Порт встречает его людским гулом и суетой. Рабочие, снующие туда-сюда, моряки, портовые шлюхи, готовые за горсть медных на все. А еще запахи. Запах моря смешивался с рыбным, ведь прямо здесь же размещался рынок, где многочисленные рыбаки пытались продать утренний улов. Но венцом всего этого многообразия были корабли. Два десятка пришвартованных суден разного пошиба, от небольших ялов и кечей до бомбард и бригантин. Суда и выглядели по-разному. Все зависело от состоятельности капитана или владельца. Но среди всего этого пестрого разношерстного сборища выделялся один.
Фрегат «Астрей» возвышался над остальными судами, словно черная с золотом скала. Сейчас белоснежные паруса на мачтах были убраны, а команда суетилась, готовясь к отплытию. Он приковывал взгляды всех на пристани сиянием черного дерева и золотыми узорами по всему борту. Однако не только красота внешняя притягивала взгляды и стайки мальчишек, которые смотрела на судно, разинув рты. Внутри таилась опасность. И это были не 50 пушек и вооруженная до зубов команда. Там, в капитанской каюте, за тяжелым столом из красного дерева находился капитан «Астрея» – Ким Намджун, прозванный Бальтазаром или Демоном морей.
Этот капер, а некогда самый жестокий пират облюбовал себе Индийский океан и Атлантику, и не было от него спасения. Беспощадный и хитрый, он не делал различий между тем, на кого нападает, его главной целью была добыча. С легкой руки Бальтазара в морских глубинах уже покоились больше сотни кораблей, а ведь он стал капитаном всего каких-то семь лет назад. Через год он уже прослыл грозой морей, а еще через четыре не осталось никого, кто мог бы противостоять дерзкому пирату.
И вот год назад, неожиданно для всех, Ким является к королю Георгу ІІ. Это было дерзкое и опасное появление, ведь за голову Бальтазара была назначена награда. Но в итоге, «наглый юнец» как выразился сам Его Величество, не только не покинул дворец в кандалах, следуя на виселицу, но и заимел нечто важное – каперское свидетельство.
Об этом всем думает Ким Сокджин, когда в сопровождении своего помощника Чхве Минхо идет сквозь толпу, периодически поправляя блестящие каштановые волосы, убирая их с лица. Путь его как раз и лежит к «Астрею», а следовательно, и к Демону морей.
У трапа его встречает старпом и, коротко кивнув, предлагает проследовать за ним. Джон Райз стал старшим помощником еще при прежнем капитане, но когда пост занял Намджун, получив в наследство, сразу же поддержал молодого капитана и стал служить верой и правдой. По его лицу невозможно прочитать эмоции, но Сокджин знает, что Бальтазар не доволен его присутствием на корабле, а значит, и от верного друга и помощника нужно ждать того же.
Райз по начищенной до блеска палубе ведет их к капитанской каюте и гостей прожигает сотня любопытных взглядов. Кое-кто из матросов даже перешептывается присвистывая. Джин не удивлен, он привык получать знаки внимания от обоих полов. Высокий и стройный мужчина, словно сошел с картины венецианских художников, с пухлыми губами, изящными чертами лица и роскошными каштановыми волосами. Старпом окидывает команду хмурым взглядом, а те сразу же умолкают, возвращаясь к работе и не желая нарваться на наказание.
Оказавшись перед дверью в каюту, Джон три раза стучит костяшками крупной ладони и, не дожидаясь ответа, проходит внутрь, жестом зовя за собой Джина и Чхве.
– Ким Сокджин прибыл, капитан. – сразу же отчитывается старпом и ждет распоряжений.
У окна каюты, спиной к ним стоял тот, именем которого матери на ночь пугали детей, да и сами тряслись лишь при одном его упоминании. Высокий, подтянутый мужчина, с длинными, до плеч темными волосами, одетый в белую рубашку из тонкого шелка с широкими рукавами, заканчивающиеся кружевными манжетами и плотно облегающие упругие бедра брюки. На поясе с одной стороны висел кортик с богато украшенной драгоценными камнями рукоятью. Когда же мужчина медленно повернулся, сплетая руки на широкой груди, Сокджин застыл. Бальтазар был поистине красив, а драконий разрез глаз делал его еще и похожим на хищника, готовым броситься на свою жертву. Хотя, так оно и было.
