Стекольщик

— Во сколько лет вы совершили своё первое убийство? — спросил человек в чёрном плаще и с бейджиком, криво приколотом к карману. Ответом ему была тишина и взгляд полный то ли презрения, то ли отчаяния. Через стол, напротив человека в плаще, сидел черноволосый юноша. Впрочем, лицо его скорее напоминало лицо старика или сумасшедшего. Не чертами, а излучаемой скорбью смешанной с чем-то не очень здоровым. В комнате горел холодный свет, металлический стол разделял этих двоих, на столе папка. Толстая, содержавшая в себе далеко не один компрометирующий факт. Буквы и слова — последствия кровавых хитросплетений. Человек в плаще сложил руки в крепкий замок и поместил перед собой. Качнул головой, сканируя взглядом молчаливого юнца. Он был бледен, хотя натуральный оттенок его кожи всегда отдавал бронзой. Кудри, когда-то идеально уложенные, теперь неряшливыми отросшими пружинами находились в полном беспорядке. Парень выглядел больным. — Ты сядешь. Надолго, Нотт, — грузно сообщил мужчина. Пара карих глаз взметнулась на него. Вернее сказать, за его спину. К непрозрачному чёрному стеклу. На лице мелькнула тень ухмылки, взгляд обратился в аккуратнейшую сосредоточенность. Мужчина в плаще обернулся на стену со стеклом, затем с усмешкой вновь уставился на допрашиваемого. — Что тебя так развеселило? — Стекло, — коротко ответил парень, попытался расправить плечи, но наручники, державшие запястья за спиной не дали ему нужной амплитуды, получилось лишь неуклюже пошевелиться. — И что же в нём особенного? — мужчина в плаще откинулся к спинке неудобного стула. — Что оно непрозрачное. — Это комната для допросов. Ты уже бывал в них, не так ли? Не вижу причин для удивления. — Я не удивлён. — Что же тогда тебя заставило заострить на этом внимание? Нотт странно улыбнулся, поражаясь идиотизму человека, который носил жетон аврора в своём кармане. — То, что мы тут на самом деле не одни. Кстати, вы не представились когда вошли. Разве так поступают джентльмены? Нельзя начать диалог не назвав своё имя. В тоне парня явно прослеживались нотки издёвки. Но человек в плаще решил поддаться на его игру, в конце концов, ему нужна была информация. — Августус Лирей. Старший аврор следственного отдела. — Теодор Нотт, тот, кого считают преступником. Я бы протянул руку для рукопожатия как положено, но не могу. — Тео демонстративно пошевелил запястьями, заставляя металл звонко зазвенеть. — Не стоит, — учтиво ответил Августус. — Раз уж с формальностями мы закончили, я надеюсь получить ответ на свой вопрос. В каком возрасте вы… — Старший аврор начинает допрос с такого идиотского вопроса? — насмешливо бросил Тео и прижался к спинке стула, вытянув перед собой ноги. — Я бы управился быстрее, не будь у вас иммунитета к сыворотке правды. Тео осклабился, он знал, что об этом обязательно упомянут. Даже ощутил вкус досады, которой была пронизана фраза. — Простите, что мои гены усложнили вам работу. — Ты не в том положении, что бы ёрничать, Нотт. — выпалил Августус. — В этой папке столько материала, что я могу прямо сейчас отправить тебя в гнездо к дементорам, где твою грязную душу будут долго и с упоением разрезать, причиняя адскую боль. — Разве не ваш любимый министр виновата в том, что пытки были отменены? — парировал Тео, глядя исподлобья. — Куда проще было бы, не правда ли? — Хватит болтовни. На твоём счету как минимум двенадцать убийств! — Двенадцать — интересное число. Вы знаете, что оно означает гармонию и порядок? Августус на это тяжело вздохнул, проглотив раздражение. Ему был нужен этот упрямый псих. Сосуд, из которого можно было выудить много секретов подпольного магического мира. Тео расплылся в самодовольной улыбке, почувствовав свою власть над этим человеком. Не всякому дано так прижать к ногтю одного из лучших сыщиков Британии. — Не стоит так расстраиваться, мистер Лирей, — высокомерно произнёс он. — Ты наслаждаешься собой, как я посмотрю, — процедил господин следователь. — Даже преступнику положено иметь свои маленькие радости, не так ли? — Тебе положено гнить в тюрьме! — не выдержал Августус такой наглости. — Возможно. Однако я всё ещё здесь, в корпусе доследования. Я провожу в таких комнатах куда больше времени, чем в своей одиночке. Вы — десятый человек, который хочет что-то от меня узнать, вот только ваша методичка по допросу таких как я устарела давным-давно. Я был о вас лучшего мнения, мистер Лирей. Думал, игра будет стоящая, но вы лишь показали свою несостоятельность, несмотря на все ваши заслуги перед начальством. Августус рассвирепел. Его глаза в одно мгновение расширились, он вскочил с места, опрокинув стул на пол. Быстро подлетел к Теодору и схватил его за грудки, крепко натянув тюремную робу. — Не думай, что если будешь себя вести как павлин, это спасёт тебя от пыток! — Ох, но госпожа министр будет очень расстроена, если вы подпортите это личико. — Будь моя воля, я бы залил твои внутренности расплавленным железом! — зашипел Августус, желая придушить поганца прямо сейчас. Тео едва успел открыть рот, чтобы ужалить аврора новой колкостью, как раздался весьма увесистый и многозначительный стук по стеклу. Августус сделал тяжёлый выдох и отпустил Теодора. Молча вернулся на своё место, стараясь унять ярость. — Да… Меня защищают от вас гораздо лучше, чем вас от меня, — издевательски бросил Теодор. — Продолжим… — ответил Августус, чувствуя как от невроза уже кипит голова.

