было лучше всяких других развлечений... Он зарылся рукой в чёрную гриву скакуна, взлохматив её. Саша наклонил голову вбок, внимательно слушая бывшего наставника. С каждым днем Александр все больше узнавал Михаила, узнавал все то, что ему нравится, и каждый день Северная Столица все больше влюблялся в такого разного Московского. –А еще мне очень нравилось скакать ночами в полях. Представьте. Лишь вы, ветер, свобода и тишина, бескрайний простор.... Михаил мечтательно зажмурился, при подняв голову к небу. Александр встал ближе к нему и схватился за его руку своими ладонями, крепко сжимая ее. В глазах разливался восторг. –Я бы хотел, чтобы мы покатались с вами так, Михаил Юрьевич. Миша прыснул и резко добродушно чмокнул Сашеньку в лоб, от чего тот слегка зажмурился. Москва свободной рукой приобнял его и, наклонившись, коснулся губами его шеи, тут же мягко проведя кончиком носа по месту поцелуя. –Ваше желание - закон, моя столица. В следующее мгновение, Михаил уже помогал Александру залезть на спину коня. Скакун сначала недовольно фыркал из-за того, что его оторвали от молодой прибрежной травки, что, видимо, пришлась ему по вкусу, но, получив от Михаила строгий взгляд, словно все понял и выпрямил шею. Александр, поддерживаемый руками Михаила, залез на коня и оглянулся по сторонам. Вокруг него мерцали  в глубокой ночи звезды, а ветер перебирал траву, шепча что-то на только ему понятном языке. Шумела зеленая листва на деревьях, потягиваясь ветвями к прямо к коготку месяца, висящему прямо над ними в одиноким мерцание звезд. Михаил запрыгнул к Александру и взялся руками за поводья, с улыбкой смотря на открывающиеся пред ними поле. Конь медленным шагом пошел вперёд, звонко цокая при движении. Но стоило Михаилу пришпорить скакуна, и тот помчался галопом, громко стуча  копытами о землю. Казалось, что они бегут наперегонки с ветром, который дул прямо им в спину. Кудрявые волосы Петербурга разлетелись в стороны. Юноша раскинул руки  навстречу открывающемуся простому русской земли.  Ах, как же хорошо было мчаться вот так, когда перед тобой  вся красота родной земли. Под ногами шевелилась высокая осока, которая била коня по бокам, словно подгоняя его вперёд. Петербург, смеясь, почувствовал, как на глаза наворачиваются крупные слезы, которые тут же падали на бледные щеки. Он не сдержался и выкрикнул что-то радостное, а затем наклонился назад, падая спиной на сильную грудь Михаила.  Тот, смеясь своим басистым голосом, положил подбородок на плечо Александра, целуя мочку уха. –Миша, Миша, я люблю вас! Миша почувствовал, как в груди разлился кубок с чем-то тёплым, и эта жидкость потекла по всему его телу, заставляя кровь вскипеть в жилах. Петербург ощущал что-то похожее. Внутри него с каждым ударом копыт гнедого коня о землю, просыпалось что-то новое, доселе неизведанное. Саша впервые  ощущал, что истинное счастье – это вот просто так скакать на коне по любимой родной стране, положив голову на грудь любимого человека. Петербург был готов поспорить, что и его Москва ощущал что-то подобное. Михаил, подняв голову, смотрел на дорогу, улыбаясь, в глубине его лазурных глазах мелькал восторг и нежность, стоило тёмным зрачкам на секунду задержаться на Александре. Они добежали до вершины огромного холма, и Михаил остановил коня. Под их ногами тихо спала Москва. Лишь редко где было можно заметить взглядом небольшой свет, который падал на землю из окошек домов. К небу стремились золотые купола церквей.  Саша хотел было что-то сказать, но услышал тихий звонкий перелив, который с каждой минутой становился все громче. Александр словно забыл, как дышать, он вытянулся и раскрыл шире глаза. Михаил, который все время наблюдал за этим, наклонил голову и коснулся губами его макушки. Саша обернулся и увидел, как в его голубых глазах отражался золотой рассвет. Михаил, не глядя на него, улыбнулся. –Люблю тебя, моя Северная Заря.... Саша прикрыл глаза и улыбнулся. –И я тебя, мой свет....