Сломанная игрушка 2: Иструкция по уходу.

      Багряно-красные лучи адского солнца просочились сквозь щель плотных штор. Они уверенно прыгнули на стену, ловко спустились на кровать, оставляя за собой след света. Один из них мягко упал на трепещущие веки грешника, расположившегося на краю столь широкой кровати. Обитые золотом подушки были размётаны по кровати, толстое одеяло ровно лежала на подрагивающем теле. Демон тихо застонал и приоткрыл глаза. Настойчивый луч ударил по зрачкам. Аластор заслонился от света рукой. Голова пульсировала. Опоясывающая боль сковывала мозг словно стальной обруч. Алу понадобилось несколько секунд, что бы ощутить своё тело и издать ещё один протяжный, но едва слышимый стон. Мышцы болели. Каждая клеточка его тела словно налилась свинцом. Рука заслонявшее лицо от солнечного луча, была невероятно тяжёлой. Пальцы дрожали. Ноги ныли так, словно олень ходил по ступенькам несколько дней без продыху, а потом резко лёг. Эта стальная тяжесть пригвоздила его к кровати. Дыхание спирало чем-то прямо в глотке - каждый вдох давался с усилием. Малейшее движение корпусом в попытке перевернуться на другой бок заставило грешника поперхнуться воздухом. Его грудь прожгла вспышка такой боли, словно в него воткнули раскалённую арматуру. Рука непроизвольно легла на грудь и сжала в когтях холодный шёлк. Перед глазами промелькнули недавние события.       Яркие картинки сражения на крыше отеля освежились в памяти новой волной боли. Адам, истребители. Этот жирный ублюдок сломал его микрофон и ранил самого грешника. Ранил? Аластор зажмурился и выдохнул. Попытка сесть не увенчалась успехом и грешник повалился обратно на кровать. Новая вспышка боли и свинцовая волна прокатилась по конечностям. Перетерпев минутный паралич, мужчина рвано вдохнул. Дрожащей рукой он скользнул под ткань халата и нащупал бинты. На пальцах остались следы крови. Похоже, Люцифер не достаточно постарался, оказывая первую помощь. Люцифер... Ал вспомнил настойчивую помощь этого коротышки и его кровь. Отвратительна перечно-горькая золотая кровь. В горле запершило в ответ на воспоминание.       Сглотнув слюну, грешник уставился в потолок. Побелённый, идеально ровный. Периметр его очерчивала вычурная лепнина с позолотой, заменявшая поточные плинтуса. Его даже затошнило от напускной роскоши. Вторая волна тошноты была вызвана отвратительными бардовыми обоями с яблоками. Этот скучный паттерн заставил Аластора вспомнить недавние унижения. От этих картинок его серые щёки покраснели. На треснувших губах появился лёгкий оскал досады. -"Пожалуй, - подумал Ал, -Мне стоит избегать этой мерзости в дальнейшем."       Несколько минут покоя позволили боли отступить. Демон отодвинув одеяло и внимательно осмотрел своё тело. Широкие полосы бинта покрывали грудь и часть левого плеча, из-под них кругами проступали синюшные разводы гематом. Это было причиной скованности движений и тяжести дыхания. Хоть тугие бинты и останавливают кровь, свежие красные разводы говорили о потребности сменить их. Не считая кучки мелких царапин, ещё одна рана была на коленке. Белые полоски бинтов туго фиксировали сустав, по тому согнуть ногу было почти невозможно. Хотя честным будет замечание: шевелиться не хотелось вовсе.       Обождав ещё пару минут, олень свесил ноги с кровати. Сквозняк, гулявший по полу, опалил прохладой стопы. Ал пошевелили копытами, сводя и разводя пальцы. Суставы ныли. Радио-демон с трудом поднялся с кровати. Полы халата, легко шурша по простыни, соскользнули на пол, привлекая внимание мужчины. Ткань была нещадно разодрана. Перья, место которых было по краю оборки, были выдраны, материя была повреждена явно не для дизайна. Очередная вспышка тупой боли заставила вспомнить вчерашний день. Перед глазами мелькнули картинки его собственных рук, вцепившихся в чёрный шёлк. Острые когти раздирали ткань. Тонкий скрип продольных нитей заполнил уши оленя. Грешник поморщился, приложил руку ко лбу. Ну и натворил он дел...       Выйдя из комнаты Аластор оказался в небольшом зале. Здесь окна были открыты и свет, игнорируя тюль, проникал внутрь, окрашивая всё в легкий алый оттенок. Ал пробежал глазами по шкафам из тёмного дерева и картинам на стенах. В центре комнаты, на большом круглом ковре, расположился небольшой диван в стиле королевы Виктории. На нём небрежно лежала пара подушечек. К мебели был придвинут кофейный столик, блестящий лакированной столешницей. На ней стоял серебряный поднос с едой.       Грешник качнулся вперёд, отрываясь от дверного косяка. Его острые когти царапнули раму. Каждый шаг давался с трудом. Его вело в сторону. От тяжести в ногах он едва мог оторвать их от пола. Глухо процокав по линолеуму, олень достиг ковра. В густом ворсе его копыта потонули вместе со звуком шагов. Едва держа своё тело в вертикальном положении мужчина добрался до дивана и тяжёло повалился на него. Мягкие сиденье и спинка охотно приняли в свои объятия его тело. Аластор тяжко выдохнул. Ещё никогда десяток шагов не давался ему с таким трудом. Переждав очередную вспышку головной боли, он обратил внимание на поднос. На круглом серебряном блюде в изобилии стояли тарелки. В глубокой маленькой мисочке было что-то, издали похожее на кашу. Грешник втянул носом воздух и, среди букета ароматов, различил запах молока. Рядом покоились тосты, нарезанные треугольниками. В плоской тарелке расположились три куска разных бисквитов. В маслёнке лежал идеально прямоугольный кусочек масла, которое успело подтаять. В кружке, стоявшей с краю, был кофе. Аластор протянул к нему дрожащую руку. Взяв кружку, грешник поднёс её к лицу. -Холодный, - прошептал он и вернул сосуд на место.       За подносом располагался листок бумаги, сложенный пополам и стоявший домиком. Не без труда подцепив его дрожащими пальцами, демон развернул записку.       Дорогой Аластор. Рад, что ты пришёл в себя. К сожалению, у меня слишком много дел и я не могу ждать, пока ты отоспишься. Надеюсь, к твоему пробуждению завтрак не успеет стыть. Постараюсь навестить тебя ближе к обеду.