– Ступай, Райз. – ровным глубоким голосом произнес капитан, разглядывая в этот момент своего гостя.
Джин жестом отправляет Минхо прочь из каюты, а сам отвечает на взгляд пирата своим, столь же оценивающим.
– А ты вырос, Джуни, возмужал! – Джин шаг в его сторону делает, а тот глаза только щурит и взглядом черных глаз сверлит Кима.
– Переходи сразу к делу, Сокджин. Письмо от короля, конечно же, единственная причина, почему ты ступил на этот борт и говоришь со мной. Однако в нем ни слова не было о том, зачем тебе нужен именно я и моя команда. – через несколько мгновений Намджун разворачивается и, обогнув широкий стол заваленный картами и измерительными приборами, подходит к дубовому шкафчику и достает бутылку из темного стекла, а следом серебряный кубок.
Налив себе вина, и удобно усевшись в кресле за столом, капитан кивает, все еще стоящему, Сокджину на кресло перед его столом и отпивает рубиновую жидкость, в наслаждении прикрывая глаза. Ким хмыкает и качает головой, но присаживается и, закинув ногу на ногу, сверлит Бальтазара шоколадными глазами.
– А мне не предложишь выпить? – наконец подает он голос. – Так ведь принято с гостями? Ах да, я забыл, я не гость. Ну что ж, тогда перейдем к делу. Твой корабль и ты сам нужен мне для того, чтобы пройти коралловые рифы и подойти к Норт-Сентинел.
Услышав это Намджун в удивлении поднимает бровь и, отставив кубок, подается вперед, опираясь локтями о стол. Зачем Джину понадобился остров, на котором только смертник высадится? Вопросов в голове крутилось миллион.
– Что же там, на том острове такого, что ты просишь помощи «гнусного мальчишки», а не отца. У тебя в распоряжении весь флот Ост-Индской компании. Любимому сыну он не откажет. – выговаривает каждое слово, пропитанное ядом и пренебрежением, так, словно стреляет из мортиры, желая если не убить, то задеть. – Почему я, Сокджин?
Ким держится спокойно, внешне не давая понять, что в душе ураган из чувств и эмоций. Он должен выдержать. У него нет выбора, только Демон ему сможет помочь. Внутри от его голоса и слов сказанных поднимается горечь и противным комком собирается в горле. Он – наследник огромной компании, старший сын и гордость родителей, сейчас вынужден просить помощи у капера, убийцы и грабителя.
– Два месяца назад корабль «Надежда» потерпел там крушение. – Ким сглатывает и нервно перебирает пальцами, пытаясь привести эмоции в порядок, надеется, что Намджун не заметит его состояния. – На нем были миссионеры, которые плыли в Австралию. Среди них был Тэхен. Наши корабли, проходящие по этому пути, нашли обломки судна и тела. Они выловили троих выживших, и уже от них узнали, о том, что случилось. Возможно, Тэ тоже жив и находится на Норт-Сентил. Отец ни за что не пошлет за ним корабль, сам знаешь, поэтому я решил обратиться к самому Бальтазару, ведь он и тебе дорог.
– С чего ты взял, что я помчусь за твоим братцем? Кто вы для меня? Я не буду иметь с этого предприятия ни пенни, так зачем же скажи, Сокджин! – скалится, как дикий зверь, капитан, давая понять, что тот разговаривает не с Ким Намджуном, безродным мальчишкой, а с Демоном морей, жестоким пиратом и повелителем океанов. – Где моя выгода?
– Джун, я заплачу тебе, столько, сколько скажешь, отдам все, что имею. Помоги его найти… прошу. Говори, чего ты хочешь? – голос предательски дрожит, эмоции уже невозможно скрыть за маской равнодушия и выдержки. У Джина остался только этот пират. Больше надежды нет. – Отец отказался помогать, он вычеркнул Тэхена из своей жизни и сердца в тот момент, когда узнал о его увлечении мужчинами и когда он сбежал с тем музыкантом. Ты должен помочь мне. Хотя бы в память о прошлом.
