Возвращение кота

      Годжо резко проснулся, почувствовав, как что-то тяжелое легло на его грудь. Сон Сатору был очень чутким, и оттого любое прикосновение могло легко разбудить его. Только он не сразу раскрывал глаза. Вполне возможно было, что это Махито вздумалось сделать ему сюрприз, а оттого не хотелось его как-то разочаровывать. Наоборот, нужно было резко его схватить, как только он предпримет какие-либо действия, но… неожиданно Сатору услышал тихое протяжное мурлыканье, которое нежно отдавало в грудь.       — Ох, — раскрыл глаза мужчина, после чего увидел перед собой черный клубок шерсти, — это ты, что ли, Сугуру?       Черный кот со шрамом на лбу лежал мордой к нему, пристально глядя на него узкими серыми глазами.       — Ой, или Кенджаку, — сонно потирал он глаза. — А, пофиг.       Нежно он почесал кота за ушком, отчего он снова довольно замурчал.       — Эй, я тут сплю вообще-то, дьяволенок, а ты меня давишь.       Кот потерся о Годжо, как бы отвечая лаской на ласку. Насчет последних слов Сатору не преувеличивал, между прочим, потому что кот был упитанным (Махито очень хорошо кормил его), и если он залезал на тебя посреди ночи, конечность, на которую он устроится, однозначно будет болеть на следующий день.       — Хе-хе, толстяк, — продолжал он чесать Кенджаку.       Сатору, развалившись на диване, поглаживал кота. Лениво потянувшись за телефоном, он глянул время, немного сощурившись, когда яркий свет резко ослепил его. С минуты на минуту должны были вернуться Махито и Хитоми с дополнительных курсов. Но благо, мужчина уже давно сделал все домашние дела, так что ему оставалось только ждать их прихода. За время, когда он терпеливо ждал их возвращения, Сатору успел задуматься о том, как ему будет неудобно вставать с дивана, когда на нем лежит такой огромный клубок шерсти. Нет, ему придется встать. Но вот Кенджаку надо будет слезать с него. А он так удобно улегся на хозяине… Даже жалко как-то.       Но к сожалению для кота, спустя несколько минут Годжо все-таки пришлось встать с дивана, чтобы открыть дверь, и потому Кенджаку пришлось слезть с хорошо насиженного места. Почесывая голову, он отпер дверь и встретил мужа и дочь. Те были отчего-то уставшие, но зато с большими пакетами продуктов.       — О, а в честь чего торт купили? — с сияющими глазами посмотрел Годжо на торт в руках Хитоми.       — Просто захотелось, лучше возьми пакеты, а то они тяжелые, — Махито передал пакеты Сатору, и тот их подхватил. — Кстати, Хитоми выбирала торт сама.       — Мы собирались зайти в тот большой супермаркет, но он забыл завернуть в его сторону, а поворачивать обратно негде было. Поэтому мы поехали в магазин рядом с домом, — буркнула девушка.       — Но там ведь тоже был твой любимый торт, — приободрил ее отец.       — Ну да… — с легкой тоской посмотрела она на торт в руках. — И в магазине рядом он вкуснее, чем там…       — Так в чем проблема тогда? — по-прежнему стоял Сатору у порога, держа пакеты.       — Просто в том супермаркете можно было взять игрушки для Кенджаку…       Махито в ответ же погладил Хитоми по голове, успокаивая:       — Ладно, ничего страшного. Завтра у меня выходной, можем сходить вместе.       На ее щеках выступил легкий румянец, когда мужчина погладил ее, и она, надув губы, ответила:       — Хорошо…       Разобравшись с продуктами, молодая семья накрыла стол и заняла его, чтобы все вместе съесть купленный торт. Кот же лег в домик в когтеточке и со временем уснул. Впрочем, он всегда так делал, когда его хозяева собирались вместе. Сатору всегда удивлялся, что Кенджаку никогда не занимал стол рядом с ними, и потому задавался вопросом, точно ли ему комфортно здесь.       — Это же коты, отец, — взяла она в рот кусочек торта и, немного подержав во рту, проглотила его. — Он что, подпортился?..       — Да, коты очень интересные создания. Особенно, Кенджаку, — усмехнулся Годжо.       — А что с ним? Он волшебный какой-то?       — Если ответить грубо, то да в какой-то степени, — Махито доел ломтик торта. — И вправду, подпортился. Возьму-ка еще.       — Он, можно сказать, вернул мне частичку счастья. Ах да, ты наверное не знаешь эту историю, Хитоми?       Девушка, жуя торт, покачала головой.       — Ох, это долгая история. С чего бы начать…? Ах да! Я как-то давно потерял любимого кота, и назвал я его Сугуру. Он был черный такой, с узкими глазками, и такой спокойный. Он гулял сам по себе, но всегда возвращался домой целым и невредимым. Но однажды он просто не пришел домой, — тяжело вздохнул Годжо. — Где-то после этого я потом сошелся с твоим папой, и однажды он притащил домой кота. Черного всего, с узкими глазками и шрамиком на лбу.       — Он был очень голодный, и мне стало так жалко его, что захотелось забрать домой, — продолжил Махито, наливая Хитоми сок. — А по дороге я назвал его Кенджаку.       — И знаешь, что самое удивительное, Хитоми? — обратился он к дочери.       — Это был тот же кот? — приподняла она брови в ответ.       — Да! — радостно вскинул руки Годжо.       — А, да? — отключила она тут же свой сарказм. — О…       — Но правда же! Тот же окрас, тот же прищур, та же фигура! Ну, сейчас он толще, ладно, но это точно был Сугуру. Эх, что же с ним приключилось, что у него на мордочке остался этот шрамик? — вопрошал он, глядя в сторону гостиной, где стояла когтеточка со встроенным домиком. — Но я, правда, очень скучал по Сугуру, — с теплотой произнес Годжо, сначала посмотрев на Хитоми, а потом на Махито, — и когда ты нашел его, я очень обрадовался этому. Правда, Махито, ты не ошибся с котом.       — Ну, разумеется, я никогда не ошибаюсь, — гордо произнес Махито. — На, лучше ешь торт, — сунул он в рот Годжо приличный кусок торта, отчего у него на губах остался жирный след крема.       — Шпашиба, — пережевывал он бисквитный торт. — Кстати, он подпортился?       — Только сейчас заметил, что ли? — вместе спросили Махито и Хитоми.       Махито тем не менее поправился и добавил:       — Они не продавали другие. А те, которые были свежие, на вкус просто ужасны.       — Ничего страшного, сегодня съестся, — потянул Годжо в рот еще один кусочек, но уже с тарелки Махито.       — Зато он очень вкусный…       С этими словами Хитоми с улыбкой доела последний кусок торта.

***

      Как и было сказано ранее, Годжо Сатору всегда занимался домашними делами, пока его муж и дочь уезжали за покупками. Да и к тому же, Кенджаку– Сугуру нужна была поддержка. Одиночество давалось ему слишком тяжело, и скорее всего, год разлуки сыграл свою роль.       Пока Сатору занимался своими делами и готовил стол, Сугуру обычно прогуливался на заднем дворе, растянувшись на траве и нежась на солнышке, что было необычно для кота, но Сугуру был немного необычным котом, что уже воспринималось как нечто нормальное. Выйдя наружу, Годжо позвал Сугуру, чтобы он поспешил есть. Кот не упускал никогда такой возможности, однако сегодня он не откликнулся на голос Сатору. Обеспокоенный, он подошел к коту и присел перед ним на колени. «Может, он спит?» — подумал Годжо. Но он удивился — Сугуру определенно не спал. В ответ он посмотрел на хозяина, словно спрашивая, что случилось. Странности здесь не закончились. Сугуру за одну ночь сбросил большую часть веса, и шрам на мордочке пропал. Парень застыл на месте, а потом спросил кота:       — Ты когда это успел сбегать в качалку?       Сугуру похлопал глазами.       — И шрамик пропал… Хм, — задумался он. — Ладно, они тоже заживают со временем. Давай ко мне.       С этими словами он поднял кота с земли и понес домой.       