твой владыка Люцифер.

      Олень прижал уши к голове и оскалился. Сколько высокомерия в столь мелком создании. Ещё раз окинув взглядом столик, демон осознал, что совсем не хочет есть. Хоть желудок и урчал, требуя пищу.       Аластор поднялся с дивана и не твёрдой походкой направился к окну. Он прилагал усилие к каждому шагу. Сохранять равновесие было сложно. Именно по этому мужчина опёрся о подоконник, радуясь тому, что не рухнул. Из окна его покоев открывался вид на сад. Судя по пейзажу, этот особняк находился поодаль от Пентаграмсити. Внизу расстилался сад фруктовых деревьев, обрамлённый кустами. Каждый был выстрежен в форме какого-либо животного или какой либо забавной формы. Кажется, на глаза Алу попался один в форме яблока. Постояв немного у окна, мужчина заметил копошение внизу. Там, под тенью деревьев, слонялись импы. Двое из них, кажется, копались в земле. Третий привалился к стволу одного из наиболее крупных деревьев и курил. Стоило оленю сосредоточить взгляд на этом третьем импе, как он поднял голову и пробежался глазами по окнам. Аластор отшатнулся от окна. Постояв немного под защитой тяжёлых штор, грешник поплёлся обратно.       Примостившись на диванчике, демон взял из тарелки яблоко. Аластор без всякого аппетита откусил кусок. Красное яблоко было медово-сладким. Оно ощущалось на язык крупицами, словно мягкий песок. Ал прожевал его и проглотил. Слишком сладкое. Рогатый положил откусанное яблоко на поднос. Подобрав ноги, демон сжался в комочек в углу дивана. Он подобрался, прижал колени к груди, запахнул копытца остатками халата. Ал прижал руки к ране, скрытой слоями бинтов, сжал когти. Уперевшись лбом в колени, он закрыл глаза. В круговерти мыслей о случившемся, Аластор не заметил, как провалился в тревожный, тяжёлый сон.