Нежности

Можно ли видеть вселенную в одном человеке? Исаги считает, что да, а иначе как описать то чувство всепоглощающего восторга, когда он наблюдает за Рином? Его игра, его взгляд, его голос – все это стало для Йоичи чем-то большим. Он не уверен, правильно ли продолжать называть младшего Итоши просто «соперником». На поле выходит Рин – и Исаги хочет к нему, грезит тем, чтобы снова ощутить ту эйфорию, когда они играли в паре: на поле были только они, взгляд сосредоточен на их мяче. Весь мир Йоичи уменьшился только до него, ничего более не имело смысла, кроме их гола. Но все это лишь часть фантазий Йоичи. В последнее время их слишком много, приторные мысли продолжают давить на него, отвлекать на поле. Просто представьте его замешательство, когда, казалось бы, последний пазл почти найден, Исаги уже чувствует гол где-то поблизости, и случайно вспоминает свежесть волос Рина, его напряженные руки, хриплую грубость голоса младшего по утрам. Невыносимо. Гол упущен, Исаги заканчивает тренировку на сегодня. Думаете, он не понимает в чем дело? Ох, это же Йоичи, иногда кажется, что он начал догадываться обо всем, когда впервые засмотрелся на гол Рина – тот самый, что поставил жирную точку в их первом матче. Исаги тогда еще долго размышлял в душе, почему вместо раздражения от собственного проигрыша, он ощутил лишь восхищение, а единственной мыслью было: «Мой взгляд прикован, а сердце трепещет от красоты его дуги». Но это слегка другое, в тот момент он действительно был по большей части просто потрясен. Влюбленность Йоичи осознал после матча против молодежной сборной Японии. После напряженного диалога с Рином сердце сжималось, конечно, он был рад – его признали своим соперником, наконец-то, Исаги действительно долго ждал этого момента, но злость младшего осела неприятной тяжестью в груди. Чувство настолько непривычное, до странного отвратительное, что хотелось ударить кулаком невинную стену до жгучей боли, капель крови на костяшках пальцев и закушенной губы – лишь бы заглушить все это. В какой-то момент пришло осознание, а за ним была пустота и отрицание. Итоши высокомерный, грубый, вечно раздраженный и унылый, совершенно не соответствует ему типажу, скорее, полная противоположность – определенно не смеется много и не является обладателем красивой улыбки; с последним Исаги обязательно будет готов поспорить уже через полгода. Однако с того времени много воды утекло, все стало на свои места, а чувства больше не гложили. Они стали для Йоичи толчком вперед, теплом по всему телу, счастливой улыбкой и сияющим взглядом, что ежедневно пытался заметить среди пустых коридоров знакомую макушку и любимый штиль морских глаз. Мысли о Рине преследуют его днями, не покидают сладкими ночами. Они въелись в кожу, вылизывают изнутри до дрожи в коленях, усталости после сна и такого странного... Йоичи даже не может подобрать правильное название этому чувству. Он безумно смущен, но так жаждет прикоснуться к Рину. Почувствовать мягкость его кожи под своими пальцами, прижаться лицом к его спине, пока руки аккуратно исследуют крепкие мышцы. Нет, не подумайте, Исаги не извращенец, речь идет не о всяких пошлостях, он почти не мечтает увидеть растрепанного после оргазма Итоши; он хочет нежничать. Осторожно держать в руках прелестные щеки, выцеловывать скулы, проводить губами по острому подбородку и ощущать всем телом взгляд холодных, но таких восхитительных глаз Рина. И, возможно, Йоичи бы хотелось увидеть стеснительный румянец, что обаятельными пятнами растекается по его лицу. Кажется, что спустя несколько минут даже простых поглаживаний по голове младший Итоши обязательно захочет отвести взгляд. Смотреть куда-то в потолок из-под дрожащих ресниц, лишь бы не видеть своего недосоперника таким. Однажды они встречаются в каком-то дальнем душе, Исаги даже не уверен, его ли это корпус, но после взгляда на Рина это перестает быть столь важным. Желания захлестывают его с новой силой, заполняют собой голову, ноги стают ватными, а сердце