***

— Он не расколется, нет, — Гарри стоял по другую сторону непроницаемого стекла сложив руки на груди. Гермиона отняла пальцы от гладкой поверхности и потёрла костяшки. Ей пришлось приложить усилие, чтобы стук получился достаточно громким. Она не сводила взгляда с преступника, который когда-то давно был их с Гарри одноклассником. Теперь его не узнать. Ни следа не осталось от облика аристократского сынка с весьма интересной родословной. Одного взгляда на это лицо было достаточно чтобы понять — перед вами законченный преступник. Но и Гермиона уже не просто девочка-отличница с чистейшей репутацией. Занимаемая должность заметно отпечаталась в её чертах. Сделала лицо чуть строже, добавив стали карим глазам. — Мне пришлось подписать приказ чтобы снять Августуса со спецзадания, — произнесла она, поправляя костюм из плотной шерстяной ткани, — Он справится, я уверена. — Девять наших сотрудников не смогли ничего из него достать, — обречённо усмехнулся Гарри, — Гермиона, я понимаю, что ты против, но… — Нет, — пресекла девушка. — Я слишком долго билась с Визенгамотом чтобы добиться официального приказа об отмене пыток в отношении заключённых. Вспомни, какой беспредел развели в Аврорате после смерти Волан де Морта? Пытали даже тех, чья вина не была доказана! — Для Нотта нужно сделать исключение, — возразил Гарри, потерев костяшки на левой руке, — Он как-то связан со всеми этими событиями. Гермиона, нас может ждать повторение истории, как ты не понимаешь? Гермиона задумалась. Сжала губы и взглянула через стекло на заключённого. Августус что-то говорил ему, а тот будто ничего не слышал. Продолжал смотреть перед собой и в какое-то мгновение Гермионе даже показалось, что их взгляды пересеклись. Холодное чувство проползло через позвоночник, вызвав знакомую дрожь в руках. Гермиона сделала вдох, ей необходимо было совладать с этими чувствами, взять себя в руки! Нельзя поддаваться теням сомнений и страху. Она ведь министр, в конце концов. — Я намерена действовать законными путями, — наконец сказала она. — По крайней мере, пока это возможно. — Может попросишь Драко с ним поговорить? При упоминании супруга Гермиона поёжилась. Ей совершенно не хотелось втягивать его в свою и без того нелёгкую работу. — У Драко полно дел, — ответила она. Гарри, услышав ответ, недоверчиво уставился на подругу. Почему-то она никогда не любила разговоров о своей супружеской жизни, умалчивала даже о важных событиях. — Джинни всё ещё мечтает стать тётей… — осторожно произнёс Гарри, боясь вывести министра из равновесия. Гермиона глянула на него с укором, и он тут же потупился. — Мне не до детей, Гарри. Твёрдо обозначила она и шагнула ближе к стеклу, вслушиваясь в разговор, который, как оказалось, вновь не привёл ни к чему.