Сокджин вскакивает со своего места и опирается на стол, немного наклоняясь вперед. Сейчас он нависает над капитаном, смотрит с надеждой в глазах, ищет в темных радужках напротив проблеск, что-то, что позволит поверить в удачный исход задуманного. Не видит, не находит. В глазах напротив стужа и холод, он пробирается под кожу, замораживает сердце, сковывая его льдом. Демон морей лишает его последней крошечной надежды на спасение брата. Он теперь понимает, как глупо было прийти сюда, на что он вообще рассчитывал? Что Ким Намджун спустя столько лет забудет унижение? Возможно. Но, как видно, юношеские обиды не отпустили капитана.
Он кивает головой, в знак понимания ситуации, а затем, отталкивается от стола и разворачивается, чтобы уйти. Только путь ему преграждает острое лезвие кортика у шеи. Холодный металл пускает мурашки по разгоряченной коже и в глазах мелькает паника. Бальтазар теперь стоит перед ним почни вплотную, и шанса избежать близости нет.
– Что захочу, говоришь. Так любишь брата, что готов на все? Даже ко мне пришел, зная, чем это может обернуться для тебя. Все мне отдашь? – Демон смотрит в глаза напротив, эмоции считывает. Сокджин перед ним, как открытая книга, весь такой спесивый и гордый, но, надави слегка и маска вся фарфоровой крошкой осыпается под ноги. Намджун месть холодной подает, долго ждал и, наконец, получит свое.
Джину страшно. Капитан действительно изменился до неузнаваемости и не только внешне. В глазах пустота и каждое слово ранит больнее лезвия клинка, что царапает нежную кожу, пуская багровые капли, что уже пачкают воротник белоснежной рубашки. Но отступить нельзя, когда уже так далеко зашел, пусть ему это и будет стоить слишком дорого.
– Да! Все, что попросишь! – голос уверенный и спокойный, он видит в глазах пирата секундное удивление, которое тут же исчезает, а на лице расползается улыбка, похожая скорее на оскал.
– Ну что ж! Пойдем со мной. – Бальтазар убирает кортик, и Джин выдыхает с облегчением, пальцами проводя по ранке и пачкая их в собственной крови.
Они выходят из каюты на палубу, Намджун громко свистит, привлекая внимание команды, и те разом замолкают, выстраиваясь перед капитаном. Он обводит всех хмурым взглядом, а затем хватает Сокджина за плечо и выталкивает в центр перед собой. Тот спотыкается от резкого толчка и едва не падает, но все же выпрямляется снова, расправляет плечи, держа спину абсолютно ровной. Пираты с интересом разглядывают его, кто-то даже облизывается. Лишь старпом зеркалит настроение капитана и так же хмурится. Джину страшно, он не понимает, что затеял Бальтазар и чего ему ожидать.
– Господа каперы! Вы видите перед собой наследника Ост-Индской компании – Ким Сокджина! Он предлагает нам замечательную авантюру. Мы должны плыть к Норд-Сентил дабы найти его маленького братца. За это он обещает все что угодно, и свою плату мы возьмем сейчас! – Намджун склоняется к самому плечу уже порядком нервничающего мужчины и опаляет дыханием ухо, когда ровным и спокойным полушепотом произносит приговор. – Раздевайся, Джини!
Команда взрывается гулом одобрения и улюлюканьем, кто-то выкрикивает пошлости, а Сокджин шокировано смотрит на своего персонального палача. Он поверить не может, что тот велел ему обнажиться перед сотней людей. Он так и стоит открывая и закрывая рот, не находя нужных слов. Помощник Чхве порывается вмешаться, но по знаку Намджуна его скручивают два матроса, и на все его попытки освободиться только гогочут.
– Ну чего ты застыл? Тебе помочь? Ребята, кажется, нашему гостю нужно подсобить! – Бальтазар скалится и поигрывает бровями, а затем подходит ближе к Киму и дергает бант на воротнике, от чего бриллиантовая брошь отлетает и катится по палубе, останавливаясь у борта судна. – Сейчас ты не такой дерзкий и высокомерный, как тогда, да? Сейчас ты чувствуешь то же, что и я много лет назад. Я сказал, снимай одежду или это сделают мои люди, а они, уж поверь, нежными не будут!
