Другие кадры

Все последние дни, которые она запомнила, все действия, которые происходили вокруг, казались нереальными. Она часто чувствовала, будто всё происходящее было сном. Что она скоро проснётся, и ясность сознания вернётся снова. Девушка знала, что это не страшно, когда такое происходит. Раньше она подобное замечала за собой. В самый первый раз она немного напугалась. Вы бы не напугалась, если бы к вам пришло чувство, что всё вокруг вас не настоящее? Будто вы стали жить отдельно от своего тела и наблюдаете за всем как-то со стороны... Всё это затянулось. Либо же она просто устала. Всё было словно в бреду: она не совсем понимала, куда и когда идти в аэропорту, чтоб не пропустить свой рейс, не понимала, что делать после регистрации и каждые три минуты слабо поднимала руку с колен, в которой сжимала телефон, боясь уронить его на кафель. Дженна хотела надеть наушники, потому что в аэропорту было на столько шумно, что голова начинала болеть, но понимала – никто за неё слушать не будет, что говорят по громкой связи и за ручку её водить тоже никто не будет. "Ты уже взрослая, пора быть и самостоятельной тоже" – слова мамы в голове раздались словно в громкоговорителе, вызывая секундный приступ головокружения. В ушах запищало и заскрипело так, словно кто-то совсем рядом двигал большую ржавую трубу по кафелю. Энрике помог ей зарегистрироваться и сдать багаж. Он подгонял её во время оформления и поднял тяжёлые чемоданы на ленту возле стойки регистрации. Практически полтора часа он был с ней рядом, помогал чем надо. Дженна не чувствовала сильного беспокойства. Он проводил её до паспортного контроля. Она даже не остановилась, когда стилист собирался что-то сделать или сказать. Но Мелендез остановил её, взяв за запястье, заставив повернуться. Его взгляд потеплел, он притянул Ортегу и обнял её. Дженна, вернувшись в реальность ненадолго, приобняла парня в ответ. Энрике был намного выше, так что, чтоб увидеть эмоции на его лице, девушке пришлось бы поднять голову. Она конечно могла бы предположить, что он чувствует или о чём думает и что хотел бы сказать, но усталость напоминала о себе при каждом удобном случае, так что, наверно лишний раз не надо не о чём задумаваться. "Нельзя быть такой эгоисткой и не думать о чувствах других людей, это отвратительное поведение" – вот это бы сказала мама, если бы слышала мысли Дженны. Она эгоистка. Эгоистка... В ушах опять запищало, на этот раз громче и дольше. Ортегу шатнуло немного в сторону. Славаба богу, Энрике всё ещё удерживал её в своих объятиях, так что она не смогла завалиться в толпе людей. – Эй, Дженна, - в голосе слышалось то ли беспокойство, то ли ухмылка. Энрике попытался превратить ситуацию в шутку? – У тебя всё хорошо? Или ты просто заранее имитируешь какую-нибудь болезнь, чтоб тебе разрешили провезти запрещёнку? Он точно старался слепить из этого шутку. Обычная Дженна обязательно бы подыграла ему, но в этот момент у девушки не было ни сил, ни желания делать это. Дженна выдохнула, но не с облегчением. Она понимала, что не сможет расслабиться в ближайшие несколько часов. Её тревога возрастала. Усталость чувствовалась во всём теле, но она ещё могла стоять на ногах и на том спасибо. Ортега часто, чувствовав напряжение или усталость, или какую-либо боль, прикрывала глаза на недолгое время. Не важно на сколько и не важно сколько раз она это делала. В итоге это помогало. Но сейчас она боялась держать веки опущенными даже на половину, а на то, чтоб прикрыть глаза хоть на секунду она даже не расчитывала, не говоря уже о том, чтоб полностью закрыть их. Она беспокойно обводила взглядом огромный зал ожидания, который виднелся за прозрачной стеной-перегородкой, чтоб никто не упал вниз. Она боялась, что как только её веки сомкнутся, то она пропустит что-то очень важное, или