Оперение

      Когда началась конкретно эта цепочка проблем? Нил точно знал. Она началась с него. С того самого момента, когда он согласился помочь Ники увидеться с его родителями. Почему его не напрягло, что те поставили условие на присутствие Миньярдов? Почему Нил пошёл к Эндрю и самолично уговорил его на эту обреченную поездку? Люди жестоки. Те, кто выгнал своего ребёнка и спустя много лет предлагают встречу, при этом ставя условия — это не те, кто способен измениться. Чёртовы праведники.       И как его промах закончился? Шоком Ники, кровью на руках Аарона, трупом этого выблядка и смехом и ранами на запястьях и душе Эндрю. Этим ужасным смехом, пробирающим до костей. Никто не хотел покидать Эндрю, но Ники пришлось сдерживать родителей, а Аарону нужно было прийти в себя, не находясь в одной комнате с этим мёртвым грузом. Тогда Нил и раскрыл ещё одну правду, хотя кого он теперь обманывал? Эндрю навряд-ли поверил в это. Белый, слегка деформированные от вечных стяжек крыльям, закрывающие его от всего этого в комнате, где только они. Искривленные, жестковатые, они не касались его, лишь прятали.       И вот, наручники закрепили на его руках, эта мерзкая усмешка так и манила Джостена врезать по лицу её владельца чем-то тяжелым или очень острым. Голубые глаза будто горели в полумраке помещения. Всё шло очевидно. Угрозы, порезы, кулак в лицо за то, что Нил плюнул ему в лицо. Проблемы начались с того, что Морияму заинтересовали бинты на торсе Лиса. Нил был хорошим лжецом, но то ли Рико заметил искру в его глазах, пока рассматривал повязку, то ли попросту хотел «обновить» рану и нож прошёлся вдоль его груди, разрезая бинты. Ублюдок даже и не сразу понял, что происходит, ведь, кроме царапины от ножа и легких синяков, на груди не было ничего такого. Всё было в относительном порядке, пока он не заметил.       Руки сильнее перекрутило, натёртые кисти рук уже горели из-за наручников, а Морияма подозрительно молчал некоторое время, смотря на «дефект» Джостона, после чего по комнате разошелся истерический смех. Нил невольно вспомнил смех Эндрю, но это карканья отличалось от него во всём. Истерика Эндрю перебирала его кости, напоминая о каждой секунде, каждом решении, которое привело Нила к этому результату. Смех Рико напоминал надвигающийся ураган. Он лез под кожу десятого четвёртого номера, царапая и протыкая насквозь. Вздрогнув, когда чужие руки схватили его у основания крыльев, уверенно сжимая, Нил сморщился, скалясь. Рико наклонился к его уху, насмешливо проговаривая каждое слово, чтобы быть уверенным, что Натаниэль его услышит. — Лис? Ты? Ты действительно думаешь, что с этим это возможно, Нат? Аха. Не думал никогда, что это знак? Низкий, язвительный, слишком яркий, ты всегда был как белый ворон. Ты всегда был вороном, Натаниэль. Ты не понимаешь? Это твоё место, по рождению. И это тому доказательство.       Ворон впился своими когтями в белое оперение, с садистским удовольствием вжимая его, надламывая перья. Он вновь засмеялся, кажется, сходя с ума от новооткрытого факта. Резко вдохнув, он хмыкнул и, разжав руку, с улыбкой поймал одно из надломанных перьев между пальцев, смотря на Веснински. — Назови меня правильно, Натаниэль. Назови меня Королём!       Догадываясь, что последует за неповиновением, Лис выплюнул с ядовитой ухмылкой. — Пошёл нахуй       С каждым отказом крови на белых крыльях становилось всё больше, а количество перьев, пусть и крайне медленно, но уменьшалось. Единица даже наслаждался процессом, параллельно размышляя, как использовать эту новую возможность в будущем. Каникулы ведь только начались.