***

— Кто за тобой стоит, Нотт? — продолжал допрос мистер Лирей, вцепившись взглядом в преступника. Этот допрос настолько его вымотал, что рубашка пропиталась потом насквозь, пришлось снять с себя плащ. — Скука! — прыснул Теодор со звериным оскалом. — Вы так привыкли, что за всем что-то стоит, что никак не можете принять одну простую истину — иногда никто ни за кем и не стоит вовсе. Просто неведомый хаос отбирает чужие жизни. — Ты убил двенадцать человек, — напомнил Августус и открыл папку, — Пятеро из них — члены Визенгамота. — Да, именно что члены, Августус, — колко бросил Теодор и вгляделся в следователя прищурив глаза. — Удивительно, что вы выделили именно эти жизни, а не все остальные. — Прекрати философствовать и начинай говорить. Ты ведь всего лишь исполнитель, не так ли? Шавка на привязи и я хочу знать, кто держит тебя за поводок. Тео разочарованно выдохнул и покачал головой. Сдул кудрявую прядь со своего носа и взглянул на Августуса как на законченного тупицу. — Сложно принять, что жалкий наследничек Нотта, которого лишили всех благ и едва не упекли за решётку смог причинить урон вашей шаткой системе? Понимаю, обидно. Столько сил брошено на охрану этого жалкого мирка, а тут какой-то всеми забытый негодяй выкосил парочку чиновников. Августус опустил взгляд в папку с материалами дела, открыл страницу с досье и, пораскинув мозгами, заговорил: — Ты был лишён своего наследия, отсидел четыре года в тюрьме, а далее… О… Вёл бродяжнический образ жизни, лечился в Мунго! — слова Августуса были пронизаны презрением. — Ты гол как сокол. Так что, хочу знать имя того кто взял такого оборванца как ты под своё крыло. Тео опустил голову, его взгляд скрылся за чёрной чёлкой. Звенящая тишина повисла в комнате и казалось, Августус действительно смог припереть его стенке. Он с глубоким чувством удовлетворения облизал кончиком языка клык, пока секундная стрелка в часах отстукивала свой ритм. Тео считал эти удары, и чем ближе стрелка подбиралась к двенадцати, тем громче становился его странный и пугающий смех. — Я бы на твоём месте не смеялся. Даже если ты нам никого не сдашь, доказательств хватит чтобы ты до конца жизни испытывал самые страшные страдания. — О-о-о, ты прав, Августус, — Тео поднял голову и осклабился, — Ты не на моём месте. Иначе знал бы, что происходит прямо сейчас. — О чём он? — произнёс Гарри, насторожившись. — Не знаю… Но мне не нравится его тон, — ответила Гермиона. Буквально через секунду, как она это сказала, в комнату к ним влетела её помощница Сьюзен. Взъерошенная, перепуганная как кошка. Запыхавшись она смогла произнести лишь два слова: — Гринготтс! Ограбление!