вообще уснёт, и проснётся не весть где. Быть самостоятельной. Легко сказать, на деле-то. Важно не перепутать ничего, отправляясь в другую страну, на другой континент. Мама просила её быть самостоятельной, но помогала собирать чемоданы. Мама строгая, но она не желает зла ни одному из своих детей. Энрике похлопывает девушку по спине, желает ей удачного полёта и просит написать или позвонить, как только прилетит, чтоб, как он выразился "его старенькое сердце не разорвало от волнения". Посмотрим, не разорвёт ли от этого её сердце раньше, хотела сказать Дженна, но снова погрузилась в не совсем сознательное состояние. Была б её воля, она никогда этого не делала бы. Она словно в тумане проходит через паспортный контроль и предполётный досмотр. Когда она прошла через "арку-пищалку", – цитируя Перси – прибор издал омерзительный звук. Её сердце с громким стуком ушло в пятки, и она замерла на месте. "Имитируешь болезнь, чтоб тебе разрешили провезти запрещёнку?" – Не задерживайтесь, девушка, это не у вас, - контролёр, заметивший её волнение, жестом попросил идти дальше. Дженна забрала с ленты свою сумку на зелёном ремешке, перекинула через плечо и прошла до металлических сидений. Когда она села и откинулась назад, то ощутила спиной, что они холодные. "А чего ты хотела? С подогревом да специально для тебя?" – голос мамы снова комментировал её мысли. Весь оставшийся путь до самолёта она плохо соображала, в салоне она чуть не получила чужой дорожной сумкой по голове. Девушка в вельветовых брюках и спортивной светлой куртке никак не могла положить её из-за недостаточно высокого роста. Так что одна из попыток оказалась на столько не удачной, что Ортега чуть не лишилась рассудка. Юная туристка, как потом выяснилось, долго извинилась, что чуть не прибила Ортегу. Дженна же постоянно говорила ей, мол, ничего страшного и всё хорошо, её не задели. Но это было не самое плохое. Ей предстояли долгие и в этот раз мучительные семь часов перелёта. Время было 21:09, когда пассажиров попросили пристегнуться, привести всё в порядок и прочее. Стюардессы объясняли правила поведения в случае разных происшествий. Дженна их уже не слушала, она столько раз летала, что сама кому угодно расскажет эти правила. Девушка включила Sony и надела их. Она собиралась включить режим полёта, когда ей пришло уведомление от Джой Сандай: "Напиши свой номер рейса, чтоб мы могли тебя потом встретить". Ортега совсем забыла, что Джой просила её об этом ещё три часа назад. Она быстро отправила сообщение с номером. А потом приписала "Взлетаем", быстро вышла из приложения и включила режим, когда колёса оторвались от земли. Она не знает, успело ли дойти сообщение, но она очень надеялась, что да. Всё время ей было неудобно. Она была в чёрном полупрозрачном джемпере, серых джинсах и ветровке "Northland". Пуговица джинс давила на живот, швы впивались в лобку, а край брюк давил линию на пояснице. К середине полёта ноги в чёрных ботинках на чёрно-белых шнурках стали замерзать. Дженна хотела снять обувь, чтоб поджать под себя ноги. "Ты разве не в курсе, что это неприлично? Тебе было бы приятно, если бы кто-нибудь возле тебя снимал свою обувь и сидел так?" – голос мамы в голове снова остановил её. Теперь ей было тревожно из-за того, что девушке-туристке может быть неприятна её компания. Дженне казалось, что голова налилась свинцом. Шумоподавление и музыка в наушниках помогали не слышать мир, но не помогали уснуть. За пять с половиной часов полёта она не сомкнула глаз. Обычно она спит в самолёте, просыпаясь за 30-40 минут до начала посадки. Ортега старалась поспать хоть немного, но Морфей наотрез отказывался забирать её. Она чувствовала, что её голова раскалывается. На протяжении всего полёта она вспоминала колкие мамины фразы и комментарии. Абсолютно всё, что она