everyday things

Шиён неприятно хмурится, сжимая отчёт в руках и перечитывая каждое слово по несколько раз, застыв прямо перед тяжелой дверью кабинета. Её вызвала Минджи. А она любит, чтобы все было правильно. Чтобы все было чисто. Чтобы все было идеально. Отголоски напряжения отдаются стуком сердца в груди, даже когда она закрывает папку и поправляет свой пиджак. Перфекционизм её начальницы никогда не переставал распространятся на неё. Скорее наоборот, касался только её одной. Она знает Минджи и работает на неё длительное время, но каждый раз открывает ее дверь с трудом, словно её ждет что-то непредсказуемое, даже если Шиён уже выучила каждый жест Ким. Вздохнув, она нажимает проворачивает ручку и входит внутрь. Грудную клетку сразу пронзает острый взгляд. Шиён теряется на несколько секунд от скорости реакции Минджи. Только потом оборачивается и тянется рукой, чтобы закрыть дверь. Приоткрывает рот, чтобы сказать что-то — будь то вопрос зачем её вызвали или объяснение почему она согласилась прийти сюда в, как кажется, сотый раз за неделю. Ответ на первое звучит быстрее, чем с её губ успевают слететь слова. — На замок закрой только. Щелчок раздается моментально. А вместе с ним начинают гореть кончики ушей. Минджи вызвала её не ради отчёта. И каждый раз она понимала это именно по этим словам. Шиён поворачивается обратно. Минджи смотрит прямо в глаза. Её фиолетовые волосы удивительно сильно выбиваются с общей картины кабинета, нарисованного палитрой темных оттенков, даже как-то неподходяще для её строгой личности и должности директрисы, но это именно то, что заставляет Ли смотреть на нее так, словно она загипнотизирована. Желание прочитать Минджи, как одну из множества книг, расставленных на полочках у неё дома, так же легко и понятно. Но Минджи не книга, Минджи имеет тысячу тайн и разногласий в пазле собственной личности, как узнала Шиён, даже не смотря на её четкую предсказуемость. Этим она и очаровала. Волна расслабления омывает сверху вниз через момент, когда Шиён снова узнает в карих глазах отблески своей Минджи. Свежесть кабинета уже не бьёт холодом, а даёт сделать глоток воздуха. Запах чего-то древесного, в перемешку с слегка острыми духами директрисы, уже имеет успокоительного, а не причины напряжения. — Вот отчёт, что ты просила, — говорит Шиён, набравшись уверенности. Шагает ближе под стук своих каблуков и кладёт папку прямо перед Ким, на черный стол. Минджи безразлично смотрит на документы, приподнявшись, чтобы оглянуть получше. Перекладывает в сторону, наверх какой-то стопки с листами. Как будто это её вообще не интересует. — Подойди сюда. Она подзывает негромко. Своим бархатным, глубоким голосом. Не тем приторно сладким и непривычно высоким, что Шиён слышит на их конференциях, когда ей нужно создать вид доброй и мягкой директрисы. Ли делает шаг. Понимает, что некуда. Минджи похлопывает ладонью по своему бедру. Да. Её явно не интересует отчёт. Шиён присаживается ей на колени. Смотрит Минджи в глаза. Слишком близко. Сердце начинает биться быстрее, от одного только ощущения рук Минджи на ее талии, от запаха ее парфюма, от того, как руки упираются в плечи Ким, сминая одежду под ними. Первый поцелуй касается челюсти. Минджи любит играться, любит заставлять нервничать и думать: «а что будет, если кто-то начнет стучаться и разыскивать их». Любит кусать молочную кожу слишком собственнически, но не оставляя следов на публике, иначе появяться вопросы, даже если всю открытую зону аж до декольте хочется усыпать багровыми следами. Оставляет дорожку мокрых поцелуев на шее, спускаясь вниз, пока руки ловко расстёгивают несколько пуговиц пиджака и стягивают его, откинув в сторону, обнажая плечи и ее черный