***
— Бесишь. — ударяет по вискам каждый раз, когда Тянь видит рыжую макушку. Этот рыжий бесит. Бесит до глубины души тем, что к себе не подпускает. Еще никто и никогда не смел не подпустить Тяня к себе. На него девчонки толпами вешаются. Но девки эти совсем его не интересуют, а вот рыжий. Рыжий отдельный кадр. Он выбешивает. Руки с себя скидывает, пинается, орет, как потерпевший. Ну ничего. Тянь его поимеет и бросит. Единственное, что ему нужно — тело. Он хочет посмотреть, как же будет вести себя рыжий, если его под себя подогнуть. Если прогнуть. Если целовать… Тянь отметает от себя эти мысли. При чём тут вообще поцелуи? Целуют только тех, кого искренне любят. Наверное, в моменте это должно было насторожить. Но мысли текли сами. Не подаваясь контролю. В голове рисовались сначала поцелуи. Нежные, нетеропливые. Это уже заставляло мозг и сердце кипеть. Кипеть так, словно он вулкан, что вот вот взорвется. Мысли противоречили одни другим. С одной стороны он хочет грубости. Жести и самого что ни на есть реального подчинения. Чтобы он взял в рот. Оттрахать его так, чтобы в слюнях захлебывался. Как только перед глазами картина такая всплывает, сразу стоит колом. Одновременно с этим с ним хочется быть нежным. Таким, чтобы довести его до состояния, когда он сам попросит этой жести. Будет возбужден до такой степени, что его морщинки разгладятся, а лицо расслабится. До такой степени, что взгляд будет серьёзным и спокойным. До такой степени, чтобы он тихо произнёс: — Тянь… — и этот самый Тянь понял, что он сам готов подчиниться. Готов на все, чтобы он был счастлив. Сам готов на колени перед ним упасть, лишь бы слышать свое имя из его сладких уст еще. Еще. Еще. Увидеть на мгновение расслабленное лицо. Такое, какое может быть только с ним. Увидеть улыбку или услышать голос. Голос, от которого внутренности сворачивает. Его голос словно наркотик расходится по крови. Заряжает, загорает. В фантазиях он громко на колени падает перед ним. Подползает и действительно, словно псина дрожит. Дрожит от возбуждения. Которое почему то при мысле об отсосе этому… Усиливается в разы. — Бесишь. — рука смыкается на члене в очередной раз, когда он фантазирует об этом. Он кончает так, что сам охреневает от ощущений, которые накрывают его с головой. Со временем чувства усиливаются. Усиливаются настолько, что невозможно терпеть. Ревность. Дикая. Никого не хочет подпускать к нему. Чтобы он был только его. Завладеть им, так, чтобы все знали: Мо Гуаньшань с Хэ Тянем. И ни с кем больше. Защитить его до боли хочется. А может это просто способ избавиться от давящего душу одиночества. Девушки к нему липнут. Засматриваются. Хочется их взглядом испепелить. Закрыть лишний раз спиной, чтобы все понимали: он только мой. Но Тянь ведь не знает, что Шаню уже не уйти. Он к нему привязан ниточкой. И Тянь похоже уже к Мо тоже. Раз настолько без него не может. Поцелуи пылкие, жаркие. Такие, чтобы дрожали колени. Чтобы сердце бешено билось. Он отталкивает. Но это пока. «А после сдастся и будет любить меня.»***
И вот он зажимает рыжика в его собственной комнате, усаживая на стол и не церемонясь в губы впивается. Будто съесть хочет. Целует жадно. Пылко. Губы горят. Будто Шань спичка, а Тянь коробок. И стоит ему разок чиркнуть, башню сносит к чертям. На этот раз, почему то он не сопротивляется. Целует как-то неловко в ответ. Будто только учится. Ну оно и понятно. По любому девственник с таким характером. Руки его скользят по плечам — впервые такое ощущение. Гладит ведь. Глаза открывает, смотрит. Только тогда Тянь смог его глаза рассмотреть. Золотые, красивые. Глубокие. На щеках и ушах румянец приметил. А затем почувствовал сердце. Бьётся. Ну ясен хрен оно бьётся, только вот, важно как. По особенному. Стук. Стук. Прислушиваться