слышала от неё в последние несколько дней. Она говорила ей не быть эгоисткой и стервой, следить за своими вещами, во всех смыслах, какие только существуют в отношении этой фразы, не ходить одной по ночам по углам. Не забывать о правилах этикета и правилах поведения в общем. Не хамить, не переператься, уважать других людей и их мнения... Мама наговорила ей столько, что теперь Дженна чувствовала себя униженной, загнанной в угол приличия. Это тот угол, который она "посещает" практически каждый раз, когда едет по работе куда-то. Каждый раз: не делай то, не делай это и прочее. А главное то, что сама Ортега ничего не может сказать в ответ. Своими душевными терзаниями она поливает друзей и коллег каста – в частности каста "Уэнсдей". Потому, что с ними она проводит очень много времени и доверяет им. А потом ревёт в уголочке потому, что она перекидывает свои проблемы на других "А так делать нельзя!!" (Ох, мама...) – этот бесконечный водоворот затягивает её всякий раз, когда ему предоставляется такая возможность. И она не знает, что делать. Самолёт наконец сел. Их немного тряхнуло, но это обычное дело. Так что можно сказать, что сели они мягко. Ортега выключила музыку. Дженна посмотрела на время на телефоне – оно уже перестоилось на время Дублина и показывало 8:50 утра. Ортега решила подождать, пока выйдет бо́льшая часть пассажиров. Она отключила режим полёта. Экран блокировки сразу засыпало кучей сообщений: личка в Инстаграме, системные уведомления, оператор сим карты прислал сообщение хорошо провести время в Европе. Дженна открыла мессенджер и написала Джой, что самолёт сел. Сандай через пару секунд зашла в сеть и напечатала ответ: Joy Sanday: Хантер будет ждать тебя возле ленты с багажом. В случае чего позвони ему. Как только в самолёте осталось около пятнадцати человек, Дженна встала со своего места и проверила, всё ли она взяла. Хотя она ничего и не выкладывала. Как только девушка ступила на ковровую дорожку между рядами, в голову снова ударил приступ головокружения. Салон перед глазами, потеряв чёткость очертания, пошатнулся туда-сюда. Дженна остановилась, не успев сделать даже шаг. Аккуратными тонкими пальцами она взялась за край спинки кресла, кончиками пальцев левой руки коснулась лба и бровей. Дженна всё ещё боялась закрыть глаза. Она неспешно пошла по коридорчику, придерживаясь за спинки кресел. Проходя по телетрапу почти в одиночестве, она надела тёмные пилотские очки и черную маску, чтоб на неё не набросились внезапные фанаты. Она шла, протискиваясь между толпой людей. Её чуть не сбили снующие туда-сюда пассажиры, опаздывающие на свои рейсы. В их толпе она не решалась снять наушники, которые всё ещё подавляли шум. У неё болело всё тело. Её ноги замёрзли так, что она уже начинала слегка трястись. Головная боль фоном шумела, поясница позже похвастается красной полосой, а спина вскоре может отвалиться, шея ныла. Мир то появлялся, то исчезал: посторонние голоса и звуки проникали через подушечки наушников. Собственная голова казалась Дженне надутым свинцовым шаром, кровь оглушительно стучала в ушах. Мысли сильно путались и ещё ей ужасно хотелось пить. Она думала, что скоро просто упадёт где-нибудь, потому что ноги занемели и она не могла идти быстро. Ей пришлось поднять голову, чтоб найти взглядом Хантера. Он стоял, прижавшись к столбу рядом с лентой багажа, на которой осталось всего четыре чемодана: один чужой, и три её. Дуэн держал в руках телефон, вероятно ожидая звонка. Как только они с Ортегой встретились взглядом, шатен убрал мобильник в карман и быстрым шагом поспешил к девушке. Расстояние между ними было всего пару метров, но Дженне казалось, что Хантер идёт до неё уже несколько часов. Дженна поймала себя на том, что дышит не носом, а ртом, пытаясь захватить больше воздуха. Хантер подошёл, нет, скорее