Сокровенное

В другой ситуации Изуна мог бы собой гордиться. Он достойно защитил свой клан, единолично победив троих вражеских шиноби из Страны Рек, слишком близко подобравшихся к территории Учиха. Один против троих с необычными техниками. Истратил всю чакру, ранен, ослеп, но даже умудрился выжить и наверняка бы нашёл дорогу домой, даже будучи незрячим, если бы не одно досадное обстоятельство, никак от Изуны не зависевшее: на шум боя подоспели Сенджу с главным противником Изуны во главе. Так он оказался разоруженным, с заблокированной чакрой и связанным, в позорном положении: на плече Тобирамы Сенджу. Будь Изуна в более вменяемом состоянии, он бы задумался о том, что лучше вести себя тихо и кровных врагов не бесить, но ум прямо сейчас не являлся его сильной стороной, его потеснили эмоции. Было страшно и обидно. Но сильнее обидно. Причина для страха имелась всего одна - Сенджу, со всеми из неё вытекающими. Причин для саможаления было несравнимо больше. Изуна молодец, героично защитил свой клан, а об этом в клане Учиха даже никто не узнает. Глаза Изуны должны принадлежать старшему брату, не чёртовым Сенджу. Не так Изуна Учиха должен закончить свою жизнь, не попав в плен к тем, кто его даже не победил, а просто пришёл на готовенькое и воспользовался ситуацией. Изуна не думал ни о чести шиноби, ни о собственной участи в руках взбешённых его поведением кровных врагов. Он сопротивлялся, что было сил: вырывался, брыкался, бил Тобираму по спине связанными руками, кричал и проклинал род Сенджу такими грязными словами, что Учихи бы на их месте за такое вырезали язык. Тобирама его сопротивление игнорировал, на оскорбления отмалчивался. Иные шиноби его отряда тоже не болтали, строгие и сосредоточенные, соответствующие их лидеру. Во вражеской деревне пленного Учиху встречали редкие насмешки. К моменту прибытия в чужое селение, Изуна настолько вымотался, что уже не кричал и не отвечал на зубоскальства врагов оскорблениями. Измотанный тяжёлым боем, дорогой и прошлым сопротивлением, он покорно обмяк на твёрдом плече Тобирамы. Усталость притупила эмоции. На смену страху, саможалости, презрению и ненависти к захватившим его врагам пришла блаженная пустота. Он был вымотан и ранен. Болела сломанная ниже колена левая нога, болела рана от катаны в боку, болели многочисленные синяки, мелкие порезы и ушибы, болела голова. Тело пылало. Он отключился на какое-то время, неизвестно насколько; очнулся на мягком, со свободными руками, горячим от жара, с повязкой на вымытых от крови ослепших глазах и перевязанными ранами. Тобирама Сенджу находился рядом. Изуна не мог его видеть, но чувствовал его близкое присутствие: особое чувство опасности, ни с чем не спутать. Стоило проклинать врага самыми грязными словами, попытаться задеть и спровоцировать в надежде на скорую расправу. Предпочтительнее быстрая смерть, чем стать беспомощной лабораторной зверушкой врага. Но подлый мягкий футон и жар сделали своё дело: Изуна лежал молча. Сил что-либо делать не было совсем. Приятно-прохладная рука прижалась к его лбу. Затем сместилась немного ниже, на глаза. Активировала лечебную технику и какое-то время Изуна ощущал её воздействие. Рука исчезла. Изуна открыл глаза под повязкой и увидел тонкую расплывающуюся полоску света, исходящую извне. ОН СНОВА ВИДЕЛ. Пусть плохо и нечётко, только тьму и свет, но это уже давало некоторую надежду, что зрение потеряно не безвозвратно. Что бы Тобирама не применил, оно могло помочь глазам Учиха. Возможно, понадобится не один десяток повторов, не один месяц лечения, но оно помогало, в то время как лечебные техники самих Учих против этого вида слепоты были бессильны. Всё имеет свою цену. Как высшие техники клана Учиха, так и помощь со стороны кровных врагов. - Что ты хочешь за это? - самым покорным и учтивым тоном, на какой только был способен, спросил Изуна. Тобирама Сенджу никогда на поле боя многословием не отличался. Это Изуна всегда бахвалился, принижал врага, восхвалял свои шаринганы. Тобирама молча просчитывал, куда бить и куда могут атаковать его самого. Тобирама, насколько его знал Изуна, предпочитал словам действия и этот раз исключением не стал. Поцелуй стал для Учихи неожиданностью. Относительно прохладные губы прижались к пылающим от жара губам Изуны. Длилось это недолго. Тобирама поспешно отстранился, давая шанс воспротивиться, отказаться. Сопротивляться Изуна не стал. Тобирама целовал, навалившись на Изуну, жадно облапывал. Наигравшись, он прилёг рядом, приобнял, закинув руку на Изуну. Изуна предпочёл не спрашивать, что это было и почему. Никогда прежде он не замечал такой страсти в своём извечном противнике. Скорее всего, чёткого ответа не было и у самого Тобирамы. Или ответ был слишком личным, чтобы его озвучивать. Слишком сокровенное, не то, о чём допустимо расспрашивать. Не принято кровным врагам признаваться в чувствах, отличных от ненависти. Был вопрос, который волновал Изуну больше тайной страсти Тобирамы Сенджу к его тушке: - Что со мной будет? Тобирама мог бы не отвечать, но ответил, лаская Изуну лёгкими неторопливыми поглаживаниями по торсу: - У моего старшего брата планы на твоего старшего брата. Поживёшь у нас до заключения мира.