бессмысленно. Сейчас внутри все мечется. Тянь списывает это на возбуждение. Не более. Он просто хочет. Хочет и получит. Но когда получает… В голове что то щёлкает. Или это не голова. А сердце. Он вглядывается в черты. Они ему снились, теперь вместо кошмаров. Снилось ему, как он его ублажает. Да какого черта? Чтобы он ублажал какого то гопника? Вы вообще можете это представить? Вот и он не может. Тянь не уверен, что действует правильно. Однако когда губы шеи чужой касаются, понимает: пути назад нет. Целует как-то наугад, ведь совсем не опытен в этом деле, пусть и так много рыжика подкалывал, что тот опыта не имеет. Но показывать неуверенность не может: рыжик тогда еще больше бояться станет. И вот, очередной поцелуй. Тянь томный вздох улавливает. И понимает: треснуло. Что то внутри рыжика дало трещину. Он бесстыдно шею выгибает, руки в волосах запутывая. Нравится ему, нравится. Не может отделаться. И Тяню тоже. Его ведет. Ведет от реакции, что он получает в ответ. Ведет от того, что впервые подобное испытывает. Тянь подхватывает, шею губами ласкает. Ласкает там, где Мо просит. Тот уже дрожит, томно дыша. Глаза совсем мутные. Ресницы подрагивают. Будто хочет глаза открыть и посмотреть, но стесняется. Помнит о снах. И о том, что потом происходило. Все таки через секунду поднимает голову, смотрит в глаза. По ним все ясно. Руки скользят под одеждой. Бусины сосков задевают, что чувствительны. Рыжий вздрагивает. Дрожит сильнее только. И так умоляюще смотрит. Смотрит, чтобы приласкали. Тянь футболку скидывает. Целует, целует Целует. Неловко ему, сам возбуждается, да краснеют щеки. Чтобы он от кого то краснел? Да вы что, никогда и ни от кого. Ни от кого, кроме того самого огненного и горячего Рыжего, чье тело сейчас под ним. Он штаны с трусами стягивает. Хочет в руку взять, но чувствует ладонь, что по волосам смущенно проводит. Они смотрят друг другу в глаза лишь пару секунд и все становится понятно. Тянь становится на колени. Чтобы он, на колени? Никогда и не для кого. Кроме рыжего. Чью головку он в рот погружает. Языком ласкает. Посасывает. И в глаза смотрит. Чувствует как Рыжего чуть не подбрасывает. Взгляд. Тот самый. Словно в фантазии или сне. Он часть вбирает. Старается, движется головой. И главное, смотрит. Шаня снова током пробирает. Он глаза закатывает, когда Тянь пытается глубже взять. Конечно давится, ведь опыта нет, но старается. До Тяня лишь стон доходит. Не сразу, как-то вскользь, но громкий. Он взгляд поднимает и будто хочет подорваться, когда видит это. Это расслабленное до жути возбуждающее лицо. Он впервые выглядит таким расслабленным. Лишь волосы в пальцах путает и дышит томно. Грудь ходит ходуном, на лбу небольшие испарины. Возбуждает до чёртиков. Достаточно пары движений головой и он дрожит так, будто вот вот спустит прямо на язык. Тянь смотрит снизу вверх. Наблюдает, как тело мелкой дрожью изводится. Как прогибается и дрожит. Неожиданно чувствует тяжесть чужих бедер на своих плечах. Они и раньше были там, но сейчас, в такой момент, когда они дрожат от наступающего оргазма, кажется, что Хэ сейчас сам кончит. Хватает несколько движений, чтобы Мо за несколько минут спустил сперму Тяню на язык. Хэ так от этой мысли хорошо становится, что он дрожит так, словно овладел техникой, которая помогает достичь оргазма не касаясь себя. Последней каплей становится едва расфокусированный взгляд рыжика. Он смотрел прямо. Прямо в душу. На Тяня. Прямо на него. На него такого. С растрепанными прилипшими к лицу волосами. С взглядом побитой псины. Он кажется сам себе жалким. Но когда Мо улыбается и осторожно волос касается, чтобы убрать с лица, Тянь понимает все. — Бесишь, — все так же вторят мысли.Бесишь, но люблю.
Бесишь, но ради тебя я готов на все.