топ. Без такого элемента одежды, Шиен, как кажется, почти раздета. Ли дёргает галстук Минджи на себе, притягивая девушку для поцелуя. Помада размазывается чуть ниже уголка губ, а поцелуй выходит жарким, смазанным, почти ненасытным. Ладони Минджи опускаются на бедра Шиён, сжимая их, а после дальше, на ягодицы. Обтягивающая мини юбка была явно хорошим выбором. Неподходящим для офиса, но подходящим для палящего взгляда Минджи на себе. Минджи толкает назад мягким движением. Шиён упирается спиной в стол, ладонями хватаясь за углы в попытках деть куда-то руки. Неудобно встает, когда Ким заставляет, и разрывает поцелуй, остается только запыхавшись смотреть на Минджи, раскрасневшуюся и с мятыми складками на пиджаке от сжатий на плечах, с смазанной помадой и горящим страстью взглядом. Она поворачивает Шиён спиной к себе, обхватив ладонью за талию, и наклоняет над столом, сталкивая некоторые бумаги в сторону. Ладонью скользит вниз, по бедру, задирает юбку выше, когда Шиён прячет лицо. Ким склоняется над девушкой, чужое горячее дыхание обжигает ухо Шиён сбоку. Одной рукой касается груди через тонкую ткань топа, другой оттягивает нижнее белье, чувствуя влагу на пальцах. Кончиками касается жара, выбивая низкий заглушеный стон. — Минджи.. Хнычет, когда Минджи толкает пальцы внутрь, и утыкается лицом себе в руки, тяжело дыша от контакта. Жарко. Хочется снять с себя этот глупый топ, юбку, хочется сжечь себя под прикосновениями Минджи, стонать ее имя в полный голос, если бы не этот глупый офис. Хотя она знает, что Ким старалась над шумоизоляцией, ей все еще нравится спальня Минджи значительно больше, где их никто не слышит, где дорогая атмосфера душит как только ты делаешь шаг внутрь, хотя она не может отрицать факт, что ей нравится легкий риск того, что их услышат. Что он сводит ее с ума. Ким хватается за черные локоны Шиён, оттягивая, заставляя её слегка запрокинуть голову и открыть доступ к шее. Кусает опять, зализывая след, что сойдет максимум через пару минут. Отпечаток помады остается на бледной коже. Ли шипит, от каждого толчка и того, как Минджи только что дёрнула ее за волосы. — Кое-кто сегодня зол, — с усмешкой бубнит Шиён. Довольная улыбка расползается на губах, когда она слегка поворачивает голову. Минджи замахивается. Шлепок на заднице. Боль жжёт. — Кому-то сегодня лучше помолчать, — проговаривает она. Движения становятся быстрее, заставляя девушку заткнуться. Она знает, что не в том помещении, чтобы быть слишком громкими. Но Шиён того достаточно как предупреждение. Как понимание, что она получила какую-то реакцию. Минджи мучает до точки предела. Шёпотом обжигает кожу, сбивая любые попытки Шиён быть тише и сдержать стоны. Шумоизоляция хорошая. Да. Да, сейчас рано. Никто не должен услышать. Но каждый стон все еще отдает дополнительным жаром на щеках, ударом по сознанию, на грани состояния, подобного на опьянение. От одной только Минджи. От каждого её прикосновения, раскалённого до огня. А Шиён откровенно страдает. Мучается от удовольствия, пока в затуманенной голове пытается лучами неприятного солнца пробиться мысль: «а как ты будешь работать после такого?». И она сама того не знает, особенно когда Минджи предпринимает все, чтобы разрешить ее с самого утра. Остаток дня явно не пройдет спокойно, после таких воспоминаний с ранних часов. Но это последнее, о чем ей хочется думать. Особенно когда Минджи чувствуется так хорошо. Особенно когда ей так хорошо. С последним приглушённым хрипящим стоном её мышцы расслабляются, она ложится на стол, глотая воздух, пока грудная клетка вздымается. Ким усмехается, проводя пальцами по угольно черным волосам. — Хорошая девочка, — она шепчет, оставляя последний поцелуй на щеке.