подлетел, как мотылёк - беззаботной и лёгкой походкой, и сразу же заключил девушку в объятия. Он обнимал её, сцепив руки в кольцо вокруг её маленького тела. Ортега макушкой чувствовала, что Хантер расплылся в улыбке. У них были тёплые отношения, они всегда были рады встрече. Дженна стояла неподвижно. Она не могла ничего сделать. Хантер отпустил её. Он забрал три больших чемодана, на которые указала сама Дженна. Он дал ей самый лёгкий, два других взял сам. Парень заметил её усталость, оно было и понятно - перелёт был долгим, вероятно непростым. Поэтому в голове у себя он отметил, что надо внимательно следить за ней. Дженне пришлось снять наушники и повесить их на шею. Она хотела бы, чтоб Дуэн взял её за руку, а ещё лучше на руки, потому что она не соображала практически и у неё не было сил. Но она ему ничего не сказала. "Мало ли, что ты хочешь, нельзя думать только о себе, тем более ты уже не лялечка, чтоб тебя носили на руках" – чёрт. Когда мама уже уйдет из её головы со своими комментариями? Она не заметила, как они прошли весь аэропорт. Не понимала, как спустились на первый этаж. Она только чувствовала, что рука очень сильно болела. Ортега еле могла везти свой чемодан, который так и норовил завалиться на бок, за собой. Что там вообще лежит, она не знала. На секунду в голове появилась мысль: "А свой ля чемодан я сейчас тащу?" Но она быстро выкинула эту мысль из головы потому, что она точно видела на каждом из своих чемоданов маленькую ленточку. Она снова выдыхает. Когда они выходят на улицу, её обдувает резким порывом ветра, и отросшая чёлка лезет в глаза. Солнце слепит глаза, пробираясь через край солнцезащитных очков, и Дженна щурится, наклоняет голову. Но только так, чтоб Хантер не исчезал из поля зрения. Дженна чувствует не самое приятное сейчас покалывание выше скул. "Только не сейчас" – Почти пришли, - говорит он, оборачиваясь, когда они проходят ярко-красный седан с номерами Дублина. Дженна чувствует, что сейчас упадёт. Но она молчит. "Кому нужны твои проблемы? Они называются "твои" потому, что только тебя это должно волновать, так как их и решать только тебе" – голос мамы раскаляет начинающуюся истерику. Она хотела есть. В самолёте она отказывалась от всего, что любезно предлагала стюардесса. "Ешь медленней, ты что на поезд опаздываешь? Веди себя культурно, а не как животное в зоопарке. Убери свой телефон. Не кроши. Не урони вилку. Не сжимай её так сильно, это не силомер. Что ты просто возишь еду туда-сюда? Если ты не хочешь есть, зачем было брать и переводить продукты?" Утреннее солнце Дублина только начало прогревать землю. На парковке было много автомобилей и автобусов. Люди приезжали и уезжали кто куда. – Я приехал сюда пораньше и даже успел познакомиться с таксистом, так что он ждёт нас, - продолжал Хантер, повернув голову боком, чтоб девушка его слышала. Нос начало закладывать от подступавшей воды и дышать становилось труднее, так что ей пришлось опустить маску на подбородок. Она судорожно вдохнула. "Нет, нет, нет, только не сейчас" – пронеслось в голове. Дженна подняла голову, пытаясь успокоиться. Но они остановились. Возле белого Nissan Liberty, очень удобная машина в данном случае. Большой багажник позволит спокойно уместить её вещи. – Привет, Винсент, – крикнул Дуэн, открывая багажник. Он ловко и легко поднял её чемоданы и аккуратно уместил их в машине. Дженна стояла совсем рядом, почти прижавшись и к машине и к парню. Ветер теребил подол её куртки и развивал волосы. Дженна чувствовала, что её губы начинают дрожать. – Как ты долетела? - спросил Хантер, закрывая багажник и подталкивая её к задней двери авто. Расстояние между Nissan и чёрной Skoda было ровно на одно человека, так что Дженна прошла немного дальше, чтоб шатен мог открыть дверь. "Сама себе дверь открыть не