– Это твоя месть за глупость, сделанную мной, испуганным несмышленым мальчишкой, который ничего не знал и не понимал? – у Сокджина слезы в уголках глаз собираются и голос дрожит, но он все еще держится. Он должен все вытерпеть, ради Тэхена.
Он не слышит ничего в ответ и тогда, кивнув в подтверждение своих же слов, принимается расстегивать пуговицы камзола. Руки дрожат, и не слушаются, но он взгляд от черных омутов не уводит, тонет в их глубине и знает, что шанса выплыть не будет, от Демона не спрячешься и не спасешься. Камзол летит в сторону и рубашка следом. Джин стоит на виду у окруживших его пиратов в одних обтягивающих, словно вторая кожа, белых брюках и высоких, до колена сапогах и чувствует на себе прожигающие взгляды. Они огнем лижут кожу и, кажется, не оставляют ни сантиметра без внимания. Похотливые и сальные. Все, кроме одного, пустого и темного, таким убивают, и Сокджин сейчас умирает от стыда и унижения. Когда его руки тянутся к завязкам на брюках, капитан подает голос:
– Довольно! Мы отплываем на рассвете. Не опаздывай Джини, а то Тэ может и жив, но если он и правда на том проклятом острове, ему долго не протянуть. – с этими словами Бальтазар разворачивается на каблуках и уходит к себе в каюту, а старпом прикрикивает на разочаровано загудевшую команду и разгоняет их по местам.
Минхо спешно подбирает одежду и, подбежав к еле стоящему на ногах Киму, накидывает камзол тому на плечи, прикрывая голый торс.
– За что он так жестоко? – возмущается помощник. – Вы же не какой-то портовый. Ваша семья приравнивается к королевской, а он так унизил.
– Успокойся, Минхо, это просто месть, могло быть и хуже, уж поверь, но видно, не все в этом пирате зачерствело. В конце концов, сейчас важнее добраться до острова, и найти Тэхена. – Сокджин надев рубашку и набросив камзол снова на плечи, покидает палубу «Астрея», чтобы вернутся сюда завтра на рассвете.
***
Утренняя прохлада и легкий морской бриз треплет волосы Джина, который оперевшись о борт встречает первые солнечные лучи. Они в пути уже неделю и если попутный ветер и дальше будет благоволить им, до Норд-Сентинела они доберутся через пятнадцать дней. С Намджуном они почти не пересекаются. Ему выделили каюту, и даже ест он там, а не со всей командой, таково было распоряжение Бальтазара, переданное Райзом в первый день после отплытия. Старпом уже не так хмур и нелюбезен с ним, а иногда, когда Джин выходит ночью на палубу, тот болтает с ним о разных вещах. Темы капитана они не касаются и, хотя Киму очень интересно знать больше о Намджуне, он не любопытствует.
Сегодня Сокджину не по себе, он зябко кутается в плащ и чувствует на себе взгляд, что прожигает спину и пускает по телу непонятную дрожь. Щеки горят и мысли путаются от этого пристального внимания. Он и раньше замечал, что капитан наблюдает за ним, но только издалека и когда думает, что никто не замечает. Голова кружится и волны, как назло становятся выше и судно подбрасывает на них, усиливая качку. Ким хватается за борт в надежде устоять на ногах, однако колени подкашиваются, и он падает, больно ударяясь головой. Перед глазами все плывет и мутнеет, а на грани сознания мужчина замечает над собой силуэт, а затем проваливается в темноту.
Приходит в себя он не в своей каюте, а в капитанской, сразу же чувствуя резкую головную боль. Потянувшись к затылку, Ким обнаруживает, что на голове повязка и понимает, что, скорее всего, расшиб ее, когда падал. Он прикрывает глаза, пытаясь вспомнить, что произошло, но голос, что раздается в тишине комнаты, заставляет их снова широко распахнуться.
– Только ты можешь расшибить голову и получить сотрясение при падении. Ничего не изменилось с годами, Джини. – Намджун сидит за своим столом и медленно потягивает вино из кубка.