как когда-то начинает глупо трепетать, но уже не от простого восторга, а нежности и тепла, что так приятно разливается в груди. Волосы Рина совсем отросли, наверное, очень мешают, противно лезут в глаза и торчат в разные стороны по утрам, пока грубая рука настойчиво пытается уложить их, бедра стали шире и, скорее всего, пресс стал чуть лучше, Йоичи лишь предполагает; но в остальном он все тот же. Уголки бледных губ опущены, кожа все еще бледная, Исаги вовремя обрывает мысль о том, как хочется провести по ней языком, а глаза расслаблено разглядывают его в ответ, – тоже в поисках изменений, прикидывает, на сколько сильнее стал старший, пока взгляд проходится по крепким мышцам. Прохладные светлые стены так и не услышат приветствий от этих двоих, Исаги внезапно осознает, как сильно скучал по своей вселенной. Сколько они не виделись? Пару дней? Недель? Месяцев? Не имеет значения, Йоичи кажется, что он жаждал увидеть Рина уже несколько жизней. Мгновение, и смущенная улыбка окрашивает полные розоватые губы; человек напротив почти успел потерять интерес, если бы внезапно не ощутил, как его заключили в объятия. Руки осторожно обхватывают Итоши за талию, кажется, словно он – хрупкий фарфор в руках Йоичи, редчайшая драгоценность. А дальше было ожидание. Ожидание того, что его грубо встряхнут за плечи с вопросом, мол, какого черта ты делаешь, Исаги? И ответить он на это не сможет, слишком уж будут завораживать аквамариновые глаза. Однако этого не происходит, совершенно никаких действий. И Йоичи смелеет, трется носом за ухом Рина, прижимает к себе сильнее и почти готов позорно заскулить от долгожданной близости. Итоши дергается, поднимает руку боязливо, в движениях нет привычной уверенности, – еще бы, не каждый день на него накидываются с объятиями -, но и ярость не проскальзывает. Ладонь накрывает затылок Исаги, рука трепещет, пока проводит пару раз по шелку синих волос, слегка зарываясь в них пальцами, пуская электрические разряды по телу. Уже родная дрожь в коленях Йоичи возвращается, он слегка отстраняется, но слова не успевают сорваться с губ – Рин накрывает их своими. Совершенно обычными, суховатыми и тонкими, но, Исаги готов поклясться, такими сладкими лепестками губ. Рин, в принципе, никогда не интересовался подобным, в поцелуях он – пятилетка в тригонометрии, ничего не смыслит. И уже готов пожалеть о своем порыве, когда решает плыть по течению, просто стараясь повторять за умелыми движениями Йоичи. Итоши сливается с ним в поцелуе, теряет всякий контроль еще в самом начале, млеет под мягкими прикосновениями, легкими укусами и наслаждается пустотой в голове. Жмурится, когда Исаги обхватывает его щеки, но приоткрывает глаза и наблюдает, как тот приподнимается на носочки, целует в лоб, проводит носом по скулам, снова тычется ним в щеку: «Как кот», - думает младший, пока рукой его тянут за бедра, прижимая к себе еще крепче. Исаги спускается ниже, вырисовывает что-то губами по шее, поглаживает свободной рукой и нежно целует куда-то в челюсть, снова возвращаясь к щекам. А у Рина фейерверк чувств в груди и ни одного конкретного, он просто ощущает, что ему хорошо. Возможно, ему должно быть слегка противно от того, что он получает удовольствие от прикосновений Йоичи, которого он обязан желать лишь раздравить, уничтожить подобно злейшему врагу. Однако эта мысль тонет в небытие, когда Исаги ведет вверх от бедра по спине, поглаживает между лопаток и влажно чмокает в ключицу. От этого дрожь проходит по телу, сердце противно колотится, словно желает вырваться из груди и улететь, в лучшем случае - на Нептун, а желательно и вовсе в другую галактику. Рин сгинается, лбом давит в плечо, а из уст срывается такое тихое: - Хватит уже, неженка - Исаги останавливается, руки возвращаются на талию, а глаза удивленно наблюдают, как постыдный румянец появляется над зацелованными скулами. «Очаровательно», - думает Йоичи, оставляя последний поцелуй поверх одежды, пока счастливая улыбка окрашивает губы, а глаза довольно сияют.