Уже к этому моменту домой вернулись Махито и Хитоми. На этот раз Сатору специально закрыл дверь на ключ, чтобы те смогли сами зайти домой, а он, в свою очередь, мог бы продолжил заниматься своими делами.       — Мне, если честно, не очень нравится эта идея, — недоверчиво отвечала Хитоми, неся в руках пакеты, заполненные до отказа продуктами. — Да и опять же, отец на следующий же день забудет об этом.       Махито успокаивал ее:       — Да ладно тебе. Если его заставить, он все сделает за короткое время.       Годжо прибежал к входной двери, где уже переодевались Махито и Хитоми.       — О, с возвращением, как прошли покупки? Все принесли? Надеюсь, никто не забыл, что сегодня на заднем дворе будет вкусное барбекю? — радостно расспрашивал их Годжо.       — Ты уже неделю говоришь о барбекю. Как об этом забыть? — вздохнула Хитоми.       — Ладно тебе, Хитоми, — Махито слегка потянул девушку за щеку, — сама же знаешь, какой у нас папа. И тем более, ты сама не пропускаешь шанс на то, чтобы поесть вкусное барбекю, приготовленный папой. Ну? ~       — Черт… — Хитоми нахмурилась.       Годжо широко улыбнулся, поглаживая в руках кота.       — А, кстати, вы знали, что Сугуру– Кенджаку за одну ночь успел сбросить весь вес? Откормим его обратно? — показал он им кота, словно это был какой-то трофей.       Махито и Хитоми сначала посмотрели на кота, а потом быстро переглянулись. Белобрысый вскинул брови.       — Что-то не так?       Хитоми показала пальцем вперед, и Годжо обернулся.       Там сидел черный упитанный кот, умывавший мордочку у когтеточки. До Сатору не сразу дошло. Он посмотрел на кота сзади… на кота в руках… а потом снова на кота сзади и на кота в руках.       Махито спокойно спросил:       — Итак… Сатору, откуда здесь второй кот?       — И когда он успел раздвоиться? — Хитоми скрестила руки на груди, уже положив рядом пакеты с продуктами.       Сатору, по правде говоря, растерялся. Он видел в одном месте двух абсолютно одинаковых котов. Взглянув на кота, которого он держал в руках, Годжо снова увидел те же узкие глаза, которые смотрели на него с добротой, чувствовал то же тепло, исходящее от него, и видел, как он терся головой о его ладонь. Настолько знакомо, что в его памяти неожиданно щелкнуло что-то.       Годжо вспомнил, как Махито принес Кенджаку несколько дней спустя, когда он поделился историей о том, что потерял кота. Он даже узнал в нем Сугуру и сильно волновался, что с ним за все это время что-то приключилось, и даже водил по ветеринарам с целью узнать, все ли хорошо с его котом. Но получается тогда, что тот кот, которого он держал сейчас на руках был все-таки… тем самым Сугуру.       В этот момент осознания Годжо медленно снял очки и начал тереть глаза.       — Сатору, ты чего?       — Отец, — потянула к нему руку Хитоми.       — Нет-нет, это просто в глаз что-то попало. Подождите, — быстро он начал тереть глаза.       Затем Годжо поправился, выпрямился и поднял над собой нового кота.       — Ну-с, — шмыгал он носом, — ничего страшного! С этого момента тогда у нас теперь живет не один кот, а целых два! Вот как поедим барбекю, мы поженим их, они начнут жить в одном доме, а потом у них родятся котята! Куча котят!       — Но они разве не оба коты… — недоуменно спросила Хитоми, но Годжо пропустил его вопрос мимо ушей.       — А это неважно! — радостно он тут же прижал к себе и Махито, и Хитоми, отчего те от неожиданности даже сжались на месте. — У них будет куча котят, а у нового кота будет своя когтеточка, и своя лежанка, и свои игрушки, и они будут дружить до самой смерти.       Хитоми растерялась от этого действия, но в этот момент в спину ее ткнул Махито. Он мягко улыбнулся ей, между тем приобняв мужа, и кивнул ей, сказав, что все, на самом деле, хорошо. Девушка не была глупой и в этот момент поняла, что ее отец, кажется, так растрогался, что не мог это открыто выразить словами. И она обняла отца в ответ.