– Прекрати так меня называть! Мы давно не дети, и тем более не друзья. Зачем я здесь? У меня есть своя каюта и там вполне сносная койка. – Джин и правда не понимает, ведь они всячески игнорировали друг друга все это время, почему сейчас Бальтазар ведет себя так, словно их что-то связывает, помимо поисков Тэхена.
Он пробует встать, но голова кружится с новой силой, вызывая тошноту, и это заставляет снова опустить ее на подушку. Он соврет, если скажет, что сам не возвращался в события прошлого, так же как и соврет, что все эти годы не думал о Намджуне. Он был юн, глуп и труслив тогда, причинил боль не только физическую, но и душу его растоптал. Джин обо всем этом горько сожалеет, а то, в кого превратился его Джуни, разрывает сердце.
Намджун поднимается с места и налив немного вина в другой кубок подходит к широкой двуспальной кровати, на которую он уложил Сокджина, когда забрал с палубы и, присев на край, подает напиток больному. Намджун не понимает своих поступков и едва ли сможет их сейчас объяснить. Все эти годы в нем зрела ненависть, замешанная на обиде на юношу, разбившего хрупкое сердце. И вот перед ним не высокомерный парень, что отверг его чувства и так жестоко посмеялся над ними, а невероятной красоты мужчина. Еще тогда, на палубе, когда его команда кидала пошлые шуточки в обнаженного и опозоренного Джина, Бальтазару хотелось каждому вырвать язык и выколоть глаза, только за то, что они видели это прекрасное тело. Оно теперь ночами ему во снах приходит и от этих видений хочется выть волком.
– Ты останешься здесь, пока тебе не станет легче. Голова может кружиться еще несколько дней, и тошнота периодически будет возвращаться. – безапелляционно заявляет капитан, забирая обратно пустую посуду. – Сейчас тебе принесут еду. С постели сегодня не вставай, я пойду наверх, но скоро вернусь.
Он поднимается на ноги и уже собирается уходить, как его ловят за запястье. От этого прикосновения жар по всему телу расходиться. Намджун не поворачивает головы, чтобы не дать понять, что с ним от этого прикосновения происходит, не показать те ураганы, внутри, что наверняка в глазах отражаются. Острое желание эти тонкие пальцы целовать борется со здравым смыслом, который сигналит, что нельзя так, что для собственной же безопасности нужно продолжать если не ненавидеть, то хотя бы быть равнодушным. Вот только как это сделать, если уже не получается. Он об этих бледных ладонях и пухлых губах день и ночь думает, представляет, как сладкие стоны выбивает, пока трахает и как хочет видеть на этом теле следы своих рук.
– Зачем ты все это делаешь? Ты ведь ненавидишь меня, ты буквально глотку мне готов был перерезать, грозился матросам своим на потеху отдать, а сейчас заботишься, словно я что-то для тебя значу. Не давай мне ложную надежду. Это будет самая жестокая твоя месть. – Сокджин говорит на грани шепота, но уверен, что Джун слышал каждое слово. Он, правда, не понимает его поведения, оно приводит в замешательство.
Сокджин под ладонью теплоту чужой смуглой кожи чувствует, силу в этих руках ощущает. И мозг подкидывает идею, что эти огрубевшие от сабли и боев ладони идеально смотрелись бы на его узкой талии и как бы правильно они оставляли метки на бледных бедрах, пока Бальтазар вгонял бы в него свой член. Щеки вмиг заливает краска, а возбуждение скручивает узлом внутренности и спасает его от позора только то, что капитан так и стоит к нему спиной.
– Я никогда бы тебя никому не отдал. – ему отвечают севшим отчего-то голосом, а затем, запястье освобождают от хватки и пират громко хлопнув дверью уходит, оставив после себя запах вина и пряностей.
***
Джин в каюте капитана «Астрея» уже неделю. Первые три дня у него действительно кружилась голова и накатывала тошнота, поэтому он по большей части спал. С Намджуном они почти не виделись, за исключением тех случаев, когда тот приходил справляться о его самочувствии. Несколько раз Джин просыпался ночью, когда чувствовал, как кровать прогибается и капитан ложиться рядом. Тогда он долго не мог заснуть и смотрел на широкую спину, покрытую белесыми шрамами, что остались как напоминание о битвах. Но среди них были три, взгляд на которые Киму приносил поистине болезненные воспоминания, ведь он сам их оставил. Три удара плетью с металлическим крючком-наконечником встали между ним и Джуном, сделав врагами.
