Глаза на фотографии

У Лют всего одна фотография Вэгги. Странная, размытая и сделанная исподтишка. Не очень по ангельски, если честно, в тайне фотографировать соотрядниц(пусть уже и бывших) по истреблению. Но Лют в принципе не сильно ангельская, несмотря на её натуру. Быть может, работа экзорцистом так на ней сказывается, а возможно, она просто сама по себе такая... Дерьмовая. "Ни чем не хуже Вэгги" — из раза в раз во время подобных мыслей тешит себя Лют и смотрит на фотографию, ранее вытащенную из под подушки. Вэгги на ней бьёт копьём одну из истребительниц. Не всерьёз, конечно, да и копьём-то не настоящим. Просто тренировка за пару дней до предстоящего истребления, которое, увы, для Вэгги стало последним. Пряди её белоснежного каре развеваются на чуть прохладном райском ветру, руки уверенно держат оружие, а глаза выражают лишь кровожадную ярость — такую, будто перед ней и вправду стоит один из тех грешников, что при жизни убивал, насиловал и мучал. И каждый раз, когда Лют смотрит на глаза Вэгги — она засовывает фотографию обратно под подушку, только бы не вспоминать, из-за кого же сейчас он у неё один. Каждый раз, но не этот. В этот Лют продолжает смотреть. В этот придаётся воспоминаниям. О её розоватых в белках глазах, о её мягких волосах, о её чуть грубом голосе. О Вэгги. Об их совместных тренировках, коротких разговорах и пачках сигарет на двоих. А ещё о вырванных крыльях, отобранном нимбе и дорожке золотой крови. На этом моменте она останавливается. И не понятно Лют — хочет она так сильно растерзать Вэгги от чрезмерной ненависти к ней, или же от чрезмерной любви. Понятно ей то, что хочет эту Люциферскую дочь растерзать вместе с Вэгги. Особенно, когда она стоит рядом с ней, когда держит её за руку и когда пытается втереть очевидную хрень ангельским верхам про то, что какая-то продажная проститутка из глубинки достойна искупления. Отрубить Вэгги перепачканную в грязи Адского отродья ладонь, а само отродье сжечь. Медленно и мучительно — так, как делали в средневековье с ведьмами. Эх, хорошие же были времена. Сейчас это уже считается не гуманным и страшным грехом жестокости. Но, учитывая, сколько за Лют и так лежит грехов — однажды, она вполне может оказаться рядом с Вэгги. Лют корчится от таких мыслей. Её отвращает скорее не перспектива пополнить ряды демонов, а вновь увидеть Вэгги вживую. Снова посмотреть в один её уцелевший глаз, полный ненависти уже не к грешникам, а к самой Лют. Вины Лют в этом нет, конечно, нет. Виновата лишь Вэгги, решившая пощадить Адского спиногрыза, а Лют же просто выполняла свой долг как экзорциста. Избавлялась от мусора, можно сказать. Таким, как Вэгги не место в Раю — в этом Лют убеждена на все сто процентов. Такие, как Вэгги отвратительны и мерзки. Такие, как Вэгги не заслуживают Небес. Такие, как Вэгги горят в котлах Преисподни. И Лют со временем не может не задавать себе вопрос: А какие "такие"? Практические сразу назревает ответ: Человечные и не ангельские. Вэгги такая... Не ангельская. Как Лют. Такая человечная и не идеальная. Без привычной благородной жестокости высших. Не готовая убивать всех подряд и не подходящая на роль экзорциста. С бьющимся сердцем вместо мёртвой пустоты в груди. Она такая похожая на Лют и такая родная. Лют смотрит в глаза на фотографии и затем рвёт её, остатки выкидывая в окно. Она переворачивается на другой бок, накрывается одеялом и закрывает глаза, но не засыпает. На завтрашней чистке, Лют придёт и по второй глаз Вэгги, лишь бы больше никогда не встречаться с ненавистью в нём.