могла?" Дверь отъехала назад, издав характерный глухой стук. Взору открылся большой салон , где кресла были в светло-серых мягких чехлах. Через стекло противоположной двери в машину пробивался солнечный свет, освещая салон. Она молчала. Как она долетела, она сама не знала. Она не могла бы сейчас трезво оценить свой перелёт. Только если: плохо, ужасно, отвратительно. Но никому не нужны её проблемы. Потому, что это её проблемы. – Нет сил, - тихо сказала Дженна, когда они сели назад, и Хантер задвинул дверь. - потом скажу. Хантер кивнул и назвал таксисту адрес. "Ты даже не знаешь, куда тебя везут, так вот сядешь с кем, и уедешь дорогой в один конец" - непонятно почему это было в голове Ортеги, но это снова мама. И это предел. Две солёные слезы скатились по щекам, а потом ещё и ещё. Дженна наклонилась и закрыла лицо руками. Её плечи немного подрагивали. Хантер так же нагнулся, повторяя её силуэт. Сначала он только смотрел на девушку, потом положил свою большую ладонь ей на плечо. – Что случилось? - обеспокоенно спросил он. Дженна не знала, что ответить. Возможно, она просто от всего устала. Она молчала. Опять. – Дженна? Она посмотрела на него сквозь пальцы. Хантер ждал ответ. Хоть что-нибудь, только не молчание. Но, к сажалению, он может сейчас получить только его. Парень посмотрел вперёд между сиденьями. Вдали виднелся город. Хантер достал из кармана толстовки телефон и написал что-то. Сначала он смотрел на экран, пока Дженна продолжала лить слёзы непонятно почему. А через пару минут повернулся к Ортеге и спросил: – Ты спала в самолёте? Дженна отрицательно помогала головой. Тогда Хантер придвинулся ближе. Расстояние между ними сократилось совсем немного. Дуэн приобнял Дженну, и она положила голову на его плечо. Они просидели молча всю дорогу до отеля. Машина ехала тихо, но быстро. Дженна старалась не закрывать глаза. Старалась выбросить маму из головы вместе с её замечаниями и указами. Ей просто надо поспать. Определённо. Она боролась за то, чтоб держать глаза открытыми. Дорога не заняла много времени, к её счастью. Когда машина остановилась, видеорегистратор показывал время: 10:34 утра. Хантер выскочил из машины первым, сразу открывая багажник и снова что-то печатая в телефоне. Дженна неспешно вышла на улицу – сумка била по коленям, когда она переступала порог машины – и поёжилась, когда ветер, подув, залетел ей под ветровку. Долго ждать не пришлось. Хантер делал всё хорошо и спешно, потому что понимал – если не поторопиться, Дженна завалится прямо на входе. Дженна, снова в пространстве между сознанием и бессознательным состоянием, покорно следовала за Хантером. Она не понимала, куда они идит. Она просто шла, таща за собой один из чемоданов. Дуэн почти ничего не говорил. Да и не надо было. Парень открыл дверь и пропустил Дженну вперёд. Они оказались в большом и светлом номере, где Джой сидела на двухместной кровати, заправленной красивым и мягким пледом. Она держала в одной руке телефон, а в другой - кружку с чаем. Девушка подняла голову, когда дверь за Хантером и Дженной захлопнулась. Девушка положила всё на низкий журнальный столик рядом с кроватью и подошла. Обняла Дженну. Но Дженна всё не могла ничего делать. – Привет, Дженна, - улыбнулась Джой. – Снимай куртку, ботинки. Ты хочешь что-нибудь? Дженна, покорно снимавшая верхнюю одежду, медленно сказала: – Я не спала почти двое суток, так что, - Ортега потупилась. - Это единственное, что я хочу. Хантер прошёл мимо. Дженна не видела, куда он конкретно пошёл. Но ей было как-то не важно. Она увидела только то, что ей было надо. До кровати всего три с половиной метра. Девушка скинула обувь и, оставив чемоданы прямо на проходе, побрела к кровати. Она неспешно заползла. Как только её голова коснулась большой мягкой подушки, она сразу провалилась в глубокий сон.