Сегодня он снова не спит и старается вести себя тихо, когда слышит, как открывается дверь в каюту, впуская хозяина, а затем, раздевшись, он ложится на кровать и снова, отвернувшись к Сокджину спиной, кажется, засыпает. Лунный свет струится, освещая их и давая возможность все видеть. Он отражается в зеркале на стене, и Ким приподнимается на локтях, всматриваясь в собственное отражение и спокойное лицо Бальтазара. Тот не выглядит сейчас как грозный пират, совсем не похож на Демона морей. Он словно все тот же мальчишка из их поместья в Йоркшире, что украл первый поцелуй Джина в пятнадцать, а затем, получил жестокое наказание от него же.
Рука сама тянется к трем отметинам и, когда тонкие пальцы касаются их самими только кончиками, холодя горячую кожу, кажется, будто весь мир сосредоточен в этом легком и нежном прикосновении. Но внезапно все меняется, а мужчина оказывается прижат к постели крепким телом Намджуна. Он теперь нависает над ним и лица их настолько близко, что один чувствует дыхание другого на губах, а взгляд глаза в глаза. Это длится ровно секунду потому что, затем Джин облизывает губы языком и сам подается вперед целуя пирата, руками за плечи цепляется к себе тянет, желая быть ближе, целует страстно, а когда ему отвечают, издает тихий стон. Их языки сплетаются в диком танце, борются, войну ведут, только ведь проигравших не будет, оба в плюсе.. Сейчас они как голодные звери, наконец дорвавшиеся до пищи, и кажется, что только так они могут выжить, растворяясь друг в друге.
Намджун упивается этим телом, тонкую талию руками обхватывает, поражается, как он так долго терпел, если хотел этого еще с того момента, как Джин покинул борт там в порту. Он отрывается от сладких губ, что блестят сейчас в лунном свете и стали еще алее, он всю свою выдержку призывает, ведь должен и сейчас сдержаться. Сокджин пробует отдышаться, глядит в темные омуты глаз и, в который раз убеждается, что пропал. Еще тогда, в пятнадцать в дубовой роще Йоркшира, когда прижатый спиной к дереву отдавал свой первый поцелуй мелкому и нескладному похитителю.
– Джини, если мы пойдем дальше, я не остановлюсь уже. Я один раз уже потерял тебя, второго не будет. – капитан прижимается лбом к его плечу и чувствует, как тонкие пальцы перебирают прядки волос, как много нежности вкладывается в это прикосновение. – Нам нужно знакомиться заново, понимаешь. Мы слишком многое пропустили в жизни друг друга.
Намджуну эти прикосновения, поцелуи, весь этот мужчина как воздух нужен. Он любил его все это время, только злость и обида пеленой глаза застилала и не давала видеть ясно. Все, что делал Бальтазар в своей жизни, он совершал для того, что бы его имя на слуху было, и Джин точно о нем помнил. Эгоистично? Возможно. По детски? Да. Но по-другому он не умел. Капитан не хочет больше так, не желает больше терять драгоценное время, которое они могут провести вместе.
Джин вместо ответа просто наклоняется и поцелуй на губах его оставляет, совсем легкий и можно сказать целомудренный. И, хотя его выдержка тоже трещит по швам, он понимает, что имеет ввиду Намджун. Он ведь понял, что любит сразу же. Но обидел, подчинился отцу, боль нанес такую, что лучше бы сразу убил, теперь вот исправлять все совершенное придется. Ничего, он терпеливый, ждал столько и еще подождет.
Они ложатся на постель и вскоре засыпают. Только теперь не отвернувшись спинами, а крепко держа в своих объятиях друг друга и каждому кажется, что не чужое тело в руках держит, а весь мир, сосредоточенный в любимом.
Судьба та еще шутница. «Астрей» выходил из порта две недели назад на поиски одного человека, а оказалось, что нашел нечто большее – два потерянных, но любящих сердца.
